***
— Долго он еще собирается болеть? — Аоба-сан, зашёл проверить, как у Ханмы шла работа, казалось старикашка просто придирался к подростку, но Ханма честно держал себя в руках. — Я его и уволить могу. — Ну Таке-нии не виноват. — Ханма сверкает улыбкой, продолжая обмахиваться самодельным веером, на улице была просто невыносимая жара. — Совсем немного ему осталось. — Совсем немного осталось до конца моего терпения… Старик, развернувшись, ушёл, а с лица Ханмы пропала улыбка, стоило Аобе-сану показать свою спину. Шуджи просто не мог подвести Такемичи, но ему всё чаще и чаще казалось, что Такемичи там больше нет. Он всё думал о том, разве он должен сидеть в этой будке и просирать своё лето? Сейчас он мог отправиться на море и, взяв с собой Кисаки, погоняться за красивыми девушками, что так здорово визжат, когда их лифчики развязываются или растёгиваются. Он не понимал, почему до сих пор не ушёл от Такемичи, как сделала мать с отцом. Это ведь уже не изменить? У Ханмы есть ощущение, что Такемичи уже не станет прежним. Ханма смотрел в одну точку прямо перед собой, он просто не хочет верить в то, что Такемичи больше не вернуть, но всё что происходило… Ханма не хотел в это верить. — Добрый день! — Шуджи улыбается глядя прямо на одного очень занятного подростка. — Шиба! Ничего себе, какая встреча! — Ещё пару дней назад, Ханма лично познакомился со старшим братом Шиба. После того, как у Коко поинтересовался, не знает ли он кого с такой же фамилией, а этим кем-то и оказался Тайджу Шиба. Сильный парень, не состоящий ни в одной банде. Они тогда поговорили немного, но до драки дело не дошло, хотя Ханма и хотел помериться силами. — Так что? Решил принять предложение? — Где этот… с синими глазами? — Вместо приветствия спросил Тайджу, указывая на Ханму, который в начале ничего не понял, а после у него на губах растянулась улыбка. — О, ну Таке-нии сейчас болеет. А что? — Тайджу прищурился, глядя на Ханму. — Таке-нии? — Ага, мой старший братишка… а что? — Ничего. — Фыркнул Тайджу, и уже было собирался уйти, прежде чем остановился и, опустив голову, попросил. — Передай ему «спасибо». — За что? — Теперь уже нахмурился Ханма, он думал над тем, не связан ли Шиба с тем, что случилось с Такемичи в последний вечер. — Тебя это не касается. — Сунув руки в карманы, Тайджу быстро пошагал прочь, а Ханма лишь поджимал губы, глядя в след. Почему-то в голове возникла картинка того, как Такемичи влезает в дерьмо, которое натворил Тайджу, возможно, что он дрался за этого подростка. Или что-то ещё. — Блять… — После того, как Такемичи превратился в подобие человека, Ханма невольно винил Акаши в случившемся. Ведь это из-за них Такемичи пострадал, но он запер эти мысли подальше в своём сознании. Точнее, он запер мысли о Харучие и Сенджу, но не Такеоми — этот плут ему не нравился. Во всём была его вина, именно поэтому сейчас Коко и Инуи копают под него, так как предложил Кисаки — ещё утром, когда они только встретились. Нужно найти тех, кто виновен в состоянии Такемичи, этим сейчас и занимаются Коко и Инуи, пока Кисаки, как те парни из фильмов, дотошно расспрашивает и «знакомится» с членами банды, пока один Ханма сидит без дела, в ларьке. Ханма не уверен, на сколько его еще хватит, он готов заботится о Такемичи сколько угодно, если будут хоть какие-то изменения. Но ему не хочется смотреть на то, как Такемичи превращается в живой труп. Ханма опускает голову на сложенные на прилавке руки, тут же вздрагивая и вскидывает её, когда случайно надавливает на ожог. — Блять.***
