***
Примчавшись домой, Ханма быстро скинул с себя тапочки и собирался незаметно вернуться в комнату, но на лестнице его остановил Харучё, спускающийся на первый этаж, он прижимал к себе Тигра, осторожно поглаживая кота по спине. — Ты чего не спишь? — Шёпотом поинтересовался Ханма. — Тигр сильно мяукал. — Пожал плечами Харучё. — Я думал он есть хочет, но корм в миске, вот я и пошёл будить Ханагаки-сана, но ни его, ни тебя. — Таке-нии по делам ушёл, а я его провожал. — Поравнявшись с мальчишкой, Ханма почесал урчащего кота за ухом. — Он скорее всего нас потерял, вот и орал… иди спать ложись. Ханма уже собирался подняться к себе, но голос Харучё заставил его притормозить: — Ханагаки-сан пьёт? — Шуджи посмотрел на Харучё, что даже не обернулся к нему, просто глядя прямо перед собой. Вздохнув, и отчасти чувствуя себя «Таке-нии», Ханма спустился на пару ступеней, вновь поравнявшись с мальчишкой, и заглянул ему в лицо, хотя Акаши сразу же отвернулся, выпуская из рук кота, который фыркнул и, задрав хвост, поскакал на первый этаж. — Эй, ты чо? Даже не думай об этом, Таке-нии не бухает как Такеоми… — Ханма замолк, осознав, как это могло звучать и тут же обеспокоенно взглянул на всё ещё не желающего поворачиваться к нему Харучё. — То есть, я хотел сказать… — Я именно это и хотел узнать. — Мальчишка вцепился в перила и стал быстро спускаться вниз, но Ханма поймал его за руку, заставив обернуться. — Я не хотел говорить, что Такеоми алкаш или что он хуже Таке-нии… — Ханма, Такеоми — алкаш и игроман и он в сотню раз хуже Ханагаки-сана. Я просто… просто не хочу, чтобы и Ханагаки-сан стал как он. — Вырвав руку из хватки подростка, Харучё спустился на первый этаж и направился сразу в постель. Ханма же смотрел ему вслед, нервно пожевав губу, он не знал, стоит ли ему пойти за Харучё или оставить всё как есть, и в конечном счёте Шуджи просто пришёл к выводу, что даже не знает, что можно сказать мальчишке, а потому с чувством полного опустошения Ханма вернулся в комнату, скинув с себя одежду, он забрался на второй ярус, собираясь заснуть. — Хару-кун действительно ненавидит Акаши-сана. — С нижнего яруса раздался шёпот Какучё. Ханма лишь сильнее завернулся в одеяло, отчего-то в мыслях возник образ отца: — Подслушивать нехорошо. — Так же шёпотом ответил он мальчишке, слушая, как тот возится, но тем не менее не выбирается из кровати. — Я не подслушивал, вы просто громко говорили. Так что он не обижается. — А должен. Такеоми его семья, каким бы он ни был. — Он не считает его семьёй. — Спокойно ответил мальчишка, а Ханма сильнее сжал в руке одеяло. — Он сам это сказал. — Они братья. — Хару-кун сказал, что Таке-нии ему больше брат. — Он ошибается. — Почему? — Всё же Какучё заглянул на второй ярус к Ханме, крепко вцепившись в перекладину, чтобы не свалиться с кровати. — Потому, что они семья, настоящая. Как бы там ни было, но Такеоми заботился о них и… — А твоя семья? — Что моя семья? — Всё же сел и, поджав ноги под себя и укутавшись в одеяло, Ханма внимательно посмотрел на Какучё. — Отец и мать, они же живы, но мы с Таке-нии тебе роднее. — У меня всё по-другому. — Как? — По-другому. — А так бывает? — Да. Всё, спи давай, завтра в школу вставать. — Ханма отвёл взгляд от глядящего на него мальчишки, уставившись в стену. — Но я хочу знать. — Спи, завтра поговорим. — Какучё вздохнул, но всё же вернулся к себе в кровать. — Спокойной ночи. — Приятных. — Ответил ему Ханма, но так и не сдвинулся с места, продолжая сверлить стену взглядом. В ушах всё ещё стояли последние слова его отца, словно это произошло только что. Каждое слово он слышал слишком отчётливо, всё раз за разом повторялось. Он, кажется, старался убедить самого себя, что у него действительно всё по-другому, но от чего-то мысли раз за разом возвращались к тому, что он скучает по отцу. Он беспокоится о том, как он поживает. И пускай о своей матери он действительно больше не беспокоился, так как она предала их с отцом, то вот об отце он так сказать не мог. Ханма любил мужчину, уважал его и как б там ни было — он боялся его. Отец был его личным героем и Ханма бы хотел продолжать видеть его в нём. Но мужчина сам оборвал все концы. Он вовсе не переживал за него и явно продолжал заливать в себя литры алкоголя, окончательно убивая свой мозг, просто на просто превращая его в бесформенную кашу. Вряд-ли от отца там осталось хоть что-то настоящее. Ханма признавал, что он просто на просто боится возвращаться в квартиру, которую раньше считал домом, только потому, что не хочет видеть, во что превратился его отец. Иногда Шуджи думает, а что было бы, если он всё же согласился встретиться с матерью. Отвернулся бы от него отец или нет? Ханма уверен, что его старуха просто напросто прошлась бы обвинениями по мужчине, не оценив то, как он старался, ожидая ее, и в итоге всё свелось бы к очередному срыву отца. Отец всё ещё наивно надеялся на возвращение матери, но у нее давно уже другая семья, она бы никогда не вернулась к отцу. Особенно после того, как увидела бы, во что превратился мужчина. Ханма опустился на подушку, не распутывая кокон из одеяла, он просто закрыл глаза, желая как можно скорее уснуть, чтобы выбросить из головы ненужные мысли, сводящие с ума. Он постарался представить Юзуху, ее нежную улыбку и звонкий смех, тот самый, который он услышал сразу после того, как они всё же сходили в кино. Ханма тогда повёл девушку в парк и катал на качелях, а Юзуха смеялась. В начале, конечно, девушка сильно смущалась, и говорила, что не хочет быть как ребёнок, но уже спустя пару минут она просто радовалась, позволяя себе смеяться во весь голос. Ханма любил проводить время с девушкой просто так, даже если просто встречал и провожал ее по дороге со школы. Шуджи слушал ее, и ему действительно было интересно, на сколько сильно подрос ее младший братишка, как Тайджу вкусно печёт блины и какие красивые цветы она увидела в фильме. Это были большие белые камелии, они ей очень сильно понравились и она весь вечер рассказывала о сериале, в котором главная героиня, работая в цветочном магазине, оказалась втянута в бандитские разборки. В тот вечер Ханма проводил ее до дома и подарил мишку, которого вытащил из автомата с игрушками. Юзуха так мило смущалась, но всё же приняла подарок. А после она обняла его и поцеловала в щеку, быстро сбежав в подъезд. А Ханма решил, что больше не будет мыть щеку. Такемичи тогда, когда Ханма рассказал ему о своём намерении, ответил, что от него будет вонять и Юзуха точно больше его не поцелует. Такемичи как всегда оказался прав, в прочем, как и в большинстве своих решений. Ханма даже не знает, чтобы он делал, не встреть тогда Кисаки. А ведь он, услышав о Такемичи впервые, собирался набить ему морду, потому что всё, о чём рассказывал Кисаки, очень напоминало Ханме о его прошлом. Шуджи не хотел, чтобы его более слабый друг проходил через что-то подобное. Это Ханма может с лёгкостью нагнуть кого захочет, выбив всю дурь из головы, а вот Кисаки — нет. Именно поэтому он тогда и пошёл за ним, но Такемичи не был похож на педофила, он скорее сразу показался Ханме уставшим взрослым. И Ханма рад, что ошибся. Мысли в голове путались, накладывались друг на друга, и Ханма не совсем улавливал их суть, вскоре просто уснув, даже не заметив этого.***
