Ад и Рай Евы: Искушение

      Утро началось не с кофе. Утро вообще началось не так и не тогда, как я планировала, потому что я засиделась на балконе допоздна и совсем забыла о времени. И оно догнало меня утром. Телефон был предусмотрительно выключен, но и это не помогло — в комнату буквально влетела Настасья.       — Доброе утро! Просыпайтесь, у нас мало времени. Скоро приедут девочки из салона приводить вас в порядок. И вас уже ждёт Ян Дмитриевич!       — Где он меня ждёт? — всё остальное я пропустила мимо ушей. В памяти как-то смутно всплывало, что сегодня за день.       — Где-то в городе, он позвонит и скажет, где сможет вас забрать.       Настасья не соврала: времени было катастрофически мало! Настолько, что я завтракала в то время, пока мне делали причёску. Спешка была оправдана: в десять уже начнётся парад, а по всему городу такие пробки, что добираться туда мы будем бесконечно долго. Удивило меня другое: почему Ян снова оказался в Киеве? Он же говорил, что уезжает, и поэтому я надеялась избежать необходимости присутствовать на сегодняшних мероприятиях. Если бы я могла, я бы вообще по-другому провела этот праздник: спокойно бы бродила в переполненном центре города и кайфовала. Как жаль, что Ян не пустит меня одну в толпу людей, да и в сопровождении охраны тоже не пустит.       Вообще, мне не очень нравилось всё, что происходило тем утром. Я чувствовала, что меня собирают как куклу, чтобы я просто побыла рядом, поулыбалась и вообще была довольной, милой и красивой. И мне за это даже не заплатят! Более того, Ян может отчитать меня, если я окажусь недостаточно радостной. Утешало только то, что Настасья молча суетилась и не особо меня нервировала, наверное, обиделась на меня из-за вчерашнего.       Ян встречал меня ближе к центру, перекрытому в честь празднования Дня Независимости. Всё, что от меня требовалось — перейти из одной машины в другую, потому что Ян не нуждался в толпе сопровождающих и, как я догадывалась, хотел поговорить со мной.       — Доброе утро, — улыбнулась я максимально миленько, стараясь сгладить впечатление от вчерашнего конфликта. Ведь ничего же не произошло, да?       Уж для Яна так точно ничего не произошло, во всяком случае, вида он не показал: галантно, но холодно, подал мне руку, когда я выбиралась из своей машины, и провёл к своей, только бросив на ходу:       — Хорошо выглядишь. Только какая-то бледная.       — Как вы можете видеть, бледная я или нет, если у меня лицо под слоем косметики?       — Мне не нужно видеть твою кожу, чтобы знать, что ты не выспалась и плохо себя чувствуешь. Если тебе тяжело, надо было отказаться и не ехать сюда.       Водителем оказался Макс, и это меня удивило. И напомнило о тех днях, когда Макс возил меня на работу, да и вообще, как мы с ним вместе завтракали в фастфуде перед началом нового безумного дня. И не были в ссоре. Машина Яна с сопровождением с мигалками могла бы слишком быстро довезти нас в центр города, так что времени на разговоры у нас было не так уж много.       — Я не могла не поехать. Я ведь вам сегодня нужна?       Заигрывание не удалось — Ян посмотрел на меня холодно и даже высокомерно.       — Я думала, вы уже уехали, — снова начала я и поняла, что голос меня подвёл — слишком заискивающе, так не пойдёт.       — Хотела отдохнуть от меня?       Да что ж такое?! Что бы я ни сказала, он всё будет так воспринимать? Ладно, помолчим пока, а то наговорю ещё больше глупостей. Странно, но это сработало — Ян не мог долго молчать и терпеть игнорирование, так что через минуту тишины задал вопрос:       — Чем занималась вчера, что не выспалась?       — Да особо ничем. Я была не в настроении что-то делать, поэтому просто сидела на балконе, наслаждалась последним теплом.       Ян капризно фыркнул, и я посмотрела на него краем глаза. Какой же он злой сегодня! Если вчера я знала, что сама разозлила его и поэтому не удивлялась его реакции, то сегодня чувствовала себя максимально неловко. Что мне делать? Для начала я положила руку с чёрным кольцом на сидение поближе к Яну — пусть увидит, что я надела его сама, добровольно.       — Что планируешь делать на выходных? Снова ничего?       — Не знаю. Мне кажется, у меня уже предостаточно домашних заданий.       Снова недовольное фырканье, но на этот раз чуть тише. Ян со скучающим видом смотрел в окно и выглядел ещё красивее. Если бы не его совсем уж неуместные капризы, я бы снова растаяла, а так только посматривала с любопытством. О чём же он хотел со мной поговорить?       — Через неделю на учёбу. Ты уже придумала, что будешь лгать матери?       