Ханма возвращается домой, ему нужно лишь проверить, на месте ли Такемичи, чтобы после встретиться с Кисаки. Поэтому, даже не разуваясь, он проходит в дом. — Эй, Шуджи… — Подросток замирает у самой лестницы, кажется, даже затаив дыхание, когда Такемичи добирается до дверного проёма. — Полетел сразу наверх, даже пропустив кухню… на тебя совсем не похоже… Под лёгкий смешок Такемичи, Ханма оборачивается к нему и взгляд недоверчиво сужен, прежде чем он делает пару шагов на встречу Ханагаки, а парень видит, как губы подростка подрагивают в желании растянуться в улыбку. Ханма словно и не верит, что это действительно перед ним стоит Такемичи. Но всего мгновение, и вот лицо подростка расчерчивает привычная ухмылка, и тон становится более едким, чем всё то время, что Такемичи провёл в своём тумане. — Ты наконец-то выбрался из своего дерьма? — Вроде того. — Взгляд Такемичи невольно цепляется за руку Ханмы, спрятанную в кармане куртки, но он быстро возвращает его к подростку с удивлением отмечая. — А ты подрос… мы уже одного роста. — Ха! А ты думал? Я скоро стану настолько высоким, что тебе придётся задирать голову вверх! — Ханма с блеском в глазах стал хвастаться тем, чего еще совсем не имеет. — Я хочу кофе! — Чур сегодня варишь ты. — Эй! Я и так варил всё это время! — Я ещё очень болен, Шуджи-кун, а у тебя к тому же он такой вкусный. — Уже усаживаясь за стол и подпирая голову рукой, с улыбкой говорит Такемичи, и Ханма недовольно цокает, хотя Ханагаки отлично видит как его уши алеют от похвалы. — Аоба-сан сильно зол моим отсутствием? — Осторожно спрашивает он. — Ну, хочет уволить тебя, но не думаю, что будет. — Ханма пожимает плечами, оборачиваясь, пока турка стоит на плите. — Ты хороший работник. — Как рука? — Нормально. — Улыбнулся он. — Уже заживает. Кстати! Сегодня к тебе заходил Тайджу, передавал «Спасибо». За что? — Тайджу? — Такемичи, недоверчиво взглянул на Ханму, всё же Шиба в этом возрасте был не слишком вежливым и ждать от него благодарности Ханагаки даже не собирался. — Мы просто поговорили однажды. — Так уж и поговорили? — Ханма подался вперёд, сокращая расстояние. — Ага, уже давно. — Такемичи пожал плечами. — У него не очень хорошо получалось воспитывать своих младших. — Вот оно как… — Словно потеряв весь интерес к разговору, Ханма вновь занялся кофе и совсем скоро перед Такемичи появилась его кружка. А Ханма, сев напротив, словно желая спрятаться за чашкой с кофе, смотрел на Такемичи. — Я… знаешь… — Начал он тихо, тут же отводя взгляд от Такемичи, что повернулся к нему. — Я рад, что тебе стало лучше. Подросток действительно весь разговор с Такемичи ощущал, как где-то в его груди расползается тепло. Он был рад тому, что Такемичи, наконец, «оживает». — Прости. — Такемичи опустил голову, он понимал, что своим поведением лишь причинял всем вокруг неудобство, заставляя беспокоиться за себя. — Просто, я действительно устал. Знаешь, казалось, у меня нет смысла идти вперёд. — Такемичи не смел поднимать головы, чтобы встретиться взглядом с Ханмой, но, когда он открыл рот, слова полились из него, он не мог и не хотел останавливаться, чувствуя, как его плечи расслабляются, а температура вокруг словно понижается, давая долгожданную передышку. — Раньше я всегда держался для Хины, хотел её спасти. Она была такой милой, нежной и в то же время невероятно сильной. Она всегда вытягивала меня наружу. Шиничиро говорит, что её больше нет и я понимаю это, но как я могу её забыть? Хина долгие годы была моим маяком. Я шёл вперед с конкретной целью, а сейчас… цель слишком размыта, потому что я в любом случае не смогу дотянуться до каждого, как бы не старался… — Такемичи всхлипнул, стирая с лица слёзы, словно не желая показаться перед Ханмой слабым. — Слишком много дерьма вокруг меня, слишком много дерьма сделал я… Я старался, делал что-то, суетился, но другие просто не слушали меня! Словно им нужно кричать из рупора, прямо в ухо. Я слишком устал идти вперёд. Но я и не могу отступить на