***
— Ты уверен, что он скоро поправится? — Несмотря на свою внешнюю маску спокойствия, Инуи был тем ещё паникёром и вообще вредным парнем. — Ага, ему уже лучше… — Оперевшись на ствол дерева, Ханма смотрит в сторону, откуда должна появиться фигура Кисаки. Он даже не смотрит на Инуи, который всё продолжает задавать вопросы, на которые, по его мнению, Ханма должен знать ответы. Но, по крайней мере, Коко не беспокоит его, устроившись в тени дерева, усевшись прямо на траву, кажется парень даже задремал. Настроение Ханмы просто отвратительное, на самом деле ему хочется набить кому-нибудь морду, чтобы хоть немного расслабиться. Он всё продолжает перекатывать сигарету между пальцев, не решаясь ее засунуть в рот. Потому что знает, Такемичи этого бы не одобрил. Ханма на мгновение даже задаётся вопросом, а если бы он начал курить, мог ли Такемичи разочароваться в нём? Уйдя в свои мысли, Ханма пропускает момент, как Кисаки оказывается рядом с ним, хотя подросток ни на секунду не отводил взгляда от тропинки. — Приветик… — Тем не менее отвечает на приветствие он, краем глаза замечая, как Коко поднимается с земли, лишь кивком приветствуя друга. — Какого хрена?! — Хмурится Кисаки, начиная диалог сразу с недовольства. — Почему ты решил всё за меня? — Потому что ты бы на такое никогда не пошёл! — Ханма убирает сигарету за ухо. — А ты? — Он обращает свой взгляд к Коко, который, кажется, лишь шире ухмыляется. — Ладно Ханма-кун туповат, но ты?! — А что? Мне нравится его идея, на банде можно не плохо поднять бабла, да и к тому же у меня уже есть некоторые связи. — Коко лишь пожимает плечами, а Кисаки вздыхает, вновь обращая своё внимание на Ханму, кажется, совсем не замечая Инуи. — Нахрена? — Ханма некоторое время пялится на него, после чего расплывается в ухмылке, тыкая пальцем в сведённые брови Кисаки, разглаживая их. Мальчишка сразу теряется и даже отступает на пару шагов, схватившись за лоб двумя руками. — Не будь таким нудным, просто стань главой… — Преодолев расстояние между ними, он обнимает Кисаки за шею. — Почувствуй власть! Ты ебанный гений, так прояви свою гениальность, а не тупи за учебниками. К тому же… — Ханма игриво подыгрывает бровями, вынуждая Кисаки покрываться лёгким румянцем и удвоить силу, желая выбраться из хватки друга. — Девочкам нравятся плохие парни! — Отвали! — Наконец, он отталкивает Ханму от себя. — Я попробую, но это из-за того, что Коко меня попросил, а не из-за тебя! — А я то уж думал, что достоин большего внимания от друга! — Утирая несуществующую слезу, восклицает Ханма под тихое хи-хи Инуи. — Нет, ты его не заслужил! — Мне что, твою дружбу еще и заслужить нужно? — Ханма изображает, как невидимая стрела пронзает его сердце. — Ты жесток! — А ты идиот. Инуи вновь прыснул со смеху, подходя ближе к Коко. — А я думал, что ты не умеешь шутить… — Обратился он к Кисаки, чем вновь вогнал мальчику в краску. — А наш капитан оказывается стесняшка… — Замолчи! — Как скажете, Мой Капитан! — Растянув на лице довольную ухмылку, ответил он. — Идиоты… — Буркнул себе под нос Кисаки, разворачиваясь на пятках и шагая в сторону улицы. — Сегодня у нас собрание? — Кисаки, обернувшись к Ханме, который уже догнал его, спросил. — Ага, в одном заброшенном ангаре у моста. — Кисаки скривился, будто увидел что-то мерзкое. — Получше места не нашлось? Или тебя только помойки притягивают? — Он у нас, Кисаки-кун… — Начал Коко, обойдя мальчишку с другой стороны. — Любитель измазаться грязью, то с обрывов в кусты ныряет за каким-то пакетиком, то выбирает самое отвратительное место в качестве базы… — Никуда я не нырял! — Ага, конечно. Когда мы с тобой провожали Кисаки до дома, я тебе держал фонарик, а ты все кусты облазил! — Это важная вещь! Я не виноват, что тот придурок чуть не сбил нас! И вообще, тебя это касаться не должно, не твоё дело, чем я занимаюсь. — Ханма обогнал всех, и, закинув руки за голову, пошагал в нужную сторону, слушая, как парни за его спиной посмеиваются и перекидываются шутками. Сейчас ему было совсем