Раф под нашей крышей.

В большом городе Лине нашлось место, но постоянно терялся ориентир. Улица скрипела и хлюпала, холодный ночной ветер хлестал по лицу. Пальто покрылось прозрачными бусинами мелкого, почти мимолётного дождика. Коробка с тортом в пакете, казалось, весил десятки килограмм. Все раздражало, и только мысль о подруге из родного города, приехавшей на выходные, заставляла идти вперёд. Серые люди бежали по лестнице вниз и, как только их влажных волос касался жёлтый, мигающий свет, замедлялись. Суетливые пятна. Среди них Лина в своём красном платке выглядела необычно, даже малость нелепо. Она цокала каблучками по грязной плитке, соображая какая из нитей подземной цветной паутины привезет её куда надо. Начинает пугать это количество. Неужели нельзя пустить через весь город всего два маршрута и не путать людей? В голову пришли воспоминания легенд о секретной ветке правительственного метро. Может она вовсе не в Москве? В Питере? Поэтому здесь сейчас так много одинаковых людей в одинаковых костюмах. Поэтому они буквально обтекают колонны, лавки, друг друга, боясь задеть что-то хотя-бы нитью от пиджака. Некогда. Лина искала схемы. Вертела головой в разные стороны, звеня серёжками. Тяжёлый рюкзак с бутылкой вина и пижамой оттягивал плечо. Очень неудобно, очень! Карта отыскалась с большим трудом. Залепленная рекламой, жвачкой, оскорбительными надписями и яркими наклейками. Мелкие буквы просто сливались друг с другом. Как будто у Лины глаза запотели. Она вертелась, думала проследить за дорогой, ведя по ней пальцем, но не осмелилась. — Девушка! Хорошо хоть не «кис-кис»… Лина фыркнула, не глядя ни на кого повернулась на шпильках и потопала вперёд. — Девушка! Нет, ну это наглость! — Да погодите же! По рукаву спустилась к запястью чужая рука. И тут Лина не выдержала. Развернулась так резко, что коленка хрустнула. Со всей своей накопленной за этот поганый день злобой, ударила мужчину по руке пакетом с тортом. Тот аж взвизгнул и подпрыгнул. — Ты чего, пёс, попутал? — прошипела она. — Вы ведь не местная? — не поднимая головы, он тёр локоть. — Заблудились. Да? — Сейчас так пошлю, не заблудишься. — Ну, знаете, это уже обидно! — ношение футболки ЛДПР под курткой уже о многом говорит. — Хочешь помочь человеку, а с тобой, как с… С… — Культурная столица, — Лина усмехнулась. Торт, чтоб его, невредим. Стоит в своей коробке, качается. — А вы, похоже, из некультурной? — наконец незнакомец поднял глаза и лицо его стало таким знакомым… — Сколько благотворительностью занимаюсь, с такой реакцией не сталкивался! Иначе ходил бы в детские дома в латах! Рожа из телека. Красивая, бледная, с тонкими чертами, едва-едва видны и веснушками и пушистым ресницами. Как только сразу не узнала? Не так много мужиков носят такую длину волос. Даже собранную в пучок на затылке: не носят! Лина поджала губы, чтобы не завопить от удивления. Перед ней стоит собственной персоной Сергей Разумовский. Выше, чем кажется. Стройнее, чем кажется. Но нужно быть умнее. — Мне нужен маршрут до Невской. Он секунду подумал, сердито глядя то на свою руку (королева драмы, не так сильно его ударили), то на обувь Лины. — Вам несказанно повезло, мне туда же. Провожу. В этот раз позволите взять вашу руку? — если бы он знал, что может брать и не только руку… — Отцепитесь — цигане уведут. Совсем глупая угроза, скорее для детей, но звучит даже мило. — По-вашему я лошадь, — наклонила голову в сторону Лина, надменно глядя в глаза напротив. — Золото. Но теперь я не уверен. Сергей уцепился за вторую ручку пакета, спешно, но не слишком (заметил каблуки), вёл за собой. Вагон нашёлся совсем быстро и подошёл ровно в тот момент, когда из-за колонны показался рукав синей куртки. Разумовский, проскользнув руку в петельку, все же схватил Лину за запястье и втащил внутрь. Сели друг напротив друга. То ли никто не мог поверить, что сам Сергей Разумовский ездит на метро, то ли этот смешной пучок делает его совсем другим человеком, но факт в том, что не узнал его (кроме Лины) никто. Даже не смотрели. А посмотреть есть на что. Хотелось поговорить. Спросить что-нибудь. Но глаза сами уходили от его лица. Природная скромность это или приобретена социофобия — черт знает. Но Сергей, похоже, был таким же. Стоило только Лине заметить секунду интереса к себе, как он отворачивался или делал вид, что занят чем-то важным в телефоне. Хотя даже отсюда видно, что роётся в настройках и контактах. Сама Лина отчаянно делала вид, что книга, которую она по ошибке взяла у Кати, казалась ей очень