Теория игр

22:34 Послезавтра конференция у нас на факультете. Не хочешь заглянуть? 22:34 во сколько? 22:35 В 16.30, но можешь прийти, когда удобно Ну то есть) Если хочешь Олег сидел над теорией аргументации уже полтора часа, потому что и двух страниц подряд прочитать не мог, не соскальзывая в воспоминания холодного вечера, холодных рук и дымящей одной на двоих сигареты. И если новый шанс увидеть эти руки — это какая-то конференция, на которые Волков с первого курса не ходил, то, конечно — он хотел! 22:35 а ты там будешь? 22:35 Конечно 22:36 а какая аудитория, я не ориентируюсь в гз 22:36 Сектор А, 14-17 Так Олег Волков попал на самое странное мероприятие, на котором можно оказаться в пятничный вечер — сначала Олег думает, что надо усесться поближе, но потом, чуть осмотревшись, понимает, что не выдерживает интеллектуального давления — когда парень слева спрашивает, будет ли выступать Миронова, а то в программе конференции ее нет, Олег вежливо и молчаливо жмет плечами и, посидев для приличия еще несколько минут, убегает наверх. Ну вот — с привычной высоты гораздо приятнее, и Волков спокойно высматривает в толпящихся у кафедры и среди первых рядов рыжие волосы. «Бесконечномерный анализ и теория управления» — Олег пробегается глазами по списку участников в программе, Разумовский выступает в 17:15, это хорошо, значит, ждать не так уж и долго. Не то чтобы Олегу совсем не было интересно послушать про методы теории оптимального управления или там про… Волков покосился в программу…про метод гомотопии в прикладных задачах чего-то там…в общем — не то, чтобы совсем неинтересно, но послушать от Сергея что угодно — куда интереснее. Прошлой ночью Олег стоит на этажном балконе в легких спортивках и куртке почти сорок минут — обсуждают Триера и немного — Волков от ощущений иногда аж жмурится — друг друга. Писать голосовые в присутствии Вадика как-то смущающе, хотя у того интерес к теме значительно поугас — теперь цель номер один — ненавязчиво выбить скидочку на татуху. Информация, что Олегу ее уже почти предложили, а ему — нет, поражала Вадима до глубины души. Олег передразнивает — как-же-так? Теперь топчется на балконе, всматриваясь с высоты в сверкающий огнями горизонт. Голос у Сергея вот так — ну, как-то как будто через телефон — немного другой, мягче, медленнее. Шагая рядом, он порой перебивал сам себя, торопливо перескакивая. — У тебя такой красивый голос, необычно, — Олег держит телефон над высотой, чувствуя, что пальцы совсем замерзли. Переслушивает — мда, свой собственный такое себе…курить надо меньше. Да и ветер шумит, сбивая атмосферу комплимента. Сергей молчит недолго, а потом: 00:21 Мне так нравится твоя открытость С тобой легко Олег улыбается, хоть и слабо понимает, что он такого сказал — ну, кроме правды. Наверно, нормально говорить просто о том, что чувствуешь? 00:21 нормально говорить что чувствуешь — Конечно, но… — говорить в бесстрастный телефон Сергею легче, чем сталкиваясь с внимательным темным взглядом или просто с ощущением, что рядом идет Олег, но слова все равно как-то тяжело даются, — но в моей жизни было мало таких людей. Может, я навязчив с рассказами о себе, не знаю… Просто хочется быть правильно понятым. Олег чуть хмурится, а потом решает, что надо как-то поддержать баланс откровенностей, пусть не думает, что его неправильно понимают. Его отлично понимают. Он прихватывает зубами сигарету и чиркает зажигалкой. — Ну, знаешь, — вдруг как-то волнительно трепещет в груди, и Олег затягивается, понимая, что держит слишком долгую паузу, смахивает и начинает заново, — знаешь, люди вообще так себе. Ну, в целом. Не типа я особенный и классный, а просто — никто не любит тех, кто говорит о чувствах. Вот все и молчат. 00:25 В твоих словах есть логическая ошибка)) Сергей быстро давит блистер на стол — пора начать восстанавливать режим, но как отказать себе в удовольствии почитать, а в совсем наглых фантазиях — послушать на ночь несколько приятных слов? Олег действовал так успокаивающе, что очень многое, когда-то значимое начинало казаться неважным, словно мир сузился до них двоих, а все вокруг было красивой декорацией, отдаляющей или приближающей следующую встречу. 