полпути. — Таке-нии… тебе не обязательно делать всё одному. Тебе не обязательно идти вперёд, как танк, делай то, что в твоих силах, не прыгай выше, чем можешь. — Шуджи, признайся честно… — На мгновение Такемичи замолчал, стирая слёзы, и, наконец, встретился взглядом с Ханмой, что выглядел немного напряжённым. — Когда Шиничиро успел покусать тебя? — А? — Ханма сначала растерялся, а после засмеялся. Громко, как делал всегда, но Такемичи казалось, что это не смех, а скорее облегчение, настоящее облегчение, наконец-то возникшее у Ханмы. — Не смей больше общаться с этим идиотом, он на тебя плохо влияет. — Хорошо. — Вытирая выступившие от смеха слёзы и всё ещё не прекращая смеяться, пообещал Ханма. — Я обязательно проверю. — Такемичи тоже улыбается, чувствуя, как головная боль словно гаснет, уступая место чувству лёгкости, впервые возникшее за более чем полгода жизни. Он был просто рад находиться рядом с Ханмой, что искренне смеялся, пускай Такемичи так и не сделал ни единого глотка кофе, но тем не менее он насладился прекрасным ароматом и, наконец, поговорил с подростком.***
Он сидел на полу, привалившись спиной к стене, и смотрел на голые ободранные стены, что в лунном свете казалось ещё больше нагнетали на Шиничиро грусть. Он никак не мог перестать видеть перед собой лицо смущённого Такемичи. Шиничиро помнил то окрыляющее чувство, когда сердце в груди билось так быстро, а дыхание не хотело возвращаться. Такемичи был так близко в тот момент, но Шиничиро всё равно упустил свой шанс, ведь он мог поцеловать его. — Блять! — Шиничиро схватился за голову, он не знал, что с собой делать, ведь рядом с Такемичи он терял весь разум и становился как глупый подросток. У которого вместо мозга гормоны. Он уже очень давно понял, что девушки не вызывали в нём внутреннего трепета, в отличие от парней, но Шиничиро знал, что его никто не поймёт, а потому отдалился от всего этого, выставляя себя полным профаном в отношениях. И всё шло хорошо, пока… — Сука! — Шиничиро долбанул кулаком по полу, стараясь сжаться в комок лишь сильнее. В голове всплывали воспоминания о том, как он впервые увидел Такемичи, как заговорил с ним, именно симпатия, возникающая, стоило лишь взглянуть парню в глаза, и была одной из причин, почему Шиничиро решил его выслушать. Со временем Шиничиро понял, что его тянет к Такемичи, что он получает кайф лишь от одного простого нахождения рядом с Ханагаки. Шиничиро старался убедить себя хотя бы в том, что Такемичи ему абсолютно безразличен. В день когда он предложил Мэрике встретиться, то хотел убедить самого себя в том, что он нормальный, но к сожалению, от этого стало только хуже. Шиничиро чувствовал себя ужасно от того, что он обманывает девушку. Ему было мерзко от того, что он просто прикасается к ней, делая вид, что действительно хочет её, хотя она не глупая, чтобы понять, что Шиничиро совершенно не возбуждался. Шиничиро было противно от самого себя. А еще было ужасно стыдно перед Такемичи, потому что тот давно всё понял, но Шиничиро предпочитал делать вид, что он выдумывает глупости. Шиничиро был чертовски напуган случившимся с Такемичи, когда прозвучал тот выстрел. У него ушла земля из-под ног, ведь казалось, что тот мужчина попал точно в голову Ханагаки. Было так страшно смотреть на то, как Такемичи оседает на пол, но ещё страшнее было закрыть глаза. Он, не осознавая собственных действий бросился к Такемичи, в один момент наплевав на опасность. Он хотел лишь увидеть своими глазами, что Такемичи в порядке… Звон стекла заставляет Шиничиро замереть, сердце в груди словно в момент сорвалось на бешенный ритм, когда он осторожно поднялся на ноги, стараясь не создавать шума, пока подходил к лестнице. Кровь шумела в ушах, когда он попути дрожащей рукой, подобрал