Морской Конь

       — Может быть, войне на море конец? — предположил Рун. Он сидел со своими приятелями на террасе «Пера и кружки» и потягивал из высокой кружки сидр, ставший дороже, чем прежде, как и многое в Староместе. Но не обмыть первое звено в будущей цепи — дурная примета, поэтому новоиспеченный кандидат без колебаний заказал выпивку Армину, Молландеру и Сфинксу.       По большому счёту, скидывались они все, потому как получили чугунное звено в один день. Даже Молландер сумел поднапрячься. На обвивавшем шею Армина кожаном шнурке кроме чугуна блестели олово, жесть, свинец и медь. У Аллераса звеньев всего четыре, но он и учился в Цитадели чуть больше года. Слава Старице, что с чугуном Армин управился побыстрее.       Из всей компании Рун был самым младшим, так что мог гордиться собой. До совершеннолетия ему оставалось больше года и скакнуть из школяров в кандидаты неплохое достижение. Молландер куда старше его и не подавал больших надежд даже до того, как начал много пить после вестей о смерти отца на Черноводной. Может быть, кроме Тарквина никто больше и не смилостивится над беднягой.       По правде, принимать экзамен на чугунное звено должен архимейстер Валгрейв, но старик так сильно сдал, что его давно подменяли мейстеры помоложе. До отъезда в столицу чугунную маску в конклаве и на экзаменах носил мейстер Гормен, дядя Мейса Тирелла. Придирчивого и язвительного Гормена школяры и кандидаты побаивались, не то что сменившего его снисходительного Тарквина.       Аллерас уговорил Молландера рискнуть на экзамене у Тарквина, да и Руну добавил уверенности. Он славный парень, даром что наполовину дорниец, а на другую — летниец. Злословить, как треклятый Ленивец, ни за что не станет. Вот в Лео ничего хорошего не было, кроме атласного наряда да громкого имени. И ведь не дурак, а пил побольше Молландера, спускал деньги в кости и в бордели захаживал.       За книги Лео засел недавно, когда молодой король из-за моря разбил его лорда-кузена и оставил Хайгардену хорошо если треть земель, да ещё сделал Лейтона Хайтауэра верховным лордом Медовички и сюзереном южного Простора. Ходили слухи, что отец Ленивца урезал его расходы и оттого вальяжный насмешник наконец-то взялся за ум. Как по Армину, так Семеро с ним, с Лео, лишь бы к ним не лез.       С Армина вполне хватало проблем, связанных с учебой и войной, докатившейся до берегов Шепотного залива. Кракенский король Эурон Грейджой держал в страхе все побережье Простора до Красных Гор, правя на Щитах и Арборе, словно у себя дома. Пусть крепкие стены Староместа защищало предостаточно мечей, в море правили железнорожденные.       В гавань лишь изредка прорывались торговые суда, большей частью, это были лебяжьи корабли. Порт хирел и мир с Железным Троном горожане встретили с облегчением. Притом, староместцы считали себя выше прочих просторцев и им льстило, что Старец добился таких выгодных условий, даже не обнажив меча. Армин и сам был староместцем, сыном свечных дел мастера.       Младший брат Армина, Уот, был послушником в Звездной Септе, а старший, Уилл, у которого были уже свои дети, помогает отцу и унаследует его дело. Но если Армин скует цепь, а он её непременно скует, то станет служить в замке и советовать лорду, так что он нисколько не завидовал ни Уиллу, ни Уоту. Пусть Лео сколько угодно зовёт его Дворнягой, обеты он примет раньше, чем лорденыш.       Многовато их, ну так умный человек при желании их обойти сумеет. Скажем, мейстерам предписано целомудрие, но редкие кандидаты не знали, что их наставники частенько нарушают этот запрет и ладно бы только со шлюхами. Ясное дело, ни вступать в настоящий брак, ни притаскивать любовниц в Цитадель нельзя, а в остальном здесь на многое закрывают глаза… Даже если ты не Тирелл.       Другое дело, если ты вздумаешь вести себя так, как Марвин, это может плохо кончиться. Цитадели нужен тот, кто будет преподавать тайные науки, без этого не стал бы Маг архимейстером, но другие в Конклаве Марвина недолюбливали. Армин догадывался, что поэтому-то Марвина без проволочек отпустили в очередное путешествие, даром что окрестные воды кишели кракенскими ладьями.       Никто до сих пор не знал, что случилось с тем летнийским парусником, на котором Марвин отправился на восток. Ещё до поражения эскадры Бейлона Белозубого близ Арбора боевые галеи его отца не рисковали отдаляться от Староместа, так что полагаться «Пряному Ветру» предстояло лишь на попутный ветер, меткость лучников и удачу.       Аллерас говорил, что хотел отправиться с Магом, но тот заявил, что ему сначала надо выковать цепь. Тут Марвин прав— очень уж рискованно выглядело это путешествие. Возвращаться, если Магу повезёт добраться до цели и вернуться к берегам Вестероса, будет легче. Скоро близ Арбора вновь грянет великая битва на море и железнорожденным придётся несладко.       