Ян вдруг остро посмотрел на меня, будто давно заготавливал эту шпильку и теперь хотел узнать, попал ли в цель.       — Не думала об этом, — смущённо пролепетала я, отводя взгляд.       Это было обидно и больно, и именно поэтому мне пришлось быстро брать себя в руки:       — Если честно, я давно ей не звонила. Да и что нового я могу ей сказать? По моей версии я до сих пор работаю у вас. Вот только зарплату давно не получала.       Спереди послышалось прысканье. Ну конечно, Макс не мог остаться равнодушным к такому заявлению, ведь это именно его я вечно доставала вопросами относительно зарплаты. А Ян был лишён таких нескромных вопросов, возможно, именно поэтому он так резко отреагировал:       — Зачем тебе зарплата, если ты моя жена? Тебе недостаточно денег на карте?       Я ожидала, что Ян снова насмешливо фыркнет, но он нахмурился. Это он сейчас серьёзно?       — Это ваши деньги, а я никогда не откажусь от возможности заработать свои деньги. Которые у меня никто не сможет отобрать в наказание за непослушание, — немного шутливо сказала я и сразу же поняла, что назревает очередной скандал, потому что Ян в этом вопросе юмора не понимал.       — Подожди, — Ян повернулся ко мне всем корпусом, и мне стало немного страшно. — Мне не очень нравится, что ты только что сказала. Я не хочу, чтобы ты вообще когда-либо думала о деньгах. Всё в этом мире можно купить, и я хочу, чтобы ты была исключением.       Прозвучало это максимально странно: в голосе Яна было столько недоумения и обиды, что мне стало неловко за свою фразу. Но почему он так отреагировал? Он ведь сам любит деньги, так в чём проблема? Или…       — Вы меня обижаете. Неужели вы думаете, что кто-то может меня буквально перекупить? Разве я когда-нибудь требовала от вас хоть что-то? — сказано это было слишком импульсивно, поэтому я добавила, хоть и всё так же обиженно: — Мне кажется, что у нас с вами разные ценности.       Ян вцепился в меня острым взглядом. Он снова злился:       — То есть ты хочешь сказать, что, если ты сейчас выйдешь отсюда с пустыми руками и отправишься прямиком в общежитие, то ничего для тебя не изменится? И ты не будешь жалеть? И не захочешь вернуться?       — Вернуться к вам или вернуться в тот мир, который вы мне настойчиво навязываете, не понимая, что мне он чужд?       Где-то совсем близко закипал Макс, который ещё недавно настоятельно рекомендовал мне не отказываться от всего того, что предлагает Ян.       — Я могу высадить тебя прямо сейчас. И ты больше не сможешь вернуться в квартиру.       — Не сможете. Я вам зачем-то нужна.       На этом стоило бы остановиться и замолчать, но я добавила:       — К сожалению.       Признаюсь, мне хотелось ужалить его, сделать ему так же больно, как он мне вчера, но по сравнению с ним я была просто девчонкой и, ожидаемо, проиграла.       — Да уж, действительно, к сожалению. Что ж, тебе придётся ещё немного меня потерпеть. Когда-нибудь я тебя отпущу, — со вздохом ответил Ян, отводя взгляд к окну.       Броню его самолюбия невозможно было пробить, поэтому он просто посмеялся надо мной. И, более того, остался собой доволен. Он так усмехался, что я не могла на него смотреть! Мне невыносимо было сидеть так близко к нему и до ужаса захотелось его ударить, но не дурашливо, а по-настоящему, возможно, даже вонзить кинжал по самую рукоятку. Чтобы ему стало больно! Чтобы он заметил меня!       — Мы скоро приедем. Будь приличной домашней кошечкой. Твои коготки интересуют только журналистов.       И он засмеялся, уже откровенно и не скрываясь. И от его смеха мне захотелось плакать. Как я могла позволить ему столько всего? Странно, но в тот момент я ненавидела не столько его, сколько себя за вечную проклятую слабость и трусость. Почему в тот момент у меня не хватило смелости просто выйти из машины и уйти в никуда? Пусть бы это было безрассудно, пусть бы Ян сразу же поймал меня, а дома жестоко наказал за то, что опозорила его перед людьми, но я хотя бы попыталась. Но нет! Я не сделала ничего. Только улыбалась, когда Ян галантно подал мне руку. И снова смотрел на меня с любовью и гордостью.              Я вообще не помню, что происходило, пока Ян был рядом со мной. Наверное, должно было быть что-то очень красивое и пафосное, мы ведь были среди слишком уважаемых гостей, первых лиц государства. Мне кажется, Ян снова выделил огромную сумму денег на что-то очень важное, так что его с благосклонностью принимали в самых высоких кругах. Но я не могла слушать внимательно. В висках стучало так, что заглушало даже шум парада.       