Такемичи остановился посреди улицы, задрав голову к небу, до дома оставалось всего пару метров, но сейчас Ханагаки думал о том, что на улицах становилось прохладно и даже тёплая толстовка совсем не помогала. Он стоял так несколько секунд, просто наслаждаясь относительной тишиной Токийских окраин. Вакаса навалился со спины, обвив руками и уложил подбородок на плечо Ханагаки: — Чего стоим? — В ухо прошептал он, обдав горячим дыханием кожу, заставив невольно сжаться и отстраниться, хотя кольцо рук не позволило Такемичи совершить задуманное. — Думаю. — Обо мне? — Едва не мурлыча, словно огромный кот, спросил Имауши. — Нет. — Значит думаешь о всякой ерунде. — Фыркнул парень и отстранился, позволяя Такемичи идти дальше. — Кофе будешь? — Даже не обернувшись, спросил Ханагаки у Вакасы, который следовал за ним. — Не-а, я бы выпил что-нибудь покрепче. — Тогда я не приглашаю тебя на кофе. — Он устало улыбнулся парню, сворачивая на дорожку, ведущую к двери дома. Такемичи хотелось лечь спать, ведь до рассвета совсем немного, а он всю ночь провёл на ногах. Им пришлось пробежаться по нескольким клубам, но к удивлению, ни с одним проблем не возникло. Стоило Такемичи взяться за дверную ручку, как его окликнул Вакаса: — Хэй, не думай, что я действительно тебе на что-то намекаю! — Пока ты это не сказал, я и не думал. Теперь я начал сомневаться. — Да ну тебя. — Фыркнул Вакаса и махнул на прощание ладонью. — Я тебе позвоню если что. — Ага. — Закрыв за собой дверь, Такемичи максимально тихо снял обувь и прошёл в ванную, сполоснув лицо и руки, на большее его точно не хватило бы. Поэтому он просто поднялся в свою комнату, и стянув с себя верхнюю одежду, завалился в постель. Мгновенно проваливаясь в сон, который, впрочем, оказался вскоре прерван. На мгновение, сразу после пробуждения, Ханагаки показалось, что не прошло и минуты, но стоящий у его постели Ханма оповестил, что уже девять часов утра. С трудом поднявшись, Такемичи, шаркая ногами по полу, отправился совершать все утренние процедуры под неодобрительным взором Шуджи. Ханагаки ощущал, словно бы находился в тюрьме, а воображение дорисовывало вместо домашней одежды Ханмы форму надзирателя, а вместо кухонной лопатки резиновую дубинку. Всё так же под присмотром подростка, Такемичи вошёл на кухню, где за столом уже сидели младшие с недовольными лицами. — Это что с ними? — Шёпотом спросил он у Ханмы. — Моя готовка нравится не всем. — Добродушно сообщил Ханма и, подойдя к сидящему ближе всех Харучё, погладил его по голове. — Но в этом доме, дорогой брат, готовить умеешь только ты. А теперь, мелкие, приятного аппетита, у нас на сегодня куча дел! Ханма сел на своё место, приступая к тому, что должно было являться завтраком. Такемичи же, взглянув в свою тарелку, заботливо предоставленную Ханмой, смог разглядеть в ней лишь сгоревший кусок чего-то не понятного. Ханагаки откашлялся, привлекая внимание подростка и, указав пальцем на содержимое чашки, поинтересовался: — Это что? — Блины, я вообще-то старался, будь повежливее. — Ханма сразу после сказанного откусил кусок «блина», который странным образом хрустнул и чавкнул одновременно. Всё тут же уставились на Ханму, ожидая. Сначала с лица исчезла улыбка, а после содержимое рта подростка просто вывалилось в тарелку. Младшие тут же отодвинули от себя тарелки, издав звуки отвращения. — И какого на вкус? — Спросила Сенджу, воинственно глядя на Ханму. Тот быстро вытер рот, откидывая от себя «блин», и подскочил к раковине, чтобы прополоскать рот. Такемичи даже стало интересно, что же такого намешал Шуджи в тесто, что получил подобный результат. — Ну… — Такемичи тоже отодвинул свою чашку. — Думаю, сегодня нам придётся перекусить заварной лапшой? — А она есть? — Тут же оживился Какучё. — Ну да. Я обычно покупаю с запасом… — Пожав плечами, Такемичи поднялся со своего места, достав с верхней полки пять упаковок с лапшой, которую тут же расхватали младшие, а сам Такемичи обратился к Ханме, положив ладонь ему на плечо, пока тот всё ещё полоскал рот над раковиной. — Позже я дам тебе пару уроков. — Спасибо… — Прохрипел подросток и вернулся к столу, с отвращением взглянув на собственное блюдо. Подперев рукой подбородок, медленно поглощая собственную порцию, Такемичи наблюдал за тем, как дети общались между собой — Сенджу периодически подкалывала Ханму, а тот позволял делать это, реагируя именно так, как и ожидала девочка, хотя Ханагаки видел, что слова младшей Акаши его вовсе не задевали. Харучё как всегда был более молчалив, предпочитая просто завтракать и не открывать рта, хотя был не против посмеяться с некоторых особо комичных реакций Шуджи. А вот Какучё работал сразу на два фронта, отвлекая внимание остальных разговорами и нагло подкармливая Тигра под столом, который оказался без ума от заварной лапши. Такемичи предпочёл сделать вид, что не замечал эту маленькую шалость, просто наслаждаясь атмосферой теплого и уютного утра. Впереди их ожидал поход к Сано всем семейством: Ханме нужно было на тренировку к Мансаку-сану, Харучё с Сенджу собирались навестить Майки, а Какучё договорился там встретиться с Изаной. Поэтому закончив завтракать и прибрав за собой, Такемичи повёл детей к Сано, вообще он мог бы их отправить самостоятельно, но Такемичи собирался навестить Шиничиро, который объявил, что у него будет выходной. Поэтому, как только Такемичи скинул младших, едва отбившись от Майки, который решил, что было бы не плохо немного «повисеть» на Ханагаки, запрыгнув на него с разбега и обвив всеми конечностями, то направился прямо к гаражу Шиничиро, который, как оказалось, сладко спал в постели, даже не отреагировав на постороннего. Подойдя к кровати, Такемичи пару раз толкнул Шиничиро в плечо, пытаясь его разбудить, но тот лишь отмахнулся и продолжил спать. — Вот лентяй, как только свободная минутка, он сразу спать. — Ворчал Такемичи, забравшись с ногами на кровать и с мстительной улыбкой занялся попытками разбудить Сано, тыкая его под рёбра, забирая одеяло и грубо тормоша за плечо. В итоге Шиничиро не выдержал, но вместо того, чтобы поднять свой зад с кровати, просто схватил Такемичи и повалил на кровать, прижимая к себе и не позволяя двигаться: — Дай мне поспать. — Скоро обед, а ты не завтракал. — Приглушённо буркнул Такемичи, так как Сано прижал его к собственной груди — Похуй, просто помолчи. — Ладно, десять минут. — Все же согласился Ханагаки и расслабился в объятиях Шиничиро. Взгляд невольно зацепился за помятое от сна лицо парня, который выглядел таким спокойным и, кажется, абсолютно счастливым. Такемичи прикрыл глаза, пытаясь припомнить, как давно он сам выглядел подобным образом? Чаще всего с отражения в зеркале на Ханагаки постоянно пялился уставший и замученный мужик с отросшими и торчащими во все стороны волосами — словно бы он был безумным учёным, а не простым продавцом ларька с традиционными сладостями. Шиничиро что-то пробубнил во сне, сильнее прижимаясь к Такемичи, продолжая крепко его обнимать, словно плюшевого мишку. Такемичи же почувствовал исходящее от парня тепло, слушая мерное биение его сердца. Такемичи чувствовал спокойствие, окутавшее его. Ему просто хотелось так же лежать в обнимку с человеком и ощущать исходящее от него тепло. И Шиничиро позволял ему это делать, Такемичи был благодарен Сано за это и поэтому Ханагаки готов делать его счастливым. Такемичи был рад, что встретил Шиничиро так быстро, когда только переместился в прошлое, ведь не будь Сано с ним, многое могло бы пойти на перекосяк, весь несуществующий план Такемичи держался на одних «если» и «тогда». И если бы Шиничиро не маячил постоянно где-то неподалеку, Такемичи просто мог бы потерять множество путей для связи со своими старо/новыми друзьями. Вряд ли бы он вообще смог пересечься с Инуи или Изаной, а вот на счёт Майки Ханагаки даже не переживал, ведь мальчишку словно магнитом всегда тянуло к Такемичи. — мичи… Такемичи. — Раньше, чем услышать, Такемичи почувствовал лёгкую тряску — Вообще-то это ты должен был меня будить. А не наоборот. — Бархатный шёпот лился прямо в уши разомлевшего Такемичи. Ханагаки поёжился от горячего дыхания и попытался отпихнуть от себя лицо нависшего Шиничиро. Но тот лишь наглее прижался к парню, оставляя россыпь поцелуев по всему лицу. — Вставай, а то мне придётся изобразить волка… — Я не люблю ролевые игры, Шиничиро… — Пробубнил Такемичи, всё же открывая глаза и глядя прямо на яркую улыбку парня, нависшего над ним. — Сколько времени прошло? — Не достаточно, чтобы ты отдохнул. — Подленько улыбнулся Сано, но прежде чем Такемичи успел что-то ответить, он прижался губами к губам Ханагаки, проталкиваясь языком в рот парня, растягивая поцелуй, от которого кожа покрывалась мурашками, и не хотелось останавливаться, ощущая небольшие электрические