Ад и Рай Евы: Искушение

      Настасья ещё не видела меня в таком состоянии, да я и сама от себя не ожидала, что могу быть буквально в ярости. Поэтому, когда мы наконец-то остановились возле офиса Яна, я вышла из машины и столкнулась со спешащей ко мне Настасьей, то едва сдержалась, чтобы не ударить её. Конечно же, она была не виновата, но тот факт, что я не могла остаться наедине со своими чувствами, сводил меня с ума.       — Евангелина Витальевна… — начала было она, но быстро осеклась, к её же благу.       — Меня сегодня не трогать, в доме не появляться, если услышу хоть звук — я за себя не ручаюсь.       Она застыла передо мной испуганным и немного обиженным кроликом, совершенно не понимая, что делать.       — За мной ехать не надо. Ты сегодня свободна. Я позвоню, если понадобишься. Ах да, чуть не забыла.       Договаривала я, уже садясь в свой голубой порш, поэтому телефон Настасьи полетел на асфальт. Мне кажется, что треснуло стекло, но это были не мои проблемы.       — Вас сразу домой, или хотите куда-то заехать?       Странно, но голос Сани меня успокоил. Почему-то он бесил меня значительно меньше Настасьи.       — Как получится. Ты знаешь какой-то супермаркет возле дома?       — Знаю, конечно.       Совсем молоденький, улыбчивый и в золотистых веснушках — Саня был похож на большого ребёнка. И мне было забавно смотреть, с каким удовольствием он водит такую новую и дорогую игрушку — будто просто катается. Ну хоть кому-то подарок Яна приносит удовольствие.       — Тогда заедем ещё туда. Можешь постараться, чтобы мы побыстрее доехали?       — Ничего не могу гарантировать. Завтра же День независимости — весь город стоит в пробках.       Чёрт, как я могла забыть! Мне показалось, что Настасья даже говорила, что я должна буду завтра куда-то поехать, но, если Яна не будет в городе, то я смогу побыть дома. Во всяком случае, я на это надеялась.       В тот день я никак не могла успокоиться. Меня раздражало буквально всё, и я с трудом терпела Саню, неотступно следовавшего за мной даже в супермаркете. Правда, там он мне немного пригодился — таскался с тележкой, а потом и с пакетами. Всё-таки Ян был прав: я вела себя слишком импульсивно, например, скупала вкусняшки, прекрасно понимая, что я к ним даже не притронусь, потому что от стресса у меня совсем пропал аппетит.       — Евангелина Витальевна, кто остаётся вас охранять? — неожиданно спросил Саня, оставив пакеты на кухне и уже собираясь уходить.       — А кто должен был?       Саня неравномерно покраснел и отвёл глаза.       — Этим вечером охрана должна была быть снята, Ян Дмитриевич должен был остаться с вами и только перед отъездом оставить пост возле квартиры, но…       — Но. Ты прав, Ян Дмитриевич сегодня будет занят, так что вряд ли появится в квартире. Уточни этот вопрос у Альберта, а вообще, можешь остаться в квартире или в доме, как тебе будет удобно. Я же тебя не прогоняла, только Настасью.       Он покраснел ещё сильнее, и я устало выдохнула. Признаться, я хотела побыть одна, но лучше уж терпеть в квартире присутствие немного наивного Сани, чем строгой Настасьи. Правда, скорее всего, им всем запрещено оставаться со мной наедине. Всем, кроме одного человека, так что я уже догадывалась, кого встречу вечером.       И всё-таки Саня ушёл из квартиры ждать дальнейших распоряжений от начальства, и я заперла за ним дверь на ключ. И сразу же нахлынули воспоминания! Как много всего произошло здесь! Начиная от самой первой ночи в Киеве и в этой квартире, когда Ян привёз нас сюда из клуба, и заканчивая тем, как я целовала Яна на прощание, провожая его по утрам. До чего же невыносимо было находиться здесь! Куда ни пойди — везде натолкнёшься на какое-то воспоминание!        