Единственное, что я отметила со злорадством, что при слишком ярком, хоть и утреннем, свете солнца Ян выглядел старше. Я не могла сказать, были ли виной тому освещение или усталость, или его соседство с солидными мужчинами, от которых будто падала тень возраста, но Ян больше не казался молодым. Из неопределённого возраста «около тридцати» он уверенно приближался к определённым сорока, и это меня испугало. Внешне он был так же хорош, возмутительно хорош. У людей не могло быть настолько хорошей кожи, а ведь именно она выдаёт возраст первой, поэтому казалось, что он тратит на процедуры излишне много времени, хотя секрет его молодости был в другом, и он был ужасен.       Хуже всего в тот день было другое: Ян знал, что он хорош, и наслаждался этим. Таким самовлюблённым я его ещё не видела! В общем-то, я могла бы только улыбнуться его самолюбованию, если бы он не выставлял меня в таком же свете. Я должна была держаться, сидеть ровно, но естественно, и быть такой же ослепительной, как и Ян, потому что он время от времени смотрел на меня с особой гордостью, будто я была его самым успешным проектом. Вот только я знала, что это не так, и поэтому его взгляды были невыносимыми.       И было ещё кое-что. Глядя на то, как Ян держится среди всех чиновников, я впервые задумалась о его прошлом. Как часто ему доводилось вот так покупать себе право на место в высшем обществе? Ведь раньше с этим было сложнее. Был ли он аристократом? Если да (а, скорее всего, да), то насколько высокий титул у него был? И что он делал, когда приходилось начинать всё заново? Ведь снова войти в высший свет не так-то легко! А может, он был ловким аферистом? С него станется.       Впервые я поняла, что вообще ничего о нём не знаю! И это меня ужаснуло.       Ян собрался уходить слишком быстро — я только отошла от грустных мыслей и понемногу увлеклась происходящим. Я даже не стала просить, чтобы Ян разрешил мне побыть ещё хоть немного, потому что вообще не хотела с ним разговаривать. Первый безумный порыв прошёл, и теперь я очень боялась разговора. К моему счастью, его и не произошло — Ян посадил меня в машину, а сам просто развернулся и куда-то ушёл. Я только провела его взглядом, но быстро потеряла. Возможно, это была одна из его способностей — исчезать, не привлекая внимания.       — Не хочешь объясниться, что это было? — начал было Макс, обязанный отвезти меня в квартиру.       Я упрямо молчала и делала вид, что еду в машине одна. Мне ужасно захотелось снова оказаться на балконе, где никто не сможет за мной подсмотреть. Ну, почти никто. Странно, но мысль о том, что Кай может снова прийти, показалась мне замечательной, и я с трудом подавила улыбку, чтобы только Макс её не увидел.       Ну вот! Я не могу плакать при нём, не могу улыбаться. Что же я вообще могу? Только быть хорошей послушной девочкой, но было у меня нехорошее предчувствие, что и это мне не особо поможет.              — Евангелина Витальевна! Сегодня я назначен вас охранять и во всём вам помогать. Так что, если что — сразу же говорите!       Вот уж кого я не ожидала увидеть в квартире, так это Ваню. Того самого курьера-силача, который теперь был одним из четверых парней в моей охране. Выглядел он удивительно просто: белая футболка, светлые джинсы, белые кроссовки. Будто действительно курьер, а не верный шпион Яна и Макса.       — У тебя повышение? — фыркнула я и вполне искренне призналась: — Не ожидала тебя здесь увидеть.       Он расплылся в улыбке:       — Я тоже не ожидал, в конце концов, у вас ведь есть Саша. Но сегодня Максим Дионизиевич назначил меня ответственным за вас.       — За меня? Вот прям так?       Он ничуть не смутился, видимо, служил у Яна не первый год, поэтому бессовестно проигнорировал мой комментарий.       — Как вы себя чувствуете? Хотите чего-нибудь?       — А ты всё ещё подрабатываешь курьером?       — Нет, я должен быть с вами весь день, так что могу только заказать.       — Заказать я и сама могу.       Он не обманул — прошёл за мной до самой белой спальни и остался сидеть под дверью, которую мне не разрешено было закрывать. Ну хорошо, что хоть в ванную и гардеробную за мной не пошёл! И всё-таки я забеспокоилась: что такого случилось, что Ян так за мной следит? Что я уже успела сделать? Или камеры всё-таки засекли мои разговоры с Каем? Нет, Ян бы сразу мне об этом сказал. Это был бы грандиозный скандал! Так что пока не о чем беспокоиться. Ну, почти не о чем.       Всё-таки Яну я почти не лгала — я понятия не имела, чем буду заниматься дома, у меня будто были связаны руки. Если ты не можешь даже выйти из дома, и за тобой постоянно наблюдают, то что же остаётся? Только хитрить.       — Прости, а ты вот так всё время будешь сидеть и смотреть на меня?       Ваня не повёл бровью — это не Саня, стеснявшийся даже взглянуть на меня.       — Пока не пойму, что вам стало лучше.       — Прости?       Его неожиданная прямолинейность заставила меня остановиться посреди комнаты и внимательно посмотреть на него.       — Мне приказано убедиться, что вы успокоились и не будет делать глупости.       — Например? Что такого я могу сделать взаперти?       — Ну уж нет, я не буду давать вам подсказки! — рассмеялся он, но очень красноречиво посмотрел на балконную дверь, закрытую по случаю невыносимой полуденной жары.       — Это Макс тебе сказал?       — Да. Это приказ Максима Дионизиевича. Он сказал, что у вас уже был неприятный случай, связанный с высотой.       Кристина? Или угрозы Яна? Что он имел в виду? В любом случае, мне не понравилось, что они могли такое подумать. Да и я сама не верила, что, даже если я решусь на подобное, то действительно умру. Ян позаботится и об этом.       — Что ж, я обещаю, что не буду ничего с собой делать. Более того, выходить на балкон в такую жару я тоже не собираюсь. А вот позвонить маме я бы хотела. Ты же не будешь подслушивать под дверью?       Ваня посмотрел на меня с улыбкой терпеливого родителя, которого пытается обмануть малыш.       — Принести вам кофе? И что-то к кофе?       — Да. Но с большим удовольствием я бы выпила кофе на маленькой кухне. Ты знаешь, где это?       Ваня кивнул и ушёл. К моему удивлению. Неужели мне разрешили хоть немного побыть одной? Да уж, до чего я докатилась…       Мама взяла трубку сразу же, потому что всегда ждала моего звонка, и я это знала.       — Привет! Как дела? Давненько ты не звонила, я уже начала переживать, что что-то случилось.       — Привет, да извини, я что-то совсем замоталась. Столько дел, стараюсь побольше поработать, чтобы поднакопить денег к учебному году. Всё-таки тогда у меня не будет такой работы.       «А денег у меня нет уже сейчас», — с грустью подумала я, потому что деньги Яна я своими считать не могла и не хотела.       — Да? А ты уже решила увольняться?       Этот вопрос мне не понравился. Мама же сама была против того, чтобы я работала на Яна? Он же так сильно ей не нравился. И, возможно, она была права? Ладно, подумаю об этом потом, а пока:       — Да я особо долго и не могла бы там работать — меня же взяли временно, на место девочки, которая ушла на длительный больничный. Да и с такими темпами работы я не смогу учиться, так что выбора нет.       — А как там твой злой начальник?       «Злой начальник» мама сказала с явной насмешкой, и я едва сдержала сердитый вздох. Ну да, злой, в последнее время невыносимо злой, но что поделать?       — Работает. Уехал куда-то, поэтому у нас пока выходные, а так бы и на праздники сидели бы в офисе.       — Ой, точно! У вас же там праздник, наверное, грандиозный! Ты куда-то пойдёшь?       — Не знаю пока.       — А Кристина что там? Вы с ней давно виделись? Может, встретились бы, погуляли?       Кристина! Чёрт! Да как же так… Я и не заметила, что не сказала маме о случившемся! И что теперь делать?       — Мы с ней виделись только в самом начале, я же работаю сутками, а у неё свои друзья, своя компания, так что мы не общаемся.       — Жаль, сестра всё-таки. Ну ничего, скоро у тебя появятся новые друзья!       Даже по голосу было понятно, что мама ужасно рада, что я скоро пойду в универ. Всё-таки даже она понимала, насколько для меня это важно — учиться в Киеве, в престижном вузе. Будто наконец-то мои старания вознаграждены. Отчасти так оно и было. У меня были отличные баллы, так что поступила я вполне заслужено, но всё же ощущение того, что я обманула всех, меня не покидало.       — Да, скоро. Уже через неделю.       — Есть какие-то новости из университета? Что там с общежитием?       Этот вопрос был крайне щекотливым, и я не знала, что ответить, но и лгать не хотела.       — Пока ещё молчат. Ещё есть немного времени, но как только что-то сообщат — я тебе скажу.       Да, всё-таки Ян был прав: лгать маме было не так уж и просто. К тому же, я не продумала никаких версий и теперь металась, отчаянно выкручиваясь.       — Главное, не упустить общежитие, а то в Киеве, небось, всё так дорого!       Я понятия не имела насколько в Киеве всё дорого, поэтому, когда мама начала спрашивать, что и сколько стоит, я совсем растерялась и уже пожалела, что вообще позвонила ей. Но всё стало хуже, когда под дверью раздался голос Вани:       — Евангелина Витальевна, ваш кофе уже давно готов.       — Это кто это? Это тебе? — встревожилась мама, и мне пришлось срочно выключить микрофон.       — Я сейчас подойду, спасибо, — ледяным тоном сказала я, лихорадочно соображая, что же сейчас врать маме.       — Да, я снова здесь.       — Что это было? Кто это там к тебе по имени-отчеству обращается?       Увы, любопытство мамы не ослабло.       — Мы тут с коллегами пьём кофе.       — Ты же говорила, что у тебя выходной?       — Ну вот дела закончим и пойдём на выходной. Ладно, извини, мне пора идти. Ты же слышала, кофе стынет.       После этого разговора я была будто после изнурительной тренировки. Какой ужас! И что мне теперь делать? Да, я была сама виновата, что затянула, что не рассказала маме сразу, но я просто не могла! Да и как ей во всём признаться! Что я так сглупила, что попала под очарование Яна и теперь не знаю, как выбраться. Всё-таки надо брать себя в руки, воспользоваться одиночеством, чтобы хорошенько всё обдумать, возможно, тогда мне удастся найти выход?       — Ты сам-то кофе будешь?       Смотреть на то, как Ваня молча стоит у двери и не сводит с меня глаз, было невыносимо. Маленькая кухонька была для меня привычной и почти что уютной, это был мой уголок в этой странной квартире. И Ваня всё портил своим присутствием.       — Мне не велено.       — Ты будешь целый день сидеть голодный?       — Мне не привыкать.       Отвечал он ровно, как-то машинально, и мне казалось, что в нём так же мало человеческого, как и в Кае. Но Кай хотя бы был харизматичным.       Я начала откровенно скучать. А скучать на кухне было для меня странным и нелогичным. Зачем, если можно готовить? Убирать в квартире, к сожалению, было нечего — здесь всегда царил идеальнейший порядок, так что меня лишили ещё одного способа успокоения. Но зато я успела заглянуть в шкафчики и найти кое-какую посуду — не такой роскошный набор как на большой кухне, но мне и этого было достаточно.       — У меня вопрос. В магазин мне сходить нельзя?       — Нельзя.       — Ладно. Тогда у меня заказ. Но заказ на продукты, которые надо выбирать, так что пусть лучше кто-то из поваров сходит. А потом я буду готовить. Готовить я тоже буду под твоим надзором? Или дашь мне отдохнуть и получить удовольствие от процесса?       Ваня немного поколебался, видимо, Ян не ожидал от меня такого, поэтому чёткого запрета не дал, как и не дал разрешения.       — Посмотрим. Список напишете?              Дарья Даниловна — одна из личных поваров Яна — принесла мне продукты лично и терпеливо ждала моего вердикта. Но от неё я избавилась быстро, а вот Ваня попытался остаться со мной. За время ожидания продуктов он и так не отходил от меня, караулил у спальни, хоть я и была погружена в чтение и ведение дневника, так что почти забыла о его присутствии. Я снова и снова искала подсказку, где я ошиблась? Когда и что я сделала не так, что ситуация с Яном стала настолько невыносимой? И пока я только всё больше убеждалась, что слова Ланы и Кая были правдой, но мне не хватало женской мудрости, чтобы всё перевернуть в свою пользу. И у меня оставалось всё меньше времени, чтобы найти решение.       — Можешь спросить, можно ли мне остаться одной на кухне? Я буду готовить, обещаю не открывать балкон и могу оставить телефон и ноут в другой комнате.       Ваня посмотрел на меня с ещё большим подозрением, чем прежде, хотя бы потому, что мой голос звучал слишком уж ласково. Совсем не похоже на разъярённую истеричку. Но всё-таки он ненадолго отлучился, поэтому я так и не узнала, у кого именно он спрашивал разрешения, но вернулся быстро:       — Вам можно делать всё, что хотите. Если вас это успокаивает.       Это уточнение мне не понравилось, как и не понравился его снисходительный тон, прикрытый учтивой улыбкой. А Ваня оказался не так уж и прост! Никогда не стоит недооценивать слуг Яна — каждый из них не только шпионит за мной, но и может в любой момент меня подставить. Не самое приятное ощущение! Как бы я хотела не просто уволить их всех, но и лишить их способностей и стереть память, чтобы они и не знали о том, что когда-то могли!       — Надеюсь, ты найдёшь, чем себя занять, — усмехнулась я, не в силах погасить мстительный огонёк в глазах. Наступит ли время, когда я смогу всем им отомстить? Когда они будут бояться меня не меньше, чем Яна?       Всё-таки какая же я дура! Нет, не совсем так. Не дура, просто не знаю правил, по которым здесь принято играть. И никто не спешит мне их объяснять, поэтому я попадаю в такие вот неловкие ситуации. Не стоило показывать перед тем же Ваней, что меня заперли в комнате. Не «меня не выпускают», а я «сама не хочу выходить, голова болит, плохо себя чувствую». Не «Ян не разрешил мне остаться на концерте», а «там было скучно, и я уехала домой». Да, это ложь, но лучше уж так, чем постоянно выставлять себя на посмешище.       