Шляпа в кошмарах

В пустой комнате царил полумрак и стояла такая тишина, что можно было услышать биение собственного сердца. Посреди комнаты сидел на высоком деревянном стуле маленький мальчик и пустым взглядом смотрел в пол. Чувство времени он давно утратил, кажется, уже вечность прошла с тех пор, как он здесь оказался. Он пытался отсчитывать секунды по ударам сердца, но постоянно сбивался со счёта. Да и зачем это? Ведь он уже проиграл. Он уже не выберется отсюда никогда. Он не может пошевелиться, не может встать с этого стула и позволить затёкшим мышцам отдохнуть, не может даже заснуть, а ведь он так устал… Он сейчас может только сидеть здесь и ожидать ужасной участи, которую приготовило ему чудовище с тысячей глаз. Он не знал, что именно его ждёт, но понимал, что участь эта куда хуже смерти, это существо не настолько милосердно, чтобы просто убить его. Наверное, оно хочет ему отомстить за то, что он уничтожил его самого надёжного приспешника… Даже находясь в небольшой комнатке, в которой он и сам не понял, как оказался, Моно чувствовал на себе взгляд десятков глаз, от которого невозможно скрыться. Сам воздух здесь будто давил на сознание, прогоняя оттуда все хорошие воспоминания, которых у мальчика и без этого почти что не было. Перед глазами вновь и вновь возникал образ Шестой. Девочки, которая предала его. Вдруг Моно будто бы снова повис на краю обрыва, и только она удерживает его от падения. В ушах стучит кровь, сознание охватывает ужас. Громадное и бесформенное месиво из плоти подползает всё ближе, разрушая всё на своём пути, но лицо девочки выглядит спокойно, только взгляд выражает лёгкий испуг. Шестая крепко держит его руку и внимательно смотрит ему в глаза. «Почему она медлит?» — промелькнуло у мальчика в голове. Но вдруг рука девочки разжимается, и Моно летит вниз. В тёмную бездну. На верную смерть. А она лишь равнодушно взглянула ему вслед и отвернулась. Мальчик очнулся. Он всё ещё сидит на неудобном деревянном стуле. Что это было? Кошмар наяву или воспоминание? Он содрогнулся всем телом, в горле встал ком, а из глаз потекли слёзы. Он до сих пор не мог с этим смириться. С тем, что Шестая предала его. Моно не понимал, зачем, почему она позволила ему упасть? Разве они не были друзьями? Сколько бед они пережили вместе, сколько раз засыпали в обнимку, тесно прижавшись друг к другу, чтобы хоть немного согреться, сколько раз они друг друга выручали… Он просто не мог принять, что всё это время девочка притворялась и оставалась рядом с ним лишь для того чтобы выжить, а потом она сочла, что Моно ей больше не нужен, и бросила его. Глаза помутнели от слёз. Он снова плакал, тихо всхлипывая, и как он ни старался, успокоиться не получалось. Моно чувствовал, что чудовищу это нравится. Оно словно питалось его горем и отчаянием. Мальчик пытался подумать о чём-нибудь хорошем, вспомнить те моменты, когда он был счастлив, однако в голове вместо этого возникали кошмарные образы: худой человек, преследующий его, становясь всё ближе с каждым шагом, как бы быстро Моно ни бежал, голова на длинной шее, способной вытягиваться в длину, ожившие манекены, тянущие к нему свои железные руки, желая придушить, и холодное, полное безразличия и презрения лицо Шестой. Как хотелось ему сейчас просто забыть обо всём этом. Эти воспоминания истязали его, и Моно был бы благодарен судьбе, если бы они хотя бы на одну минуту отступили и позволили ему отдохнуть в объятиях пустоты. Однако против чудовища, в лапах которого он оказался, мальчик был бессилен, а потому оно делало с ним, что хотело, Моно был для него игрушкой, которую оно в любой момент могло сломать как снаружи, так и внутри. Моно уже ни о чём не думал, пытался не думать, чтобы не чувствовать боли и одиночества. Хотя пора бы уже и смириться с тем, что жизнь его теперь — вечное заточение, вечный кошмар. И то, что было раньше уже не имеет смысла, ничего уже не имеет смысла. Быть может, на самом деле он уже мёртв… От усталости болела голова, но чудовище не позволяло ему заснуть. Мальчику даже казалось, что он слышит, как оно над ним тихо посмеивается, упиваясь его беспомощностью. Вдруг воздух в комнате завибрировал, и вокруг стала сгущаться тьма. Моно почувствовал, как кровь стынет в его жилах, а на лбу выступает холодный пот. Чудовище было чем-то недовольно. Точнее сказать, оно было в ярости, но гнев его был направлен не на мальчика. На кого-то другого. Что ж, остаётся