Особенно тяжело было находиться в белой спальне. Здесь я чувствовала себя как в тюрьме, красивой изящной тюрьме. Спасибо Яну за это. Я сделала несколько шагов в комнату, стала раздеваться, для начала сняв с себя все украшения, и меня будто подкосило. Чтобы не упасть, мне даже пришлось опереться на туалетный столик. Да что же такое? Снова то же головокружение, что и в саду? Нет, не то же, но что-то подобное. Почти такое же, как в самую первую ночь на балконе у Яна, когда я впервые оказалась на такой высоте, и у меня перехватило дыхание, и немного затряслись ноги. Тогда мне ещё хватило сил и благоразумия отказаться от всех соблазнов Яна, но сейчас я сама виновата, что попала в такую ситуацию. Ян прав: он имеет право требовать от меня послушания, хотя бы потому что я не могу ничего ему противопоставить. Он дал мне слишком много, чтобы я могла расплатиться с ним. Даже если я буду послушной и покорной и буду очень стараться и прилежно учиться, я никогда не догоню его, так стоит ли пытаться?       Теперь на туалетном столике лежала целая россыпь украшений: чёрное кольцо, перстень с рубином, браслет из змеевика и мой кулон. Если носить всё одновременно, то не удивительно, что у меня кружится голова. А если не носить ничего? Что случится, если я попытаюсь максимально отстраниться от влияния Яна и всех его помощников? Если я попытаюсь просто побыть самой собой? Как когда-то, когда я жила в этой квартире без особых обязательств перед Яном. Без всех манипуляций и признаний, без больших трагедий и головокружительных соблазнов, просто и буднично. Когда я ещё не была Госпожой, а только секретарём в одном из его офисов?       Возможность провести время наедине с собой меня обескуражила. Я притащила в белоснежную спальню тарелку с персиками, чудом пережившими дорогу до Киева, большую чашку чая и пакет с печеньем. Захватила ноутбук из кабинета и устроилась поудобнее. День снова был жарким и солнечным, так что время от времени я поглядывала на балкон, борясь с искушением. Что-то мне подсказывало, что на сегодня мне хватит контакта с природой, но желание усесться на балконе и обгореть на солнце оставалось. Вместо этого я быстро записала всё случившееся в дневник и стала листать блокнот Любавы.       Все её записи выглядели больше как пересказ легенд и слухов, чем реальные факты, но читая их мне всё больше хотелось выбраться на дикий остров посреди Днепра или же вернуться домой, в степь и лес. Правы были мавка и русалка? Действительно ли я могу и должна стать стихийницей? Есть ли в этом смысл? Я мало представляла себе, какими умениями я должна обладать. Просто видеть и говорить с духами? Но это может и Ян. Управлять ими? Сомневаюсь, что это вообще кому-либо под силу.       Почему Ян был так против стихийниц? Возможно, он знает, что стихийница способна будет противостоять ему? Но что такого он задумал? Я нужна ему для каких-то его корыстных целей, но для каких именно? Духи говорили, что он не бессмертный, да и он сам говорил, что вместе мы сможем прожить удивительно долго. Это ли его цель? Но тогда почему он не обрадовался пижме, если сама Любава не скрывала, что она как-то связана с вечной жизнью? Как-то всё сложно. Мне нужен был кто-то, кто мог бы всё объяснить. И я ждала Макса.              Он появился вечером, когда солнце уже покраснело и почти уползло за горизонт. Моя спальня была слишком далеко, чтобы слышать, как открывается дверь, но я как-то угадала, что пришёл именно он. Он почти бесшумно прошёл коридорами и молча остановился у открытой двери. Войти он не мог.       — Ты как?       Если честно, то я не ожидала от Макса такого вопроса. Какого угодно, но не такого. Даже Ян не сразу спросил у меня, как я себя чувствую, хотя из леса я вышла в не самом лучшем виде. Так что забота Макса меня насторожила.       — Как видишь. Лежу, отдыхаю. Вон чай с печеньками пью. Кстати, хочешь чего-то?       Я встала с кровати и пересела на стул возле зеркала. Я теперь не носила дома растянутые футболки и шорты, потому что отныне я всегда должна была быть идеальной. Никогда нельзя расслабляться! Так что теперь я выглядела дорого и ухоженно даже дома. Если добавить аксессуары, то в таком виде можно было выйти и на встречу с подругами, если бы они у меня были, конечно.       — Не хочу. Ты же знаешь, я не нуждаюсь в еде.       Голос у Макса был удивительно грустным и уставшим. Мы не виделись неделю, и я заподозрила, что за это время у него могли возникнуть серьёзные проблемы.       — А персики хочешь?       А вот на это предложение он отреагировал максимально странно: посмотрел на тарелку, на меня, снова на тарелку и отвёл взгляд.       — Это те самые, из сада?       — Да. А что? С ними что-то не так?       — Я не уверен, что Ян разрешил бы мне их есть.       И всё же произнёс он это с таким придыханием, будто я предложила алкоголику в завязке целую бутылку его любимой выпивки.       — Может, расскажешь, что с ними не так? А то Ян мне так ничего и не объяснил.       — Давай лучше поговорим о том, что ты сегодня натворила.       Прозвучало это резковато, но я промолчала, только наблюдала за тем, как Макс берёт в коридоре стул и устраивается поближе к двери. Что ж, если его не перебивать, возможно, он и проболтается о чём-то.       — Скажи мне, пожалуйста, чем ты думаешь, когда устраиваешь ему истерики в такое время?       — В какое «такое время»?       О том, что истерику, в общем-то, начала не я, я пока решила не говорить. Для начала послушаем версию другой стороны.       — Разве не очевидно, что у Яна сейчас проблемы, и ему необходима твоя поддержка? А вместо этого ты только создаёшь ему новые проблемы.       — Не очевидно. Я тебя, наверное, удивлю, но я не умею читать мысли. И Ян мог бы и сам мне об этом рассказать, но он предпочёл отмалчиваться. Может быть, ты мне расскажешь подробнее, что произошло?       Макс чуть улыбнулся, но по-прежнему избегал смотреть мне в глаза.       — Сам он прямо никогда тебе не скажет, что ему нужна помощь.       «Именно для этого он и прислал тебя, чтобы ты мне тонко об этом намекнул», — сразу же догадалась я.       — Поэтому тебя прошу я. Ева, будь хорошей послушной девочкой. Яну нужно, чтобы ты не только не доставляла ему хлопот, но и помогла.       — И чем же я могу ему помочь? Макс, сегодня я получила выговор за то, что мои способности для него абсолютно бесполезны, и поэтому ему неинтересны.       Макс посмотрел на меня осуждающе, но разве это когда-нибудь на меня действовало? Сколько раз он отчитывал меня за непослушание, за капризы, за то, что я была настоящей рядом с Яном, а не такой, какой он хотел меня видеть?       — Откажись от этой своей идеи со стихийницами. Это измучает тебя, заберёт последние силы, и ты не сможешь ни защитить себя, ни помочь Яну.       — Моей идеи? Макс, ты издеваешься? — От злости у меня застучало в висках. — Впервые я услышала об этом от духов на острове, и Ян сам последнюю неделю только тем и занимался, что учил меня магии стихий. Он сам сегодня сказал, что хотел, чтобы у меня ничего не получилось, и я быстрее сдалась. И ты говоришь, что это моя идея?       — Ну, раз ты так упрямишься, значит, всё-таки твоя.       Васильковые глаза Макса стали колючими и холодными, как и его тон.       — Скажи мне, чему Ян хочет меня научить?       — Я и сам пока не знаю. Но очевидно, что он не начнёт этим заниматься, пока ты не успокоишься и не подчинишься ему.       — Да я ничего такого ему не сделала! А вот он уже второй раз за это время мне угрожает! Думаешь, я просто так здесь сижу? Хорошо, что не взаперти, как в тот раз!       Я больше не могла это терпеть. Тяжело было сидеть спокойно и снова вспоминать эту унизительную гневную тираду от Яна. Он был уверен, что имеет право так со мной обращаться! И где-то в глубине души я понимала, что он прав. Я сама ему это позволила. И теперь настолько глубоко погрязла, что уже не могла выбраться, как бы ни брыкалась. С каждой моей попыткой бунта становилось только хуже.       — Ева, ты же понимаешь, что это ещё далеко не самое страшное наказание? — спросил Макс со вздохом.       — Не понимаю. Я вообще не понимаю, что он может мне сделать? — дерзко крикнула я, не особо думая над своими словами.       — Ева, не будь дурой. Он может причинить тебе невыносимую боль. Как физическую, так и моральную. Даже не касаясь тебя, он может заставить тебя умирать от боли, при этом сохраняя в тебе жизнь. Если он сделает это с тобой однажды — в следующий раз ты хорошо подумаешь, прежде чем даже допустить мысль о непослушании.       — Макс, — начала я медленно, едва шевеля губами. — Ты смеешь меня пугать?       Слово «смеешь» полоснуло его так, что Макс вскинул голову и посмотрел на меня с любопытством, но щёки у него загорелись.       — Я не пугаю тебя… — начал было он, но я перебила:       — Уходи. Я не хочу тебя видеть.       Он хмыкнул, но молча ушёл, оставив меня в ещё большей ярости, чем когда я приехала от Любавы. Да что они оба себе позволяют? Каким же самоуверенным надо быть, чтобы такое мне заявлять? Я не помнила, когда вообще испытывала такую уничтожающую злость. Мне кажется, даже смерть Кристины не вызвала у меня такого острого чувства. Во мне тогда было больше боли и вины, чем настоящей ярости. Но не сейчас.       Чтобы хоть немного остыть, я выскочила на балкон. Сделала я это машинально, но всё же это было основано на знании, что там нет камер, и Ян не сможет подсмотреть, как я схожу с ума от бессилия. Но там и без Яна уже было кому подслушивать.       — Ты издеваешься? — у меня хватило ума не закричать и не оглянуться.       — Т-с-с! — Чёрный Человек картинно приложил длинный палец в перчатке к губам. — Он следит за тобой. Если хочешь поговорить, садись в уголочке, спрячь лицо в ладонях, пусть думает, что ты плачешь. А я тебя услышу.       — Мне незачем с тобой говорить, — пробурчала я себе под нос, опираясь на перила.       Из-за всех нервов сегодняшнего дня у меня поднялось давление, разболелась голова, и меня начало подташнивать. Не самое приятное чувство, но зато оно принесло с собой странную отрешённость.       — Ну и ладно. А я хотел спросить, как прошла поездка к Любаве? Но я и так всё знаю, так что можешь не рассказывать подробности, если не хочешь.       Я молчала. Неужели его никто не видит? Куда смотрит Ян? Чем он таким занят, что не замечает, что к его дому уже который раз так легко пробирается этот явно опасный человек? Сегодня он снова был в чёрном костюме и в маске, как и на балу у Яна, вот только губы были бордово-чёрными, как запёкшаяся кровь, и я снова задумалась: помада это либо действительно цвет его губ?       — Зачем ты здесь?       Он неопределённо хмыкнул, но ничего не сказал. Какое-то время мы просто молчали, и я даже начала забывать, что не одна. Мне действительно захотелось сесть на пол, обнять колени и бесконечно себя жалеть. Так я и сделала. Сквозь толстое стекло мне было видно далёкий пейзаж, недоступный мне не только сейчас, но и практически всегда. Я застряла в клетке у Яна и пока не видела выхода.       — Не хочешь с ним поговорить?       — А зачем? Он всё сказал.       — Ну не знаю, если ты будешь спокойна и сдержана, если сделаешь вид, что ничего не произошло, будто и не было этой отвратительной сцены, то это собьёт его с толку.       — И какой мне смысл так поступать? Я не хочу ничего забывать и делать вид, что всё в порядке. Я хочу, чтобы он извинился.       Мужчина расхохотался дребезжащим смехом, и я недовольно подняла на него глаза. Ну голова же болит!       — Так никогда не будет. Правда, он может тебе бесконечно лгать, но зачем тебе это? Искренности ты от него не дождёшься.       — Ты же не хочешь сказать, что именно в такие моменты он и показывает своё истинное отношение ко мне?       — Ох, какие вычурные фразы! Да, я так и говорю! Ян с удовольствием вертит тобой и бесится, когда ты его не слушаешь. Если бы ты не была для него ценна, он бы тебя давно убил.       — Я знаю.       