Всё-таки Ваня оказался прав: готовка меня успокаивала. С этим безумным ритмом мне уже давно не удавалось что-то приготовить в своё удовольствие, да и не было в этом необходимости, поэтому мне было вдвойне приятно стоять и чистить молодую картошку, оставлявшую следы на руках. И резать молодой и ещё слишком сочный кабачок. Интересно, Ян сейчас за мной подсматривает? Если да, то, наверное, очень удивлён моим выбором меню. Если вообще понимает, что я готовлю.       Одна особо резвая картофелина размером с перепелиное яйцо выскользнула из пальцев и поскакала по полу. Пока я отвлеклась на неё, пока выудила из-под злополучного стеклянного столика, что-то ощутимо изменилось вокруг, так что я почти не испугалась. Можно сказать, что я уже предчувствовала что-то такое, когда поднимала голову. И не ошиблась: на рабочей поверхности прямо возле мойки сидел и болтал ногами совсем молоденький домовой. В том, кто это, можно было не сомневаться: слишком маленького роста, меньше, чем первоклассник, зато с пропорциональной фигурой и в вполне обычной одежде. Светленький, улыбчивый, с живимы глазками-пуговками — он сразу же располагал к себе.       — Добрый день, хозяйка! Не испугал? — тонким, почти детским голоском спросил он, и я заулыбалась ещё шире.       — Нет, но больше так не делай. Это же кухня — здесь можно и порезаться, и обжечься.       Настроение у меня тут же поднялось. Ну какая же прелесть! Двадцать пятый этаж — а они и тут меня достали!       — Ну мы позаботимся, чтобы всё было хорошо, вы не переживайте!       — Вы? Вас тут много?       — Пацаны, выходите!       Пацанов оказалось ещё двое, и вся троица была как братья-близнецы, так что я различала их с большим трудом. Теперь все трое сидели на длинной рабочей поверхности и внимательно меня разглядывали.       — Вы что впервые в квартире?       — Не совсем, — смутился самый первый появившийся домовой, как выяснилось позже — Никитка. — Мы частенько заходим, но это если что-то сделать надо. А так здесь не очень уютно. Хозяин здесь злой, нехороший.       — Да, мы его не любим! — горячо поддержали его братья.       — Вы чего, тут же камеры, хозяин всё видит и слышит, — предупреждающе шикнула на них я.       Хотя, не думаю, что Ян всегда и за всем следил — времени на это не хватит даже у него.       — А нас он и не видит. К нему только раз в месяц Фрол приходит, а остальные ему зачем? Так что мы и не показываемся!       Тут до меня начало доходить:       — А сейчас он вас видит?       — Нет, конечно.       — Отлично, то есть я тут как сумасшедшая сама с собой говорю, — проворчала я, демонстративно кривясь, а, на самом деле, едва сдерживая смех.       Парнишки расхохотались так, что чуть не попадали с поверхности.       — Нет, хозяйка, мы знаем все места, где эти ваши камеры что видят и слышат, — гордо заметил Никитка — самый болтливый и смелый из них.       — И где нет, — поддакнули другие.       — Так что в этом углу возле мойки и плиты вас видно только чуть-чуть со спины. И не слышно.       — А вы, оказывается, очень полезные.       Ну хоть на этом спасибо! А то Ян бы ещё из-за них мог истерику устроить, с него станется! Появились они сами, а виновата, как всегда, буду я.       — А-ну признавайтесь, сами-то подглядываете за хозяином?       — Иногда да. Хозяин всё-таки интересный, хоть и страшный.       — Но вы лучше! — горячо крикнул второй братец и тут же засмущался.       — Что, и за мной подсматриваете?       — Нет, что вы! — Никитка даже скривился от обиды. — Вам тут и так покоя нет. Но мы вам поможем, чтобы меньше вас доставали всякие.       — А то шастают тут всякие! Вы правильно делаете, что никого в дом не пускаете.       — Но мы можем вам в этом ещё больше помочь! Например, сломать замок.       — А вам за это не влетит?       Ох и затейники они были! Настоящая домовая ОПГ!       — Влетит, конечно! — кивнул Никитка, гордо выпячивая грудь. — Но вы нам так угодили, что мы обязаны вам тоже чем-то помочь.       Так, стоп. Чем это я могла им угодить? Разве что сладости мои раздербанили без меня? Может, забыла на столе тарелку с печеньем? Ну так это же вроде не считаете за подношение. Чего-то я не понимала, и они это заметили.       — Персики! — нетерпеливо вскрикнул Никитка. — Вы же оставили нам тарелку!       