разряды, пронзающие тело и попадающие прямо в сердце, но в конечном счёте пришлось это сделать. Такемичи сел в постели, потягиваясь, хрустя позвонками и чувствуя, как перед глазами на мгновение темнеет. Шиничиро полулежал на кровати, затем придвинулся к нему и обнял за талию: — Я люблю тебя. — Прошептал Шиничиро и Такемичи почувствовал, как на мгновение его язык прирастает к небу, но он быстро сглатывает, отвечая: — Я тоже… люблю. — Уложив ладонь поверх рук Шиничиро, Такемичи вздохнул. Как бы не хотелось продлить моменты комфорта и умиротворения, сейчас для этого не было времени. — Что по поводу Такеоми? Шиничиро тяжко простонал и нехотя поднялся с кровати, натягивая на себя первые штаны, что попались под руку, Такемичи даже задавался вопросом, сколько одинаковых пар, как эти, и кто их стирает — Шиничиро на это лишь пожал плечами, мол не знает, они сами чистыми становятся. — Бенкей говорит, что его недавно видели с какими-то бомжами, он вроде бы собирался сегодня поехать туда и «полазить» по помойке. — Если Такеоми не найдут в ближайшее время, придётся вызванивать их отца из командировки, либо же просить его написать заявление в соцзащиту. — В детский дом? — Шиничиро удивлённо посмотрел на Такемичи, явно не веря в то, что сейчас услышал. — Временное проживание, пока официальные опекуны не имеют реальной возможности присматривать за ними. — Почему ты собираешься отправить их… — В отличии от Какучё, я не их официальный представитель, а в отличии от Ханмы они, во-первых, ещё слишком малы, а во-вторых, у Ханмы чуть-чуть более адекватный папаша. По крайней мере, без причины он меня не ненавидит… — Ну это как посмотреть. — Хмыкнул Шиничиро. — В любом случае я не смогу подержать их у себя ещё месяц или даже год, я устал. — В случае чего обращайся, если нужна помощь. — Позвони Акаши-сану. — Точно! Позвонить! — Шиничиро бросился перерывать кровать, до тех пор, пока в руках у него не оказался телефон. Такемичи с недоумением за ним наблюдал, пока тот рылся в своей телефонной книге, а после ждал ответа… — Бенкей! Здравствуй, родной! Я к тебе по делу, знаешь что? Мы открываем благотворительный счёт… ага, под названием «Мама Мичи»… — Чего?! — Уставился на него Такемичи, но Шиничиро лишь плотнее прижал телефон к уху и ладонью оттолкнул лицо Ханагаки от себя. — Да, да… думаю поставить чашку у себя в магазине и у вас в клубе, ну знаешь, чтобы парни «из наших» тоже могли поучаствовать. Ну всё! Спасибо! До встречи, да! — Шиничиро сбросил звонок и, отложив телефон на кровать, повернулся к Такемичи, что сидел, скрестив руки на груди. — Чего? — Какого хрена, Шиничиро? — Ну извини… — Пожал плечами Сано, подленько улыбаясь. — Ты у нас и так кормишь всех вокруг. — Хочешь сказать, что я сам заработать не смогу? — Сам… — Шиничиро подполз к Такемичи, сжав его плечо. — Ты заработаешь только грыжу. Не будь упрямой сукой и дай тебе помочь, сколько у тебя сейчас на попечении детей? — Такемичи хмыкнул, не желая отвечать, и отвёл взгляд в сторону. — Четверо… у мелких Акаши сменная одежда, принадлежащая Какучё… даже у Сенджу, я видел. Школьные принадлежности, еда, корм для усатого зверя, еще и откармливать детишек с улицы умудряешься. Как ты ещё не сдох? — Нормально всё… — Буркнул Такемичи, не оборачиваясь до тех пор, пока Шиничиро не начал его трясти за плечи, устраивая персональное землетрясение. — Хва-а-тит! С-с-той… — Схватившись за запястья Сано, Такемичи пытался его остановить, но удалось лишь вновь упасть в постель, а Шиничиро приземлился сверху прямо на его грудь. Из-за того, что Такемичи сидел на коленях, ноги оказались под ним, растягивая те связки, о которых Такемичи даже не подозревал, и боль пронзила его тело, так что Ханагаки как можно быстрее скинул с себя тушу Сано и быстро выпрямил ноги. — Шиничиро, ты чёртов изверг. Шиничиро уже лежал на боку, подперев голову рукой и смотря прямо на Такемичи с какими-то странными искрами в глазах: — Ага, ещё и тиран, заставляю тебя меньше работать. — Иди ты в зад. — Как грубо! Такемичи поднялся с постели, потягиваясь и взъерошивая пальцами волосы: — Сколько времени? Шиничиро взглянул на экран телефона, прежде чем ответить: — Без пятнадцати три. — Сколько?! — Выхватив из рук Шиничиро телефон, Такемичи сам взглянул на время, даже ущипнув себя на всякий случай. — И ты всё это время просто спал рядом и не разбудил? — Ну почему же. — Вернув свой телефон, Шиничиро, шаркая ногами, добрался до журнального столика, окружённого принесёнными когда-то давно им с ребятами практически с помойки креслами, потому что дед запретил брать мебель из дома, а в то время у подростков не было достаточно средств для создания «базы», которой и была изначально нынешняя комната Шиничиро. — Между прочим, я около часа просто лежал и наслаждался прекрасным видом спящего тебя. — Фу, извращенец… — Такемичи выхватил бутылку минералки из рук Шиничиро, который только собирался сделать первый глоток. — Кто бы говорил… — Шиничиро с жадностью наблюдал, как быстро опустошается бутылка. — Ты как тот стрёмный чувак из фильма, который наблюдал за девушкой всю ночь! — Какой чувак? — С недоумением спросил Шиничиро, перебирая в голове знакомые фильмы, пока до Такемичи не дошло, что: — Ой, не забивай голову. Это так, штучки из будущего… Попрепиравшись с Сано ещё некоторое время на совершенно разные и в целом не важные темы, Такемичи всё же решил отправиться домой. Так как его дети уже разбежались по своим делам, а вечером наверняка вернутся жутко голодными. Так что, попрощавшись с Шиничиро и не заходя в основной дом, Такемичи отправился домой, но прежде чем Ханагаки успел это сделать Сано всучил ему пятьсот йен, а на все попытки Такемичи отказаться лишь улыбался, словно Такемичи был душевно больным дурачком. Такемичи даже по началу хотел просто назло Шиничиро выбросить деньги, но рука не поднялась. Так что Такемичи, мысленно всё ещё назло Шиничиро, зашёл в ближайший от его дома магазин и накупил полуфабрикатов и сладостей для детей, конечно, помимо денег Сано пришлось использовать ещё и из своего кармана, но Ханагаки, с чувством выполненного долга и гордо поднятым носом, делал вид, что всё это всё ещё его коварный план мести Шиничиро. И Такемичи совсем не подумал о том, что зашёл в магазин далеко от собственного дома и ему предстояло тащиться ещё дальше, чем если бы он пошёл в начале домой. Такемичи, уже чувствуя, как его спина говорит ему спасибо, поднял три полных пакета и небольшими шагами, боясь что ручки на пакетах лопнут, поплёлся домой. Медленно, сгорая от жаркого солнца и снующих туда-сюда людей, которых было значительно больше на улицах, ведь был выходной. Такемичи уже почти смирился с тем, что к концу «прогулки» его руки превратятся лишь в некое кровавое месиво, если конечно к тому моменту пакеты до конца не смогут перетереть ему пальцы. Но едва Такемичи успел пройти хотя бы пятьсот метров, как дорогу ему преградила небольшая группа подростков со смутно знакомыми лицами. — Эй, эй! Ты кто такой? А? — Такемичи понял взгляд на долговязого мальчишку, который словно какой-то панк выбрил виски, поставив себе ирокез. Парнишка крутил в руках кастет, явно намекая на проблемы. — Что-то раньше я твою рожу здесь не видел. Такемичи вздохнул, вспоминая собственную молодость и подобных личностей, которые постоянно приставали к обычным людям на улицах. — Э, ты чо, глухой? — Пухлощёкий парень, который уже сейчас был чуть выше Такемичи, толкнул его в плечо, вынуждая отступить на пару шагов назад. — Моччи, Шион, придержите коней… — Произнёс третий парень, медленно подходя к ребятам, сунув руки в карманы. Его Такемичи узнал сразу, наверное виной этому были его ярко бирюзовые глаза, но тем не менее, пока он не выглядел настолько же серьёзно, каким его запомнил Ханагаки с первой встречи. — Мучо, здравствуй. — Сам от себя не ожидая, Такемичи почувствовал, как по лицу расползается улыбка, он рад видеть этого парня в живых, ведь после заведомо проигрышной битвы с Поднебесьем Санзу, окончательно слетев с катушек, поквитался с почти «братом». Подросток внимательно осмотрел Такемичи с ног до головы, пока его товарищи вопросительно уставились на него. — Знакомы? — Осторожно спросил он, вынув руки из брюк, явно готовясь к тому, что придётся драться. — Не совсем. — Поставив пакеты с продуктами на землю, Такемичи уже собирался представиться, как его прервал возглас со стороны: — Ребята! — Повернувшись на голос, Такемичи увидел Какучё, шагающего рядом с Изаной, на лице которого радость быстро сменилась удивлением, когда он встретился взглядом с Ханагаки. — Таке-нии?! Ты чего тут? Мальчишка почти мгновенно, под ошарашенными взорами Моччи и Шиона, оказался подле Такемичи, с удовольствием поставился под ладонь Ханагаки, которой тот взъерошил ему волосы. — От Шиничиро шёл, перекусить взял. — Оторвав взгляд от мальчишки, он встретился им с Изаной, который с интересом наблюдал за сложившейся ситуацией. — Просто гуляете или «по делам»? — Гуляем, кое-как отбились от Майки и «невесты» Какучё. — Изана расслабленно улыбнулся, кажется, даже не обратив внимания на звуки приветствия от своих ребят, в отличии от Какучё, который лично пожал каждому из присутствующих руки. — Ты, смотрю, основательно затарился, Такемичи-сан? — Если бы, за пару дней всё сметут, знаешь же Шуджи, он тот ещё «растущий организм». Изана рассмеялся, чем явно удивил своих насторожившихся приятелей, при том, отметил для себя Такемичи, Шион как-то явно побледнел, отойдя подальше от Курокавы. — Помочь с продуктами? — Кивнув в сторону всё ещё лежащих на земле пакетов, поинтересовался Изана, и Такемичи сразу же отказался от предложения, заверяя, что «сам справится», но Изана лишь фыркнул и сказал:— Чо встали? — Посмотрел он на притихших парней. — Пакеты в зубы и за мной, покажу, где Какучё живёт. — Изана… — Постарался остановить парня Такемичи, но подростки тут же схватили каждый по пакету и без вопросов приготовились идти куда скажут. — Не переживай, Такемичи-сан, это всего лишь часть обучения, что бы кое-кто… — Изана взглянул на Шиона, который сразу же потупил взгляд. — … сильно не борзел на моей территории. — Таке-нии… — Такемичи посмотрел на Какучё, шагающего между ним и Изаной. — Мы когда уходили, Шуджи-нии попросил передать, что он вернётся поздно. — Это почему? — Не знаю, он не сказал. — Пожал плечами Какучё и переключил своё внимание на Мучо, шагающего чуть позади. — Муто-сан, так вы решили? Пойдёте со мной к Бенкею завтра? — Я схожу посмотреть на твою тренировку. — Ответил подросток, на что Какучё возмутился, прося тренироваться вместе с ним. За всеми разговорами, инициатором которых за частую оказывался Какучё, Такемичи даже не заметил, как добрался до дома. Он уже собирался достать ключ, прежде чем понял, что дверь открыта. Вздохнув, Такемичи просто толкнул дверь, проходя внутрь и приглашая подростков войти. Сразу на входе Такемичи в глаза бросились три пары знакомых ботинок. — Тора-кун? Мелкие, это вы? — Стянув кроссовки, громко спросил Такемичи, и на его зов из кухни тут же высунулась осветлённая макушка Чифую, мгновенно оповестившего остальных. — Старикашка вернулся! — Чифую тут же застонал от боли, когда в коридор выскочил Казутора. — Здравствуйте. — А после он перевёл взгляд за спину Ханагаки, где у входной двери толпились подростки. — А тут дома никого не было, вот мы и зашли… — Казутора-сан! — Тут же поприветствовал Какучё, в мгновение скидывая кроссовки и врываясь на кухню, приветствуя Баджи, Изана последовал за ним. Такемичи, обернувшись на оставшихся парней, склонил голову к плечу, интересуясь: — Вам особое приглашение? Снимаем обувь, моем руки и на кухню, я вам кофе приготовлю. — Забрав у подростков пакеты, Такемичи, проходя мимо Казуторы, попросил: — Покажи им, где тут ванна. — Хорошо. Вновь оказавшись в окружении огромного количества шумных подростков, Такемичи почувствовал абсолютное спокойствие. Как оказалось, Шион, Баджи и Чифую были самыми шумными и делили бедного Тигра, который в конце концов не выдержал и запрыгнул на колени к сидящему на полу Мучо. Оглядывая свою кухню, Такемичи понял, что ему просто катастрофически не хватает сидячих мест. И мальчишкам пришлось в основном сидеть на полу. Хотя кофе, приготовленный Такемичи, оценили все, кроме Изаны — который, как оказалось, вообще не пьёт ничего кроме зелёного чая, так что Такемичи пришлось сделать ему водичку с лимоном. Такемичи, с удобством разместившись на подоконнике, наблюдал за тем, как подростки из двух разных банд просто общаются друг с другом как друзья, хотя скорее ребята из Поднебесья выглядели как семпаи на фоне кохаев. Это было довольно мило, по мнению Такемичи. Во время этой суматохи к Такемичи осторожно подошёл Шион, принося извинения за доставленные неудобства, Ханагаки же ответил ему, что всё в порядке. Время близилось к восьми вечера, когда в дверь, постучавшись, вошли младшие Акаши, и в чисто мужской компании, наконец, появилась хоть одна девочка, которая, впрочем, сразу же нашла свою жертву в виде Какучё и под явно весёлые взгляды старших ребят взяла его в оборот, вынудив его извиниться за то, что он бросил ее с Майки. Такемичи же приступил к приготовлению, кажется, самого большого на его памяти ужина, и краем уха услышал, как Мочи шёпотом спросил у Какучё, почему здесь так много детей. Младший же не растерялся и быстро ответил ему: — Потому что это Таке-нии, он самый классный. — Ага. — Неожиданно поддержал Какучё Изана, и Такемичи внимательнее прислушался к их разговорам, не отрываясь от готовки. — Такемичи-сан единственный, кому можно довериться полностью. — Да, Таке-нии приютил нас с Хару-нии. — Вмешалась Сенджу, произнеся это достаточно громко, чтобы абсолютно все услышали это. — Сенджу! — Тут же одернул ее Харучё, который, к удивлению Такемичи, крутился рядом с Мучо, на коленях которого всё ещё нагло дрых Тигр, подставляясь под ласки подростка. — А что? — Парировала девочка. — Разве я сказала не правду? Ты сам говорил, что Такеоми — алкаш и больше нам не брат. И вообще… — Сенджу… — Зашипел на неё Харучё и Такемичи уже собирался вмешаться, когда всех прервал хлопок дверью и шум в коридоре. Такемичи поспешил выглянуть и чуть не вскрикнул, когда увидел, как Ханма, едва похожий на себя самого, пытается подняться с пола вместе с тумбой для обуви, свалившейся на него сверху. — Шуджи-кун! — Такемичи, чувствуя, как сердце в груди забилось с ужасной скоростью, быстро подскочил к нему, помогая подняться. — Ёб твою… — Увидев окровавленное лицо подростка, прохрипел Такемичи, быстро закинув руку Ханмы себе на плечо, поволок его в гостиную, на ходу прося. — Какучё, аптечку и полотенце с водой! — Да! — Какучё тут же побежал за тем, о чём его просили, Харучё помог ему приготовив воду и полотенце, пока остальные остались на кухне. Входная дверь вновь хлопнула и Такемичи услышал возгласы переругивающихся между собой Коко и Кисаки, Инуи же на прямую проскользнул в гостиную. И пока Такемичи оценивал то месиво, в которое превратилось лицо едва находящегося в сознании Ханмы, Инуи обрисовал ситуацию: — Мы тут это, за такси платили, он сам вперёд нас в дом вошёл. — Кто его так? — Кивнув на принесённые аптечку и воду Какучё и Харучё, поинтересовался Такемичи. — Отец. — Ханма-сан… — Такемичи осторожно обтёр лицо Ханмы полотенцем. — Ханма сам всё начал. Но потом даже не сопротивлялся. — Инуи переминался с ноги на ногу, явно не зная, куда деть свой взгляд. — Мы думали, что он его убьет. Пришлось вмешаться. — Спасибо. — Такемичи, смыв кровь, с ужасом осознал, что без швов тут не обойдётся. — Инуи, можешь закончить ужин, пожалуйста? Сегодня много народу. Слишком много народа толпилось в гостиной, а сейчас это только отвлекало Ханагаки, поэтому он отправил лишних подальше из комнаты. — Х-хорошо, Ханагаки-сан. — Инуи, кажется, был рад сбежать от гнетущей атмосферы, повисшей в гостиной, и заметив макушки младших, потребовал их помощи в готовке, забрав их на кухню, в которой вновь начали раздаваться приглушённые голоса. Такемичи же осторожно обмыл лицо и разбитые руки Ханмы, но это не слишком