Это оказалось проще, чем я думала. Я ведь всегда это знала, просто скрывала от себя, потому что…       — Ты же его любишь! — изумился Чёрный Человек и немного помолчал. — Удивительные вы существа, люди. Никогда этого не понимал! Интересно, что ещё он должен с тобой сделать, чтобы ты разочаровалась в нём?       — Я знаю, что. Но не хочу даже думать об этом, — очень горько ответила я и снова затихла. В тот день у меня не было сил на долгие разговоры, и мой собеседник меня понимал. — Ты можешь дать мне какой-то совет?       — Ты нормальная? Ты хоть понимаешь, кого об этом просишь?       Странно, удивление в его голосе было настоящим, несмотря на то что он всегда кривлялся и переигрывал. Видимо, ситуация была нестандартной даже для него.       — Ну а кого мне ещё спросить? Я надеялась на Макса, но ты, похоже, и сам всё слышал.       — Ты очень странная девочка. На месте Яна я бы с тобой вообще не связывался.       Пришла моя очередь удивляться:       — Это ещё почему?       — Да потому что ты от обиды или злости можешь такого натворить, что Ян потом не выпутается.       — Я уже натворила, и это именно я сейчас не могу выпутаться. Так что бы ты сделал на моём месте?       — Я бы не попал в такую ситуацию, — сказал он просто, будто сообщал который час.       — Спасибо. Очень мудро.       Конечно же, я обиделась! Я ведь спрашивала его не просто так! Может хоть кто-нибудь мне помочь? Хоть самым простым советом!       — Вот давай ещё начни на меня обижаться. Я-то тебе ничего не сделал. Хочешь совет? Я тебе его уже дал. Сделай вид, что всё под его контролем, что ты его простила, что ты всё поняла. Он же тебе уже говорил, что хочет, чтобы рядом с ним была госпожа, а не девчонка, так будь ею.       — Что-то ты удивительно хорошо осведомлён о наших разговорах. Кто ты вообще такой?       — Очень своевременный вопрос, не находишь? — засмеялся он очень тихо, но без злости.       — Как будто бы ты мне честно ответишь, — фыркнула я. — И всё же, какой смысл мне делать так, как ты говоришь? Можешь считать меня дурой, но я не понимаю.       — Ты просто плохо знаешь Яна, вот и всё. Если хочешь, чтобы он расслабился и немного ослабил контроль, его надо убедить, что ты делаешь всё именно так, как он хочет. А на самом деле делай так, как надо тебе.       — Но я не знаю, как мне надо. Я не могу ни от кого добиться ответа, что именно мне надо делать!       — Может всё дело в том, что ты должна сама в этом разобраться? Зачем тебя вообще послали к Любаве? Чтобы ты слушала ворчание Яна? Нет, милая, ты должна была понять что-то очень важное для себя. Так что, может быть, это и хорошо, что Ян так распсиховался. Зато ты сможешь побыть немного в тишине и наедине с собой.       Уже в который раз я слышала о необходимости «побыть с собой». Наверное, стоило прислушаться к этому. А пока…       — Ты можешь сказать, кто ты?       Теперь уже я смотрела на него в упор, и он не особо кривлялся. Видимо, моя серьёзность передалась и ему.       — Не могу, — вздохнул он.       — А что будет, если я расскажу о твоих визитах Яну?       — Ты же не хочешь его подставить? И себя тоже. Он же тебя убьёт за то, что ты молчала.       — И всё равно мне некомфортно. Я не могу с тобой нормально разговаривать, когда даже имени твоего не знаю.       — Давай так, я скажу тебе своё имя, а ты дашь мне то, что привезла из дома.       Это было так неожиданно, что я растерялась и ляпнула первое, что пришло в голову:       — Перстень?       Да, в тот момент я считала это самым ценным из того, что я привезла с собой.       — Персик, — едва слышным томным шёпотом сказал он.       — Ты шутишь?       — Нет. Я абсолютно серьёзен.       И вот тут мне стало страшно. Ужас Яна, когда он увидел персик, странная реакция Макса, когда я предложила ему попробовать, а теперь такое требование от этого таинственного мужчины. В чём же подвох?       — Я не сделаю этого, пока ты не объяснишь мне, что в нём такого?       — Я хочу почувствовать то, что чувствует Ян рядом с тобой. Более того, он сегодня всё-таки пошёл за персиками и съел несколько, хоть и скрыл это от тебя.       — Я не понимаю.       Чёрный Человек завис прямо передо мной и смотрел на меня своими чёрными глазами, будто пытался загипнотизировать.       — Ты — концентрированный свет. Ты — то, чего ему так не хватает, ты же знаешь об этом. А персик — нечто ещё более сильное. Ян же говорил, что это квинтэссенция стихий? Невероятно сильная вещь. Дай мне всего один, я большего не прошу. Только попробовать.       — Это для вас как батарейки? — предположила я, вспомнив жадный взгляд Макса, вечно обделённого энергией.       — Не совсем. Я в подобном не особо нуждаюсь, так что это просто приятный десерт. А вот Ян без этого жить не сможет. Возможно, он так вспылил только потому, что перебрал с энергией? Она вскружила ему голову так сильно, что он забыл, кому должен быть благодарен за это.       Что ж, этим он немного мне польстил.       — Хорошо. Я вынесу тебе персик.       Это было рискованно, но я не чувствовала опасности. Персик как персик. Пахнет солнцем, летом, мёдом. И, если бы я не знала, как именно он появился, то ничего бы странного в нём не заподозрила.       — И как я должна тебе его передать?       Выглядела я настороженной, как при передаче выкупа. А вдруг он меня обманет? В общем-то, я подозревала, что он и так меня обманывает.       — Бросай, я поймаю.       Он не выглядел слишком уж нетерпеливым, поэтому я приблизилась к краю и держала персик в руке так, чтобы не высовываться за пределы защиты.       — Так как тебя зовут?       — Кай, — ответил мужчина в тот момент, когда персик выкатился из моей руки и тут же был пойман.       — Как в сказке?       — Какой сказке? — он вскинул на меня удивлённые глаза, на секунду отвлекаясь от персика.       Да, он действительно не знал, о чём я говорю.       — Это твоё истинное имя?       — Ах ты ж хитрая какая!       Не скажу, что я надеялась на ответ, но всё же стоило попробовать. Ладно, зайдём с другой стороны.       — Ты не будешь пробовать?       — Буду.       Мне показалось, что голос его изменился. Кай стал более спокойным и расслабленным.       — Ладно, не дуйся на меня. Я понимаю, что одного имени тебе недостаточно, так что вот тебе бонус.       И он снял маску. Что ж, мне было действительно интересно увидеть, как он выглядит. И я окончательно убедилась, что он не человек. Потому что таких чёрных глаз и губ, и такой бледной кожи у человека быть не могло, разве что грим на Хэллоуин. Но этот грим удивительно шёл утончённым чертам его лица.       — Прости, ты же совсем-совсем не человек?       Кай посмотрел на меня совершенно ошарашенно и откровенно засмеялся.       — А можно быть не совсем человеком?       — Как Ян, например.       — Я не как Ян.       Что ж, лаконичный ответ. Большего, впрочем, я от него не ожидала.       — Ты теперь всегда будешь где-то рядом ошиваться?       — Не самый вежливый вопрос. Ты так говоришь, будто бы сильно против, — обиженно фыркнул Кай, наконец-то принимаясь за персик.       Теперь пришла моя очередь внимательно за ним следить: как он отреагирует на персик? Почувствует ли что-то необычное?       — Ну как? — не выдержала я, не заметив никаких изменений.       — А что ты хочешь услышать?       Кай чуть щурился, продолжая жевать, сок тёк по перчаткам, и мне самой захотелось пойти перекусить.       — Не знаю. Я вообще не понимаю, что такого вы все в них нашли.       — Вот и будет у тебя домашнее задание, понять, что такого в этих персиках. И что такого ты принесла из того сада.              Это было действительно важно. В общем-то Кай больше ничего нового мне не сказал, но посидел со мной на балконе, пока солнце полностью не скрылось, и не стало темно. Вечера становились холодными, неумолимо приближалась осень, но я всё равно с удовольствием сидела на балконе, пока не покрылась мурашками. Кай молчал, он тоже смотрел куда-то вдаль, и я была ему благодарна за такое внезапное появление. Если бы не он, кто знает, что я могла натворить в ярости?       