ему только посочувствовать. От этой твари скрыться нельзя, в Бледном городе глаза у неё повсюду. И если чудовище захочет, чтобы кто-то остался в этом городе навсегда, то он останется. На миг мальчик почувствовал себя свободнее, словно чудовище отвело от него взгляд. Неужели оно решило дать ему передышку? Это вряд ли. Но что же тогда случилось. До слуха донеслась какая-то возня. Моно перевёл взгляд на дверь. Странно, что он даже и не замечал её прежде. Эта была обыкновенная деревянная дверь, по середине которой был вырезан глаз, а из щели внизу проникал тусклый призрачный свет. По двери кто-то будто бы постукивал, повернулась ручка, и дверь медленно приоткрылась… В комнату зашла девочка и замерла на месте, удивлённо уставившись на него. «Шестая!» — пронеслось в голове. Неужели она вернулась за ним? Но Моно быстро понял, что эта девочка — не Шестая, пусть и примерно одного с ней роста. Одета она была странно: жёлтый с фиолетовым дождевой плащ без капюшона, на ногах её сидели коричневые сапожки, а в руке она держала голубой зонтик. Но необычнее всего выглядела высокая фиолетовая шляпа, которую девочка носила на голове. Что она здесь делает? Может быть, ему это только мерещится… Девочка в шляпе неуверенно приблизилась к Моно. — Эй… — тихонько позвала она. Моно не ответил. Даже не пытался, потому что знал, что не может. На самом деле он не верил, что она на самом деле стоит здесь. Откуда здесь могла взяться девочка? Должно быть, это просто заигрывания его утомлённого рассудка. Девочка, не дождавшись ответа, тронула Моно за руку, будто проверяя, жив он или нет. От прикосновения прохладной ладони мальчик вздрогнул и отдёрнул руку. Сердце застучало в груди от волнения. Как у него это вышло? Он же не мог… Или всё же мог… Он ведь и не пробовал… Неужели, всё это время чудовище всего лишь внушало ему, что он обездвижен? Мальчик сжал и разжал затёкшую ладонь, а затем повернул голову к девочке, которая слегка улыбнулась, глядя на его неуклюжие движения. Спину ужасно ломило, поэтому Моно попытался встать, наконец, со стула, но тело плохо его слушалось, так что Моно просто свалился вниз и растянулся на дощатом полу. — Осторожнее! — испуганно воскликнула девочка, присела на одно колено и протянула ему руку помогая встать, — ты не ударился? Моно отстранился от неё, и сел сам, кое-как приподнявшись на локтях. — Я… — начал он осипшим голосом и тут же закашлялся, — я… А ты… Ты кто? — Моно так давно ни с кем не разговаривал, что сейчас с трудом подбирал слова. — Кто я? — усмехнулась девочка, — Я отважный космический путешественник, покоривший десятки звёздных систем. — Кто? — глаза мальчика широко распахнулись. Он точно всё правильно расслышал? — Космический путешественник, — медленно повторила девочка, — но ты можешь звать меня просто Хэтти. А как тебя зовут? — М-моно. Я Моно. — Рассеянно пробормотал мальчик. Космический путешественник? И что же это значит? Моно вроде бы слышал где-то, что «космос» находится где-то высоко, над облаками, но как там можно путешествовать? Моно надоело сидеть на жёстком полу, поэтому он попытался встать, чтобы заодно немного размять ватные ноги. Но колени согнулись сами собой, мальчик потерял равновесие и уже приготовился к новому удару об пол, однако Хэтти легко подхватила его, и перекинула руку Моно через своё плечо, не позволяя ему упасть вновь. — С тобой точно всё в порядке? — в голосе её звучало беспокойство, — ты выглядишь потрёпанным. Как ты вообще оказался внутри временного разлома? — Временного разлома? — Моно, недоумевая, посмотрел на девочку. — Место, где со временем происходят разные аномалии. То оно замедляется, то ускоряется, а то и вовсе идёт не так, как в других местах — пробудешь в разломе минуту, а выйдешь из него и окажется, что целый век прошёл, — в иных условиях Хэтти прочитала бы мальчику целую лекцию о временных разломах, но сейчас важнее вывести его из этой башни. Ему опасно здесь оставаться. К тому же, вдвоём куда веселее, а завести нового друга девочка никогда не была против. Моно ничего не ответил. До сих пор не верилось, что к нему кто-то пришёл на помощь. Но если вспомнить, то и Шестая его выручала. Столько раз, что и не счесть. А потом бросила. Может быть, и эта странная девочка его бросит? Зачем она вообще ему помогает? Моно постарался не думать об этом, но ничего не вышло. Казалось, что само это место, словно антенна, передавало в разум мальчика