Стокгольмский синдром

Когда Сфинкс в первый раз тащил его в коридор, за зрелищем наблюдала вся Четвёртая. — С места не сдвинусь! — Лорд сжимал руками простынь, тщетно пытаясь контролировать приступ злобы. — Сдвинешься! — усмехнувшись, Сфинкс запрыгнул на кровать и в буквальном смысле стал топтать его ногами. В своей новой рубашке Лорд напоминал белого ящера, мечушегося под конскими копытами. Он не понимал, как у него получилось сползти вниз. Не заметил, как оказался в коридоре, а его рубашка тут же стала грязной, от пыли и пота. Не чувствовал, как резал ладони разбросанными около Крысятника стёклами, а на его ноги тем временем наступали тяжёлые кроссовки. Тогда он знал только одно: если не будет ползти вперёд, если чуть помедлит, то получит удар в пах, в живот, под рёбра. Куда угодно. И это будет больнее. Он полз от боли через другую боль и не знал, чем заглушить всё это. С каждой тренировкой ударов становилось всё меньше. С каждой тренировкой он полз быстрее. С каждой тренировкой ему было нужно меньше энергии на то, чтобы собраться с духом и выехать в коридор. С каждой тренировкой он всё реже искал поддержку в глазах состайников. Впрочем, её с самого начала не было. Никто ни разу не остановил Сфинкса. Даже не попытался. И Лорд был уверен, что всем плевать. Обычно Сфинкс гнал его до учительского туалета. Обратно позволял возвращаться в одиночку, а сам уходил спать, не заботясь о том, как Лорд доберётся до коляски, не споткнётся ли об него ночью какой-нибудь пьяный Пёс. После разговора в душевой прошла неделя. Сфинкс демонстративно не напоминал о произошедшем, говорил вообще мало, только сильнее давил ногами, когда они оказывались ночью в коридоре. Но в этот день, когда Лорд дополз до туалета и тут же начал закатывать испачканную кровью штанину, он вошёл следом и остался. Во время тренировки под ногу Лорда попало что-то острое в тот самый момент, когда подошва кроссовка Сфинкса надавила сверху. От вида раны Лорда тут же начинает мутить. Царапина кажется глубже, чем есть на самом деле. — Соберись! Что ты как девка? — Сфинкс смотрит на него с высоты своего роста. — Ах, да! Я ж забыл... Лорд бледный, и ему уже не до оскорблений. Приходится тратить кучу сил на то, чтобы не поддаваться головокружению. — Ну ладно, ладно, — Сфинкс смягчается, — давай воды попьёшь.— Ногами он подталкивает Лорда к раковине. Очень аккуратно, скорее, задавая направление. Чувствуется, что Сфинкс почти готов помочь ему подтянуться, открыть кран, и останавливает его только отсутствие рук. Из крана льётся ржавая жёлтая вода, но в темноте не очень заметно, и Лорд пьёт, обнимая раковину, чтобы удержаться. Концы длинных волос намокают и липнут к рубашке. Становится легче. Когда он, наконец, опускается на пол и отползает в сторону. Сфинкс начинает его внимательно рассмаривать. — В чувства пришёл? — Твоими стараниями, — Лорд уже не такой бледный, тепло постепенно возвращается, а голова уже совсем перестала кружиться. И что с ним такое было? Царапина -- пустяки. Одна из ежедневных, похожих и непроходящих. Переутомление? Сфинкс подходит ближе и опускается на колени напротив Лорда. — Что смотришь? Я сам не расстегну. Лорд не сразу понимает, что тот о ширинке на джинсах. В голове куча вопросов: зачем Сфинксу это? что подтолкнуло? почему здесь и сейчас? Но Лорд спрашивает совершенно о другом: — С чего ты взял, что я буду тебе в этом помогать? — Ты же только и мечтаешь об этом, Лорд! — Сфинкс кривится в усмешке. — У тебя на лице всё написано. Лорд не знает, куда деть глаза. Сфинкс прав — мечтает. Если его толкнули, то падать надо наверняка, чтобы не осталось живого места. Чтобы ничего не