помогло, ведь из рассечённой брови и губы постоянно прибывала новая порция крови. — Какучё, Хару-кун, у меня к вам ещё просьба, принесите пожалуйста нитки с иголкой из ванной и спросите у кого-нибудь спички или зажигалку, там на кухне, на холодильнике, должен быть одеколон, его тоже захватите. — Хорошо! — Тут же ответили мальчишки, и всё о чём попросил Такемичи было у него буквально через пару минут. — Спасибо, а теперь вернитесь пожалуйста к остальным, хорошо? — Когда мальчишки ушли, оставив наедине с Ханмой, Такемичи вздохнул. — Ты чёртов идиот… — Прошептал он подростку, который простонал что-то в ответ. — Тебя даже в больницу отвезти нельзя, ты понимаешь? Ты ещё несовершеннолетний, если я сделаю это, то тебя отправят в интернат. — Прости… — Прохрипел подросток. — Идиот… — Такемичи быстро обработал огнём иглу и обрызгал одеколоном рану застонавшего от боли Ханмы и свои руки, заставил зажать зубами подушку и приступил к налаживанию швов. Ханма закричал, заглушённый подушкой, дёрнувшись и не позволяя нормально проколоть кожу, но в любом случае, это привлекло всех, кто находился на кухне, и большинство тут же примчались посмотреть, что происходит. — Изана-кун, Мучо-кун подержите его, пожалуйста. — Тут же попросил Такемичи, добавив. — Остальным здесь смотреть не на что. На кухню. — Когда посторонние ушли, Такемичи позволил подросткам сесть по обе стороны от Ханмы, сидящего на диване, а сам встал перед ним, поправив подушку в его зубах. — Нельзя, чтобы он дёрнулся, иначе швы могут быть неровными или я ткну куда-нибудь не туда. Ясно? — Не переживай, Такемичи-сан, всё будет по красоте. — Заверил Изана, тут же фиксируя Ханму с одной стороны. Вновь повторив процедуру с обработкой, Такемичи приступил к стягиванию рассечений, в этот раз всё прошло более гладко и он справился буквально за двадцать минут. И после, поблагодарив подростков, приступил к обычной обработке. Перевязал голову с разбитым затылком, от которого на спинке дивана осталось кровавое пятно. Ханма, казалось, совсем выбился из сил и даже не открывал заплывшие кровью глаза. Заставив в конце концов Ханму выпить обезболивающие, он помог ему доковылять на второй этаж, на лестнице Такемичи вновь поспешил помочь Мучо. Такемичи уложил Ханму на нижний ярус, присев рядом с ним, осторожно погладил по влажным волосам. — Шуджи-кун, ты сейчас поспи… просто отдохни, я буду рядом. Слышишь? — Угу… — Сонно пробормотал Ханма. — Спасибо. Такемичи склонился к нему, мазнув губами по лбу, оставляя поцелуй и сверяя температуру. Такемичи боялся, как бы Ханма-сан не стряхнул голову своему сыну. — Тебя не тошнит? — Шёпотом поинтересовался Такемичи и Ханма признался, что немного. — Я сейчас принесу тазик, подожди. Такемичи быстро спустился на первый этаж, выплеснув испачканную в крови воду из таза в унитаз и уже собирался подняться назад, но на мгновение заглянул на кухню, сделав в банку солевой раствор, чтобы делать компрессы от расползающихся синяков, и взял из холодильника бутылочку с минеральной водой, совсем не обращая внимания на взгляды подростков, прикованные к нему. Вернувшись в комнату, Такемичи тут же поставил тазик на пол у кровати, туда же банку с раствором и марлей в нём. — Ханма, приподнимись немного, давай. — Придерживая подростку голову, Ханагаки помог подростку напиться воды. — Вот так, молодец. Ханма вновь упал на подушку и Такемичи поспешил положить пару компрессов, заставив подростка хмурится. — Просто спи, я рядом. Лишь спустя час или около того Шуджи заснул и Такемичи, поменяв компресс, поправил одеяло и спустился на кухню, где Инуи уже закончил с ужином. — Сегодня бурный день… — Проговорил Ханагаки, тем не менее он быстро перевёл тему. — Уже поздно, ребят, так что давайте мы вас ужином накормим и вы пойдете. Кто-то попытался отвертеться, но Инуи, грозно уставившийся на дезертира, заставил всех стеснительных вернуться на место. Такемичи ужинал вместе со всеми, уместившись на подоконнике, так как места действительно для всех было чертовски мало. Он ел и даже не понимал, что точно ест, ведь все мысли Такемичи были далеко, он размышлял о том, как наведается к Ханме-сану и выбьет из него всё дерьмо, желательно после прикопает его где-нибудь за домом. Но чем больше его тёмная сторона подкидывала способов расправы, тем больше Такемичи осознавал — этим он совсем не поможет. У Шуджи и его отца всё гораздо сложнее, чем может показаться, и если подросток сам решил навалять Ханме-сану, то только он и имеет на это право и никто кроме него. Такемичи отчётливо понимал, что если он вмешается прямо сейчас, он просто сделает хуже. Он верит, что Шуджи имеет достаточно мозгов в голове, чтобы понимать что делает. Просто в этот раз ему не повезло, Такемичи уверен — Ханма не остановится и добьётся всего. Задача же самого Ханагаки просто находиться рядом. Шаркнув палочками по голому дну тарелки, Такемичи осознал, что он закончил даже не почувствовав вкуса, Тем не менее, оставив чашку в раковине, он поспешил вернуться в комнату, проверив, что Ханма продолжал просто спать. Поменяв солевой компресс, Такемичи вернулся вниз, проводив ребят. Изана пообещал проследить за тем, чтобы Кисаки добрался до квартиры своего отца, а после прошептал так, чтобы никто не слышал, о том, что не расскажет пока ничего Шиничиро о случившемся. Отправив младших по кроватям, Такемичи остановил свой взгляд на Коко и Инуи, оставшихся на кухне. — Рассказывайте. — Ч-что? — Икнув от внезапности, спросил Коко. — Всё.***
Инуи и Коко встретили Ханму, который вновь таскался за Кисаки, примерно в четыре. Инуи в тот момент читал статьи с рецептами из какого-то журнальчика, который принёс ему Чоджи, по словам которого: «Журнал просто валялся на земле, а не был в почтовом ящике!» Инуи сделал вид, что поверил, теперь у Сейшу с каждым разом получалось готовить всё лучше и лучше. Ханма же первым делом, даже раньше приветствия, поиздевался немного над Чоджи, за что получил тычок под рёбра от Инуи. А после потащил всех за собой в кафе. Шуджи, как и в любой другой день, был невероятно болтлив, выдавая за раз столько информации, что у Сейшу не хватало времени обрабатывать ее, поэтому он просто пропускал большую часть слов подростка мимо ушей. И порою Инуи удивлялся тому, как Ханма с лёгкостью находит темы для разговора. Во время посиделок в кафе, Ханма успел рассказать о том, как приготовил утром блинчики, и что Такемичи пообещал дать ему пару уроков. Рассказал о том, что Мансаку-сан настоящий зверь, заставивший его всего за одно матерное слово, после тренировки вычистить веранду перед додзё до блеска — Ханма на этот счёт возмущался особенно долго, потому что вообще не понимает смысла в запрете нецензурной брани. — Вообще-то, это мой способ самовыражения! Это часть меня! — Возмущённо жаловался Ханма. — Даже Таке-нии ничего мне не говорит. — Потому что он сам часто использует подобные обороты. — Ответил ему Кисаки. — Не то чтобы я имел что-то против, просто это не культурно. — А кто сказал, что культурно, а что нет? Почему я не могу выражаться так, как захочу? — Правила приличия. — Поддержал Кисаки Коко. — Зачем они нужны, глупости. Инуи вздохнул и уставился в окно, наблюдая за прохожими и краем уха слушая разговоры парней. — Правила создают общество. Без них было бы безумие и неразбериха. — Поправив очки, словно какой-то безумный гений из аниме, Кисаки продолжил. — Вот скажи, Ханма-кун, тебе бы понравилось, если бы кто-то подошёл к Юзухе на улице и шлёпнул ее? Нет? А знаешь, почему этого не происходит? Потому что существуют правила. — Не, Кисаки, ты не прав. — Закинув руки за голову, Ханма откинулся на спинку диванчика с довольной улыбкой на губах, нараспев произнёс. — Юзуха просто сломает наглецу руку, а может сразу обе. — Ханма… — Обречённо простонал Кисаки, но тот ему лишь улыбнулся. — Не бейся лбом о стол, я не тупой и знаю, о чём ты говоришь. — Похлопал он Кисаки по плечу. -Просто я действительно не понимаю, почему нельзя матерится. Я же не его оскорблял, я просто восхитился его силой. Тип, прикинь, он