не до веселья, но он не мог просто взять и плюнуть на всё, срываясь на каждого из-за своего плохого настроения. Ханма понимал, что своим отвратительным поведением сделает только хуже, а потому старался просто вести себя как обычно, словно его не волнует состояние Такемичи, не волнует внезапная трезвость отца, который всячески старается с ним поговорить. Ханма не хочет показывать то, как его рука обожжена из-за случайно пролитого масла на работе, а потому поверх футболки надевает ветровки с длинным рукавом. Ханма просто не хочет создавать лишних проблем, потому что сейчас и так всё слишком плохо. Он вновь натягивает на своё лицо беззаботную улыбку и оборачивается к ребятам, шагая задом наперёд. — Давайте быстрее, черепахи!***
Шиничиро, едва не на собственных плечах выволок Такемичи из дома, подстелив под зад плед, а на плечи накинув куртку. Солнце уже садилось, когда Шиничиро потребовал от Ханагаки подышать свежим воздухом, правда… Сано сам портил этот воздух, закурив сигарету. — Будешь? — Он протягивает пачку Такемичи, и его рука в начале невольно дергается к протянутой пачке, прежде чем глаза не выхватят название. — Я такие не курю… — Такемичи плотнее закутывается в куртку и опускает взгляд в землю. — Зачем ты возишься со мной? — А кто ещё это будет делать? — Он присаживается рядом, прижимаясь плечом к плечу Такемичи, словно бы ему было мало места на пустой лестнице. — Шуджи неплохо заботится обо мне. — И что с того, я тоже хочу! — Такемичи поворачивает к нему голову. — Я не игрушка, чтобы меня «хотеть». — Иди в пизду. — Выпуская в лицо Такемичи дым, чтобы тот закашлялся и отвернулся. Шиничиро внимательно наблюдал за тем, как Такемичи пытается откашляться. — Ты нас всех напугал. — Зачем ты порвал мою подвеску? — Наконец, Такемичи мог внимательно вглядываться в лицо Шиничиро, ему было важно знать, что тот ему ответит честно. — Это вышло случайно, но хватит жить прошлым, теперь ты здесь. — Это соединяет меня и Хину. — «Соединяло». — Поправил его Шиничиро. — Когда ты был в будущем, когда вы были ровесниками. Когда она была жива. — Хина жива! — Это не твоя девушка, теперь нет. Это ребёнок. Маленькая девочка, ты гораздо старше неё. Твоей Хины больше нет. Такемичи опустил голову, почувствовал, как к глазам подступают слёзы. Он понимал, о чём говорил ему парень, парень и сам знал это, но не хотел верить, он просто бежал от правды, до тех пор, пока он не смог стоять на ногах. Ему хотелось наговорить Шиничиро столько колкостей, хотелось обвинить его в чем-нибудь и послать его нахуй. Но Такемичи молчал, признавая — сейчас он не прав. — Мне её не хватает. — Прошептал он, сжимая руки в кулаки. — Я не знаю, что мне делать. Шиничиро молчал, словно он глубоко ушёл в себя, даже его сигарета просто тлела в пальцах, осыпая пепел. Молчание затянулось, настолько, чтобы даже Такемичи, ушедший в свои мысли, понял, что они молчат слишком долго и повернулся к Шиничиро, как раз в тот момент, когда парень сделал то же самое. Они оказались нос к носу друг с другом. Такемичи замер на мгновение, в то время как из пальцев Шиничиро выпал окурок. Парень не отрываясь смотрел в его глаза, Такемичи даже не чувствовал на своей коже его дыхания, он отстранился, чувствуя, как щёки нагреваются, и уже хотел было перевести всё в шутку, пока Шиничиро неожиданно не схватил его за плечо, разворачивая к себе. Но ничего не сказал, хотя явно собирался сделать это, ведь рот Шиничиро был приоткрыт, а ладонь всё так же крепко сжимала плечо, но мгновение спустя, он вскакивает на ноги, быстро отходя на пару шагов, и стремительно краснеет, отворачиваясь от Такемичи и закрывая лицо руками. — Блядь! — Кричит он в собственные ладони. — Какого хуя?! — Уже задрав голову к небу, вопрошает он. — Я уже заебался от этого, блядь! Пиздец! Иди ты нахуй со своей Хиной! Шиничиро вскидывает руку, показывает фак, и, не оборачиваясь, уходит, оставляя Такемичи одного на лестнице у дома осмыслять всё, что произошло только что. Такемичи не был глупым, он осознавал, что