Раф под нашей крышей.

Семейная идиллия. Игорь связал Кате колготки на ногах, Серёжа с Линой легонько дрались за пульт от телевизора, а Олег наблюдал за своим детсадом. И вскрывал банку ананасов кривым громовским ножом. С ноутбука ревёт очередной шедевр современной попсы. Они не слушают, просто на фоне бубнит что-то для большего уюта. Хотя куда тут больше?.. За прошедшие годы суровая ментовская квартира стала до нельзя тёплой. Даже дверь в толчок появилась! Прям посреди проходной, совсем, как ребёнок на табуретке перед дедом Морозом, стояла елка. Вся в стеклянных советских игрушках, сиренево-голубой мишуре, тучей подарков, засыпанных иголками. Утром ездили к Прокопенкам. Поздравили, как полагается, самовар подарили и ноутбук. Чтобы по видеосвязи звонить и так, по хозяйству. Пригодится же! Однако, уехали с полными сумками всевозможных салатах в банках, сушками на верёвочке и варежками (на резиночке). Волков свои сразу надел. Руки от мороза грубеют хуже, чем в армии было. Так что: «спасибо, тётя Лена» и нежный волчий чмок в румяную, мягкую щеку. Что ещё нужно для счастья? — Гарик, это что за шибари доморощенное? — усмехнулся Олег. — заканчивай давай, мне Катя ещё на картошку нужна. — Я не картошка, — улыбнулась Катя. — Ещё раз так назовешь — я тебя кончу, — фыркнул Игорь. Но колготки все-таки развязал. На помощь товарищу повару побежал что-то лохматое в длинной цыганской юбке. А Лина с Серёжей нашли по телеку «Бой с тенью» и терлись носами под танец главных героев. Не самый праздничный фильм… Но эти двое с ноября трындят друзьям про чудо, гирлянды, снежок. Так что им хоть «Груз 200» в режессерской версии. Все равно примутся друг к дружке и залипнут. Самое лучшее чувство, наверное, это быть нужным. Быть важным. Быть любимым. И каждый сегодня это прекрасно понимал. За все свои невзгоды и несчастья в прошлой жизни они заслужили. Все мысли, как рукой снимает, когда видишь своё смешное отражение в шаре. Так пахнет елочкой, что голова кружится. Как будто все самое лучшее на свете собрали в одном месте и просто сказали: «Кайфуйте. Булки расслабьте и кайфуйте.» Олег с Катей закидывали противень в духовку. Прислонившись поясницами к подоконнику закурили. Сегодня можно. Сегодня всем не до того. — Я тебя прошу, открой шампанское сам, — попросила она. — А чего не робокоп? — Он мне тут про гусарский метод рассказывал… Ножом горлышко срезать хочет. Волков заржал, приобнял подругу и затянулся. — Будет исполнено. — Серёгу-то опять от бокала снесёт, наверное. — Очень на это надеюсь, надо же смешные видео записывать, чтобы с днем рождения поздравлять. — Господи, — хихикнула Катя. — только не ценой моего ковра, умоляю. — Ценой тазике? — Добро. Поздний вечер, запах сигарет, еды, шум очередной композиции от какого-то «Лила-Перелила». Сука, романтика… Под столом три бутылки. Это план. Точно спланированный, прикрытый скатертью план. Первая бутылке: за компанию, по бокальчику на пятерых, чтобы желание загадать, Новый год отпраздновать. Вторая бутылка: оставшиеся в «живых» Игорь, Катя и Олег сидят и смотрят на салюты. Третья бутылка: Олег и Катя плачут под подоконником, вспоминая все дерьмо их детства и грибочки тёти Лены. Идеально. У Серёжи с Линой на полу стоит маленький глиняный чайник и чашечки в тон. Насмотрелись в интернете роликов, осваивали чайные церемонии. Правда… С «Марсианками». Серёжа в своей цветастой рубашке колоритно вписывался в этот небольшой сабантуй. Да, по мнению Лины, он всюду хорошо вписывался. Ведь только она по утрам видела не Разумовского, а совенка с вмятинами от простыни на щеке. И точно знала, что готова видеть это везде и всегда. В какой бы заднице мира ей не пришлось оказаться, каждый раз хотелось представлять перед собой эти заспанные голубые глаза. Игорь сел в свое кресло, широко расставив ноги и любовался ёлкой. Этого мишку они с дядь Федей купили на рынке. Мелкий Гром замотал игрушку у свой красный шарф и любовался в трамвае, по дороге домой. А ёжика Катя привезла. С новогодней ярмарки в Ярославле. Прикольный такой, на яблоке лежит, глазами блестит. Мишуру привёз Серый. Ему на оформление офиса дали. Но в жилось ему все в красно-рыжих оттенках, никак не голубых. Вот и притащил. Понадобилось же! А с ноутбука тем временем донеслись дорогие сердцу мотивы «Мельницы». Катя выбросила сигарету в окно, Лина подскочила с пола. И, схватившись за длинные юбки, подруги прыгали, кружились, подпевали. Совсем, как ведьмы какие-то. Хотя Серёжа с умилением называл их феями. А Гром со своего места, посмеивался и хлопал в ритм. — Роса~ рассветная! — синхронно запели девушки, остановившись друг перед другом. — Светлее светлого! — выплыл с кухни Олег, тут же подхватывая Лина в танец. А Катя свалилась в кресло, на колени Игоря. И обняла за шею, положив голову на плечо. — Ну чего ты? — улыбнулся он. — Набесилась и устала? — Заметь, я ещё даже не пила. Серёжа протянул им чашку и кивнул. — Заварил вот щас вообще и-де-аль-но! И действительно вкусно. Если «Вместе» не выгорит, может идти в чайную лавку. С одуревшими глазами, сложив ноги в позу йога, Серый хлебал прям из чайничка. — Обоссышься же! — крикнул Волков. — Того стоит! — булькнул Разумовский. Лину отпустили лишь на следующей песне. Под «Стыцамен» Олег танцевать не соглашался. Аккуратненько сгрузил подругу на диван и ушёл проверять картошку. — До Нового года, кстати, тридцать минут, — напомнила Катя. — товарищ полицай, поднимайте зад, идём раскладывать стол. — Мне Серый поможет. Да, Серый? При всем уважении, «хиляком» Серёжу не назвать. На глазах Грома он таскал зимнюю резину на пару с Волковым, без труда мог переставить диван в офисе, Лину на спину сажал. Так что перетащить здоровенный, ещё советских времен стол, ему проблем нет. Лина расстелила свою (купленную вчера специально) скатерть, а ставила посуду по красоте. Катя с Олегом принесли еду, Игорь с Серёжей стулья притащили. Две бутылки зашкерили в ящичек под раковиной, за пакет с пакетами. Поскольку политику никто не любил, а все про «это был сложный год» все знали, телевизор выключили. Поставили таймер на компьютере, наслаждались отсутствием белого шума. Не без грохота фейерверков, конечно… Волков увёл из-под носа Грома шампанское и начал шуршать фольгой. А, как стрельнуло, ухмыльнулся и разлил по бокалам. И одной кружке. Пятый бокал разбили пока несли. Время близится к двенадцати. Тосты-хреносты… Да кому они нужны? А жечь бумажки с желаниями нет смысла. Все мечты каким-то образом потихоньку приходят сами собой. Они сами добиваются своего счастья. Последняя минута в старом году. Лина поднялась с места, разгоняя шампанское в бокале. Она улыбалась, видно, праздник очень любит. Принесла вон целый вагон игрушек, гирлянду на боксерскую грушу намотала. Серёжа глянул на неё снизу вверх. — Садись, щас же пропустишь всё? Игорь втихаря хлебнул. Вкусно. Ягодка и отдаёт. — Семь! — заорал Волков. — Шесть! — ответила Катя. — Пять! — Четыре! Разумовский тоже поднялся с места. Посчитал, что так нужно. — Три! — Два! — Один! — Я беременна! — Лина зажмурилась. — С новым годом! — захлопал Гром. Серёжа обнял первым. Самым первым. Немного вывел из-за стола, приподнял над землёй и закружил. А ведь он даже не притронулся к бокалу. — Спасибо, ласточка моя, — шепнул он. — лучшего подарка не придумать! Катя смеялась. Как она могла не заметить? Должно же было сердце подсказать или жопа почувствовать! Олег хлопал и пытался сдержать слезы. Ещё недавно они с этим «папой» прыгали с деревьев в какое-то грязное болото. А сегодня… Вот что творится. Игорь, как только обработал информацию, улыбнулся. Просто так, по-доброму, по-братски, черт его дери! Эмоций, чтобы описать, как он рад за друзей, у Грома не было. Он вслепую нашарил руку Кати, поцеловал и вздохнул. — Здорова, отец. Новогоднее чудо. Не иначе. Эти двое станут самыми лучшими родителями. Потому что знают как не надо. Планы на бухич, однако, не отменили. Молодую ячейку общества оставили наедине, Игорь, Катя и Олег откровенно говоря рыдали на кухне. Вторая бутылка напала, что давно уже они не дети. Ответственные взрослые люди. Самостоятельные в доску, полные сил и амбиций. А, когда уложили Грома, тема пошла о былом. О том, какой Лина приехала в Питер. Смешной, румяной студенточкой в цвета том платке. О том, как Серёжа на экскурсии порвал холст… Обо всем. О жизни. О смерти. О любви. — Тебе самому не надоело? — вздохнула Катя, уложив голову на плечо друга. — один, как воробей под дождём. — Чего же один? У меня вон… Уже пятеро детей. — Уже представляю, как Яся тебе будет бороду заплетать… — Яся? — Потом узнаешь.