пиздец старый, но такие вертушки крутит! Я просто охуел! Инуи вздохнул, почувствовав, как накатывает усталость. Чоджи, сидящий рядом, толкнул его в плечо, привлекая внимание. — Что такое? — Посмотрел он на младшего. — Мне домой нужно, уже половина. Инуи взглянул на часы, висящие на стене часы, и действительно, уже была половина седьмого. Чоджи наконец взялся за ум и стал лучше учиться в школе, что не могло не радовать Инуи, мальчишка даже каким-то образом умудрился стать участником олимпиады по японскому языку и теперь усердно готовился к ней, взяв за правило садиться за учебники каждый день не позднее семи вечера. Чоджи вообще в последнее время сильно изменился, стал общительнее, хотя и предпочитал молчать в присутствии изначально не понравившегося ему Ханмы. Инуи считал это следствием того, что именно Шуджи сообщил всем о роспуске Вальхаллы. А так мальчик часто зависает с ним и Коко, особенно Чоджи нравится в гостях у Хаджиме из-за атмосферы колдовства в его комнате. Мальчишке нравилось всё мистическое, а особенно он загорелся идеей призвать на Хэллоуин духа. Инуи конечно попытался отговорить двух медиумов от попытки суицида через призыв нечисти, но у него не получилось. Инуи иногда казалось, что Чоджи видел в нём кого-то вроде старшего брата, но они это не обсуждали. На самом деле, Сейшу не знал бы как поступить в случае, если мальчишка всё же решит однажды, что они «как братья», потому что Инуи не считал себя правильным примером. И к удивлению Инуи, единственный пример старшего брата, который приходит ему на ум, это Такемичи. — Ты чо застыл? Идём? — Вырывает Инуи из мыслей Ханма. Они собирались проводить Чоджи до дома прежде, чем сами разойдутся. — А, да… пока, Чоджи! — Помахал он мальчишке ладонью, прежде чем тот вошёл в подъезд и скрылся из виду. — Ты чего сегодня такой задумчивый? — Ханма шагал рядом с ним, пропустив Коко и Кисаки вперёд. — Молчишь, всё думаешь о чем-то? — Да так… просто не выспался наверно. — Пожал плечами Инуи. — О, ясно… — Пробубнил Ханма. — Кстати, это мой район. Вон тот дом, я там жил. — Ханма указал на один из многоквартирных домов чуть вперёд, привлекая внимание идущих впереди. — Можем кстати зайти, я бы вещи кое-какие забрал… — Все вещи, которые ты оттуда можешь забрать, тебе даже на ногу не налезут. — Подколол Коко, обернувшись, показал язык. — Эй, я не жирный. — А кто это сказал, я имел виду, что ты жираф. — Нарываешься? — Прищурился Ханма. — Драки хочешь? — Так, стоп, никаких драк! — Вмешался Кисаки. — Не хватало, чтобы вы ещё тут покалечили друг друга. — Не переживай, Тетта-кун, я бью аккуратно. — Пропел Ханма, ухмыляясь. — Я сказал — нет. Только Инуи собирался поблагодарить Кисаки за помощь, как из-за спины их окликнули: — Эй, черти! Хули вы тут забыли?! — Обернувшись, Инуи наткнулся взглядом на какого-то бомжа, который едва ли на ногах держался. Обросший, весь в каком-то рванье и с красными, как у упыря, глазами. Малоприятный тип, об которого даже мараться было неприятно. Инуи уже собирался предложить друзьям свалить, чтобы не нажить себе проблем, но его прервал голос Ханмы. — Здравствуй, отец… смотрю, ты не меняешься? На мгновение мир будто бы замер. Чего-чего, а встретить бомжа, который окажется отцом Ханмы, Инуи даже представить не мог. Он плохо помнил, как всё точно произошло дальше, но словно в одно мгновение все стояли на месте, переглядываясь, а в следующее Ханма просит не вмешиваться и налетает на своего отца с кулаками, выбивая из мужчины дерьмо. Инуи так и стоял с открытым ртом, не понимая, что ему делать? Что вообще здесь творится? Он делает всего шаг вперёд, как Коко перехватывает его за руку и отрицательно мотает головой. И Инуи не остаётся ничего, кроме как наблюдать за тем, как мужчина и Ханма валяются по земле, что-то крича, обмениваются ударами, но словно в один момент что-то произошло и Ханма замер. Инуи даже не понял, это из-за того, что мужчина скинул его с себя на асфальт, заставив приложиться затылком или из-за того, что он что-то ему сказал. Но теперь уже мужчина был сверху и просто вколачивал кулаками лицо не сопротивляющегося подростка в асфальт. — Эээ! — Воскликнул Коко, нервно сжимая руку Инуи. — Долбаёб! — Вторит ему Сейшу и срывается с места, пинком сбрасывая мужчину с подростка. Шуджи еще мгновение просто смотрит вверх, в небо, и Сейшу даже кажется, что он видит слёзы в его глазах. — Сука! Шипит Инуи на пытающегося подняться мужчину и уже собирается вновь зарядить ему с ноги в табло, но Ханма просто поднимается с земли, пошатываясь и сжимая голову руками, словно она собирается у него взорваться. — Я больше не твой сын, сука. — Шипит он мужчине. — Гори в аду, мудак. Ханма даже не слушает проклятья, посыпавшиеся в его сторону, а просто, пошатываясь, уходит, отставляя за собой дорожку из капель крови. Они быстро догоняют Ханму, предлагая вызвать скорую, но тот отнекивается, явно идя на сплошной наглости и адреналине. А когда Кисаки всё же решился позвонить, Ханма вырвал у него телефон из рук и закинул куда-то в кусты. — Я сказал нет! — Шуджи пошёл ещё быстрее, но спустя пару шагов у него подкосились ноги и он упал на дорогу и потерял сознание. Тогда они решили, что нужно добраться до единственного человека, кто определённо сможет помочь. Вызвав такси и найдя телефон Кисаки, они затащили Ханму на заднее сиденье, пообещав водиле доплатить за то, чтобы он молчал и не звонил никому. И пока они ехали, Ханма пришёл в себя, попытался на ходу выйти из машины, но его удалось убедить, что они всего лишь везли его к Такемичи.***
Такемичи сменил очередной компресс Ханме, проверив его температуру. Присев рядом с постелью на пол, Такемичи взял в руки телефон, экран на котором беззвучно загорелся, оповещая об очередном сообщении от Шиничиро: — «Тогда я завтра заеду в аптеку, потом к тебе». — «Хорошо». — Написал в ответ Такемичи, следом отправив ещё сообщение. — «Если что, то я сразу вызову скорую. Но мне придётся отправить Акаши к тебе, иначе меня могут лишить опеки». — «Не переживай, я за ними пригляжу. Тоже поспи немного». — «Хорошо, спокойной ночи». — «Спокойной ночи». Такемичи отложил телефон в сторону, протерев глаза, спать он не собирался, да и к тому же все свободные места для сна заняты, так как в своей комнате он постелил Инуи и Коко, оставшимся у него, а в гостиной спят младшие Акаши. Да и сам Ханагаки не собирался сегодня ни на миг закрывать глаза, так как жар у Ханмы не спадает. Подросток просыпался всего один раз и его вырвало несколько раз, прежде чем он вновь заснул. Ханма выглядел плохо и Такемичи хотел просто вызвать скорую, но Шуджи несовершеннолетний и у него явные побои, а всё это определённо приведёт в отделение полиции — это Такемичи было вовсе не нужно. Вновь проверив, спит ли Ханма, Такемичи тихонько спустился на кухню, заварил себе кофе и взял на руки кота и забрался с ногами на стул, глядя в одну точку. Без врача Ханма может просто умереть или заработать серьёзные последствия. Взгляд Такемичи возвращается к телефону, который тот взял с собой из комнаты. Прислушавшись к тишине в доме, он взял телефон и набрал номер, нажимая вызов. Когда пошёл гудок, Такемичи только обратил внимание на время, и собирался уже сбросить вызов, как трубку подняли: — Доброй ночи, Ханагаки. — Здравствуйте, извините за столь поздний звонок. — Словно оказавшись перед взором мужчины, Такемичи выпрямился, скидывая Тигра с колен. — Кумагаи-сан, у меня к вам вопрос. Есть ли у вас знакомый врач, который не свяжется с органами в случае чего? — Что-то случилось? — В голосе мужчины промелькнула заинтересованность. — Это личное. — Хорошо, я скину тебе номерок, но учти, он берёт за свою работу деньги. Если у тебя будут трудности с оплатой, отправишь его ко мне, я запишу долг на тебя. Со временем отработаешь. — Спасибо, Кумагаи-сан. — Будешь должен. — Кумагаи отключился, а спустя пару минут от него пришло сообщение с номером телефона и Такемичи уже собирался сразу же набрать, но позже решил, что повременит с этим по крайней мере до утра. Вновь