интересной. Хотя что интересного может быть в рассказе о производстве крахмала в СССР? Строчки плыли перед глазами. Не покажется ли она слишком навязчивой или самоуверенной, если сядет рядом? Да и как это объяснить? «Просто захотелось» — оправдание малолетней фанатки. «Не было мест» — чушь. Вагон полупустой. Как с ним заговорить? Как извиниться за резкость? На деле же лицо Лины было более чем спокойным, алая помада подчеркивала насмешливый изгиб губ, подводка придавала глазам кошачий прищур. Хищница. Сразу с нападок начала. Сергей смотрел на эти острые красные ногти и удивлялся, что не отхватил ими по лицу. Резко защипало скулу. Торчащая из-под пальто длинная юбка, туфли на тонком каблучке. И он. Серый. Действительно серый. Как вся эта масса в толстовка и джинсах. Ему вдруг стало отчаянно стыдно за себя. Перед ним человек, который думает о том что надеть, куда и как. А он утром стянул что-то со стула (дорогое, но не первой свежести), натянул, как попало и завязал на голове это нелепое гнездо. Разумовский запустил два пальца под резинку, стащил её и мотнул головой. Только сейчас Лина вздохнула. Медные пряди чуть тронутые волной, спадают на лоб, касаются носа. И длинные тонкие пальцы, убирающие их за ухо. Она закусил щеку изнутри, чтобы не позволить себе открыть рот от восхищения. Сергей такого внимания к своей персоне не заметил и был этому крайне рад. Он думал, что этот жест сейчас делал из него пса, отряхивающего шерсть, только что выбравшись из лужи. Но картину разбавляла, конечно, футболка с огромными голубыми буквами «ЛДПР». Лине мир политики был не слишком близок, а после того, как она услышала из комнаты Кати дистанционные рассуждения преподователя о чудесном коммунизме, лезть захотелось ещё меньше. Однако. Смотря некоторые интервью и выступления, читая твиттерские посты, она была убеждена, что Разумовский выступает на своей стороне. За свободу голоса. И его свобода — молчать. Поезд мчал по подземный улицам большого города и объявления станций напоминали, что осталось совсем чуть-чуть. Когда же вагон примчался, Лина встала. Хотела проследить взглядом за Сергеем, поблагодарить за помощь, может даже пожать руку (глупо, но потрогать ещё хоть раз бы). Но хлынувшая внутрь толпа людей нарушила все планы. Она едва сама-то вылезла, а возможности подумать о маршруте другого человека не представлялось. Всё мелькало. Люди были колоритнее. С цветными волосами, дредами, татуировками. И было их слишком много. До паники и трясучки много. Её уже толкнули в спину (похоже локтем и намеренно), наступили на ногу, пачкая чёрный бархат обуви, чуть сбили платок, а вылезшая из-под него прядь повисла посреди лица. Лина побежала к выходу, по пути записывая подруге голосовые сообщения. — Пиздец, откуда столько людей! Как будто, знаешь, если ты в этот день и в этот час не спуститься сюда, то сдохнешь! Она глубоко вздохнула и отпустила серую кнопочку. Рядом с именем и аватаркой Кати появилось зелёное пятнышко. А потом на экране появилась фотография пузатого ёжика и большое белое «Катунь». — Мать, ты не поверишь, какого мужика встретила! Голос такой, кот-баюн просто! Так мягко стелет. А руки… Какие руки!.. — Боже, ты не представляешь, как я верю! Это судьба! Это дар свыше! Это результат дыхания маткой! Я в метро и тут такое!.. — Чего? Какое метро? — Да уж не та крысо-ферма, про которую ты читаешь. Питерской. Зассаное и заплеванное. Короче, здесь был Разумовский! — Разумовский в метро? Поподробнее хотелось бы… — Это такая история… Такая история! Боюсь я даже за час не управлюсь. У него такие пальцы длинные! Только им могу полчаса оду читать! — Ничего-ничего, у меня времени много. Слушаю вас внематочно и сосредодрочено. Пиликнуло уведомление. Настя? Уже потеряла? Договаривались же на полдвенадцатого, сейчас даже одиннадцати нет. Но это не Настя… — Кать-Кать! Мне Серёжа написал! — Жуков? — Хорош. Это он, это Разумовский! — Может фейк? — Тут галочка. — Да хоть ворона. На разводы не ведись, если настоящий — свадьбу на лето планируй, у меня сессия. — Ну-ну, у кого ещё свадьба раньше будет… Там кот-баюн вроде наметился. — Лин, ты вроде девочка умная, но такой дурой бываешь. Возможно сейчас написал отец твоих будущих детей, а ты тут со мной треплешься. Вперёд! Катя сама бросила трубку. Лина взялась за телефон обеими руками, внимательно глядя на экран. — Здравствуйте! Я трус. Я жалкий трус, потому что так и не решился узнать номер вашего телефона. — А страничку отыскать вы не испугались? — Кстати, каким образом? — Это же моя соцсеть :)