Морской Конь

       — В чем обвиняются сии девицы? — спросил лорд Ортон. Рыжеволосый десница, восседавший во главе стола Малого Совета, старался сохранять невозмутимость, даром что воздух в тронном зале почти звенел от напряжения. Придворные, копейщики в золотых плащах, белые рыцари, советники и королева-регент — все смотрели на сухопарую старую септу и её маленькую свиту. — И кто их обвиняет?       — Мегга и Элинор Тирелл обвиняются в распутстве и сокрытии государственной измены, —бесстрастно ответила септа Моэла. На ее морщинистом лице не дрогнул ни один мускул. — Все эти обвинения, помимо прелюбодейства и государственной измены, предъявляются также и королеве Маргери.       — Скажите же наконец, кто распространяет подобную клевету против моей невестки! — искренности возмущенного тона Серсеи могли позавидовать актрисы из Вольных Городов. Ее золоченое кресло стояло позади стола Малого Совета, у самого подножия Железного Трона. — Я не верю ни единому слову. Мой сын любит Маргери всем своим сердцем — она не могла обмануть его столь жестоко.       — Обвинителем выступает один из ваших придворных рыцарей, — прокаркала септа. — Сир Осни Кеттлблэк исповедался в своем прелюбодеянии с королевой самому Верховному Септону, перед алтарем Отца нашего.       Харис Свифт громко ахнул. Старик Пицель уныло потупился, глядя в лежавшие перед ним пергаменты. Мерривезер откашлялся. Ауран внимательно взглянул на старуху, державшуюся так уверенно, точно за её спиной стояло не шестеро Сынов Воина, а все Святое Воинство. Место Квиберна пустовало, лишенный цепи мейстер был занят в темницах, где хозяйничал с отьезда Илина Пейна.       В огромном тронном зале стоял гул, будто растревожили улей. Гранд-адмирал взглянул вверх и заметил, что некоторые из придворных рыцарей и дам, наблюдавших за приемом посланницы Верховного Септона с галерей, спешно покидали чертог. Стражники в золотых плащах им не препятствовали.       — Нет, ваша милость, — ответила старуха на притворные сомнения Серсеи.- По велению Его Святейшества я осмотрела ее. Девственная плева нарушена. Это могут подтвердить септы Аглантина и Мелисента, а также септа королевы Маргери, Несторика, заключенная за соучастие в строгую келью. Леди Мегга и леди Элинор также подверглись осмотру, и он показал, что обе они тоже лишились невинности.       Ауран нахмурился. Сами по себе слова Кеттлблэка немного стоят, зато подкреплённые осмотром юных Тирелл они точно клинок, приставленный к горлу Маргери. Её кузины лишь загубили свою репутацию, дочь лорда Хайгардена рискует головой. Супружеская неверность королевы карается смертью. Всем известно, что честь Нейрис отстаивал в поединке её брат, рыцарь Королевской Гвардии...       — Леди Маргери торжественно поклялась ее милости королеве и ее покойному батюшке в том, что сохранила невинность, — лорд Ортон в сердцах грохнул кулаком по столу. — Многие здесь были свидетелями этой клятвы. Лорд Тирелл и леди Оленна, чья репутация безупречна, также подтвердили, что их дочь и внучка невинна. Уж не хотите ли вы сказать, что обе этих благородные персоны солгали нам?       — Возможно, они тоже были введены в заблуждение, милорд, — невозмутимо ответила септа Моэлла. — Этого я знать не могу. Я могу лишь клятвенно подтвердить то, что показал осмотр молодой королевы.       — Мы настаиваем, чтобы Его Святейшество допустил наших собственных мейстеров осмотреть нашу невестку, — заявила Серсея. — Пусть они скажут, есть ли хоть доля правды во всех этих измышлениях. Великий Мейстер Пицель, вы отправитесь вместе с септой Моэллой в Великую Септу Бейлора и по возвращении доложите нам, как обстоит дело с невинностью Маргери.       — Мне нет нужды осматривать ее… сокровенные органы, — проговорил наконец Пицель. Старик был смертельно бледен и его голос дрожал. — Как это ни грустно, королева Маргери более не девица. Она требовала, чтобы я готовил для нее лунный чай, притом не единожды, а многократно.        — Уж скорее я поверю, что ты с потрохами продался Станнису, — подумал Уотерс. Вздумай Маргери изменять своему маленькому мужу, Великий Мейстер стал бы последним, к кому она стала обращаться за подобными снадобьями. Пицель лгал и лгать мог только из страха перед Серсеей. Впрочем, на его месте Ауран и сам не перечил бы Ланнистер.       