поднявшись наверх, Такемичи проверил Ханму, который всё так же неспокойно спал, обливаясь потом. Такемичи поменял компрессы и вновь спустился на кухню, но едва он успел схватиться за кружку, как в дверь с огромной силой начали долбить, заставив шерсть кота встать дыбом. В мыслях Такемичи тут же возник образ Ханмы-сана и Ханагаки бросился к двери, собираясь прямо с порога выбить из мужика всё дерьмо. Открыв дверь, Такемичи уже собирался выбить из наглеца все дерьмо, но прежде чем он успел это сделать мимо его носа пронесся кончик ножа, заставив отступить в глубь квартиры и едва не свалиться, запнувшись об обувь. Такемичи по началу даже не понял, что произошло, а мужчина вновь накинулся на него, Ханагаки едва успел перехватить запястья нападавшего, не позволяя вонзить нож себе в грудь. Оттолкнув его от себя, Такемичи быстро сориентировался и пинком под дых отправил мужчину лететь с лестницы, приземлившись спиной на землю. Услышав за спиной возню, Такемичи, чертыхнувшись, понял, что это проснулись младшие Акаши, а потому вышел на улицу и закрыл за собой дверь, спустился к распластавшемуся на земле и стонущему от боли мужику и пинком отправил нож в сторону. Только в тусклом свете фонарей Такемичи смог разглядеть, кто к нему заявился: — Возвращение блудного алкаша. — Под нос себе прохрипел Такемичи и, подняв парня за грудки, хорошенько вмазал ему в нос, тут же открывая кровяной водопад. — Ты где, блядь, шлялся, сука?! Такемичи понимал, что в нём кипит ярость вовсе не на Такеоми, который после удара в хлеборезку отрубился. Отшвырнув от себя парня, Такемичи вытер руки о штаны и вошёл в дом, где младшие Акаши стояли в проходе гостиной: — Что случилось? — Спросил Харучё, пряча за спиной Сенджу. — Уже всё нормально, идите спать, завтра расскажу. Войдя на кухню, Такемичи схватил со стола телефон и сразу же набрал номер Шиничиро: — Заводи мотор. — Стоило ему принять звонок, сказал Такемичи. — И приезжай, ко мне Такеоми припёрся, отвезёшь его в рехаб. — Чего? Кто? — Сонно начал расспрашивать Шиничиро. — Бегом ко мне, блядь! — Сбросив звонок, Такемичи вновь помчался на улицу, где в себя приходил Такеоми. Он выглядел отвратительно, ещё хуже, чем в прошлый раз. Такемичи за шиворот заставил его сесть, чтобы кровь из носа свободно текла на землю. — Пидорас… — Прохрипел Такеоми, за что тут же получил кулаком в морду, завалившись на бок. — Иди нахуй. Я тебе не нянька, чтобы слушать твои претензии. Ты кусок дерьма, а что если бы не я открыл двери? — Такемичи наблюдал за тем, как Такеоми, упёршись в землю дрожащими руками, пытается вновь сесть. — Я бы вас всех завалил. — Он только сел поравнее, как вновь откинулся от очередного удара в челюсть. — Ты совсем мозги пропил? — Иди нахуй. — Такеоми больше не собирался подниматься. А Такемичи вздохнул, потерев переносицу. Хотелось просто выбить всё дерьмо из мудака, но сил не было, да и случайно убить его ему не хотелось. А ведь раньше Такеоми казался ему более смышлёным и мудрым человеком, по крайней мере, не таким мудаком, как сейчас. Он сидел рядом с Такемичи ещё некоторое время, пока Шиничиро, наконец, не приехал. — Какого чёрта здесь произошло? — Сразу спросил он, подходя и наступая на нож. — Какого… — Такеоми пришёл поквитаться. — Всё равно завалю тебя. Шиничиро остановился, встав над Такеоми: — Я позвонил Вакасе и Бенкею, они сейчас приедут, заберут его. Может пока в дом затащим? Вдруг кто-нибудь увидит? — Я этот мусор в дом не потащу, пусть хоть сдохнет. — Такемичи поднялся на ноги. — Присмотри за ним, я проверю Ханму. Оставив Шиничиро на улице, Такемичи поднялся наверх, слыша, как Харучё и Сенджу тихо переговариваются между собой. Войдя в комнату, Такемичи увидел, как Какучё помогает Ханме попить. — Что случилось? — Тут же задал вопрос мальчишка. — Такеоми нашёлся. — Заменив Какучё, Такемичи осторожно вернул Ханму на подушку, вновь сменив компресс. — Прости меня… — Прошептал Шуджи, прикрывая глаза. — Я снова накосячил. — Забей… — Ладонью Такемичи проверил температуру, которая наконец начала спадать. — Главное, что ты жив. — Посмотрев на топчущегося на месте Какучё, Такемичи потрепал его по голове, улыбнувшись. — Поспи немного, всё будет хорошо. — Ага. — Согласно кивнул мальчишка и бросил взгляд на вновь задремавшего подростка. — Он поправится? — Да, я утром вызову врача, всё будет хорошо. Спи, я пойду пока проверю, что там на улице. — Ага. Спустившись вниз, Такемичи встретили младшие Акаши, Харучё сразу же спросил: — Это ведь Такеоми? — Ага. — Такемичи спустился с лестницы, присев на корточки рядом с детьми. — Нам нужно вернуться домой, да? С ним? — Сенджу выглядела так, словно вот-вот заплачет, и Такемичи помотал головой: — Не беспокойся, я бы не позволил вас забрать. — Он напал на тебя? — Ладони Харучё сжались в кулаки. — Он ведь сделал это, да? — Попытался, но Такеоми дерьмово дерётся. Идите в кровать, хорошо? Сенджу кивнула и потащила Харучё за собой, а Такемичи наконец вышел на улицу, где Бенкей и Вакаса уже пытались запихнуть Такеоми на заднее сиденье его собственной машины, которую, как оказалось, Бенкей на время забрал себе. — Они отвезут его проспаться. — Шиничиро положил ладонь на плечо Такемичи. — Завтра мы отправим его лечиться. Я звонил Акаши-сану и рассказал всё… оказалось, что он клал деньги на счёт Такеоми всё это время… попросил присмотреть за младшими ещё немного, прежде чем он сможет вернуться. — Хорошо. — Как Ханма? — Уже лучше, я утром позвоню одному врачу, который не создаст проблем. — Какому врачу? — Не знаю, мне знакомый номер дал. — Что за знакомый? — Ну ладно, мы поедем… — Прервал их разговор Бенкей, пока Вакаса утрамбовывал ноги Такеоми в салон авто. — Завтра позвоню вам. — Пока-пока! — Хлопнув дверью, пропел Вакаса. — Буду скучать по вам, малыши! — Езжай уже. — Фыркнул Шиничиро и махнул рукой. Вакаса же послал воздушный поцелуй и захлопнул за собой дверь. — Я тоже поеду. — Вздохнул Шиничиро и поцеловал Такемичи в щеку, приобняв за шею. — Поспи немного, хорошо? — Ага. — Кивнул Такемичи. — Обязательно. Проводив Шиничиро, Такемичи вернулся в дом и, достав из шкафа футон, на котором раньше спал Ханма, он принёс его в комнату мальчишек и постелил себе на полу. На самом деле, он даже не собирался спать, решив просто полежать, но Тигр, прибежавший под бок, убаюкал Такемичи своим урчанием.***
— Ну как он? — Спросил Такемичи невысокого старичка, назвавшего себя Аонэ-сан. — Лёгкое сотрясение, я оставлю вам лекарства и сделаю ему массаж — его нужно будет повторять, чтобы к мозгу поступало больше крови и кислорода. В целом, он крепкий парень, должен скоро поправиться. — Выложив из своей сумки лекарства на стол перед Такемичи, старичок добавил. — Я бы посоветовал его отправить на рентген и МРТ, но, думаю, это не для вас? — Такемичи кивнул. — Ничего страшного, я прощупал его, вроде бы кости черепа не пострадали, там просто небольшое рассечение, но всё в порядке, оно затянется, там даже швов накладывать не нужно. Я зайду на неделе, ещё раз его осмотрю. — Спасибо. — Такемичи поклонился Аонэ-сану. — Сколько я вам должен? — За свою работу я возьму три тысячи и по пятьсот за каждый препарат. Всё вместе выйдет примерно на пять тысяч. Я так понимаю, за оплатой мне обратиться к Норио-куну? Такемичи поджал губы, а после вздохнул: — Да, извините пожалуйста. — Ох, ничего страшного. Главное, чтобы парнишка был в порядке. — Старичок хохотнул и ,взяв свой чемоданчик, направился к двери, Такемичи шёл за ним. — Дней пять — шесть пусть он побудет в покое, а после уже пусть пьёт обезболивающие и может бегать, правда недолго — никаких физических нагрузок ещё пару месяцев. — Хорошо, спасибо ещё раз. Попрощавшись с доктором, Такемичи направился к Ханме, который вновь задремал. Вновь сменив солевые компрессы, Ханагаки вернулся на кухню, приберегая лекарства на холодильник и перечитывая оставленную Аонэ-саном инструкцию, выписанную на отдельном листе. Такемичи был рад, что всё было не так уж и страшно. Утром, прежде чем вызвать доктора, Такемичи отправил всех