Стокгольмский синдром

Шакалий визг раздаётся на всю стайную: — Куда лезешь! Поглядите на него, что удумал! — Кто удумал? Что? — Волк сонно поворачивает голову. — Да Лорд! Лезет через меня! Сфинкс, да отстань ты от него, наконец! Видишь, он уже подушкой душить тебя собрался. — Да пусть душит. Как будто у него что-то может получиться, — Сфинкс зевает и переворачивается на другой бок. — Спите. Шакал снова устраивается в своём гнезде. Волк тоже некоторое время ворочается, но скоро становится тихо. Лорд закрывает глаза. Снова не вышло. Он же старался не задеть. Это казалось простым. Придушить — и всё кончится. — Тихо, — Лорда мягко накрывает чужим телом прямо сверху одеяла. Он замирает. Сфинкс умеет быть внезапным, умеет показать, как надо. Руки Лорда мгновенно перехватывают чужие плечи — не душат, а заключают в объятия. Зубы впиваются в шею, крепко. Но Сфинкс не издаёт ни звука. Одеяло между ними сползает вниз. Лорд тянется за ним руками, чтобы накрыть их обоих. — Громко, — на ухо еле различимым шёпотом. — Если ты не хочешь перебудить всех, стонать не будешь, как и в прошлый раз. Лорд стягивает с себя бельё, стараясь не суетиться. Это какой-то бред. Кажется, вот он, Сфинкс, схвати с тумбочки пилочку и ударь в глаз. Даже если не убьёшь, то хорошо покалечишь. — Ещё тише. Что тише? Тише шевелить непослушными ногами? Тише дышать? Тише думать? Сфинкс подготовился — уже без одежды. Рукой Лорд находит под одеялом его член и делает несколько движений. Похоже, этим придётся на сегодня обойтись. Без презерватива он ему не позволит. Или... Член выскальзывает из руки, Сфинкс спускается чуть ниже под одеяло и прикусывает сосок. Ощущение посильнее, чем от стрелы, пущенной в сердце дракона. Лорд впивается глазами в потолок, когда язык проходит по груди. Сфинкс не церемонится — оставляет следы. И теперь уже никакой страх повтора боли, никакая брезгливость, ни сонно заворочившися в подушечном гнезде Шакал сегодня не позволят остановить Сфинкса в его желаниях. Шумный выдох, Лорд пытается чуть шире раздвинуть ноги. Сфинкс придумал новую пытку — молчание. Когда выносить это, стиснув зубы, становится практически невозможно, Лорд тянет Сфинкса вверх за плечи. Пальцы ложатся на губы между поцелуем. В собственный рот, в чужой. Для Лорда это слишком смело, но ему кажется, что от него хотят именно этой самой смелости. Ещё немного и Сфинкс поднимается на колени, чтобы дать Лорду возможность перевернуться на живот. Когда мокрые пальцы уже касаются входа, над ухом снова шелестящий шёпот. — Ты готов прямо так? Мне не нужны такие жертвы. Под подушкой пошарь хорошо. Под подушкой два пакетика презерватив и смазка. Сфинкс знал заранее. И заранее положил их туда. Тварь! Почему не сказал сразу, а довёл его до очередного унижения? Откуда он может знать, что Лорд не оттолкнёт его? Что позволит ему сейчас, когда с обеих сторон спят двое. Да и кроме них в комнате ещё люди. И двое на верхотурах, откуда всё видно даже слишком хорошо. От этих мыслей Лорду становится совсем дурно. Нет. Сейчас все спят – никто не узнает. В этот раз он готовит себя медленно, боясь лишних движений. И потом ещё приходится неплохо извернуться, чтобы помочь Сфинксу с презервативом. Странно вести, задавать направление и не иметь никакой возможности сопротивляться. Где-то внутренне он совсем не хочет этого, хотя и впускает, не чувствуя себя в праве прервать происходящее. Может поэтому вся сцена ему чем-то напоминает изнасилование? – Шире ноги, – если бы это не было шёпотом, то тон можно было принять за командный. – Считай это упражнением в растяжке. Лорд подчиняется, несмотря на то, что растяжение удовольствия не прибавляет. Никакое растяжение, ни в ногах, ни в… Первые толчки в этот раз уже не кажутся такими болезненными. Он перестаёт считать на пятом – неважно, сколько это длится. Теперь Сфинкс сам ведёт себя по-другому: припадает к нему всем телом, касается лицом шеи. Лорд понимает посыл и убирает волосы на одну сторону. Крепкий поцелуй в шею, снова шёпот на ухо: – Знаю, ты любишь пожёстче, – резкий толчок. Лорд впивается в подушку зубами. Задерживает дыхание, как во время заплыва под водой. – Были бы у меня руки, я бы расцарапал тебе спину. Вместо ответа Лорд и проводит подпиленными ногтями по своим голым бокам вниз до бёдер. Толкнув его затылок лбом, Сфинкс заставляет повернуться и снова задышать. – А теперь можешь стонать, – всё тот же шёпот, беззвучные движения. Сфинкс замирает. Первое, что видит Лорд в темноте сквозь прилипающие к лицу волосы, – открытый глаз Волка, выглядывающий из-под одеяла. И Лорд подчиняется в последний раз – стонет.