Шум, поднявшийся вслед за этим, превзошел все ожидания. Даже королевский герольд, стучащий в пол своим жезлом, не мог унять этот гам. Пришедшие к нему на помощь стражники, дружно загрохотавшими тупыми концами копий стражники справились немногим лучше. Со времен Эйгона Недостойного жена здравствующего короля не оказывалась в подобной ситуации.       Все грозные обличения Станниса были написаны уже после смерти Роберта и даже после коронаций Ренли и Молодого Волка. Конечно, шуму это на делало немало, но тогда обвинитель был претендентом на трон, а сейчас обличения исходят от Святой Веры, придворного рыцаря, а теперь и Великого Мейстера. Ауран вновь поразился женской мстительности и радовался, что не он был мишенью львицы.       Королева-регент поднялась со своего золоченого кресла и громко приказала Золотым Плащам очистить чертог. Серсея в окружении белых рыцарей вышла в королевскую дверь за Железным Троном. Королевских гвардейцев в городе осталось всего лишь трое: Борос Блаунт, Меррин Трант и Осмунд Кеттлблэк, брат злополучного Осни. По закону, кто-то из них должен был на суде сражаться за Тирелл.       Члены Малого Совета последовали за Ланнистер. Харис Свифт, совсем одуревший, споткнулся, но гранд-адмирал, самый молодой и крепкий из советников, вовремя подхватил лорда-казначея за локоть. Пицель шёл медленно, опираясь на посох, а десница опередил всех.       — Маленькая королева пользуется любовью в народе. Как бы чего не вышло, ваша милость, — тщательно подбирая слова, произнёс лорд Ортон, когда поравнялся с Серсеей.       Возвышением при дворе Мерривезер обязан королеве-регенту, но Длинный Стол все же присягал Хайгардену. Многие слышали историю гибели дома Харровей из-за обвинения королевы Алис в измене и прелюбодеянии, но с Тиреллами так просто не управиться. И у Мейгора был Балерион, а у Томмена дракона нет.       — Лорд Мерривезер прав, — поддержал десницу Ауран. — С позволения вашей милости я спущу на воду все наши новые корабли. Увидев их на Черноводной под флагами короля Томмена, горожане вспомнят, кто ими правит…кроме того, это спасет корабли от сожжения в случае бунта.       Довольный Мерривезер согласно кивнул. Никто и слова не сказал о армии Тиреллов под Штормовым Пределом, которая обязательно двинется на север, ни о другой, которая стояла в Девичьем Пруду. Не стоит говорить в слух о том, что дромоны должны перекрыть путь армии королевского тестя. Может, дело и обойдётся миром, но предосторожность не повредит. Как и демонстрация силы…       — Это разумно, — молвила королева, обращаясь лишь к Аурану. В зеленом шёлке и золотых кружевах она была великолепна, но невольно Уотерсу пришло на ум, что зелень и золото ещё и цвета ненавистных Серсее Тиреллов. — Готовьте корабли к спуску.       — Когда лорд Тирелл узнает об этом, ярости его не будет предела, — бормотал дрожащим голосом сир Харис. Как тесть дядюшки королевы, он мог позаолить себе открыто паниковать. — На улицах прольется кровь…       — Кровопролития допускать нельзя, и я позабочусь об этом, — ледяным тоном сказала Серсея. — Я сама поеду в Септу Бейлора для разговора с Маргери и Верховным Септоном. Томмен любит их обоих, я знаю, и хочет, чтобы между ними был мир.       — Мир? — лорд-казначей промокнул лоб рукавом бархатного дублета. — Будь это только возможно… мужество вашей милости превосходит…       — Нам понадобится судебное разбирательство, чтобы опровергнуть эту низкую клевету и доказать всему миру, что наша милая Маргери ни в чем не повинна. Сами мы в доказательствах не нуждаемся — ясно, что это ложь.       — Да, — облегченно подхватил десница и тут же помрачнел.— Но возможно, что этот Верховный Септон сам захочет судить королеву, как это делалось в старину.       — Думаю, все мы согласны с тем, что важнее истины нет ничего, а теперь, милорды, прошу меня извинить. Нельзя оставлять короля одного в такое время.        — Уж подобное её милость и прежде допускала весьма редко, — подумал гранд-адмирал. Он вспомнил, как маленький король, с разрешения матушки, назвал пять из десяти дромонов. Приглашённый Серсеей в королевский соляр Ауран внимательно выслушал список и заметил, что сложно будет найти моряков, которые станут служить на названном в честь шута дромоне.        — С позволения вашей милости…ни один моряк не согласится ходить на корабле, названном в честь дурака, — откашлявшись, сказал лорд Ауран. — Очень скверная примета.        — Действительно скверная? — огорчился король. Томмен, восседавший на обложенном подушками кресле, покосился на мать.        — Гранд-адмирал прав. У нас и без того слишком серьезные проблемы с вербовкой моряков, чтобы так рисковать, — произнесла Ланнистер. — Может быть, лучше назвать дромон в честь твоей сестры?       Мальчик нахмурился, вертя в правой руке королевскую печать. Наконец Томмен со вздохом согласился. Похоже, мысль назвать в честь Лунатика корабль казалась ему превосходной. Бастард находил это скорее забавным, ведь малышу не было ещё и десяти. В таком возрасте король мог предложить назвать дромон в честь одного из своих котят.       Прочие имена кораблей явно дело рук Маргери. Не то чтобы гранд-адмирал возражал, но среди них значилось «Лорд Ренли». Не сказать, что розочка сделала хороший выбор. Как не крути, младший из братьев Роберта узурпатор и бунтовщик, о котором лучше поскорее забыть. Спокойствие, с которым Серсея позволила назвать дромон именем мятежного деверя, не сулило хайгарденке ничего хорошего.       До сих пор сила остается на стороне королевы-регента. Брат Маргери уже поплатился за свою опрометчивость, а теперь пришла очередь и юной королевы с её кузинами. Сир Осни глупее Пестряка, если надеется выйти сухим из воды. Он умрёт, если не от меча Транта, то от кинжала подосланного хайгарденцами убийцы. Неизвестно, что королева ему пообещала, Кеттлблэк сам роет себе могилу.       Возможно, Серсея просто искала того, кого легче использовать. Быть может, она посулила сиру Осни лордство, если он поможет избавить её от Маргери. Окажись на его месте Ауран, он нашёл бы способ увильнуть от сомнительного задания. Слава богам, Ауран оказался на месте, куда лучшем, чем то, которое занимал Кеттлблэк. Мастер над кораблями звучит гордо, даже если зовется на заморский манер.       После возвращения гранд-адмирала с Драконьего Камня Серсея приказала сиру Меррину посвятить Аурана в рыцари. Якобы в награду за успехи в создании флота, хотя уж скорее, тут дело скорее в принесённой им новости о Рыцаре Цветов. Золоченые шпоры не совсем то, о чем мечтал Уотерс, но для начала и это неплохо. За годы службы на море награды юноши были намного скупее.       На осторожные намеки бастарда насчёт замка Ланнистер отшучивалась, говоря, что время еще не пришло. Впрочем, предложение юноши привести силами флота к повиновению ещё верные Станнису островные лордства пришлось Серсее по вкусу. Она заметила, что когда весь Черноводный залив присягнет Томмену, гранд-адмирал может рассчитывать на достойную награду.        — Не Драконий Камень, но уверена, милорд, он придётся вам по вкусу, — туманно пообещала королева-регент. Хотя златокудрая львица и не давала юноше повода надеяться сменить в её опочивальне Цареубийцу, его мечты о замке становились все более реальными. Не возражала она и против передачи Аурану опеки над Монтерисом.       Несмотря на постоянные жалобы разжалованного из десниц в казначеи Хариса Свифта насчёт пустой казны, королева-регент следила, чтобы для флота изыскивались средства. Если сокровищница Красного Замка и оскудела, в распоряжении Серсеи было все золото Утес Кастерли. Посланник Железного Банка уехал ни с чем, её милость не желала и слышать о том, чтобы отказаться от дромонов.       А для флота требовались деньги, деньги, оружие и продовольствие. На гребные скамьи можно отправить шушеру из Блошиного Конца, готовую и за одну только кормёжку махать веслом, с прочими этот номер не пройдёт. Даже если набирать новых лучников из схваченных браконьеров, нельзя обходиться с ними так, как с гребцами. Что уж говорить про латников.       Требовались средства и на ремонт галей, которые ещё могли послужить короне. С разрешения Серсеи Ауран перевёл на дромоны часть людей из старых экипажей, в выборе капитанов, штурманов и гребных мастеров руки у него были развязаны. Он даже мог вербовать на флот своих бывших соратников, бившихся на Черноводной под огненным сердцем. Лишь бы все любезные львице дромоны смогли выйти в море.       