Почему я вообще стала ощущать такую неконтролируемую злость? Я тут же себя одёрнула. Это был неправильный вопрос. Следовало бы спросить себя, почему я раньше не позволяла себе злиться на Яна? Ведь то, что он делал, нельзя было прощать и тем более поощрять. Но в чём-то Кай был прав: сложно было сказать, действительно ли я люблю Яна, но и остаться без него мне не хотелось. Мне хотелось приручить и подчинить его, но как это сделать? Да и под силу ли мне такое?       Когда стемнело окончательно, и Кай исчез так же внезапно, как и появился, я ненадолго вернулась в комнату, чтобы одеться теплее, захватить с собой персики и снова вернуться на балкон. Ночь обещала быть лунной и поэтому красивой. Жаль, что в большом городе я почти не видела звёзд! У себя дома я часто ясными ночами могла видеть даже Млечный Путь, рассекающий небосвод и вызывающий странное чувство: одновременное величие единения с космосом и страх своей незначительности и смертности. Здесь же ночами в основном видно было лишь луну, да и то если небо не было затянуто тучами. Но и за то спасибо.       Где-то далеко внизу вилась чёрной гадюкой река, и я точно знала, что в такую лунную ночь там веселятся духи. Что ещё им делать? Скоро наступит осень, а потом и зима, и они вынуждены будут ненадолго исчезнуть, пока не наступит тепло. Им и так всегда холодно. Как и Яну. Эта мысль, в общем-то, не новая для меня, снова неприятно меня поразила. Сама я до смертельного ужаса ненавидела холод, и не понимала, как можно жить, например, в холодном влажном климате, в той же Британии или где-либо ещё на Севере. Я привыкла к тёплым зимам, и даже короткие заморозки вызывали у меня ужас. Но с холодом снаружи ещё можно было бороться, а что делать, если этот холод всегда с тобой? Как Ян вообще прожил столько лет в таком состоянии?       И что с ним происходит теперь? Кай сказал, что Ян «перебрал» с энергией, когда пошёл в сад и съел эти персики, и поэтому так вспылил. И всё равно я не видела в этом логики. Даже если это был единичный порыв, и он просто не выдержал моего упрямства (которое тоже было для меня неожиданным), то почему он так против моих способностей? Если я была бы способна бесконечно генерировать ему такие «батарейки», разве ему не было бы лучше? И безопаснее. Что бы ни случилось — я всегда смогла бы ему помочь.       Если бы захотела. А если нет? Что если Ян боится, что научит меня всему, а я выступлю против него или перейду на сторону его врагов (а они у него точно есть, хоть он и скрывает от меня подробности)? Подобные мысли не понравились даже мне. «Но ты же сама отдала этот чёртов персик, хоть и подозреваешь, что Кай опасен для Яна!», — возмущённо закричала совесть, и мне пришлось признать её правоту. Да, не самый лучший поступок. И, если Ян об этом узнает, то меня ждёт ужасный скандал. И ужасное наказание.       Ярость снова вспыхнула, но уже не угасла. Обида и уязвлённое самолюбие усиливали её. Что же сделать, чтобы изменить ситуацию в свою пользу? Чтобы Ян не только не злился на меня, но и снова стал ласковым и покладистым? Если я и дальше буду упрямиться, это сделает ещё хуже — Ян просто уничтожит меня, в этом я не сомневалась. Но что же мне сделать? Не могу же я действительно ему подчиниться! Не могу не потому, что не хочу, а потому что не способна на это. Тут уж я не могла обмануть саму себя. Что поделать, не хватало мне женской хитрости, особенно, чтобы вести сложную и опасную игру с таким опытным противником.       