Неспящие в Мацумото

Юкимуре казалось, что Саскэ отсутствует вечность. Ребра болели, голова ощущалась, как набитая ватой до самой макушки и, кажется, снова начинала подступать тошнота. Он попытался найти менее беспокоящее положение, наклонился вперед, лег, снова сел, но ничего не помогало, поэтому Тигренок просто откинулся на спинку сиденья, прикрывая глаза. Ничего, он выдержит. Это все жалкая чепуха, на соревнованиях можно получить и более серьезные травмы. «На соревнованиях правила, – сказал внутренний голос. – И бригада медиков». Юкимура неосторожно повернулся и закашлялся, рождая в грудной клетке новый приступ боли. Соревнования... Внезапно его глаза широко распахнулись. Соревнования! У него же чемпионат по дзю-дзюцу через полторы недели! Ему надо быть в Токио! Он не может не участвовать! Он же представляет школу Тигров! Юкимура бросил панический взгляд в окно. Где же Саскэ! Что ему сказал доктор? Его допустят? Его же должны допустить, он не может подвести додзе Ояката-сама! А Саскэ, как назло, задерживался. Его не было минуту, пять, десять... Когда Санада уже собрался сам пойти выяснять, в чем дело, рыжеголовая фигура, наконец, возникла на пороге приемного отделения – вакагасира «Тигров» коротко кивал в ответ на вежливые поклоны медперсонала и прижимал к груди приличных размеров пакет. Юкимура с трудом дождался, пока его телохранитель сядет в машину. – Саскэ! Что сказал сэнсэй, Саскэ?! – набросился он с вопросами, едва за тем захлопнулась дверь. Сарутоби забросил на заднее сиденье кулек с лекарствами, включил зажигание и повернулся к застывшему в напряжении Юкимуре. – Оя, данна, вам лучше? Вы бы лучше легли... – Я не могу, от этого только хуже! Саскэ, что тебе сказал сэнсэй?! – Постельный режим и покой, данна. Буду вас пеленать. – Саскэ! Это не смешно! Юкимура выпрямился на сидении и крепко стиснул лежащие на коленях кулаки. Саскэ уходил от ответа! Для него, Юкимуры, это было так важно, а Саскэ позволял себе шутить! Тигренок наклонился к телохранителю, готовый добиться от него правды во что бы то ни стало. Сарутоби приподнял бровь вверх. – Кто вам сказал, данна, что я шучу? Два дня будете лежать, я вам буду крутить эластичные повязки на грудную клетку, а там посмотрим. Он вырулил с больничной стоянки и теперь ехал по шоссе, ища нужный съезд на загородную трассу. Джипиэс мигал, прикрепленный к лобовому стеклу. Юкимура немного успокоился. Саскэ не стал бы ему врать в таких вещах, да и вид у телохранителя перестал быть особо озабоченным. – Два дня? Два дня, ты уверен, Саскэ? – переспросил на всякий случай Тигренок. Сарутоби утвердительно кивнул в ответ: – Доктор сказал, два дня. Что-то в его голосе все же смущало Юкимуру, но он был слишком измотан, чтобы над этим размышлять. Остатки химии, которую им подсыпали в алкоголь, наконец, начали действовать, как им и было положено: расслабляюще, – и Санада прикрыл глаза, стараясь качаться вместе с машиной, чтобы не беспокоить ребра и голову. – Выпейте ваши таблетки, данна, а потом поспите, – предложил Сарутоби. – Нам ехать еще несколько часов. Юкимура кивнул, принимая у него из рук бутылку и горсть медикаментов, потом снова закрыл глаза и неожиданно провалился в глубокий сон. Очнулся он уже в Мацумото, от того, что телохранитель звал его по имени. Машина стояла в гараже, в открытую дверь бил луч яркого электрического света, и Молодой Тигр зажмурился, прикрываясь рукой и отворачивая голову, отчего та вновь отозвалась глухой болью. – Мммм… Саскэ?.. Сарутоби кивнул и подхватил своего господина на руки. – Доброе утро, данна. Мы на месте. Вы пока отдыхайте, а приготовлю вам завтрак и разогрею ванну. – Хорошо... Юкимура зевнул. От Саскэ пахло домом, и запах этот обещал защиту и спокойствие. Юкимура зевнул еще раз, дождался, пока его сгрузят на футон, свернулся калачиком и снова