Конспирация

Жизнь артистов, когда-то послужившая их катастрофическому сближению в этот раз сделала обратное: развела их. Три дня съёмок в этот раз проходят для них быстро и практически незаметно. Они чувствуют друг-друга, поддерживают, пусть даже и незримо, но оба это ощущают, находятся рядом, буквально кайфуя друг от друга, наслаждаясь этим обществом после вынужденной разлуки. Однако, эта сказка длится недолго и в его плотном графике вновь не находится места для неё. Сразу же после съёмок, лишь успев крепко сжать её ладони в своих, он наказывает ей беречь себя и быстро целует в щёку. Чисто по-дружески. У него Новая волна: выступление на открытии, судейство в жюри и собственный творческий вечер, наконец. Тот, на который его стараниями приглашена единственная волнующая его персона. А ей необходимо отдохнуть после съёмок, выспаться и восстановиться, чтобы на творческом вечере покорить не только его, и без вреда для собственного здоровья. Кроме того, её дома ждёт маленькая дочь, которая тоже хочет провести время рядом с мамой и ну совсем не виновата в том, что на маму навалилось слишком много работы. Как только его самолёт приземлился в Сочи, Дима тут же написал об этом Пелагее, чтобы она уж точно не волновалась и знала, что с ним всё хорошо. Ответ не заставил себя ждать и меньше чем через минуту он получил от неё многозначительное сердечко и многообещающее «до завтра». На сцене Новой волны он ещё споёт «Она моя», и хотя, грубо говоря, это не совсем пение, ибо формат ТВ-шоу не очень приветствует живое исполнение, но всё же, подстраиваясь под звучащую фонограмму, он будет думать лишь о единственной девушке, проговаривая текст песни, и ещё раз утверждая всем, что она — его и ничья больше. И пусть для остальных это будет всего лишь песня, для него в этот раз это — открытое заявление об их отношениях. Приняв похвалы и овации, он уезжает в номер, отговариваясь банальными «я устал» и «нужно отдохнуть перед собственным творческим вечером». И как ни странно, в этот раз он ни капли не врёт, ибо три дня съёмок «Голоса», перелёт и выступление на «Волне» всё же дают о себе знать, да и он не двадцатилетний мальчик, забивающий на своё здоровье и состояние. Только оказавшись в отеле, он распахивает окно, дабы впустить в помещение хотя бы немного свежего морского воздуха, чтобы хотя бы раз вдохнуть полной грудью за прошедший месяц нон-стоп работы. А затем набирает её номер, чтобы перед сном услышать её голос.  — Алло, — сразу же берёт трубку она. — Как всё прошло?  — Как и любой крупный концерт, который записывают для показа по телевидению, — пожимает плечами он, поправляя одной рукой штору, — пожелал всем хорошего вечера, покривлялся под фонограмму и вернулся в номер. А ты как?  — Я хорошо, — бодро отзывается девушка, — немного отдохнула, уложила Тасю спать, а сейчас складываю вещи для предстоящих мероприятий.  — Как твоё самочувствие? — спрашивает он, зная, что вопрос ей не очень понравится.  — Прекрасно, Дим, — и правда чуть более резко отзывается блондинка, — ты просто придаёшь слишком большое значение моему переутомлению.  — Ладно-ладно, — спешит утихомирить её Билан, хоть ответ его и не устраивает. — Я, если честно, очень жду тебя здесь.  — А я волнуюсь, Дим, — признаётся она, комкая в руках подол своего платья.  — Ты выступала перед президентом, — напоминает он, — что для тебя какая-то «Новая волна»?  — Это непривычный для меня жанр и…  — Я буду рядом, — прерывает он её речь, не давая договорить, — и уж точно не дам тебя в обиду. Не волнуйся, пожалуйста. И она улыбается, заверяя его, что не будет и говоря о том, что любит его, получая ответное признание в ответ. Они засыпают в разных городах, но чувствуя незримую связь друг с другом и зная, что завтра им суждено встретиться вновь.

