Теория игр

— Приветик, — он улыбнулся и повел бровями, завидев посетителей. Олег быстро осмотрелся в маленькой кофейне — за столиком у окна перешептывалась парочка, играло что-то из 80-х, а за стойкой улыбчиво и ожидающе стоял Шура. Олег спиной почувствовал, как Сережа выжидающе замер. Ну, блять. — Привет, — Волков отдал улыбке все свои навыки дружелюбия. Не то чтобы Шура ему прямо-таки не нравился, но с момента разговора о «Мертвом анархисте» и Блю Кюрасао положительное отношение сползло до прохладно-нейтрального — было что-то в этой его улыбке по-прежнему странное, и Волков за это себя даже корил — ты что, дурак? это вежливость. А вот ощущение, что неловкого знакомства не избежать — было весьма реальным. — Привет, — ровно и как-то холодно отозвался Разумовский, тут же отвлекшись на рассматривание и без того известного списка напитков — заходя сюда прежде и через раз здороваясь с синеволосым парнем, Сережа даже подумать не мог, что однажды придется сменить привычное «добрый день» на что-то новое. Олег завис на секунду, обернулся с надеждой во взгляде, но помощи не нашел, типа — а вот, говори сам со своим дружком. А что говорить? — О, так вы вместе, — Шура кивнул неопределенно на сережино приветствие — что-то между — я понял-понял — и — ну привет-привет. — Не знал, что ты здесь работаешь, — Олег смотрел прямо и чувствовал, что от напора Шура растерялся. Но всего на мгновение, не сбавив обороты. — Так ты сюда и не заходил, а вот у нас, — он подмигнул Сереже, и тот рассеянно кивнул, — полный коннект. Ну что — лавандовый раф? — Ага. — А ты что будешь, Волчок? Волчок — повисло в узком пространстве, и Олег еле сдержался от того, чтобы не закатить глаза, типа — бля, ну ты серьезно? Во-первых — ситуация уебищнее могла бы возникнуть, только если бы Вадик и Сергей пытались играть в крокодила, а во-вторых — только Вадик себе «волчка» и позволял, и то не всегда — по настроению адресата. От резкого перепада температуры после ледяной улицы начинали болеть пальцы и пылать лицо. Олег внимательно следил, как Шура жонглировал всякими этими кофейными штуками, испытывая наступающую тяжесть от неминуемой встречи взглядом с Сергеем. И это, ну…это правда было загадкой — Шура реально просто такойвот или он тоже чувствует все то, что источает намеренно? — Твой друг? — Сережа спрашивает, улыбаясь, как только выходят в прохладу улицы. Олег вздыхает безысходно, прокручивая ужасающее «о, вы вместе», которое на Разумовского, кажется, никакого впечатления не произвело. — Ну такое. — Олег жмет плечами, перехватывая удобнее стаканчик. Шура сверху навалил сливок — комплимент от баристы. — Знакомый из общаги. Разумовский себе пытался пообещать смолчать, но — это же просто невозможно, и поэтому: — Ясно. Волчок. — Смех вырывается раньше, чем Олег оборачивается с выражением возмущения и обиды на лице. Сережа прячется в шарф — в о л ч о к!. — Прости, но это так…мило? — Только не называй так, — Олег чувствует, что улыбка все равно пробивается сквозь возмущение неожиданным ехидством. А потом ловит сам себя — боже, ты что, уже ждешь, что тебя будут как-то называть? Тебе не хватает больше имени? И, кажется, с недавних пор — да. Сережа пишет на пробу — доброй ночи, олеж. И это пиздец — Олега прет от олежи полночи. Он последний раз такое слышал разве что от воспиталки лет в десять и еще от пьяного Вадика — уже с большей регулярностью, но еще никогда — вот с таким чувством, а читал так вообще — в письме от деда мороза лет в семь. Разумовский думает — ну, какой он? Теплый. Вкусный. Красивый. Но пальцы по буквам просто не могут попасть, чтобы набрать вот так — доброй ночи, ...............