детей на улицу, чтобы они не мешались под ногами врача. Сейчас же Такемичи занялся наведением порядка в доме, просто чтобы отвлечься от ненужных мыслей, лезущих в голову. Он буквально до чиста вылизал всю квартиру и даже приготовил обед, прежде чем в дверь постучали и, открыв ее, Такемичи с удивлением увидел за ней Юзуху, что, переминаясь с ноги на ногу, смущённо протянула пакет: — Это Шуджи-куну… — Проговорила она. — Я слышала, что он подрался. — Хочешь навестить его? — Спросил Такемичи, отходя чуть в сторону. — А можно? — Конечно. — Кивнул Такемичи. — Он там, на верху, дверь слева. — Спасибо! — Девушка смущённо проскользнула мимо него, сразу же направившись в указанном направлении. Ханагаки в начале собирался проследовать за ней, но решил не мешать подросткам, вернувшись на кухню и сделав кофе себе и девушке, которая покинула Ханму спустя десять минут. — Он там спит… — Она выглядела немного ошарашенно. — Я наверное позже зайду? — Попьёшь со мной кофе? Поговорим немного… Неуверенно Юзуха приняла предложение, скромно присев за стол. — Ханагаки-сан, а вы не знаете, кто его так? — Знаю. — Кинул он. — Но тебе лучше узнать у него. — Хорошо. А… ну он поправится? — Да, врач разрешил вставать ему уже через неделю, так что всё будет хорошо. — Поставив чашку перед девушкой, Такемичи сел напротив. — Ну, как вы поживаете? — Мы? Гораздо лучше, Ханагаки-сан, спасибо. — Спрятав смущённую улыбку за чашкой, Юзуха отвела взгляд. — Тайджу больше не бьёт нас, хотя иногда кричит, но он теперь более спокойный. Даже удивительно немного. — Это хорошо. — Согласно кивнув, Такемичи сделал глоток. — А как у вас с Шуджи? Не обижает? — Что?! Нет конечно! Он хороший, очень… мне когда Инуи-кун рассказал о том, что с Шуджи, я так перепугалась, даже не поняла, как прибежала сюда. — Я рад, что у вас всё хорошо. Они просидели с Юзухой ещё немного, она рассказала о том, как удивилась резкому изменению Тайджу, и призналась, что в начале подумала, что он просто издевается над ними. Потому что это было так не похоже на него, но тем не менее она рада. Рассказала, что Тайджу стал лучше ладить с братом и даже учит его драться, хотя самой Юзухе это не особо нравится, потому что парни постоянно рвутся в драки. Она призналась, что не хотела отвечать на чувства Ханмы сразу потому что боялась, что Тайджу будет против, и ей не особо нравилось то, что Шуджи постоянно рассказывал о том, что он дерётся с кем-то. — Я не хотела, чтобы он однажды пострадал. — Призналась она и невольно взглянула в коридор, словно бы могла увидеть там Ханму. — Не хочу переживать из-за этого. — Да, я тоже. Но знаешь, иногда парням нужно выпускать пар. Поэтому я и отправил его изучать боевые искусства, но пока не сильно помогает, как видишь. — Ага… ну, я наверное пойду. Можно завтра прийти? — Конечно, хоть каждый день заходи, Шуджи будет рад. — Спасибо. Проводив девушку, Такемичи вернулся к прерванной уборке и собрал все вещи, чтобы перестирать их. Сегодня ему ещё нужно будет встретиться с Кумагаи-саном, переговорить. Такемичи надеялся что, наконец, их жизнь будет налаживаться, всё же Такеоми, наконец, вернулся, Шиничиро звонил ему пару часов назад, сообщив, что сегодня будет весь день приводить Акаши в норму, прежде чем отправить его на восстановление в клинику. Такеоми вообще начал бредить, его трясло и он боялся каждого шороха, отказываясь выходить из комнаты. Шиничиро переживал, что тот мог словить белочку. К вечеру, когда младшие, наконец, вернулись, Ханма более менее пришёл в себя, и не смотря на то, что у него сильно болела голова, пытался встать, но после грозного взгляда Такемичи решил, что ему не плохо и в кровати, даже несмотря на то, что в комнате очень скучно. Такемичи пришлось перенести телевизор в комнату мальчишек, чтобы Шуджи перестал дуться и говорить, что он заплесневеет лежать в постели. Принеся ужин в комнату, оставив младших есть на кухне, Такемичи поставил боевик на паузу: — К тебе днём Юзуха заходила. — Чего?! — Шуджи попытался вскочить, но Такемичи вновь уложил его обратно. — Ты спал, но не переживай, она обещала зайти завтра и настучать тебе по голове. — Эй! Она не могла такого сказать! — Возмутился подросток, чем вызвал смех у Ханагаки и, отсмеявшись, Такемичи всё же собрался с мыслями. — Шуджи, зачем ты сделал это? — Ханма поджал губы и отставил чашку с рисом на тумбу. — Извини, я… я просто хотел, наконец, полностью разобраться в себе… — Устроив драку? — Он сказал, что я больше ему не сын. Просто взял и сказал это мне… но знаешь, это он мне больше не отец, я всегда уважал его, не поднимал на него руку. Но я решил, что если мы больше никто друг другу, то я просто обязан устроить ему взбучку! — Ты идиот. — Извини… — Ханма стыдливо отвёл взгляд. — Не извиняйся, но в следующий раз не позволяй надрать тебе задницу. — Больше никогда! — Заверил его Ханма. Такемичи улыбнулся ему. — Чтобы не случилось, я буду на вашей с Какучё стороне. Навсегда. — Я тоже! — Такемичи поднялся со стула и потрепал Ханму по плечу, сказав, что пойдёт проверит мелких, а заодно отправит их делать уроки, ведь школу никто не отменял. Жизнь всегда била Такемичи поддых, а он учился ей не уступать. В этот раз он попался на крючок Кумагаи в тот момент, когда согласился отрабатывать долг Хайтани, и Норио определённо согласился простить долг мальчишкам не просто так, он сразу проверял его и исход был один, тот, к которому Ханагаки в итоге пришёл. Но с другой стороны, другого выхода не было, ведь не имей Кумагаи выгоды, он просто прикопал бы мальчишек где-то в районе леса, где их не нашли бы ещё очень и очень долго. Теперь же у Такемичи есть только иллюзия выбора, на которую мужчина очень жирно намекал, и это вовсе не выйти или войти в банду, а сдохнуть или выжить. Это мальчишкам Кумагаи спустил с рук беготню по его «ходячим кошелькам» с тем условием, что после завершения срока они отправятся подальше от Токио в интернат и надолго. А вот на Ханагаки у Норио были определённые планы — заполучить себе, либо убрать с пути, и первый вариант был ему выгоднее из-за нехватки проверенных людей в пределах Токио из-за расширения влияния. Но на самом деле перспектива погрязнуть в банде не пугала Такемичи, потому что он действительно знает себя, Ханагаки не сможет жить обычной, безмятежной жизнью — уже нет. Если он всё же уйдёт на покой, Такемичи уверен — он сожрёт себя изнутри. Ему просто жизненно необходим постоянный доступ к адреналину, к возможности выпустить пар, к чувству риска и хождению по грани. Такемичи слишком долго был втянут во всё это и просто так уйти не получится. Увы, но оставить позади всю тяжесть и боль он не сможет, больше нет наивного, плаксивого героя, его место уже давно занял эгоистичный ублюдок с синдромом спасателя. Сейчас единственным вариантом Такемичи остаётся лишь стать опорой для своих близких, их защитой и надеждой. Сколько бы жизнь не вставляла палки в колёса, он продолжит бороться, продолжит преодолевать трудности, он продолжит создавать счастье для остальных. Его эгоистичным желанием всегда было добиться счастья для близких ему людей исключительно своими собственными руками и теперь, когда он сделал большой шаг на пути к этому, Такемичи остался один на один со своими внутренними демонами, которых он обязан периодически подкармливать. Именно так и только так ему удастся сохранить подаренный ему шанс на счастье — продолжать бороться, пока бьётся его сердце, история не окончится, пока он не умрёт окончательно и он точно не знает, что будет по ту сторону, а пока он будет держаться за эту жизнь зубами, принимая все удары на себя. У счастья нет определённой черты, которую можно подвести и заявить, что это и есть настоящее счастье, потому что жизнь это не сказка со счастливым концом, это ебучий ужастик с внезапными поворотами, которые выбивают из колеи, и Такемичи считает, что самое важное — это вернуться в нее и продолжить путь, каким бы трудным он не был. И по крайней мере сейчас его близкие на пути, который гораздо ближе к счастью, чем когда бы то ни было.