Становилось всё интереснее. Тарелку с персиками я не могла оставить так, чтобы они их съели, а я и не заметила. В общем-то я привезла их совсем мало, так что пропажу бы заметила.       — Так что мы никому не скажем, что косточек вы нам оставили меньше, чем было персиков.       А вот тут я почувствовала, что начала бледнеть, и на всякий случай отложила нож и оперлась на поверхность. Что же делать? Я плохо помнила, где бросила тарелку с огрызками персиков, но и не вспомнила, чтобы их выбрасывала. Но что им сказать?       — Вы не переживайте, мы знаем, что это очень ценная вещь и никому не отдали даже капли сока, даже самого маленького кусочка мякоти!       — Да, мы проследили, чтобы никому ничего не досталось. А то они ходили высматривали, не осталось ли чего.       — Но мы были первыми!       Тарахтели они наперебой, а я в это время молча собиралась с мыслями.       — И в благодарность за это, мы никому не скажем, что вы отдали целый персик тому демону.       «Целый персик» было сказано с таким благоговением, что я вынуждена была вмешаться.       — А вам-то какая ценность с них?       Никитка посмотрел на меня в полнейшем недоумении:       — Как это «какая ценность»? Это же силы, это же сама жизнь! Кто ж от такого откажется!       «Вот же ж наркоманы!», — недовольно отметила я. Ажиотаж вокруг персиков становился нездоровым. Но было кое-что ещё более нездоровое.       — Что вы там сказали о демоне?       — А, так это ж тот, кто постоянно караулит вас, в окна заглядывает, всё ищет, как бы в квартиру забраться.       — И за хозяином тоже следит.       Да что же это такое? Как так получилось, что все видят Кая, кроме Яна? Это очень плохо!       — А что хозяин?       — А что хозяин? — эхом отозвался Никитка, и я поняла, что лучше промолчать, но домовой продолжил за меня: — Хозяин его не видит.       — Но он видит вас, когда вы долго сидите на балконе.       — И уже ищет способ, как сделать так, чтобы вы не могли туда выйти.       А вот это было подло! Ладно, допустим, я была не права, и мне действительно следует не только перестать общаться с Каем, но и рассказать обо всём Яну. Но вот запретить мне выходить на свежий воздух — это уже слишком! Это же продолжение того ужасного (для меня уж точно!) наказания, когда я просидела взаперти трое суток, без возможности даже приоткрыть окно! Ну уж нет! Надо что-то делать.       — А как это вы узнали?       — Ну мы же можем попасть куда-угодно! Даже в вашу спальню, хоть там и полно магической защиты.       — Так что для нас не проблема всегда следить за хозяином.       — И за всеми остальными.       Парни явно на что-то напрашивались. Понятно, что они могли бы стать для меня очень полезными, но вот как я могу их отблагодарить?       — А вы могли бы открыть или закрыть дверь или окно, если потребуется?       — Да без проблем! Починить или сломать что-то — это для нас сущий пустяк.       — Дело одной секунды.       — А покажите!       Домовые были в восторге! Всё-таки они были совсем ещё пацанами, хотя вполне могли оказаться старше Яна, и тут же с азартом кинулись доказывать мне свои способности, так что мне пришлось на них шикнуть:       — Осторожнее, не привлекайте лишнего внимания. А то влетит мне, а не вам!       — Спокойно, хозяйка! Занимайтесь своими делами и не о чём не переживайте!       Домовые исчезли так же быстро, как и появились: вот они на кухне, и вот их уже нет. Или они просто стали невидимыми? Какие же удивительные у них способности! Если так подумать, то это крайне полезные создания! Но что они захотят взамен? Персики? Но где же их взять? Хорошо, если они никуда не исчезли, а так и остались в том саду, а если нет? Я впервые начала переживать об этом. До этого меня мало волновало, что с ними будет дальше.       Где-то хлопнула дверь, но я не могла оторваться от плиты, потому что иначе кабачки могли сгореть. Насколько я могла судить по звуку, это была межкомнатная дверь, но что же там происходит? Ваня где-то в квартире, это понятно, но где? И заметит ли он, что домовые что-то творят? И поймёт ли, в чём дело?       На всякий случай я высунулась из кухни. Нигде ни звука. Странно. Но буквально через несколько секунд раздались звуки шагов, и ручка двери пару раз подвигалась, но дверь не открылась. Ага, так вот где был Ваня! Буквально в соседней комнате. Он услышал, что дверь захлопнулась, и решил проверить. Но дверь ему не поддалась.       — Евангелина Витальевна! Вы тут? — встревоженно уточнил Ваня.       — Да. Что такое?       — У вас всё нормально?       — Да, а что? Что случилось?       