заснул. В последний момент его рука легла на запястье телохранителя. – Не уходи, Саскэ, – прошептал он сквозь дрему. – Оя... Сарутоби подавил вздох. Иногда данна напоминал ему маленького котенка, которого неизвестно зачем забросили в вольер к тиграм, и он там выучился рычать, подобно старшим товарищам. Но когда хищники уходили, котенок становился самим собой: маленьким, ласковым и доверчивым котенком, привязывающимся к кому попало… Саскэ знал, что не совсем прав в таких аналогиях: при всей своей открытости данна всё же не лез откровенничать к первому встречному. Если уже совсем начистоту, Саскэ знал, что был единственным человеком, с которым Молодой Тигр делился своими невзгодами, но считал, что это исключительно из-за ограниченности круга общения наследника «Тора-гуми». «Вот увидите, Ояката-сама, – говорил он Такэде, – в институте данна быстро заведет себе целую кучу друзей». Данна и завел. На свою голову. Саскэ нахмурился и осторожно снял со своей руки ладонь Юкимуры. Надо было разобраться с домом: включить сигнализацию, достать из сарая снайперскую винтовку и патроны к ней, проверить запасы еды, радиостанцию, насосы, медикаменты и электрогенератор – если инцидент в баре сигнализировал начало новой войны, поместье должно было продержаться до прихода основных сил. Санада, не просыпаясь, вновь сжал его руку. Саскэ закусил губу. Единственным его желанием было остаться с данной, лечь рядом, обнять – и не отпускать, пока тот не успокоится; вообще не отпускать, если уж об этом зашла речь. Аналогии с котятами явно не доводили до добра. «Ограниченность круга общения». Похоже, это именно у него был ограниченный круг, начинавшийся и заканчивавшийся на данне. Сарутоби легонько провел кончиками пальцев по лицу Юкимуры, убирая в сторону волосы. – Я скоро, данна, – произнес он нехарактерно мягко. – Мне нужно кое-что доделать. Отпустите меня, пожалуйста. Тигренок страдальчески скривился, рука его разжалась. Саскэ поднялся, с трудом подавив движение погладить юношу по голове. – Я вернусь, – сказал он тихо. – Отдыхайте. Юкимура в ответ только свернулся еще сильнее. Рука его так и осталась лежать вытянутой в направлении Саскэ. Сарутоби неслышно задвинул за собой дверь. В этот приезд они заняли каждый не свои комнаты: старая комната Юкимуры располагалась на втором этаже, под крышей, и была стратегически неудобной. Теперь же Саскэ освободил им смежные помещения в центре поместья, из которых было легко добраться и до гаража, и, через подземный ход, за пределы усадьбы. Кроме того, одна из стен граничила с кладовкой, в которой, помимо ведер и швабр, находились еще и все необходимое для создания зажигательных бомб. Перегородка же между комнатами была совсем легкой и при желании без проблем убиралась, не мешая присматривать за боном. Саскэ включил электричество, проверил газовые баллоны на кухне. Радиостанция пока молчала, и он, поставив чайник и распаковав замороженные пакеты с едой, решил все же еще раз отзвониться Катакуре. К удивлению вакагасиры, трубку подняли практически мгновенно. – Катакура слушает. Саскэ не стал тратить время на формальности. – Мы на месте, – коротко сообщил он. – Проблемы решили. Вы? – Мы... – было ясно, что главный силовик «Драконов» сейчас чем-то серьезно занят, – ...