Раф под нашей крышей.

— Слыш, мент, — сворачивая металлическую крышку обратился Волков. — Катю твою могут за засосы посадить? — Чего? — возмущённо нахмурился Гром. — Ну как… Портит государственное имущество, — усмехнулся и звякнул бутылкой о стопку. — Сам придумал? — ухмыльнулся Игорь. — А как иначе? Парвая рюмка пошла хорошо. Поскольку отцовское воспитание в случае обоих пошло лесом, водку они не занюхивали и даже не запивали. Хотя на столе одиноко куковал чайник крепкого-крепкого, но холодного чая. Случайно вышло. Но на всякий случай не убрали. — Ну, вам-то с Серым такое с рук сходит, — довольно парировал Гром. — Срук, — повторил за ним Олег. Оба пропустили смешок. — А если серьёзно? Могут выговор сделать? — Мочь-то, могут, — Игорь пожал плечами и потянулся наливать по новой. — а кто приглядываться будет? Среди синяков органично смотрится. Я даже и не парюсь уже. — Кстати про париться… Олег снял пиджак и кинул на спинку стула. Одно плечо съехало, однако никого это не волнует. По хорошему он и свитер бы стянул, но это минимум после половины бутылки. Кухня погрузилась в полумрак, отливающий лампой о стекло. Лишь яркие магнитики на холодильнике контрастировали в тени. — Помню на выпускном траванулся водкой, — Игорь потёр большим пальцем этикетку. — наблевал на одноклассницу… — Перепало? — только и спросил Олег. — Ага… От её брата. По ебалу. — Романтично. Выпили по второй. Не хотелось признавать, но глаза по ощущениям вот-вот вылетели бы из орбит у обоих. — Пока служил — ни капли в рот. — А про сантиметр в жопе чего умалчиваешь? — Иди ты, — Олег потёр щеки. Гром уже начал мысленно вести счёт подъебок, к сожалению лидировал не он, но вечер длинный. Девчонки уехали в башню, поддерживать и помогать Серому с репетицией презентации. Они, собственно, стали инициаторами внеплановой попойки. Уж слишком напряжённо эти двое общались, а шутки их выглядели, как повод для мордобоя. — Не ревнуешь? — усмехнулась Лина, вызывая лифт. — Ты знаешь, немного страшновато, — Катя шагнула внутрь и прижалась спиной к стеклянной двери. — я не знаю кто кого угандошит… — Не переживай, Серёжа поможет избавиться от тел. — Ага. Рыжий-рыжий… Конопатый. Да, каким местом конопатый…? — Ты не хочешь этого знать. Под третью рюмку обсудили детский дом. Игорь никогда особо и не задумывался о прошлом Разумовского с Волковым, но судя по рассказам, бойцами они были с самого детства. И даже тактичный, застенчивый Серёжа пару раз ломал носы. Олег, правда, был тем, кто сам создаёт конфликт и лезет в пекло. Да, как был, если таким и остался? Потом дошёл разговор о детстве Грома. Тут тоже нет золотой ложки в зубах и Диснейленда. Есть… Точнее была голова в унитазе. За то что отец посадил батю пацана из параллели. С неохотой вспоминал, как его запирали в раздевалке и толчке. А потом несколько сотрясений на занятиях единоборствами. — У меня как-то сердце болит, — вздохнула Катя. — Кури поменьше, — парировала Лина. — Причём здесь это? Мне просто… Неспокойно. — Тише-тише, — переползла она на диван, беря подругу за руку. — ничего у них там не случится. Только крепкая мужская дружба! Порядком окосевший от вина Разумовский пару раз хлопнул кулаком о ладонь в недвусмыслимом жесте. — Ты на него плохо влияешь, — заметила Катя. — Согласна. Четвёртая. Гром сложил локти на стол и поджал губы, слушая про Афганистан, сослуживца, который набил на шее сначала партачную строку из песни поп-дивы, а затем перекрыл здоровенной картинкой дракона с волком. Даже самого Волкова подбил! — Покажу, но только после пятой рюмки, — усмехнулся Олег. Рассказы, правда, были не особо радужными… Пуля в ребро, пара дней в плену, море трупов. Жетон до сих пор хранит. Как напоминание самому себе, что не сдох. — До сих пор… Песок в трусах нахожу, — попытался выдавить усмешку он. — Это от возраста, — Гром пожал плечами. Тема тяжёлая, но как-то даже легче стало, что Волков не хочет к себе жалости и сострадания. Не умеет так майор. Просто не умеет. — А он ведь не знает как сильно я его люблю, — Катя сверлила взглядом потолок, удобно лёжа на полу. — Кто? — спросила с дивана Лина. — Игорь, конечно. Напрягся даже сидящий за компьютером Разумовский. Почуяв русло будущей беседы он щёлкнул диктофон. Потом запись подарит Игорю. -… А я смотрю; не Катя. Испугался, конечно, подскочил. Подрывается Катя с другого конца кровати, — Гром прервал свой рассказ на усмешку, но, как только успокоился, начал пародировать сонный взгляд. — «Ты чего? Это Лина. Привет, Лина.» — Они тогда с Разумом поссорились сильно, — сбивать градус, конечно, грешно, но и цели набухаться, как свинья у Олега не было. Он пил холодный чай с вишневым вареньем. — он психовал из-за работы, орать начал. Линка вещи собрала, ко мне прыгнула в машину и попросила не говорить, где она. — А я чо-то думал, что Серёга белый и пушистый. — Так и есть, — облизал ложку Волков. — но не советую я тебе к нему под горячую руку попасться. Я вот в детстве имел несчастье подразнить его. Так он в меня всю обойму пистолетика с жёлтыми пульками всадил. Тоже, конечно, не из приятных история, но Игорь хотел ржать. Запрокинул голову, потёр глаза и цокнул языком. — Беда… Разумовский с Линой сидели на краю стола и пытались жонглировать мандаринами. Получалось неплохо, весело, почти без травм и синяков. Один фрукт, правда, ударившись об угол, забрызгал соком белый ковёр. Но было ли кому-то дело? Нет. Снимать все это было гараздо веселее. — Молодец-молодец! — подбадривал Лину Серёжа, не отводя взгляд от верха «цикла». Она смеялась и дёргалась, но все шло по плану. Если не считать рыжие пятна везде и всюду. Разумовский даже выгнулся, чтобы поцеловать девушку, не прерываясь в своих успехах. Катя снимала и махала рукой, представляя, как в будущем пихнет этот видос на их свадьбу.