От нервов я начала машинально есть персики один за другим. День был настолько тяжёлым, что я до самой ночи не замечала, что ничего толком не ела, так что очнулась я, только когда все персики были съедены. И на меня они явно действовали не так, как на Яна или Кая. И всё-таки лёгкое просветление наступило, и меня осенила догадка: а что, если Ян и сам не знает, как себя вести? Что, если это всё не его хитрый план, а импульсивные поступки в ответ на мои такие же необдуманные выпады? Я не знала, какой опыт отношений у него был за все эти годы, но, если подумать и представить, как он мог вести себя сто и тем более двести лет назад, то ничего хорошего в голову не приходило. Надменный, самоуверенный, эгоистичный мужчина — просто идеал того времени. А если у него ещё и есть деньги, так женщин можно вообще ни во что не ставить. И ему даже в голову не могло прийти, что женщина может стать его партнёром или серьёзным противником. Даже подумать об этом смешно.       Ладно, допустим, так могло быть раньше. А что же сейчас? Сейчас стало ещё хуже. Если вспомнить хотя бы Кристину, да и десятки других молодых и красивых девушек, которыми он пользовался, и которые потом просто исчезали, чтобы не доставлять ему хлопот.       А ведь он хотел поступить так же и со мной! Я сразу же вспомнила наш разговор на крыше, когда он прямо сказал о моём трупе в Днепре. Если бы он мог — он бы меня убил. Если бы он мог — он бы давно начал меня бить. Если бы он мог. Но он не мог! По какой-то неведомой мне причине, он не мог даже попытаться это сделать!       Нет, конечно же, это ещё не повод его провоцировать, но помнить об этом стоило. Сложно было сказать, что он прям боится меня, но уж точно опасается, хотя бы потому что не знает, чего от меня ожидать, не знает, на что я способна. Но и я не знаю.       Исписанный блокнот Любавы не дал мне ничего нового. Да, было интересно прочесть о новых духах, о которых я только подозревала, но не знала точно, кто они и как называются. В любом случае, я могла с ними запросто познакомиться и поговорить, узнать всё о них из первых уст, а не читать чьи-то догадки. Но вот что делать с Яном? И кто такой собственно Ян?       И кто такой Кай? Понятно, что это не его настоящее имя, но истинное имя часто скрывают вообще ото всех, так что я не обижалась. Но как он меня назвал! Странно, теперь имя Ива стало будто бы моим истинным, иначе почему я так на него отреагировала? Или в этом и была подсказка? Если Еве немного приблизиться к Иве, то, возможно, вместе они со всем справятся?       И всё же. Кай. Как долго он будет теперь меня преследовать? Да и зачем ему это? Ему нужен Ян, а не я, в этом я себя не обманывала, но через меня он хотел ему навредить. Я делаю Яна уязвимым. И это и хорошо, и плохо одновременно. Если точно знать, что делать, то можно одним махом уничтожить нас двоих. Надо быть предельно осторожной! Кай знает слишком много подробностей из нашей жизни с Яном, будто постоянно следит за нами, но это ведь невозможно? Ведь Ян его бы заметил? Подлая мысль о том, что на балу Ян не смог заметить его в своём собственном доме, меня напугала. Что же такое этот Кай? Уж точно не человек со сверхспособностями — человеческого в нём намного меньше, чем в Яне. Сегодняшний разговор натолкнул меня на мысль о том, что Кай не очень хорошо понимает человеческий мир. Что-то такое есть в его мимике, интонациях, движениях, да во всём виде и поведении в целом, будто он попал сюда случайно и только маскируется. Будто иностранный шпион, старательно отыгрывающий роль. Но чем больше он старается, тем меньше ему веришь. Есть в нём что-то жуткое и одновременно притягательное, отчего мне и боязно, и интересно с ним.       Эх, как жаль, что мне действительно не с кем посоветоваться! Я снова одна, я не знаю, кому верить. Я даже самой себе не могу верить! Как иначе объяснить, что я разругалась и с Яном, и с Максом, но нашла успокоение в банальном трёпе с Каем? Всё-таки пора это прекращать. Я просто обязана наладить отношения с Яном, пока по своей глупости не сделала хуже нам обоим. Как бы там ни было, мы слишком тесно связаны, и пока опасно разрывать эту связь, но и полностью растворяться в Яне мне нельзя. Мне хватило и одной недели полнейшего послушания — я устала, завяла и стала как глупая кукла. Так дальше продолжаться не может. Но как мне быть? Как найти этот баланс?