***
Мидория не знал, как унять свою тоску. Раньше он всегда мог прийти или позвонить, а в крайнем случае — написать Тошинори. Теперь же он это сделать не может. Изуку не думал, что ему будет так одиноко. У него есть друзья, семья… так чего ещё не хватает? Не хватало самого важного. Любви. Не материнской и не дружеской. А настоящей любви. Не хватало тех самых нежных поцелуев в губы; большой, немного шершавой руки в волосах, что может часами массировать уставшую за весь день голову. Не хватало того нежного и бархатного голоса, что мог убаюкивать лучше любых колыбельных. Не хватало тех комфортных объятий, что успокаивали лучше любых слов. В сердце будто образовалась огромная дыра. И эта дыра с каждым днём становилась всё больше и больше. И ту самую пустоту в душе было абсолютно нечем восполнить. Не было никого и ничего, что могло бы дать Мидории те ощущения. Печально, не правда ли? А Деку становилось ещё печальнее ощущать всё это каждый день и понимать, что подобные ужасные чувства пройдут нескоро. Хотелось кричать от отчаяния и боли; кричать до тех пор, пока не пропадёт голос; кричать до тех пор, пока горло не начнёт болеть; и, наконец, кричать до тех пор, пока не закончится воздух в лёгких. Нельзя. Сейчас глубокая ночь. Изуку не хочет никого будить. Не только ему завтра рано вставать, но ещё и всем его одноклассникам. Он ведь не лицемер — и уж тем более не будет обесценивать проблемы других. Но мысли и чувства не давали ему уснуть. Если Мидория собьёт режим сна, это плохо скажется на учебном процессе. А проблем с учёбой мальчишка точно не хотел иметь — особенно сейчас. Поэтому всё, что оставалось бедному Деку, это постараться ни о чём не думать… и уснуть. Хотя бы на два часа.***
Утро было таким же, как и во все остальные дни. Совсем ничем не отличалось. Изуку уже привык к этой рутине: ничего лишнего, всё так же, как и всегда. Общежитие-академия-уроки-общежитие. Иногда стычки со злодеями. Дни шли быстро, ничего особенного не происходило. Мидории начало казаться, что он попал в какой-то замкнутый круг. Круг, из которого невозможно выбраться. Деку был прямо как хомяк в колесе. Он не переставал идти, хотя по итогу никуда не продвигался. Мальчишка стоял на месте. Или же шёл в никуда? Изуку не знал. Из собственных мыслей его выбило резкое столкновение с кем-то. Или с чем-то. Мидория резко проморгался и увидел перед собой до жути знакомую фигуру. — О-ой, Айзава-сенсей, простите, я В-вас не заметил, — быстро протараторил юноша. Ему было стыдно, что он врезался в своего учителя. Вот к чему приводит уход в себя во время ходьбы. — Ничего, всё нормально, — кратко ответил Шота. Изуку, напоследок извинившись, хотел уже было уйти, но его остановили. — Мидория, зайди в мой кабинет после уроков, я хочу кое-что обсудить, — Айзава внимательно вглядывался в лицо ученика, будто желая что-то в нём разглядеть. — Да, х-хорошо, — Деку немного напрягся, но быстро себя успокоил. Возможно, учитель просто хотел обсудить с ним какую-то из его работ, а может… это по поводу причуды. Не нужно накручивать себя. Но успокоиться не получилось. Все следующие уроки Изуку не мог не думать о том разговоре. Это уже порядком бесило. Он не способен нормально сконцентрироваться на темах уроков. Со временем Мидория смирился со своей неудачливой судьбой и, кажется, вообще перестал слушать.***
И… неужели? Последний урок закончился. Изуку наконец-то мог узнать, что же от него хотел Айзава. Казалось, Деку выбежал из класса почти первый и сломя голову понёсся к учительской. Теперь он уже стоит у нужной двери. Но весь его интерес и смелость резко испарились. Мидория ещё какое-то время мялся, но потом всё же решил, что стоять так вечно — не выход. Набравшись храбрости, Изуку через силу поднял руку. И, поднеся её к двери, как можно тише и осторожнее постучал.