Конспирация

Сегодня она никого не ждёт. Все её гастроли, заседания в жюри и выступления на фестивалях временно прекратились и наконец у неё есть время на себя. Даже её горячо любимая дочь, встретившая маму после почти недельной разлуки бурными объятиями и развлекавшая блондинку несколько дней, сегодня отправлена к бабушке, чтобы мама снова смогла набраться ресурсов на дальнейшую деятельность. Погода за окном сегодня оставляет желать лучшего: слишком быстро пасмурная и холодная осень сменила чересчур жаркое лето. Всего лишь за пару дней солнце перестало дарить земле своё тепло, а ему на смену пришли хмурые тучки, периодически омывающие всё вокруг дождём. Может быть, оно и к лучшему, ведь жара, стоявшая всё лето, порядком поднадоела всей России, а теперь наконец-то от неё можно и отдохнуть. В целом, любая погода хороша, особенно если наблюдать за ней из окна тёплого дома, закутавшись в любимый свитер. А именно такие планы и были у блондинки на день: никуда не выходить и провести время за чем-нибудь, до чего руки доходят очень редко: посмотреть фильм, или заняться каким-нибудь творчеством. Она никого не ждёт, поэтому вздрагивает от неожиданности, когда на весь её дом раздаётся трель дверного звонка. Недоумевая кого же сегодня могло к ней принести, она спешит к двери, потому что для неё не открывать никому и не отвечать на звонки — это просто моветон. Она отстраняется от дверного глазка чуть мотая головой, когда видит его, а потом открывает дверь впуская мужчину внутрь дома. Он отчего-то рассержен. Настолько, что слишком быстро и уверенно перешагивает порог её дома, ничего не говоря, и буравит её своими шоколадными глазами исподлобья.  — Привет? — неуверенно начинает она, чувствуя себя неуютно под таким взглядом.  — Ну здравствуй, — отвечает он, снимая ботинки и не церемонясь проходя в её дом.  — Ты какими судьбами? — наконец набирается смелости Поля, — я тебя сегодня не ждала.  — Да так, мимо проходил, — невесело усмехается мужчина, снова глядя ей в глаза. — Деталь, значит. Пелагея смотрит на него как на сумасшедшего, абсолютно не улавливая сути его претензий, что вынуждает его продолжить.  — Ну ладно, и похуже бывало. Спасибо хоть что не вещь, — не менее загадочно бурчит он, присаживаясь на диван.  — Дим, да в чём дело? — не выдерживает она, повышая голос.  — Да ни в чём, — пожимает плечами он. — Просто не очень приятно, когда тебя называют деталью. Сразу человеком себя чувствовать перестаёшь и сомневаешься в своей нужности: вдруг ты всего лишь навсего деталь, дополнение к какой-то важной персоне. Шестерёнки в её голове начинают крутиться с двойной скоростью и теперь, кажется, до неё доходит к чему же клонит её глубоко обиженный возлюбленный.  — А что, мне нужно было сказать в этом интервью: «Я, конечно, не планировала вернуться в Голос, если бы Димочка Билан не приехал ко мне в два часа ночи, долго и усердно уговаривая согласиться? Между поцелуями бормоча, что от этого зависит и его согласие, что мы снова единое целое и должны быть там вместе, что это — ещё один способ больше видеться?». Вот это сенсация была бы! А как сразу рейтинги проекта взлетели бы, м-м. Мне бы наверное Юрий Викторович особую премию за такой перформанс выписал.  — Не преувеличивай, — хмыкает он.  — Я преувеличиваю? — не на шутку заводится блондинка. — Как будто бы это я завалилась к тебе домой с какими-то совершенно непонятными претензиями. Деталью его назвали, бедненький ты мой, нежный и ранимый. Всё теперь, трагедия вселенского масштаба. Только почему-то я не высказывала тебе претензий: ни когда ты обжимался с Бузовой на своём концерте, ни когда ты выложил фотографию с какой-то малознакомой женщиной, ни даже когда ты написал мне благодарственный пост с нашим дуэтом намного позднее, чем всем остальным и максимально официальным тоном, в то время как остальных склонил с помощью уменьшительно-ласкательных суффиксов и разбавил текст милыми до тошноты смайликами.  — А, то есть, тебе не хватило того, что я трогал тебя через экран телевизора, за неимением такой возможности в жизни, из-за того, что в то время, ты пошла осваиваться в тусовке шоу-бизнеса без меня, только потому что, видите ли, мы сильно палимся. Да и пора бы вспомнить, что ты сама и была инициатором всего тобой перечисленного, — справедливо отметил Билан, наблюдая за размахивающей руками возлюбленной.  — А ты мог бы и не согласиться!  — Господи, ты точно беременна, — качает головой мужчина. — По крайней мере, ведёшь себя именно так.  — А ты ещё и знаешь как ведут себя беременные женщины? — снова возмущается блондинка, но уже плохо скрывая улыбку, — и сколько же женщин уже были беременны от тебя.  — Одна, — честно признаётся он, — и исход ты знаешь. Она прикусывает язык от неловкости и досады, внезапно понимая, что со всеми этими полушуточными разборками забрела на запретную территорию. Опускает глаза, не зная как исправить ситуацию, а потом признаёт:  — Извини, я слегка перегнула.  — Я тоже, — кивает головой он. — Сам не знаю с чего завёлся. Ну деталь так деталь, в конце концов, тоже на букву д. Пелагея кивает, осторожно поднимая взгляд на мужчину.  — Ну ладно, я наверное поеду, не буду тебе мешать, — неуверенно пожимает плечами он, вставая из кресла.  — Ну подожди, — мгновенно реагирует блондинка, на самом деле абсолютно не желая его отпускать. — Давай хотя бы обнимемся в знак примирения.  — А разве мы ссорились? — задаёт вопрос «в лоб» Билан, в следующую секунду притягивая блондинку к себе и обнимая её крепко-крепко, будто в последний раз, оставляет невесомый поцелуй на её макушке и позволяя ей оставить его вопрос без ответа. Потому что сам знает, что это вовсе не ссора, а так, маленькое недоразумение, которое с лёгкостью перекроется парой объятий и поцелуев, после чего просто растворится в их странной, но очень концентрированной любви, будто ничего и не было.  — Может останешься? — поднимает голову Поля, заглядывая в его глаза и чувствуя себя в этот момент самой счастливой женщиной Вселенной. И пока она задаёт этот вопрос, сердце её бьётся так сильно, будто бы от ответа зависит вся её жизнь, а не один вечер. Она чувствует острую потребность в нём рядом, в его сильных руках и нежных поцелуях; в дурацких шутках и постоянных комплиментах.  — У меня послезавтра концерт на Дальнем Востоке, а ему предшествует экологический форум. Завтра вылетаю, надо собраться и подготовиться, — оправдывается он, боясь сказать однозначное «нет», потому что осознаёт, что оно расстроит его Полю.  — То есть ты серьёзно приехал ко мне, только чтобы закатить скандал из-за «детали»? — не теряется она, чуть улыбнувшись, задавая этот вопрос.  — Ну-у… — загадочно протягивает Дима, затем многозначительно и медленно приподнимая одну бровь, что заставляет блондинку засмеяться. И он улыбается вместе с ней. Ровно до того момента, пока ей не приходит в голову гениальная мысль привстать на носочки и поцеловать его. Нежно и ласково, будто бы боясь спугнуть. Дима не спешит углублять поцелуй, принимая её правила игры и продолжая её обнимать, только уже более невесомо.  — На самом деле — чтобы увидеть тебя, — признаётся он, отвечая на вопрос, заданный ею чуть ранее. — Потому что с этой работой видеться вживую это уже роскошь. И… я соскучился.  — Я тоже, — почему-то шёпотом, будто боясь спугнуть этот момент, признаётся Пелагея. Он хочет ещё что-то сказать, но она прикладывает указательный палец к его губам, приказывая таким образом молчать. И пока он непонимающе смотрит на неё, не решаясь нарушить установленные правила, она слишком увлекается, невесомыми движениями пальцев обводя контур его губ, чуть нажимая на нижнюю. Дима чуть приоткрывает рот, мягко целуя подушечки пальцев и тоже вовлекаясь в этот странный процесс. Но он выходит из этого анабиоза раньше, чуть улыбаясь и выпуская девушку из объятий, что заставляет и её очнуться и попытаться понять происходящее.  — То есть ты считаешь нормальным вот так вот набежать, как монголо-татары на Русь в 1237, а потом спокойно уехать? — задаёт вопрос она почти без претензии, просто не понимая хода его мыслей.  — Нет, не считаю, — отвечает он максимально честно, — но сама же понимаешь, какой у нас график.  — Когда у тебя самолёт? — в лоб спрашивает она, имея в виду не просто дату, но и точное время, вплоть до секунды. — Может быть, это мне поехать к тебе в этот вечер? Дима смотрит на неё с непониманием. Во-первых, это предложение ставит его в тупик, а во-вторых, он не понимает, зачем нужны такие жертвы, прекрасно помня, что в её планах на сегодня было просидеть весь день дома.  — Она там? — задаёт ещё один вопрос Поля, истолковывая его молчание по-своему.  — Если она — это Алёна, то да, она всё ещё живёт в моём доме, потому что я всё ещё нуждаюсь в ней как в SMM-менеджере. Но при чём тут это? — как на духу выдаёт он, на этот раз не понимая хода её мыслей, не везде же штрихкодам сходиться.  — Ни при чём, — машет рукой она, внезапно ощутив приступ доверия ему, полностью поглотивший всю ревность. — Просто мы так редко видимся со всеми этими делами, что мне очень не хочется тебя отпускать, даже если я прекрасно осознаю, что это — вынужденные жертвы. И чем больше он смотрит на неё, тем больше пытается сместить все дела на попозже. Прикидывает: как много времени понадобится ему на сборы чемодана и регистрацию в аэропорту, пытается представить: будут ли утром пробки по дороге из её дома в его и сколько в целом времени может уйти на такую траекторию. Она всё ещё бормочет о том, что ей мало этой маленькой встречи, а впереди им снова не видеться около недели, почти впадая в отчаяние. Прекрасно всё понимает, но всё равно хочет ещё раз обнять его, хотя бы на прощание. А он пытается посчитать всё до минуты, разобраться, сколько же потребуется ему времени, но математика никогда не была его сильной стороной. И он сбивается, посылая всё к чертям. Резко выдыхает и снова сгребает Полю в охапку, теперь первым целуя её. Быстро. Жарко. С напором. Проводит языком по её губам, чуть прикусывает нижнюю и улыбается. Просто потому что не может не улыбаться, когда она рядом. Теперь её очередь принимать правила игры. Игры, в правила которой её, кажется, не посвятили, но это уже уходит на второй план. Важно то, что он выбрал её. Пусть даже на какие-то считанные секунды. Он отстраняется на какой-то миг, переходя с влажными поцелуями на её подбородок и шею, стараясь быть аккуратным в своих действиях и не оставляя следы. Она же плавится от его действий как под горячим солнышком, теряя бдительность и рассудок и окончательно доверяясь ему. Сейчас есть только они вдвоём, застывшие в этом мгновении и желающие запечатлеть этот миг где-то навсегда. Хотя бы в архивах своей памяти.  — Если ты сейчас не прекратишь, то я точно тебя никуда не отпущу, — бормочет Поля, нехотя уклоняясь от его новых поцелуев и аккуратно убирая его руки со своей талии, не давая ему подцепить края домашнего свитера, потому что остатки здравого смысла буквально кричат, что сейчас та самая черта, за которую не стоит переходить, иначе прощаться будет совсем тяжело.  — А может я хочу, чтобы ты меня никуда не отпустила? — отвечает вопросом на её утверждение Дима, после этого всё-таки изловчившись и чмокнув её в нос. Совсем уж по-дружески и безобидно.  — А как же Дальний Восток? — недоумённо моргает Пелагея, предпочитая сразу определить границы своих действий, потому что она уже ну совсем не в том возрасте, чтобы вестись на все эти недосказанности и неопределённости.  — Дальний Восток послезавтра, — наконец озвучивает он своё, кажущееся ему гениальным решение, — и мир не обрушится, если я соберу чемодан завтра утром.  — Не боишься не успеть? — просто спрашивает она. Без подвохов. Всего лишь чтобы убедиться, что не станет свидетелем его истерики по поводу того, что он не успевает.  — Не должен, — пожимает плечами он, — в самом крайнем случае, можно будет позвонить Алёне и попросить чтобы она собрала мне чемодан, и встретиться с ней уже в аэропорту. И Пелагее от этой фразы хочется звонко рассмеяться, а после её вдруг пронзает внезапное сочувствие той девушке, что преданно ждёт распоряжения от работодателя, который к тому же и её бывший молодой человек.  — Тебе нормально? — только и может спросить она, борясь с комком непонятных чувств, — ты это вообще как себе представляешь? Алло, Алён, я тут останусь у Поли, а ты собери мне чемодан, пока я трахаю другую? Дима качает головой, удивляясь её категоричности и в принципе тому, что она переживает за состояние Алёны.  — Поль, мы с ней всё много раз обсудили. Её устраивает должность SMM-менеджера и по совместительству правой руки по обязанностям «подай-принеси». Мы не имеем претензий друг к другу и свободно можем заводить новые отношения. Я плачу ей деньги, при чём, с момента расставания повысил ей зарплату в качестве извинений. И она не держит на меня зла. Если б держала — не осталась бы работать на таких условиях. Я предлагал ей сменить место работы, уверял, что могу порекомендовать её как прекрасного специалиста множеству людей, но она выбрала работать со мной. И ты прекрасно видишь, что нам удаётся сохранять рабочие отношения. И… я не хочу с тобой, сейчас и здесь говорить про неё. Знай, что для меня вы на абсолютно разных ролях и, кстати, её твоё существование вовсе не волнует так, как она волнует тебя. Он чуть качает головой, надеясь, что так мысли разложатся по полочкам, подбирать слова станет легче, а ненужные темы покинут его голову, а после подходит к блондинке вплотную, располагая ладони на её щеках и вынуждая ту чуть запрокинуть голову, а затем прижимается лбом к её лбу.  — Я тебя люблю, — просто говорит он, — и, наверное, не прекращал этого делать, невзирая ни на что. Даже те самые времена. И ей абсолютно всё равно, что он имеет в виду под «теми самыми временам»: её замужество, или его отношения с другими девушками. Важно то, что она тоже чувствует огромную любовь к нему. И она первая соединяет их губы в поцелуе, очень осторожно, будто бы боясь спугнуть волшебство этого момента. Потому что после таких разговоров нельзя по-другому. Потому что сейчас она, кажется, открыла новую грань в их отношениях, которой раньше касаться не доводилось. Поля внезапно поняла, что есть только они и только сейчас, а всё остальное: что было когда-то давно, что было до них и без них — абсолютно не важно. До неё будто бы только сейчас дошло, что они с Димой снова вместе спустя много лет, что это всё не её фантазии, и не фантазии их фанатов, не сон, не какие-то фантомные картинки в голове, а самая настоящая реальность. Его ладони на её щеках, губы, тяжёлое дыхание и тепло тела — всё это на самом деле. И Пелагея вновь отстраняется от его поцелуев, но на этот раз просто чтобы взять его за руку и повести в сторону спальни. Вот так вот, без лишних слов и каких-то соблазняющих действий. И ей, если честно, даже всё равно что они будут делать в ближайший час: заниматься сексом, или просто лежать в обнимку и разговаривать. Главное что он будет с ней, а она с ним. Он позволяет ей быть сегодня главной. Да и в принципе не только сегодня, но и всегда, просто в этот момент и не скрывает её ведущей роли в его насыщенной жизни. Его перестаёт волновать грядущий перелёт и возможные связанные с ним проблемы ровно в тот момент, как он соглашается провести эту ночь в компании горячо любимой блондинки. Их поцелуи действуют на обоих сильнее любого успокоительного: из голов обоих улетучиваются все противоречивые мысли и остаётся только любовь. Только желание быть рядом. Касаться друг друга, в порывах страсти шептать слова о любви, растворяться в друг друге и в ощущениях. Она сама стягивает с себя тот самый надоевший всем свитер, внезапно осознавая, что любовь греет не хуже системы отопления, и с вызовом смотрит на мужчину, который неторопясь делает к ней шаг. И ещё один. И она всё равно вздрагивает от неожиданности, когда он из всех своих безграничных возможностей выбирает лишь оставить поцелуй на её плече и обнять покрепче, прохладно же. Она в ответ начинает медленно расстёгивать его рубашку, ну потому что как минимум спать в ней неудобно, помнётся же. Они не торопятся, то ли надеясь что таким образом замедлят время, то ли просто ловя ритмы друг-друга и не желая их менять. Пелагея улыбается нависшему над ней Диме, оказавшись опрокинутой на кровать и его ответная улыбка — это последнее что она успевает рассмотреть перед последующим очередным поцелуем. Всё таким же размеренным и неторопливым. Она судорожно выдыхает, а затем тихо стонет, когда он медленно входит в неё и начинает медленно и размеренно двигаться, сохраняя темп этого вечера даже здесь. Но надолго её не хватает: она то и дело подаётся вперёд, влажно целует его щёки и подбородок и жалобно просит быть быстрее, но он лишь усмехается и успокаивающе целует девушку в губы, продолжая медленную размеренную пытку.  — Это месть за деталь? — интересуется она, в очередной раз умоляя его быть хоть капельку быстрее.  — Деталь? Что ты, конечно нет, — шепчет он, желая лишь сохранить этот тягучий вечер, перешедший в ночь, в памяти на всю жизнь, а затем всё-таки внимает её просьбам ускоряясь. Она содрогается в оргазме, шепча его имя, а он готов в ответ высечь её имя прямо на сердце. Ну, или хотя бы прицепить с этой стороны брошь в виде пташечки. Он улыбается в ответ, в очередной раз говоря о любви и чувствуя себя не здесь, а где-то в космосе, ну или как минимум на седьмом небе. Дима заботливо накрывает Полю одеялом, заключая её в крепкие объятия, чтобы уж точно не замёрзла. И она прижимается к нему всем телом, прикрывая глаза и вдыхая аромат его духов. Её любимый, тот, который он не меняет на протяжении уже многих лет, потому что знает о её предпочтениях. Завтра он спокойно проснётся пораньше, крепко поцелует её на прощание и уедет, вполне успевая и самостоятельно собрать чемодан, и в аэропорт. Но всё это будет лишь завтра, а сегодня есть только они и их всеобъемлющая любовь друг к другу. И, пожалуй, они и впрямь являются друг для друга идеально подходящими деталями.