***

Его утро вновь начинается с общения с ней, а именно, с короткой, но весьма приятной sms-ки с пожеланиями доброго утра. Он улыбается и желает ей счастливого полёта, поставив в конце небольшое но очень искреннее сердечко в сочетании со столь полюбившимся ему смайликом, названным персонально им пташечкой; а после отправляется на репетицию собственного вечера, ибо он слишком перфекционист даже для того, чтобы пустить на самотёк сольные исполнения других артистов. И несмотря на то, что он пытается контролировать абсолютно всё происходящее на сцене, кто бы там и какую композицию не исполнял, он то и дело отвлекается на свой телефон, периодически отправляя краткие текстовые отчёты о проделанной работе своей единственной. Они не виделись чуть менее суток, однако он уже успевает соскучиться. Прилетев в Сочи, Пелагея успевает только закинуть свои вещи в номер, и сразу же, не заботясь о внешнем виде и прикрыв лицо солнечными очками, отправляется к нему, просто потому что так правильнее, так спокойнее. И стоит ей только возникнуть рядом со сценой, как он бросает всё и идёт ей навстречу. Пара минут и он непозволительно близко, обнимает её за талию и расплывается в довольной улыбке.  — Привет ещё раз. Как долетела? — шепчет он пару раз коснувшись губами нежной кожи на её шее, пока его помощница снимает их в инстаграм.  — Замечательно, — отвечает она, чуть неодобрительно косясь на Алёну, — я так рада тебя видеть.  — И я, — улыбается он, невесомо касаясь рукой её щеки, от чего она чуть склоняет голову и улыбается ещё шире. И только когда видео уже добавлено в историю, до всех них доходит, что в этот раз у них нет никакого фундаментального оправдания. Месяц назад, в день рождения Поли, они могли рассказывать каждому встречному, что просто соскучились друг по другу, а потому не отлипали друг от друга едва ли не весь вечер. А здесь — они виделись буквально вчера, а сегодня снова не отходят друг от друга, если это не требует кто-то со стороны. И их это совсем не волнует. И Пелагее, если честно, немного некомфортно находиться под прицелом камер, но больше всего её смущает та камера, что находится в руках его бывшей девушки. Да и не только камера. Существование Алёны в принципе не особо-то позволяет ей расслабиться, хотя она знает, что эта девушка больше не имеет с Димой ничего общего кроме работы. Да, у них были отношения более двух лет, но сейчас она всего-лишь его SMM-менеджер. Он просто платит ей деньги и позволяет жить в своём доме и девушку это, кажется вполне устраивает. По крайней мере, она и не претендует на что-то большее, а Билану не хочется терять уже опытного сотрудника, знающего все тонкости ведения его социальных сетей. И крайней во всей этой кутерьме остаётся лишь Поля, не очень довольная таким раскладом, но всё же, по-прежнему Диме доверяющая. Во время их первой репетиции звукооператор что-то путает и включает не ту версию их исполнения, что задевает их обоих, подошедших к этому вопросу чересчур ответственно и посветивших предварительной записи «Цветных снов» аж несколько дней. И заметив это, Пелагея лишь недоумённо смотрит на Диму, не совсем понимая, что делать дальше. И он, взяв на себя все обязательства по исправлению этого инцидента, просит включить другую версию, чем накликает на себя гнев организаторов, у которых на счету каждая секунда и продуманным должен быть каждый шаг, каждый взмах руки. Им всем очень неловко, однако, то, что вечером люди должны услышать лучшую версию их исполнения куда важнее любой неловкости. Звукооператор ворчит, пытаясь найти тот самый файл, о котором просил Билан. На площадке начинается какой-то хаос: все ходят туда-сюда и о чём-то говорят. И в этот момент карий взгляд пересекается с извиняющимся серо-зелёным, Пелагея делает шаг вперёд, Дима повторяет за ней, только бы не видеть, как она одними губами шепчет ему: «извини». И ему очень хочется её обнять, и он даже тянется руками к ней, осторожно, бережно, но немного боясь реакции, ведь вокруг люди. Однако она смело обнимает его в ответ и все предрассудки уходят на второй план.  — Не переживай, ты уж точно ни в чём не виновата, — шепчет он, бережно сжимая её в своих объятиях и не желая отпускать.  — На меня просто немножечко давит эта ситуация, все нервничают, и я за компанию, — улыбается она, пожав плечами и наконец прекращая его обнимать. Но двое объятий, уже попавших в камеры — это уже заявка на персональный рекорд.  — Тебе нельзя даже за компанию, — отвечает он, тоже разжимая руки на её талии.  — Не придумывай, — тут же остро реагирует она. — Моя голова вчера кружилась только от нон-стоп съёмок и отсутствия нормального сна, а… — она на всякий случай оглядывается, чтобы удостовериться, что абсолютно никто не услышит их разговора, но продолжить ей уже не судьба, ибо нужная версия найдена. По их личной просьбе они не взаимодействуют на сцене, лишь периодически переглядываются и едва ли не синхронно машут руками. Просто у Пелагеи каблуки слишком высокие и ей неудобно ходить по сцене. И то, что они не хотят привлекать внимание к своими вновь чрезвычайно близкими отношениями тут абсолютно не при чём. А когда молодые люди наконец получают одобрение от звукорежиссёра и видеооператора, Пелагее уж очень хочется остаться и посмотреть репетиции других номеров. Не потому что ей интересно, что нового мог сделать её возлюбленный дорогой друг со своим репертуаром (который она обожала особо нежной любовью, да и, честно сказать, знала обо всех его планах на творческий вечер и исполнениях коллег практически столько же, сколько и сам Дима), а просто чтобы побыть рядом с ним. Однако он настоял на том, чтобы девушка отправилась в отель и отдохнула хотя бы полчаса, с учётом того, что дальше ей предстоит макияж и причёска, которые отнимут немало времени. И ей очень хочется возразить, но у него нет времени на то, чтобы что-то кому-то доказывать, а потому приходится молча согласиться. Но всё же, в отеле девушка проводит совсем мало времени: лишь поговорив с дочерью по телефону и на всякий случай ещё уточнив у мамы как у них дела, она отправляется творить красоту, появляясь в творческой среде едва ли не раньше всех и успев поздороваться едва ли не со всеми там присутствующими. Однако, виновника торжества ей встретить всё же не удаётся, поскольку он снова занят. И пока Дима исполняет какую-то сольную песню на сцене, её по счастливой случайности перехватывает какая-то молоденькая журналистка, предлагая сдать экзамен по загадочному «Билановедению». И она палится на первом же вопросе, отвечая на него раньше, чем репортёр успевает договорить свою фразу. Однако, пока его нет рядом, её мозги работают весьма неплохо, поэтому она весьма довольная своей задумкой, делает вид будто не знает точной даты его рождения. Просто подруга, забывшая число. И будто бы её сердце не делает ровно двадцать четыре удара, пока она придумывает и проворачивает эту схему. Следующий вопрос ставит её в тупик, и она, кажется, хочет что-то сказать, но видит его, куда-то вновь спешащего и от радости произносит рандомную цифру. Он где-то за кадром качает головой, улыбаясь, и жестом показывая ей то ли о’кей, то ли ноль. И она улыбается ему в ответ, борясь с диким желанием прямо сейчас отправить ему воздушный поцелуй, и добавляет как-то сконфужено: «Если бы я была в жюри Новой Волны, Дима победил бы восемьдесят пять раз». И он за кадром расплывается в широкой улыбке, рисуя в воздухе сердечко, а после снова куда-то уходит, радуясь, что не попал под прицелы камер, но негодуя, что ему не удалось поговорить с ней тет-а-тет и сказать ей что-то хорошее. Спустя несколько минут он находит её за кулисами, беседующей с Сергеем Мазаевым. И совершенно забыв обо всех уговорах, он подходит и снова обнимает её, даже не спросив на то разрешения и не проверив наличие камер поблизости. Третий раз за день. Она же быстро отстраняется, дурачась и говоря забавные фразы. Дима улыбается, легонечко ткнув её в живот, как бы спрашивая таким жестом одну, лишь им двоим известную