Из этого тайны не делали. Глашатаи на городских площадях объявляли новости о приближении королевских кораблей и целой армады наемных галей из Лисса, которые должны покончить с засильем кракенов в южных водах. Говорили, что сам Салладор Саан, прежний сподвижник Станниса, примкнул к великому флоту. За наплавным заграждением дожидались новые галеи лорда Лейтона.       Лордом-адмиралом Эйгону служил бастард с Дрифтмарка, угнавший дромоны Томмена на Ступени и примкнувший к королю после его первых побед. Кто-то считал, что рядом с Вороньим Глазом Ауран совсем ещё зелен, но никто не отрицал ни мощь его кораблей, ни искусство лиссинейских моряков. Ходили слухи, что и настоящий командующий флотом — лиссинейский адмирал, нанятый за золото, как и его корабли.       Горожане надеялись, что на сей раз удастся покончить с железнорождёнными, а в септах возносили молебны за близкую победу. В храмах зачитали воззвание Верховного Септона, объявившего войну с железнорождёнными святым делом. Каждый, сразившийся против островитян, получит отпущение грехов, будь он хоть чернейший из грешников. Каждый погибший на войне попадёт в золотые чертоги Отца.       И тут в Старомест прибыло посольство Эурона Грейджоя. Пара ладей под мирными знаменами в сопровождении серых галей флота лорда Лейтона вошли в гавань и высадили небольшую делегацию железнорождённых. Их возглавлял суровый седобородый лорд по имени Зигфрид Харлоу, выглядевший немногим моложе Старца.       В качестве жеста доброй воли Вороний Глаз отпустил нескольких знатных пленников, включая юного Мерелла Флорента, кузена нынешней жены лорда Лейтона. Правда, решать, достойны ли кракены милосердия, все равно будут решать не в Высокой Башне, а в Красном Замке.        — Не думаю, что его милости этот мир нужен,  — важно заявил Армин, неспешно отставляя кружку с сидром. — Дело в том, что Вороний Глаз очень слаб.        — Это ещё почему? — уставился на кандидата Рун. Армин взглянул на него снисходительно, точно на несмышленыша.        — Кракены упрямы и привыкли стоять до конца во всех своих мятежах, — терпеливо пояснил Армин. — Чем удачливее Грейджои были, тем сложнее оказывалось поставить их на колени, а Эурон ни разу не потерпел поражения. Раз Вороний Глаз готов на мир, то плохи его дела. А раз плохи, то не переговоры вести надо, а добить пиратов и отбить все острова, что Вороний Глаз захватил.        — Тебя забыли спросить, — ершисто проворчал Молландер.        — Говорят, у Вороньего Глаза сотни ладей, — поежился Рун. — И на самой маленькой с полсотни рубак.        — Сколько-то кораблей Грейджой потерял на Щитах, сколько-то погибли в битве с арборским флотом и галеями сира Бейлона. И экипажи прочих ладей теряли людей в боях, — перечислял Армин. — Великий шторм, отнявший победу у лорда Пакстера, явление редкое и на сей раз непогода за кракенов работу не сделает. Может, случится чудо и Эурон разобьет лиссинейцев, только в какую цену ему это обойдётся?        — Зато у короля и вовсе кораблей не останется, — сумрачно заметил Молландер. — Маленький флот против никакого куда как грозен.        — Потише бы ты говорил о таких вещах, дружище, — посоветовал Армин, отставив кружку с сидром. — У шептунов Паука длинные уши и он снова стоит у подножия Железного Трона. Нет, дружище Молландер, Эурону и от такой победы будет немного проку. Браавосийцы не позволят какому-то пиратскому королю мешать им получить своё. Будет ещё один флот и уж тут Вороньему Глазу несдобровать.        — На все-то у тебя есть ответ, все-то ты знаешь, — проворчал Моландер.       Появившаяся с подносом Рози как-бы случайно коснулась руки погруженного в раздумья Сфинкса и с надеждой взглянула на полукровку. Пустое, хотя окажись здесь Пейт, неказистый западник вновь бы страдал, глядя на это. Помощник Валгрейва был влюблен в девчонку, что знали все завсегдатаи «Пера и Кружки», включая Лео, охотно подтрунивавшего над Пейтом.       Ни того, ни другого в таверне не было. Пейт, как и Лео, все свободное время корпел над томами, надеясь сдать хоть какой-то экзамен. На взгляд Армина, шансов у западника было немного, меньше чем у Лео. Или у того смешного толстяка, сына Рендилла Тарли, которого прислали со Стены учиться на мейстера для одного из замков Ночного Дозора.       Не сказать, что их не хватало. Сэмвелл нес взякий вздор про Стену, Лео язвил, а Пейт последнее время стал редким занудой и не высовывал нос из Цитадели. Армину с лихвой хватало и той компании, которая расселась за столом на террасе, откуда открывался вид на затянутую туманом Медовичку. Маяк Высокой Башни упрямо горел, похожий на оранжевую луну, словно указывая путь лорду Аурану.       