было! А не так, как с тем падением с эскалатора. И когда Сфинкс вот так стоит и смотрит, Лорд чувствует: если он и долетел до земли, то пока не разбился. Не поднимая на Сфинкса глаз, он расстёгивает чужую ширинку и спускает джинсы. — Да не бойтесь, ваше высокоблагородие, я только час назад из душа, — Сфинкс усмехается. Потеряться в собственном внутреннем замке очень легко. Дракон ищет выход, но то и дело упирается в единственную открытую дверь, куда на самом деле его и тянет. Холодная рука длинными тонкими пальцами касается члена Сфинкса, обхватывает, начинает делать неловкие движения. — Когда нет рук, сам себе не подрочишь? — Лорд кривится, изображая отвращение. — А ты тогда на что? Может от тебя будет хотя бы какая-то польза? Я пока не решил. — И когда же решишь? — Лорд смотрит на свою руку и не может поднять глаз. — Когда кончу. Если кончу... — Сфинкс двигается чуть ближе. От этих слов Лорда начинает трясти. "Ты с этой причёской похож на проститутку, которую каждую ночь таскают за волосы! У меня на работе, когда твою фотографию увидели, спросили: "Сын или дочка?" У тебя ещё не интересовались, оказываешь ли ты интим-услуги? Ты себя в зеркало видел, позорище?" — мать умела находить подходящие слова. А он вместо того, чтобы доказывать обратное, сейчас просто их подтверждает. "Да! Я такой. Это всё сделала ты! Ты довольна?" — мысли звенят в голове, будто осколки разбитого зеркала, которые прямо сейчас подметают с пола. Резко наклонившись вперёд, Лорд обхватывает губами член Сфинкса. Язык неуверенно касается головки и чувствует солоноватый привкус. Сфинкс толкается вперёд, а Лорд думает: "Как бы не поднять глаз". За спиной у Сфинкса над раковиной висит зеркало. Лорд знает, что в нём не видно упавшего дракона. В нём отражается только лысая голова, а в бликах мелькают серые глаза. Почти точно такие же, как у самого Лорда, но ещё холоднее. Эти глаза смотрят не на происходящее. Они смотрят в себя, и злятся, потому что "нормального сына не получилось". — А я думал ты не против? Лорд резко отстраняется и ловит ртом воздух, из уголка губ стекает светлая густая струйка. Капли продолжают попадать на лицо, он инстинктивно отворачивается от них, хотя всё ещё придерживает рукой член Сфинкса. Одна капля всё-таки попадает в глаз. Или это был осколок зеркала? — Я не против, — он говорит, пытаясь контролировать сбившееся дыхание. — Жаль. Мне казалось, что у тебя есть гордость. А на деле только гордыня, — Сфинкс замолкает на несколько секунд. — Ты не хочешь мне с джинсами помочь? — В следующий раз надевай трико и грабли, чтобы самому справляться. — А с чего ты взял, что будет следующий раз? — С того, что ты кончил. Лорд вытирает член Сфинкса рукавом собственной рубашки и дёргает молнию. — Вали. Сфинкс медленно поднимается и уже на выходе бросает: — Сосёшь ты немного лучше, чем целуешься. — Вали! — Лорд кричит так, что срывается на хрип, даже не опасается, что его могут услышать. Взгляд падает на поцарапанную ногу. К горлу резко подступает тошнота. Он закрывает рот ладонью и еле успевает наклониться, чтобы не заблевать джинсы. Рука упирается в потрескавшийся кафель. Остатки ужина и того, что было после, выходят из него до тех пор, пока грудь не начинает болеть. Он не сдерживается, пытается выдавить из себя всё, чтобы хоть немного стать чище. Слегка отдышавшись, ползёт к раковине, открывает кран и долго полоскает водой рот и горло. "Какая грязь! Нужно срочно в душ, потому что от него пахнет этим. Волк спит на общей рядом — почует. И Шакал..." Он соскальзывает с раковины на пол и выползает в коридор. Почему-то ему кажется, что коляска сегодня стоит ближе примерно на три метра.