вещь, и она, наконец позволяет ему обнять себя полноценно (четвёртый раз за сегодня), быстро прошептав:  — Прекрати, Дим, я не стала бы от тебя ничего скрывать, и сейчас я чувствую, что ты не прав. А после, подозрительно косится на кружащую вокруг Димы журналистку, желающую что-то спросить у самого Билана. Но он будто бы не видит и не слышит её, а весь мир сконцентрировался на единственной блондинке в светлом платье, которая дурацко машет руками, абсолютно мультяшным голосом выдавая: «ахаха, какая ночь, я её никогда не забуду». А главное, ни разу не врёт, потому что такое яркое событие она однозначно не сможет выкинуть из головы ещё очень долго. И дело вовсе не в творчестве или дуэте, который они таки записали, спустя много лет. Перекинувшись ещё парой фраз с Мазаевым, Дима, не обращая внимания на снующих тут и там видеооператоров, уверенно берёт Полю за руку, уводя чуть в сторону.  — Как ты? — в очередной раз задаёт он свой любимый за сегодня вопрос. — Перестала волноваться?  — Да, Дим, тут такая прекрасная атмосфера, люди! — воодушевлённо рассказывает она. И Дима видит, что ей и впрямь очень нравится всё происходящее вокруг. А видеть её счастливой и вдохновлённой сейчас — предел его мечтаний. Непроизвольно он улыбается в ответ и берёт её за руки, переплетая пальцы, а затем в очередной раз интересуясь её самочувствием просто потому что для него это важно.  — Дим… — угрожающе смотрит на него блондинка, на всякий случай оглядываясь и понижая тон голоса, — ты как будто бы начитался статей жёлтой прессы и им поверил. Сколько раз ещё тебе говорить: я не беременна! А то, что у меня вчера кружилась голова — следствие переутомления. Более того, — она понижает голос до еле слышного шёпота, — задержка на один день — это ерунда и со мной такое периодически бывает. Буду в Москве — конечно же схожу к врачу, но уверена, что со мной всё хорошо и так же будет и впредь. Он кивает головой, выслушав её очень тихую, но от того не менее пламенную речь, но глубоко в душе не хочет с ней соглашаться. Точнее, не так. Он боится, что она неправа, и внутри неё всё-таки зародилась новая жизнь. От такой формулировки ему почему-то приходят в голову всякие внутриорганизменные паразиты от банальных глистов до ленточных червей, из-за чего он сдавленно хмыкает, но размышлений не прекращает. Он уже пережил потерю ребёнка и не смирится с этим во второй раз, и уж тем более не позволит испытать эту боль ей. Сделает всё, что только в его силах и даже больше. Аккуратно отпустив её руки он, ничего не объясняя и зная, что они ещё неоднократно встретятся, он убегает переодеваться для следующего выступления, которое проходит для него как в тумане. А после… А после тот самый дуэт с ней. Песня для их дуэта подобрана не каким-то случайным образом, и даже не так, чтобы её хрустальный голос вписался в рамки поп-музыки. Он уверен: Поля блестяще исполнила бы абсолютно любую его песню к примеру, «там за рекою лес», на которую бы прекрасно лёг её голос, даже если бы она пела её сольно. Но они выбрали «Цветные сны», с их помощью окончательно прощаясь с предыдущим этапом жизни, закрывая дверь в ту жизнь, в которой играли друг с другом лезвием внутри, ломали ложью друг-друга и в итоге устали от такой любви. Теперь они повзрослели и оставляют всё это в прошлом, уж точно вступая в новый этап жизни, в котором всё однозначно будет очень хорошо. Потому что плохо и так было слишком долго и за это «плохо» они оба, кажется, искупили все свои грехи сполна. Всё исполнение они то и дело смотрят друг на друга, глаза в глаза, пусть даже на расстоянии, а стоит только мелодии подойти к концу, мигом, будто соревнуясь кто быстрее, бросаются в объятия друг-друга, рассыпая лестные эпитеты в адрес друг-друга.  — Невероятная, бескрайняя…  — Любимый мой… наш любимый. И всё бы хорошо, но это уже пятые, сука, объятия, попавшие в объектив за одни сутки. И этому нет никакого объяснения, кроме как то, что им бесконечно хочется трогать друг-друга. Может быть, если бы их номер был последним, то бескрайняя и любимый простояли бы на этой сцене вечность в объятиях друг-друга и даже не вспомнили бы о том, что находятся под прицелом камер и взглядов зрителей. Однако, у кого-то из них всё-таки включается мозг и напоминает им, для чего они тут всё-таки собрались такой дружной компанией. И как бы Диме не хотелось, но он вынужден отпустить её за кулисы, где она ещё немного пообщается с гостями из звёздной тусовки, а после ненадолго уедет в отель, чтобы переодеться на его афтерпати. Она, ранее чувствовавшая себя некомфортно во всей этой тусовке шоу-бизнеса, теперь радостно общается со всеми, кто встречается на её пути. Потому что она всегда ответственно подходит к этому вопросу и активно вливается в окружение своего возлюбленного, не важно: хоккеисты ли это и их жёны, или же звёзды отечественной эстрады. Она перекидывается парой фраз с едва ли не всеми там присутствующими, обменивается шутками с Реввой, делает пару фотографий с Киркоровым, после чего уезжает, как Карлсон обещав обязательно вернуться, но только уже на афтерпати. Она выполняет своё обещание, приехав одной из первых и занимая себе место у самой сцены, не оставляя ему больше вариантов куда смотреть, кроме как на неё. Конечно же, он, как человек музыки, не собирается веселиться и отдыхать на этом вечере, перетёкшем в ночь, его задача более фундаментальна — снова развлекать всех присутствующих своими песнями. Однако он начинает это мероприятие с благодарностей всем, кто сегодня почтил его трибьют своим присутствием. И сразу же палится, глядя на одну единственную блондинку в первом ряду до жути влюблённым взглядом. И взгляд — это ещё полбеды. Он сразу же во всеуслышание называет её «цветком восторга», что в их условиях уже может считаться признанием в любви. Но и саму Пелагею уже не особо волнует конфиденциальность их отношений, ибо взгляд полный умиления, который она даже не пытается скрыть, говорит куда больше, чем всё, что они там пытались плести на интервью разных лет. А дальше у него и вовсе сносит крышу от её присутствия и все свои песни про любовь он пропевает глядя в глаза именно ей, уверяя, что это была любовь, да и сейчас тоже, и вообще, там, где за рекою лес они обязательно построят дом, где будут жить в любви. А она, в первом ряду, так же не сводит с него взгляда, подпевая каждой строчке и ни о чём не задумываясь. Подумаешь, выучила наизусть репертуар любимого друга. И вовсе необязательно уточнять, что в этом репертуаре более сотни песен и она знает все, даже те, которые ещё не вышли в релиз. А он не выдерживает и меньше часа ни разу не коснувшись её. Руки тянутся сами, ноги тоже ведут его к ней единственной, а она и не против. И оба они поддаются желанию, сокращая расстояние и вновь начиная петь в один микрофон, прямо как месяц назад на её дне рождении. Только тогда они пели о том, как друг-друга любили, в прошедшем времени, а сегодня, они взявшись за руки, переплетая пальцы и глядя глаза в глаза поют «я просто люблю тебя» и, признаться честно, вовсе не в угоду тексту этой композиции, а по велению сердца. И, если камеры и заинтересованные взгляды Дима в этот вечер успешно игнорирует, то с её неприлично расстёгнутыми тремя пуговками на платье такой номер не прокатывает. Он держится стойко, но всё же пару раз опускает взгляд на соблазнительные полушария её грудей, просто надеясь, что это не останется где-то в фото и видеоархивах этой вечеринки. А Пелагея старается делать вид, что не замечает направление его взгляда, хотя, оно, признаться честно, ей очень льстит, да и если быть совсем уж откровенными, именно на такую реакцию она и рассчитывала, оставляя эти три пуговки расстёгнутыми. Билана распирает от счастья, а в такие моменты всем нам тяжело держать язык за зубами, поэтому в проигрыше он неожиданно даже для самого себя вдруг произносит: «мы недавно