Глашатаи говорили, что флот встал на якорь близ Звездопада, в устье Быстроводной. Лорду-адмиралу осталось совсем немного до Арбора, где угнездился Эурон. Кандидат не сомневался, что посольство лорда Зигфрида не остановит войну. Вороний Глаз слишком многого хочет и получит тоже, что получали все мятежные Грейджои.       Армии Эйгона, наемники, дорнийцы, просторы, штормовики и люди коронных земель, осаждали замки в Западных землях, уцелевшие речные лорды преклонили колени, а сводный брат Молодого Волка попал в плен. К северу от Хайгардена зима вступила в свои права и следующую весну Вестерос,скорее всего, встретит лишь с одним королём.       Все бы ничего, если бы у Эйгона Таргариена, которого уже никто не смел называть самозванцем, не нашлось за Узким морем тетки, сестры принца Рейгара и дочери Безумного Короля. И у этой девицы, о которой не слышал только глухой, было сильное войско и огнедышащие драконы, три штуки, как у Завоевателя.       Прежде скептически относившийся к вестям о драконах Армин вынужден был признать, что это не моряцкие байки. Если Руна и Молландера такие вещи радовали, то и той малости, что уяснил в Цитадели о драконах Армин хватало, чтобы страшиться дня, когда корабли с ними достигнут Семи Королевств. Ибо хозяйка драконов успела показать, что от Завоевателя в ней не меньше, чем в племяннике, если не больше.       Рассказывали о восстаниях рабов, падении Волантиса и панике в Лиссе, Мире и Тироше. Рассказывали об истребленной знати за Чёрными Стенами, мятежных зелёных галеях, пророчествах красных жрецов, драконах и Дейнерис Бурерожденной. Она уже не в Миэрине, на другом краю света, а всего-то на другом берегу Узкого моря.       У Эйгона драконы только на знаменах, а у его тетки есть три живых огнедышащих монстра. Говорят, драконы быстро растут и неизвестно, какими они будут, когда Дейнерис переправился через Узкое море. Приятели, забыв о железнорожденных, азартно спорили, будет ли Дейнерис высаживаться в Вестеросе, а если будет, то когда.       Захмелевший Молландер упорно твердил, что Бурерожденная непременно заявится в Королевскую Гавань и выйдет за Эйгона, как это принято у Таргариенов. На резонные возражения Армина, что у короля уже есть жена, сын рыцаря говорил, что раз у неё драконы, это не имеет никакого значения. Тогда Аллерас мягко заметил, что королевство тетки Эйгона на востоке достаточно велико, чтобы не думать о западе.        — Ха, помяните моё слово, она в Волантисе не засидится, — со смешком отозвался Молландер. — Разве что приструнить Сварливых Сестёр. Я слышал, там на каждого свободного по три раба…        — Тогда Бурерожденная затмит Порочного Принца и Юного Дракона, которые о подобном лишь мечтали, — на смуглом лице Аллераса застыло непонятное выражение.       — Или найдёт на Ступенях погибель, такое тоже возможно, — сухо сказал Армин, мысленно моля Семерых о том, чтобы так оно и случилось. — Не то, чтобы я желал ей смерти, но как знать, магистры Вольных Городов богаты и могут подослать лучших наемных убийц, лишь бы их обошла участь Старой Крови Волантиса.       Кандидат помнил, что наемный флот отплыл к берегам Простора не без помощи некоронованного короля Лисса,Трегара Ормоллена, любимой наложницей которого была младшая дочь Старца. Леди Линесса уже давно считалась чёрной овцой дома Хайтауэров, но без галей со Ступеней обойтись было никак нельзя. Ну а теперь Ормоллен мог жалеть, что столь много кораблей оказались так далеко.       Вести из-за Узкого моря идут долго. Дейнерис могла уже двинуться на Мир, который стоял на суше не так уж далеко от Волантиса, а могла и предпочесть посадить воинов-рабов на корабли и отплыть к Тирошу или Лиссу. Армин был уверен, что магистры вроде Ормоллена не пожелают никаких денег, только бы остановить Разрушительницу Оков.        — Должны подослать, — согласился Сфинкс. — Другое дело, смогут ли убийцы сделать свою работу. Бурерожденную уже пытались убить. Я слышал от архимейстера Марвина, что тогда это был один из Жалостливых.        — Матерь всеблагая, — ахнул Рун и осенил себя знаком звезды. Зловещая слава мастеров смерти из колдовского Кварта уступала разве что той устрашающей репутации, которая окружала Безликих Браавоса. Говорили, что оба братства славятся тем, что у их жертв нет никаких шансов выжить. Могло ли случиться, чтобы один из Жалостливых оплошал?        — Так выпьем за то, чтобы убийцам не повезло снова, — гаркнул Молландер, воздев полупустую кружку над столом. — За здравие Дейнерис Бурерожденной!       Когда приятели осушили кружки, Сфинкс напомнил, что завтра утром лекция архимейстера Райама, а он, пусть и не столь желчен, как Ваэллин, терпеть не может, когда пропускают его занятия. Молландер неохотно поднялся из-за стола вместе с другими и компания побрела к мостику, который соединял приютивший таверну островок с сушей. До Цитадели по лабиринту узких улочек путь неблизок.