происходит в голове Шиничиро, и если изначально он пытался не обращать на это внимания, то сейчас делать вид, будто он ничего не замечает — невозможно. Но, в тоже время, у него нет на это никаких жизненных ресурсов и сил. Поэтому он опускает голову, вновь пялясь в землю перед своими глазами, а мысли то и дело возвращаются к удивлённому взгляду Шиничиро, к тому, какими глубокими, в тот момент, Такемичи показались глаза Шиничиро. Такемичи даже не хочется двигаться, чтобы подняться и вернуться в дом, не смотря на то, как на улице стемнело. Такемичи не поднял головы, когда перед ним кто-то остановился, он вновь мысленно находился в прошлом, там, где остались все его друзья, его девушка, его жизнь. — Поднимайся… — Такемичи отрицательно помотал головой. — Подними свой зад. Но он не ответил, тогда его резко дёрнули вверх, заставив перед глазами потемнеть на мгновение. Такемичи встретился взглядом с медовыми глазами, почти такими же как и у Шуджи. — Шуджи нет дома. — Проговорил Такемичи, пытаясь убрать чужие руки со своих плеч. — Идём. — Ханагаки резко и грубо втащили в дом, не разуваясь, проводя на кухню и усаживая на стул. Ханма-сан заходил несколько раз, но тогда он не вёл себя настолько грубо, нежели сегодня. — В себя приходишь, Ханагаки? — По-маленьку… — Нехотя ответил он, желая положить свою слишком тяжёлую голову на стол и просто закрыть глаза. — Зачем ты пришёл? — Тебя проведать и с Шуджи увидеться, он уже пару дней дома не появляется. — Ханма, оказывается, во многом напоминал своего отца, потому что тот, немного прихрамывая и стараясь не раздавить лезущего ему под ноги Тигра, хозяйничал на кухне. К удивлению Такемичи, вынимая из навесного шкафчика пачку с чаем, которой там никогда не было. — Я думал, что ты уже всё, отжил своё. — Почему ты так решил? — Ну я всё гадал, на сколько такому костлявому, как ты, хватит жира, чтобы жить без еды. — Сделав себе чай, он сел напротив, перемешивая сахар, постоянно ударяя ложкой о стенку, тем самым заставляя Такемичи морщиться из-за неприятного звона. — Но ты как какая-то мумия — выкарабкался. — Сёрбая из кружки с таким же противным звуком, как и перемешивал сахар, Ханма-сан будто наслаждался скривившимся лицом Такемичи. — Тебе пора вылезать из своего панциря, а то помрёшь в одиночестве. — Это ты по себе судишь? — Свои проблемы я решаю и признаю свои ошибки, а ты, как чёртов баран, упёрся рогами и не двигаешься с места. — Надолго ли тебя хватит? — Такемичи заметил, как скривился в лице Ханма-сан, скрывая это за чашкой чая. — Мы сейчас не обо мне говорим. Ты подумай о том, что будет дальше, если ты продолжишь лежать пластом. — Я думал над этим и поверь — это худший из раскладов. — Так чего же ты лежишь? — А как мне встать, если нет сил? Я полностью опустошил себя, даже двигаться мне не хочется, и ты думаешь, что мотивационные речи от тебя мне помогут? — Такемичи вздохнул, наконец, опустив голову на стол. — Ты даже в себе ничего изменить не хочешь, но приходишь ко мне. — Я меняюсь, или ты не только оглох, но и ослеп? — Плохо, раз Шуджи до сих пор живёт у меня. — Знаешь, Ханагаки, когда ты лежал пластом, то был гораздо приятнее. — Когда я не знал тебя, то был в десять раз счастливее. — Повисло молчание, которое всё же прервал Такемичи. — Если это всё, чего хотел, то уйди, пожалуйста. Я так больше не могу. — Шуджи недавно появлялся дома, думаю он был расстроен именно твоим состоянием. — Медленно попивая свой чай, начал Ханма-сан. — Раньше тебя вообще не волновало его состояние. — Раньше мне было не до этого. — А сейчас? — Такемичи снова посмотрел на него, он знал, что прямо сейчас выглядит чертовски жалко, но тем не менее старался показаться как можно более грозным. — С чего вдруг такие перемены, Ханма-сан? У вас проснулась совесть, и вы решили для собственного спокойствия трахнуть мой мозг? У меня нет ни сил, ни желания двигаться дальше, я устал. — На тебя надеются. — И что? — Ты взял за них ответственность, ты должен закончить всё это. — Такемичи задохнулся возмущением, ему