пережили супер прекрасные эмоции…», под этими словами подразумевая то, что они начали тесно общаться с тех самых съёмок «Где логика», и однажды это общение привело к тому, что они оказались в одной постели и решили дать своим отношениям второй шанс. Между прочим, кажется, не просчитались. Однако, Пелагея сегодня ещё сохраняет малую каплю здравомыслия, а потому всем видом показывает ему, что настолько откровенничать это перебор даже для собственной вечеринки. Поэтому он смущённо добавляет: «ну… под камерой всё-таки», надеясь, что все подумают о съёмках «Голоса», или о долгожданном дуэте. Но ведь и он не уточнял, под какими именно камерами они пережили эти эмоции, а, знаете ли, камеры их телефонов и впрямь помнят достаточно прекрасных мгновений. Пелагея облегчённо выдыхает, в шутку побив Диму кулачками по плечу, как бы говоря этим жестом чтобы он больше так не делал. И он смеётся, возвращаясь на сцену под завершающие аккорды мелодии. Следующей все просят исполнить его коронную и горячо любимую «На берегу неба», однако лишь об одном упоминании этой песни перед его глазами её день рождения, от чего он резко сменяет курс, удивляя всех своим решением:  — Тогда «Молния». Чтобы немножко снять сексуальное напряжение. И, может быть, другие гости и будут гадать: что же это за напряжение такое и откуда взялось, Поля лишь сдавленно хихикнет, обмахивая себя руками. Потому что от его близости ей стало очень жарко и теперь расстегнуть хочется далеко не три пуговки. Потому что это самое сексуальное напряжение она почувствовала на своей шкуре. И они оба, кажется, напрочь забывают о своём решении скрывать отношения. Да, её сердце замирает, когда он поёт ей со сцены «220 Поль» вместо идущих по тексту «вольт», но не от страха быть раскрытыми, а от умиления и бесконечной любви к этому мужчине. И, кажется, она после этого готова сама забежать к нему на сцену с объятиями, но ей пока ещё хватает мозгов осознать, что это однозначно не самое лучшее решение. И не известно чем могли бы закончиться все эти их разнообразные взаимодействия: взгляды, прикосновения и шутки, если бы эту патовую ситуацию не взяла в свои руки и не спасла бы двух влюблённых идиотов от окончательного раскрытия, Лариса Долина, чьё замечание по поводу микрофона немного отвлекло и Диму, и Полю. Но он же, блять, не может просто выслушать и продолжить петь, а потому, наплевав на ещё недоговорившую артистку, он спускается к Пелагее, обнимая в чёртов шестой раз за сутки. И, заметьте, учёт идёт лишь тех случаев, которые зафиксированны камерами и автоматически разлетаются как горячие пирожки по всему интернету. А дальше он всё-таки отправляет всех на обещанный «берег неба», замечая, как на его вечеринку наконец подтянулась Рудковская. И, несмотря на благодарность за то, что она сделала для него в тяжёлые нулевые годы, после смерти первого продюсера и во времена бесконечной судебной волокиты, сейчас ему ни горячо, ни холодно от её присутствия. Но всё же, когда Яна улыбнулась Пелагее, чуть приобняв её и поцеловав в щёку, Диме просто хочется приложить ладонь к лицу, закрывая глаза, и помотать головой. Ну не дружила никогда Яна с его друзьями, уж слишком разные у них приоритеты и взгляды на жизнь. Но менять что-либо поздно и он просто допевает песню, поставив в уме галочку о необходимости обговорить этот вопрос и с Яной, и с Полей лично. А пока он делает перерыв, решив всё-таки дать своим голосовым связкам передохнуть (с ударением на у, разумеется), приглашая на сцену других артистов, почтивших его мероприятие своим присутствием. Но, к сожалению или к счастью, эти другие её абсолютно не интересуют, отчего она сразу же покидает «первую линию», ещё раз давая всем повод поразмыслить на тему их чудесных отношений. Он в очередной раз распыляется лестными эпитетами в сторону чуть ли не всех присутствующих, просто потому что он такой человек: не привык к конфликтам, предпочитает сохранять со