Я едва сдерживала смех. У Вани в голосе было слишком много нескрываемой тревоги, для которой не было объективной причины. Ну подумаешь, просто захлопнулась дверь! Сквозняк, обычное дело! Но не в день его дежурства.       — Дверь захлопнулась.       — Да? — с сомнением уточнила я, когда рядом появилась вся троица домовых. Поэтому, когда я повернула ручку, дверь открылась. — Заклинила, наверное. Надо бы проверить замок, а то я не хотела бы вот так оказаться взаперти.       Ваня вышел из комнаты не сразу, а сначала внимательно осмотрел коридор и меня.       — Точно всё в порядке?       — Не точно. Кажется, у меня горят кабачки!       Я метнулась на кухню, чтобы скрыть подкатывающий смех. Слишком уж недоверчиво смотрел на меня Ваня, будто подозревал, что это моих рук дело. Ну, отчасти он был прав, чего уж тут.       — Ну что, мы вас убедили? — гордо спросил Никитка, снова появляясь на кухне, но я не спешила отвечать ему — вдруг Ваня меня услышит?       — Не переживайте, ему сейчас не до вас — пошёл проверять записи с камер, чтобы выяснить, что случилось.       И я всё ещё молчала, хоть и бросила на Никитку пару мимолётных взглядов. Насколько разумно полагаться на помощь таких несерьёзных духов в опасном вопросе выживания? Но, с другой стороны, кроме них мне никто помогать не спешил.       — Вы — хозяйка в этом доме, поэтому мы и так на вашей стороне, но хозяин всё-таки главнее. И мы немного его боимся. Так что для нас помогать вам — это тоже риск. Поэтому, если вы захотите, чтобы мы исполняли все ваши указания, даже если они будут против него, вы должны с нами поделиться.       Это было странно, хотя бы потому, что до этого дня я не замышляла ничего против Яна, мне даже в голову такое не приходило. Так, только не до конца оформленные мечты, которые были слишком нереальными. Ну разве я могу ему противостоять? Даже думать о таком было смешно.       — Персиками? Я ничего не могу обещать.       — А вы попробуйте. Нам ведь много не надо. Мы — не такие как хозяин, мы от этой силы не зависимы, но и не откажемся. Как и не откажемся от сладостей — если хотите сделать нам приятное, просто оставьте что-то вкусное вон в том уголке.       Хитрый жук! А главное, как он ненавязчиво намекнул, что они всё знают о моих встречах с Каем. Пора бы с этим заканчивать. И пора бы рассказать обо всём Яну, пока это не сделали за меня другие. Иначе я потом не смогу защититься и оправдаться.       — Ладно, посмотрим.       Что ещё я могла сказать? Что я, хоть и была в восторге от их способностей, но не могла доверять свою судьбу этим шебутным взбалмошным духам?       Настроение было немного подпорчено, особенно, когда я вспомнила о вполне реальной угрозе снова быть запертой в комнате. Сколько дней Яна не будет дома? Сегодня ещё только пятница, но он был в Киеве, так что я теперь совсем не понимала, когда же его ждать обратно. И не была уверена, что могу его об этом спросить напрямую. Я вообще не понимала, как теперь себя с ним вести, о чём говорить? Неужели я его боюсь?       Чёрт! Что же делать? Что же делать? Я хотела бы написать, что делать с Яном, но суть была не в нём, а во мне. И Лана, и Кай прямо мне говорили, что я должна разобраться прежде всего в себе, и тогда и Ян станет ко мне относиться по-другому. Но я помнила и требования Яна, которые он время от времени ко мне выдвигал, и понимала, что не смогу им соответствовать. Если только не стану точной копией Яна, а мне самой бы этого не хотелось. Да и не верила я, что у меня получится.              Ваня старался не попадаться мне на глаза, и за это я была ему благодарна, потому что видеть никого не хотела. Хоть ещё утром я думала, что с большим удовольствием провела бы этот день в толпе людей, но оказалось, что я больше нуждалась в уединении. Единственное, что я сделала, так это спросила у Любавы, могу ли я снова приехать в особняк, но она сказала, что сообщит, как только выяснит, кто сможет меня привезти. Да уж, с этим была проблема. Я понимала, что того же Саню туда никто бы не пустил. Да и кто вообще имеет доступ к таким сокровищам? Разве что Макс, но и с ним у меня в последнее время отношения не клеились. Ещё бы, ведь он думал, что я позволяю себе слишком много по отношению к его покровителю.       Как же мне всё это надоело! Все люди, окружавшие меня, были напрямую связаны с Яном, и это становилось проблемой. Как же хотелось, чтобы остались только мы вдвоём! Только я и Ян! Чтобы никто не становился между нами, чтобы мы могли действительно узнать друг друга. Иначе всё будет разрушено.       И впервые я подумала, а стоит ли бороться? Может, пусть всё разрушится, и я стану свободна?