газовый ключ. В тот момент в голове Шиничиро перемешались все возможные варианты от грабителей до пьяного Вакасы. Собравшись с мыслями, Шиничиро сделал вдох, медленно выдыхая, а после громко топая, начал спускаться по лестнице. Ладони жутко потели, от чего ключ в его руках чуть скользил, в тот момент он думал о том, что нужно было оставить свет включённым, но сейчас уже делать было нечего. — Вы хоть понимаете в чей магазин забрались? — Громко, чтобы его было слышно во всём магазине, спрашивал Шиничиро, надеясь на то, что воры могли просто сбежать. В темноте взгляд выловил одну тень, сгорбившуюся у мотоцикла. — Вы пожалеете, что решили сделать это… Когда он подошёл достаточно близко, чтобы скудный свет, попадающий с улицы позволил разглядеть в воришке… — Баджи? — Который его тоже узнал, в голове буквально за секунду появились слова Такемичи о смерти, и, когда подросток закричал имя своего друга, Шиничиро уже оборачивался, но руки были словно свинцовыми и поднять их он просто не успевал. Перед глазами возник образ заплаканного Такемичи, а мальчишку буквально снесло в сторону, не позволив даже задеть Шиничиро. Перед взором появилась светловолосая макушка Изаны, когда он встал перед Шиничиро, злобно глядя на поднимающегося с пола Казутору, к которому в тот же момент, бросился Баджи, не переставая лепетать о том, что: «это Шиничиро-сан!» — Ты чуть не умер. — Запыхавшимся голосом, произнёс Изана, наконец, оборачиваясь к Шиничиро. — Теперь я чувствую себя психом.***
— Ну и зачем вы полезли сюда? — Подав мальчишке мороженое в пачке, что валялось в холодильнике со времён последней пьянки с Такеоми, чтобы Казутора приложил его к пострадавшим рёбрам. Баджи ревел, он даже не мог ничего внятного сказать, опустив голову в пол, пока рядом с ним Изана, будто насмехаясь, стоял и ворчал что-то о плаксивых мальчишках. — Мы хотели подарить Майки мотоцикл. — Тихо, слегка заикаясь, проговорил Казутора, морщась от боли в боку. Шиничиро казалось, что Изана сломал Казуторе ребра, но брат заверил, что не применял достаточной для этого силы. — Вы хотели для этого его украсть? Но почему? — У нас нет денег, а Майки… он заслуживает того, чтобы иметь крутой байк. — С вызовом глядел на него Казутора. — Майки, слишком большой идиот, чтобы хоть что-то заслужить. — Отстав от Баджи, Изана подошёл к Шиничиро. — У него нет ничего кроме силы. — Изана. — Оборвал его Шиничиро. — Я не прав? — Ничего не ответив, Шиничиро лишь посверлил его взглядом и вернулся к Казуторе, подходя ближе и присаживаясь рядом. — Сильно болит? — Но стоило Шиничиро только протянуть руку к подростку, как тот сразу отклонился, впиваясь взглядом в него. — Всё в порядке. — Вашим родителям придётся заплатить за дверь… — Между делом сказал Изана. — Потому что Шин-нии вряд ли напишет заявление, хотя надо бы… — Изана… — Что? Я не прав. — На его лице отражалось притворное удивление, когда он подошёл к Казуторе и схватил за ухо, выворачивая его. — Этот недорослик хотел убить тебя. А тот нытик помогал в этом. — Казутора пытался высвободиться, но стоило мальчишке протянуть руки к уху, как Изана сильнее его заворачивал, заставляя шипеть от боли. — Они готовы были обокрасть магазин. Потому что слишком тупы, чтобы понять, что дела так не делаются. Отпустив чужое ухо, Изана брезгливо отряхнул руки. — Простите… — Всхлипывая проговорил Баджи. — Пожалуйста, простите! — Он размазывал слёзы по своему лицу. — Мерзость. — Фыркнул Изана, направляясь на выход. — Изана! — Что? — Он замер у двери. — Если бы не я, ты бы уже не дышал… Передай привет Такемичи-сану… Махнув на прощение, Изана вышел, больше не обращая внимания на то, что говорил ему Шиничиро. Оставив парня самого разбираться с двумя детьми, к которым он даже не знал, как подступиться.