Костяк прежнего Королевского флота составляли стовесельные галеи, двухсотвесельных было не так много, а «Ярость» и «Молот короля Роберта» изначально строились как флагманы. Начало оленьего флота в столице было положено за счёт тех галей, которые уже стояли на стапелях и требовали лишь достройки, но и новых кораблей было выстроено изрядно.       Большая часть королевских кораблей базировалась на Драконий Камень, но строились они в основном в Королевской Гавани, на Галейном Дворе. Галейный Двор, окружённый высокой и прочной стеной, был городом в городе, живущим ради флота и для флота со времён Таргариенов. При Баратеонах столичная верфь процветала до самой смерти Роберта.       Там находились большие склады, на которых хранились запасы всего необходимого для судостроения: дерева, пеньки, смолы, парусной ткани. На Галейном Дворе имелись мастерские, где делали весла, канаты и якоря, изготавливались там и скорпионы, большие и малые… Может и не Арсенал Браавоса, но при необходимости стовесельные галеи строились здесь довольно быстро.       Сир Арнельм, смотритель Галейного Двора, и его подчиненные восприняли распоряжение выстроить девять кораблей по образцу «Молота короля Роберта» без восторга, не говоря о том исполине, которого Серсея в мечтах видела флагманом эскадры. Гранд-адмирал любезно напомнил корабелам, что лучше не спорить с волей королевы-регента, но не возражал, что с «Лордом Тайвином» спешить не стоит.       Ауран был согласен с сиром Арнельмом, стовесельные галеи выстроить проще, дешевле и быстрее, но Ланнистер желала получить непременно самые большие корабли. Годились они только для больших сражений и посылать их ловить пиратов или контрабандистов глупо. Разве что иметь дело придётся с кем-то вроде Салладора Саана.       Другое дело, выглядят такие корабли весьма внушительно и навести страх на малочисленные островные гарнизоны или на столичную чернь несложно. Да и помешать переправиться лорду Мейсу близ столицы им по силам. От Рендилла Тарли, стоящего в Девичьем Пруду, дромоны не помогут, но и мечей у него куда меньше. Впрочем, Уотерс подозревал, что до настоящей войны может и не дойти.       Ему не верилось, что Серсея действительно хочет добиться казни невестки. В конце-концов, пока замарались лишь воробьи да безмозглый рыцарь, все будет зависеть от судебного поединка. Блаунт обрюзгший толстяк, сир Осмунд брат обвинителя, но сир Меррин до сих пор опасный боец. Наконец, Его Воробейшеству есть что терять, он слишком много получил от Серсеи,чтобы этого лишиться.       Гранд-адмирал не исключал, что Ланнистер просто надоели воробьи и розочки наживка, в которую святоши вцепились. Ни Маргери, ни её отец не простят унижения, а Серсея вполне может позволить им вымесить гнев на обидчиках. Если отменили указ Мейгора, то почему бы не отменить упразднявший его указ Томмена? Львица столкнёт лбами роз и воробьев, и Святое Воинство вновь объявят вне закона.       Когда-то Мечи и Звезды бросали вызов Таргариенам на пике их славы, нынешние их наследники просто кучка набожных упрямцев в серебряных латах да толпа голодранцев с копьями.       Занятно будет поглядеть, как просторцы вырежут воробьев. Серсея уж билась их руками со Станнисом и Эуроном, а теперь пришла очередь Святой Веры. А следующий Верховный Септон отпустит все грехи.       Ауран не был знатоком в вопросах веры, но едва ли избрание под угрозой вооружённой толпы можно считаться законным. Праведные сами ни за что бы не избрали бродячего септона главой Святой Веры. Пройдохи богаче многих столичных купцов и кичливы, как лорды, грубые рясы, посты и ссоры с короной им не по нутру. Любой из Праведных станет более покладистым, чем старый воробей.       Бастард предпочитал не думать о том, что будет, если Маргери все же казнят. К Станнису Тиреллы не сбегут, но как знать, не сочтет ли взбешенный лорд Мейс слухи о захватывающей города гискарцев дочери Безумного Короля полезными. При Эйгоне Драконьей Погибели уже появлялись принцы-самозванцы...нет, не может же Ланнистер действительно зайти так далеко...       Когда королева распрощалась с советниками, Ауран направился к конюшне. Ему надо поскорее добраться до кораблей и отдать необходимые указания лично. Когда её милость вернётся из Великой Септы, она сможет полюбоваться на все новые дромоны и оценить исполнительность гранд-адмирала. Когда с воробьями будет покончено, он займется Острым Мысом и Приветной Бухтой.