хотелось просто послать мужчину нахуй и хорошенько хлопнуть дверью по его длинному носу, который он суёт туда, куда не следует. — Тебя никто об этом не просил, ты сам подписался на это. — А ты решил скинуть обязанности на меня, да? Почему я должен этим заниматься? Меня никто не спрашивал, хочу ли я, блядь, иметь такую возможность! — С каждым словом, голос Такемичи становился всё громче и громче. — Ты взялся за это дело, так доведи его до конца! — Громко стукнув дном стакана о столешницу, Ханма-сан поднялся на ноги. — Пошёл ты! — Такемичи уже собирался вскочить на ноги, когда в дверь постучали, будто окатив холодной водой, сразу обоих. — Посмотри, кто там… Несколько секунд мужчина сверлил Ханагаки взглядом, прежде чем, цокнув языком, выйти из кухни. Такемичи слышал, как открылась входная дверь и кто-то заговорил, но ему уже было всё равно, с каждым мгновением до этого «забурлившая кровь» остывала, вновь погружая Такемичи в устало-пассивное состояние. Послышались шаги, но Такемичи опустился лбом на столешницу, прикрывая глаза — он устал. Хотелось то ли спать, то ли просто сдохнуть. — О! Такемичи-сан, вы поправились! — Голос Казуторы раздавался от дверного проёма, а до этого мирно спавший на стуле Тигр, тут же соскочил с него и с громким «мяу» подбежал к Казуторе, замурчав. Такемичи не хотелось поднимать голову, но тем не менее он пересилил себя и посмотрел на Тору, который выглядел счастливо, подняв Тигра на руки и почёсывая его по макушке. — Еще не совсем… — Проговорил он, поднимаяясь из-за стола. — Я пойду в комнату. Медленно ковыляя к выходу, Такемичи встретился взглядом с Ханмой-сан, что хмуро пялился на него, позади Казуторы. — Ничего страшного, поправляйтесь. — Мальчишка совсем не чувствовал повисшего напряжения, на руках поднёс Тигра к его миске. — В любом случае, я просто хотел убедиться, что с котиком всё хорошо. Вы ведь мне говорили, чтобы я заботился о нём… Буркнув что-то в знак согласия, Такемичи направился к лестнице, опираясь на перилла. — Даже мальчишка осознаёт свою ответственность. — Сказал Ханма-сан. — Но у тебя её нет. — Едва слышно ответил Такемичи, поднимаясь по лестнице, но если судить по недовольному вздоху мужчины, тот все прекрасно слышал. Поднявшись к себе, Такемичи обрушился на кровать, невольно протягивая руку к груди, где должна была находится подвеска, но пальцы коснулись лишь пустоты. — Блядь… — Перед глазами появился образ Хинаты в окровавленной рубашке и луже собственной, дурно пахнущей, крови. — Пиздец.***
Шуджи был рад видеть то, как с каждой минутой неуверенность Кисаки пропадала, пока он задвигал свою речь по поводу доблести, которой должен обладать каждый байкер. Ханма даже посмеялся, сравнивая банду с королевством, где Кисаки король, а он военачальник. Остальные же, в его представлении, были рыцарями, что преклонили колено пред правителем. Это было весело, а главное, что сам Кисаки после собрания казался очень воодушевлённым. — Я хочу навестить Такемичи-сана. — Проговорил он, когда они медленно двигались к дому Кисаки. — Не… он еще болеет, ты лучше займись организацией нашей банды. — У меня уже есть пара мыслей. — Поправив очки, он поднял голову, глядя на Ханму. — Ты ведь что-то скрываешь, так? — Нет! — Тут же замахал руками Ханма, пытаясь сдержать ползущую на лице улыбку. — Такемичи-сан не болеет. — Кисаки нахмурил брови, заставив Ханму содрогнуться от того, насколько пугающе он выглядел с таким выражением лица. — Произошло что-то, о чём ты не хочешь мне говорить? — Кисаки, не нагружай свои мозги. — Ткнув пальцем в морщинку между бровей, заставив Кисаки удивиться и смутиться, Ханма, закинув руки за голову, пошагал вперёд. — Это не наши с тобой дела. — Но ты же сам хочешь в этом разобраться. — Слова Кисаки словно забирались, под кожу, заставляя её зудеть, как тысячи маленьких паразитов, вынуждая думать только об этом. Ханма остановился, опуская руки и подняв лицо к темнеющему небу. Кисаки нагнал его, остановившись рядом. — Не для игр ведь мы собрали банду?