тоже. Сарутоби-сан, я прошу прощения, но я хотел бы перезвонить несколько позже. У нас... небольшие... чисто внутренние проблемы. Саскэ задрал вверх тонкую рыжую бровь. – Ну, тогда пока, ящер, – сказал он насмешливо, – решай свои «внутренние проблемы». Когда наши найдут заказчиков, я тебе, так и быть, позвоню. Мигимэ не поддался на провокацию. – Буду ждать, – ответил он серьезно. И добавил: – Я еще раз прошу тебя передать мою огромную благодарность Юкимуре-доно за то, что он не бросил Масамунэ-сама. – Всенепременно. Па-па, чешуйчатый. Саскэ повесил трубку. Разговор получился бестолковым. Добытая информация позволяла надеяться лишь на то, что войны пока нет, Драконий бон жив и проблемы в клане решают. Даже достать Катакуру не получилось. Сарутоби подхватил на кухне закипевший чайник, чашки и вернулся в комнату. Юкимура за время его отсутствия так и не проснулся. Саскэ потрогал его лоб: он был холодный, Молодого Тигра, похоже, подзнабливало. Сарутоби поставил чашки и чайник возле футона, вынул из стенного шкафа запасные одеяла и пару юкат и осторожно потряс Санаду за плечо. – Просыпайтесь, данна, – сказал он. – Давайте переоденемся, выпьем ваши лекарства, и будете отдыхать дальше. Данна? Юкимура с трудом разлепил глаза. Вата в голове, казалось, только увеличилась в размерах, во рту было сухо, а руки совсем онемели. Он попытался было расстегнуть пуговицы на рубашке, пальцы запутались в петлях, а его самого пробило холодным потом. Саскэ осторожно отвел его руки. – Давайте я, данна? – предложил он. – Просто посидите ровно. Тигренок кивнул и снова закрыл глаза. Пальцы у Саскэ были уверенными и теплыми, и он на секунду расслабился, отдаваясь полузабытым детским воспоминаниям о том, как телохранитель переодевал его в детстве после купания. Саскэ всегда ассоциировался для него с покоем. С покоем – и, с недавнего времени, с каким-то темным невнятным чувством, заставившим Юкимуру принять предложение Датэ «смотаться в клуб снять пару миленьких цыпочек». Глупо вышло. Глупо и гадко, потому что в доступном женском обществе Юкимура почувствовал себя еще отвратительней, а вот теперь и у Датэ-доно проблемы, и у него проблемы, и у Ояката-сама огромные неприятности из-за его глупости... С улицы потянуло холодом, и Юкимура снова задрожал. – Сейчас, данна. Саскэ быстро снял с него рубашку, наложил фиксирующую повязку и потянул вниз молнию на джинсах. – Я... сам... – попытался сказать Юкимура, но язык слушался также плохо, как и руки, и телохранитель просто стянул с него штаны вместе с бельем, заворачивая в юкату и укладывая под добавочное одеяло. – Сами, данна, – согласился Сарутоби. – Вот отоспитесь немного, и будете сами. Ваши таблетки. Он напоил Юкимуру, выдав прописанные тому лекарства, потом быстро переоделся сам и нырнул под одеяло. Тигренок вяло зашевелился, пытаясь освободить место, но Саскэ обхватил его и прижал к себе. – Так будет теплее, данна. Юкимура закрыл глаза. – Саскэ... – прошептал он куда-то Сарутоби в ключицу. – Саскэ, я же успею поправиться до соревнований... Подсыпанный в клубе наркотик не давал сосредоточиться, путал мысли и заставлял слипаться глаза, но вопрос о выступлениях на чемпионате всплывал даже через пелену сонного отупения. Вакагасира «Тигров» напрягся. Юкимура почувствовал это по тому, как закаменели мышцы рук, лежащих у него на спине. Что-то было не так! Санада оторвал лицо от груди телохранителя и попытался сфокусировать взгляд. – Саскэ?.. Сарутоби вздохнул. Данна словно обладал каким-то шестым чувством, позволявшим ему безошибочно распознавать ложь. Видимо, это было личной особенностью того особого чувства опасности, которое вырабатывается в каждом, кто практикует боевые искусства. – Боюсь, данна, эти соревнования пройдут без вас. Никаких тренировок следующие пару месяцев, одни приятные прогулки с девушками. Юкимура резко отстранился. – Без меня? Саскэ... нет! Я не могу пропустить! Он попытался встать, одеяло поползло вниз, Тигренок задрожал крупной дрожью. – Я не могу, Саскэ! Я должен там быть! Эти травмы – это всё ерунда, я справлюсь! Я... Его наконец прорвало. То, в чем он так долго пытался извиниться накануне и чему не отдавал себе до сегодняшнего дня отчета, хлынуло бессвязным быстрым потоком: – Саскэ, я больше не буду пытаться знакомиться ни с какими девушками! Мне не нужны никакие девушки! Они не то! Зачем мне... Они никогда не смогут заменить тебя!