вставьте пропущенное слово. Это слово — ты. Доброй ночи, ты — вот ты. И никто другой, никакое ласковое тебя не заменит. — Он с эконома? — Разумовский меняет тему, чтобы не попасть в ловушку нежности — как это все показать, шагая по проспекту. — Ага, младше на курс. Сережа оборачивается, улыбаясь. Новый шарф ему так идет — светлый и явно теплее, голубые глаза сияют, Олег чувствует снова то самое — желание порассматривать еще. Бывает, привыкаешь к лицу — как, например, к вадиковской морде, и ничего в нем не видишь нового — хотя тот уже трижды че-то там со своей соломой пытался делать. А вот здесь — на таком новом, таком необычном Сереже — все-все замечается. Как будто можешь приблизить фотографию и увидеть то, что раньше ускользало. Например вот — этот новый зимний шарф делает новым и взгляд. — Вот он удивится в следующем сентябре. Олег весело усмехнулся. — Ну, зато можешь заказывать доставку рафа до аудитории. — Какой ты меркантильный, — Сережа покосился на Олега. Что-то Волкова в этом Шурике явно смущало, но что — наверно, неуютно спросить. — Оптимизирую ресурсы для достижения максимального результата при минимальных затратах, — важно хмыкнул тот. Сережа не сдержал смех. — Лучше бы так уверенно на третий вопрос на одной недавней проверочной отвечал. Бить Олегу было нечем — на минувшем почтизачете он обосрался показал средний результат. Увидев почти в самом начале присланного Сергеем Дмитриевичем списка с оценками напротив своей фамилии 5,5 баллов из 10, Олег Волков хотел умереть от стыда. Вадик не умолкал весь вечер. Между — Олег, партийку сыграем?! с помахиванием сеткой на крестики-нолики из шести делений, где весь верхний ряд уже в крестах — и — брат, я к тебе как к сильному сопернику, а ты…что на самом деле означало — замаскированное подлизывание ради пельменей по-волковски, Вадик вдруг выдает: — Бляяяя, я понял! — от озарения Вадим аж подскочил на кровати, заскрипев пружинами, и через мгновение скалящееся довольное лицо нависло над Олегом, закрывая свет лампы. — Я реально понял. — Ну? Если он сейчас ответит — а, ладно, ты не поймешь — Олег ему въебет. Как час назад, когда Андрей заходил спросить у Олега про лекцию Прохоровской, но получил строгий вадиковский отворот — Андрюх, ты его не трогай, он у нас особенный. Я тебе сам расскажу. Вадик от распирающей идеи аж вибрировал, сидя на краю кровати: — Я понял, — он заговорщицки склонился вперед, — наша Ариэль просто ждет компенсационной отработки. Олег, конечно, поржал, не удержавшись, но идея передалась как вирус и засела в голове. И вспомнил о ней Олег Волков настолько не вовремя, насколько это вообще было возможно. Когда в темном коридоре, едва закрыв дверь, Сережа целует быстро в желанные губы — боже, на, это просто масло, помажь — слизывает знакомый уже вкус, Олег дергает за пальто прямо на себя, улыбается в поцелуй, ощущая, что руки сами смелеют, ведут — вот здесь, по плечам под распахнутым пальто, вот так — скользнуть губами по чужой скуле, почти по шее, почти в колющийся шарф. Ольга Петровна у подъезда смотрит удивленно, но здоровается вежливо — потом скажет деловито — что Сережа, ученики все ходят? Да — учатся на лету — Олег целует в чувствительную мочку, цепляя губами волосы — Разумовский выдыхает тяжело и предвкушающе, как вдруг: — Это считается за пересдачу? Бля, зачем ты это сказал — проносится прежде, чем Олег слышит: — Если хотите получить такой же балл, как и прежде, то вполне, — Сережа выскальзывает из рук, включает свет и раз — обычный такой Сергей Дмитрич, вешает аккуратно пальто, и никаких вот этих вот неоднозначных — ну, не знаю, по-моему, это на так, на «вполне». Олег так обалдел от оценки собственных навыков соблазнителя, что тему решил больше не поднимать. Но она как-то сама вдруг. Через несколько часов на кухне заваривают приобретенный