00:25 какая? Олег улыбается прежде, чем получает ответ, предчувствуя что-то внимательное и забавное. Все эти периодически всплывающие преподские замашки Волкову очень нравились — кто еще объяснит тебе на примере теории вероятности, почему битлы самая продаваемая музыка в мире? 00:26 Если все молчат, то говорящий не может быть неособенным) Постоянные переписки становятся новой частью жизни Олега Волкова — говорящий он теперь почти всегда. На парах Разумовский не отвечает, иногда кидает смешные стикеры, хотя, по воспоминаниям Олега, на их лекциях Разумовский к телефону не притрагивается. Не хочется обнадеживаться — но, возможно, причина этого ему ясна… Олег слабо представляет — как дальше? Сергей взволнованно черкает ручкой по программе конференции, Ксения справа сидит так близко, что возможности обернуться и найти наконец такой необходимый сейчас взгляд почти нет. Она заметно нервничает, то перебирая пальцы под столом, то перекладывая свои листы в нужном порядке заново каждые пять минут. — Не переживайте, я уверен, что все пройдет нормально, — быстро шепчет Разумовский, даже наклоняться к ней не надо — и без того близко. Аудитория битком. — Спасибо, — она все-таки наклоняется, в нос ударяет сладкий запах духов. — Просто волнуюсь из-за вопросов…о, — она, кажется, пытается заглянуть под руку, и Сергей аккуратно останавливается, переставая наносить ручкой штрихи. — Вы рисуете?! — Нет, просто помогает отвлечься, а то у Бабаяна весьма утомительно выходит, — Разумовский кивает на выступающего и вкладывает в улыбку максимум доброжелательности, тут же напуская на лицо волос легким взмахом головы. Говорящий не может быть неособенным, если все молчат — думает Олег, наблюдая, как Сергей поднимается на кафедру. Двигаются не по времени — и уже задерживаются. Семнадцать тридцать. — К понятию стабилизации управления… — на Сергее темная рубашка, и это добавляет какой-то новый оттенок в его характере. В уже привычном воздушном светлом он кажется легким, порхающим перед доской, а вот так — застегнутый под горло и с узкими рукавами, в ткани, облегающей почти по фигуре — вот так он выглядит…особенно взросло. Олег сам себе ухмыляется и старается вслушиваться — введение понятно, теория управления и теория информации у них была, но появляющееся обилие графиков и алгоритмов явно выходит за грань математических знаний Олега Волкова. Это крах — понимает Олег, когда отслеживает собственное внимание — он взглядом за Сергеем всюду, и как теперь на парах не умереть от желания украсть его с этой кафедры и сбежать — вообще неизвестно. Сергей сначала говорит себе — сосредоточься и все. Потом — ну, думаю, если взглянешь пару раз на последние ряды, то вряд ли будешь менее сосредоточен. Когда взволнованный взгляд сталкивается с внимательно следящим лицом — Разумовский чуть запинается, утыкаясь в листы. Боже, никаких улыбок…и все же — он даже куртку не снял, что за непосредственность. Закончив, Сергей хочет быстро взять вещи и подняться чуть выше, но Ксения вдруг шепчет, как только он берется за сумку: — Сергей Дмитриевич, — боже, Ксюша, да почему все вот так! отпусти меня! — может, мне во введении добавить сразу про импульсные программы, если я не успею… — Ксения, надо все успеть! — Ксюша, мне жаль, но тебе придется как-то самой. Ксюша не успевает продолжить. — Напишите мне, как пройдет! Олег следит за развернувшимися переговорами со странным ощущением — естественно, у Сергея есть коллеги, студенты, аспиранты там всякие… Но почему-то казалось, что мир стал гораздо уже, и не то, чтобы Волков был уверен, что подрывающийся с места Разумовский спешил к нему, но задерживающая его девушка все равно вызывала смутное чувство неприязни. Сергей садится прямо перед ним, на ряд ниже, оборачивается, подмигивая. 17:53 Как тебе? Олег давит улыбку, вздыхая. 17:53 ничего не понял, но очень интересно 17:53 Что, правда интересно? Олег сначала хочет написать — ну, это мем такой. Но потом: 17:53 нет ахахаха ну все кроме тебя полная скука 17:54 Вот! Мне тоже не понравилось, особенно Бабаян Олег все-таки фыркает от смеха — какой же он… Сергей снова оборачивается, парень справа начинает осторожно на него коситься, показывая, что недоволен таким поведением на серьезном мероприятии. Волков старательно вспоминает все услышанное, чтобы задать какой-нибудь вопрос — ну, преподы такое любят — хоть сама эта мысль и смешит, как вдруг… 17:55 Ну что? Когда сбегаем? 