всеми дружеские отношения и уж однозначно никогда и ни о ком не скажет плохого слова. А потому она даже не волнуется, спокойно беседуя с коллегами и наконец пробуя напитки и закуски, которые до сей секунды её абсолютно не интересовали. Однако он достаточно быстро замечает её отсутствие в первом ряду, сразу же начиная лихорадочно осматривать весь взгляд и заодно анализировать своё поведение: не сказал ли чего лишнего, или же, может быть, сделал что-то не так. Их история длинною уже в целых тринадцать лет имела разные прецеденты, а потому он знает, что ожидать можно практически всего. И лишь увидев её за одним столиком с Долиной, Дима наконец позволяет себе спокойно выдохнуть, но лишь на считанные секунды, потому что тут же замечает в её руке бокал, наверняка с чем-то алкогольным. Пелагея тем временем выслушивала похвалы от Ларисы Александровны относительно их удавшегося дуэта, задумчиво крутя бокал в руках и раздумывая, что же ответить артистке так, чтобы не зародить в её душе ненужных подозрений. И лишь на секунду, по зову сердца взглянув в сторону сцены, она тут же сталкивается с родным карим взглядом. В нём читается напряжение и сверкают молнии куда мощнее 220 вольт, но она, кажется, понимает к чему он клонит, а потому лишь приподнимает бокал, чуть кивая головой и таким образом отсалютовав ему своеобразное приветствие, а после пригубляет бокал, прекрасно понимая, что сейчас он ей ничего не сделает. По крайней мере, она прекрасно осознаёт, что в таком людном месте он не сможет подойти к ней и вырвать бокал прямо из рук, демонстративно выливая его куда-нибудь, ведь такое поведение однозначно породит множество слухов, сплетен и обсуждений. А потому ей остаётся лишь отставить бокал в сторону и улыбнуться ему; а Диме — подавить вспышку ярости и желание оградить его от всего мира, отложив этот разговор на потом. Время уже давно перевалило за двенадцать, и даже за час ночи. Она пытается скрывать, что её невероятно клонит в сон, однако с каждой минутой это становится делать всё труднее. Вернее, если бы он сейчас вновь вышел на сцену, она смогла бы перебороть всё что угодно, снова в первых рядах вторя каждому его слову, однако и он уже не поёт, а о чём-то беседует с Шатуновым. И она принимает единственное верное решение — начинает прощаться со всеми. Безусловно, её действия не укрываются от билановского зоркого взгляда, а потому он быстро ставит всё время крутящуюся вокруг Олю Бузову и Яну, которой уж точно сейчас не стоит лезть в их отношения на подтанцовку Юрию Шатунову, а сам незаметно выскальзывает вслед за Пелагеей, чувствуя острую необходимость поговорить прямо сейчас.  — Пелагея, постой, — зовёт он её уже на улице, с какой-то затаённой обидой понимая, что она его не заметила, и вообще не сочла нужным поставить в известность о своём отъезде. И она покорно оборачивается к нему, на всякий случай оглядываясь по сторонам, а когда удостоверяется, что поблизости никого нет, делает шаг вперёд, поближе.  — Ты чего такой напряжённый? — с лёгкой улыбкой спрашивает она, надеясь снизить остроту этого разговора и перевести её в благоприятное русло.  — Ты не считаешь, что если решила уйти, надо хотя бы поставить меня в известность, я уж не говорю о том, чтобы по-человечески попрощаться? — вопросом на вопрос отвечает он, не ведясь на её уловки.  — Мы и так сегодня слишком наследили, — пожимает плечами она, совершенно не понимая его претензий. — Хочешь привлечь ещё больше внимания? А я бы написала тебе сообщение чуть попозже, чтобы ты не волновался.  — Опять твои игры в конспирологию, — неодобрительно качает головой он, всё ещё глядя на неё слишком сурово для молодого человека, который хотел всего лишь попрощаться. — Ладно, допустим я понял и принял, но что за сцены с Ларисой Александровной?  — А что не так с Ларисой Александровной? — искренне недоумевает она, окончательно теряя логику его рассуждений.  — Да не с ней, с тобой! — громче чем положено восклицает он. — Ты пила алкоголь, — наконец напрямую высказывает он.  — Послушай, — наконец понимая проблему, говорит Поля, делая полшага вперёд, касаясь её запястья. — Во-первых, я уже говорила, что я не беременна и почти в этом уверенна, а во-вторых, — она выдержала небольшую паузу, сохраняя интригу перед признанием, — я не пила, не волнуйся.  — Но… — начинает было оправдываться Билан, но Пелагея не позволяет ему этого сделать.  — Жёлтые газетки уже твердят о том, что я беременна, а тут ещё я очень удачно тусуюсь в твоей компании, отказываясь от любого алкоголя. Интересная картина получается, не находишь? Я осознаю, что могу быть не права. Да, — видя удивление у него в глазах, улыбается она, — я допускаю вероятность беременности и постараюсь беречься, пока не узнаю точно: да, или нет, но предоставлять журналистам новые материалы для обсуждения тоже не хочу. Можешь сходить к тому столику и проверить. Найдёшь там абсолютно нетронутый мой бокал. И… кстати… — она замялась, не зная, как лучше высказать свою мысль, — мы и без этого, подозреваю, уже широко обсуждаемся в интернете, как в старые добрые.  — И чего ты хочешь? — наконец улыбается он, вновь беря её за руку и переплетая их пальцы.  — Сделай с этим что-нибудь: замни эту ситуацию, или сделай что-нибудь такое, чтоб это затмило наши взаимодействия, пожалуйста.  — Постараюсь, — кивнул он, лихорадочно соображая, кто же из присутствующих может вызвать наибольший общественный резонанс. — Слушай, а ты не против, если я немного потанцую с Олей Бузовой? Она самая обсуждаемая личность в нашей стране, должно всё получиться.  — Не против, — соглашается она, всё ещё держа его за руку, — только сильно не заигрывайся.  — Не буду, — обещает он, оглядываясь по сторонам и убеждаясь, что рядом нет ни души, а после резко заключает её в объятия, уже сбившись со счёта какие это за последние сутки и коротко целуя в губы. — Не скучай без меня. И она уедет, ещё раз махнув ему на прощание, а он вернётся, чтобы станцевать тот самый танец с Бузовой, который на следущий день пресса растащит по кусочкам в свои издания. Хотя, конечно, после её уезда ему абсолютно нечего делать на этой вечеринке: всё сразу померкло на пару тонов и сделалось неимоверно скучным. И будь на то только его воля, он обязательно бы плюнул на всё и поехал вслед за ней, чтобы провести в её объятиях ещё одну ночь, после чего они снова разойдутся ненадолго по своим делам. Но ради её любви он сделает всё, что только ей захочется, даже если это противоречит его интересам: потанцует с Бузовой, выложит фотографию с незнакомой женщиной, переживёт недельную разлуку. Просто для того чтобы через неделю снова увидеть её улыбку и заключить в объятия уже не под камерами и не ведя дурацкий счёт их соприкосновений. И уже под утро, когда все вдоволь натанцуются и наобщаются, он тихонечко вернётся в отель, поднимаясь на этаж выше того, на котором расположен его номер. Оглядываясь каждую секунду, он выудит из кармана ключ-карту, которую его дорогая подруга заблаговременно взяла для него на ресепшене и тихонечко передала из рук в руки, зайдёт в номер, пропахший его самыми любимыми духами, быстренько примет душ, пользуясь её гостеприимством, а потом нырнёт под одно одеяло с ней, притягивая блондинку поближе к себе и утыкаясь носом в её затылок.  — Дим? — сонно спросит она, не открывая глаз.  — Дима, Дима, — прошепчет он. — Но если хочешь, можешь называть меня Витей. И она слишком хочет спать, чтобы осознать степень его доверия к ней: он снова разрешает ей звать его именем для самых близких. Хотя, если углубляться в этот вопрос, он в принципе никогда подобного и не запрещал. А он просто слишком устал, да и не рассчитывал получить от неё ответ. Главное что она рядом, с ним. Уже завтра утром они разойдутся в разные стороны, ибо у них слишком разные планы, но главное что сегодня они рядом друг с другом, а всё остальное — вторично.