на прогулке чай — «Карнавальную ночь», от пуэра Сережа вежливо отказывается. Теперь — сидит в сумерках кухни, домашний, убирающий чуть отросшие волосы за ухо, и: — Олег, у меня странный вопрос. Минуту назад говорили о «Комнате» Вайсо, и Олегу кажется, он ко всему готов, поэтому кивает спокойно. — Тебе некомфортно из-за того, что… — Сережа неоднозначно подергивает плечами, передвигая чашку к себе поближе, у него в тусклом кухонном свете так красиво отливают волосы, — что я препод? — вопрос Разумовский завершает с глухим сомнением. Олег смотрит неожиданно серьезно, и ответ звучит твердо: — Нет. Казалось, это неприятное выяснение ктомы должно было случиться раньше, и теперь, когда, казалось бы, пройдена какая-то невидимая граница доверия, спрашивать такое подобно нескольким шагам назад — на ту самую линию мнимого невозврата. Сережа смотрит в темноту чая, и как-то неловко ощущает, что, кажется, портит. Не говорить же — я в коридоре два часа назад ответил тебе пошлейшую глупость мне ужасно стыдно прошу скажи что все нормально и поверь не надо ничего пересдавать. — Че за паузы? — Олег не отводил хмурого взгляда. — Договори. — Просто твоя шутка про пересдачу и все такое… Олег невольно чувствует, как выдыхает. — Нет ничего такого. Просто тупые шутки. Окей? — он осторожно тянется к чужой руке — красивые пальцы прячутся в белизне кружки, Олег высвобождает руку аккуратно — вот-вот притянет к лицу, чудесная рука. — Ты чудесный. Сережа улыбается и смотрит нежно. И, кажется, почти что-то говорит, как вдруг стол мерзко начинает гудеть от вибрации телефона, Сережа убирает руку и удивленно поднимается, глядя на экран: — Прости, я отвечу, — свайпает по экрану, — я быстро, — добавляет уже шепотом, и, скользя рукой по теплому плечу, уходит куда-то в комнаты. Боже — думает Олег, рассматривая виднеющиеся окна дома напротив — конечно, комфортно. И вообще — разве они хоть раз чувствовали себя неуютно? Даже на паре все кажется странно-веселым — словно это забавная игра, а реальность — вот здесь, в коридорах, кухнях, улицах, кофейнях. Олег перевел взгляд на идеальную чистоту кухонной столешницы — Олегу нравится — необычно так часто начать бывать в чьем-то доме, все совсем не так, как в общаге, сколько бы он ни прочитал статей по зонированию на яндекс-дзене. Да и такого порядка им точно не добиться — идеальная чистота иногда даже тревожит — так хочется набросать хлама — вот, например, где магнитная коллекция на холодильнике? вот у Юли обвешен со всех сторон — Олег как-то хмельным утром там даже Кубу нашел. Сережа возвращается, когда Олег гуглит магниты на заказ, почти неиронично соглашаясь с тем, что магнит в форме сердечка — не по-уебански, и вообще… — Это Марго… Олег обернулся, отвиснув, Сережа потянулся за своей чашкой и оперся о столешницу как о свой стол на кафедре. — …моя подруга, — добавил Разумовский, заметив рассеянный взгляд. — Красивое имя, — Олег улыбнулся, поймав себя на шокирующей мысли — боже, у него же реально есть друзья! У Сергея Разумовского есть друзья! Какие-то другие люди, о которых Олег даже представления не имеет… — Я думаю, она бы тебе понравилась, — Разумовский быстро уткнулся обратно в телефон, что-то ища, — секунда, — и повернул экран, на котором Сережу обнимала…та самая девушка. — Я помню, ты выкладывал видос с ней, — Олег внимательно рассматривал чужое лицо еще несколько секунд — красивая. — Да, она прилетала в октябре. — Я подумал, это твоя девушка. Сергей поднял удивленный взгляд и вдруг, не сдержавшись, засмеялся. — Правда? От такого Олег почти смутился — а что смешного? — Ну да… — Давно такого не было. Расскажу ей, они с женой посмеются. Кажется, Олег не смог скрыть удивления, и Разумовский довольно ухмыльнулся.