17:55 бля что ж ты молчал сейчас!!! Разумовский уже через мгновение поднимается мимо Волкова, чтобы выйти через верхние двери, и быстро кладет на узкую парту сложенную в несколько раз программу теперь уже такой приятной конференции, чуть задевая пальцами олегово плечо. Олег берет лист только через несколько секунд — чувствует такое теплое и волнительное в груди, словно получил неожиданный подарок. Он осторожно разворачивает, пока на листе не показывается острый, быстро прорисованный как будто нос, а потом… волк. На исчерканной ручкой бумаге, поверх текстов и списков нарисован волк. Олег тут же сворачивает лист, убирая во внутренний карман, чувствуя себя как девчонка с валентинкой. Боже…надо было снять куртку, такая жара. Встречаются уже у лифта. В главном здании Олег бывал редко, но помнил главное — ждать эти лифты можно было хоть весь перерыв. Сергей смотрит весело, улыбается тоже как-то по-новому — слишком лукаво, словно только что совершил приятную подлость. — Ты рисуешь? — Олег приваливается плечом к мраморной стене, Разумовский напротив повторяет его позу, не сводя рассматривающего взгляда. — Немного, в детстве рисовал, — он сегодня без часов — как-то автоматически замечает Олег, добавляя себе тут же — наверно, не подходят. Олегу, весь первый курс вообще шатающемуся по корпусу в спортивках, понимание, что кто-то так занят своим внешним видом, в новинку, но, как и все в Сергее — в приятную. — Классно, — Олег думает, что это правда классно — рисовать в детстве, и вообще, заниматься в детстве чем-то, что интереснее бесконечного прыганья через козла и игры в дурака на сигареты. По Сергею сразу видно — рисовал в детстве, играл в детстве, пел в детстве, и первую статью тоже, наверно, в детстве начал. Странное сожаление быстро вырывается откровением, — у нас в детдоме даже карандашей не было, и ручки казенные — такой отстой…хотя как и все остальное. Олег продолжает улыбаться по инерции, хотя внутри все стало холодным — может, это какие-то уже отталкивающие подробности его жизни? Сергей на мгновение как будто теряется, а потом чуть более взволнованно, убрав прежний игривый тон: — Ты вырос в детдоме? — Ага, ну…на большую часть себя — да. Лифт останавливается, оповещая, двери тяжело размыкаются. Олег заходит первым, чувствуя на спине тяжелый взгляд. Ну да, это, наверно, не в тему — он привык не стесняться и не думал, что это стесняет других. Вадик вон — доходил иногда до предельного оборзения — звал с собой на каникулы, говорил — а че? мать всю жизнь о приемыше мечтала! а тут такая скотина, да на тебе пахать и пахать, будешь холодцы варить, а то я заебался этим дышать. Это правда смешно, даже приятно, но, наверно, не все настолько социально невозмутимы. Ну и тем более — Олег глянул теперь на Разумовского как-то осторожно — тем более те, кто в детстве рисовали. — Извини, если тебя это смутило, это… — Нет, конечно, — Сергей подошел ближе, и Олег почувствовал странное избегающее желание отступить, но не стал. — Просто…это все необычно…по-дурацки говорю, да? — Да, — Олег заулыбался, расслабляясь. Но Разумовский не отошел, даже чуть наклонился вперед, словно всматриваясь в Олега с только ему свойственной исследовательской внимательностью. Олег Волков — это просто невозможный человек, настолько он подходящий, настолько он ровно выточенный пазлик в эту сложную конструкцию сердца Сергея, что оно заходилось в возбужденном ритме, как только этот такой нужный Олег Волков оказывался рядом. Сергей смотрел в его лицо, не стесняясь. Как чудесно, что Олег тоже такого не стеснялся и не спрашивал глупые — что? ты чего? что не так? Да все с вами не так. Тишина словно окутала в мрачном свете лифта, и всего на мгновение показалось, что… Олег задержал дыхание и замер. Лифт резко дернулся, останавливаясь на пятом этаже. Сергей мгновенно отступил на несколько шагов, и Волков с неловкостью понял, что проблема его жары не в куртке и не горячих батареях комнаты…