воспоминания, от которых сердце сжималось. Моно просто боялся ей верить. Он не хотел, чтобы это повторилось вновь. — Эй, что ты невеселый такой? — обратилась к нему девочка, — давай, улыбнись. У тебя теперь есть новый друг. — Ну… — Моно улыбнулся, но весьма натянуто. Хэтти нахмурилась. — Что-то не так? — спросила она, — у тебя лица нет. — Все нормально, — сказал Моно, опустив голову, — все нормально. — Если кто-то говорит, что у него все нормально, то у него явно не все в порядке. Скажи, что с тобой случилось? Моно посмотрел девочке в глаза. Ему не хотелось говорить, как именно он попал в пустую комнату со стулом в центре. Он захотел ответить что-нибудь грубое, вроде «Не твое дело» или «Отстань», но было как-то не ловко так говорить тому, кто его пытался спасти. — Меня бросили… — после недолгого молчания сказал он, — бросил и оставил друг. — Да, друзья любят порой удивлять. Многие мои друзья пытались меня убить, — девочка неспешным шагом двинулась к двери, поддерживая Моно за руку. — Некоторые даже по несколько раз. Но с ними всё равно было весело, не это ли главное? Моно удивлённо на неё посмотрел. Таких слов он не ожидал. — Твои друзья… убить? — от изумления он с трудом подбирал слова. — Ага. В начале мы вроде бы ладили, а затем всегда что-то шло не так… Но не стоит держать в голове старые обиды. Уверена, мы сможем найти твоего друга и поговорить с ним. Не грусти. — А если он откажется говорить и тоже попытается нас убить? — невесело усмехнулся мальчик. — О… иногда чтобы подружится, приходиться кого-нибудь поколотить. Дальнейший путь прошёл в молчании. Девочка изредка смотрела на экран какого-то устройства, похожего на маленький телевизор, который можно носить в кармане, хмыкала, на что-то нажимала. Этот прибор она называла коммуникатором. Моно же пребывал в раздумьях. Он хотел найти Шестую и спросить у неё, почему она отпустила руку и ушла. Поколотить ее тоже хотелось, хоть драчун из него был никакой, и бывшая подруга с лёгкостью бы уложила его на лопатки. Шестая не была первым ребёнком, с которым встречался Моно. Но единственная, с кем мальчик провёл так много времени, что, казалось, почти целую жизнь. Девочка разговорчивостью не отличалась, была грубоватой, изредка она напевала себе под нос какую-то неразборчивую песенку, а чудовищ, что не раз встречались детям на пути, ненавидела всем сердцем. Если у детей выпадала возможность победить их, то на лице Шестой появлялась злорадная ухмылка. Только один раз Моно видел ее в печали — когда девочка нашла дождевик канареечного цвета. Из ее глаз тогда даже покатились две слезинки, которые девочка быстро смахнула. Ни на один вопрос мальчика она не ответила, лишь сердито буркнула, чтобы он отстал. Трудно сказать, сколько Моно и Хэтти блуждали по коридорам Башни. Куда бы они ни пошли, какую бы дверь не выбрали, они всегда приходили к одной и той же комнате со стулом. Попытка оставлять хоть какие-то пометки успехом не увенчалась — это место словно смеялось над ними, заставляя бродить кругами. — Это уже ни в какие рамки, — возмутилась Хэтти, когда они, наверное, уже в сотый раз вышли к двери с глазом, — должен же быть отсюда выход. Твой друг ведь как-то смог выйти. У Моно была догадка, как можно покинуть Башню. Не сказать, что ему это не нравилось, просто он хорошо знал, что может за этим последовать. Но раз у них нет другого способа, то можно попытаться рискнуть. — Стул… — на недоуменный взгляд Хэтти он ответил, — может, если его разломать, то мы найдём выход? — Странная идея, но почему бы и нет… — протянула девочка, и на лице её вдруг появилась недобрая ухмылка, — к тому же, мне давно уже хочется что-нибудь взорвать. — Взорвать? — опешил Моно, но девочка не отвтила. Оставив Моно около стены, Хэтти шагнула вперёд. Выхватила из-за пояса пузырёк с какой-то жидкостью, встряхнула и швырнула его прямо в старый предмет мебели. Стеклянная бутылочка со звоном разбилась, и тут же сверкнула красная вспышка, и грянул хлопок, эхом отразившийся от стен, от которого у мальчика даже немного заложило уши. От неожиданности Моно попятился и едва не шлёпнулся на пол. Стул разорвало в щепки, на его месте теперь валялось несколько обгоревших досок. — Обожаю так делать. — Торжественно заявила Хэтти. — И что дальше? Моно растерянно хлопал глазами, оглядывая разбросанные по комнате деревянные обломки. Что она только что сделала? — Обыкновенная химия. Ничего необычного, — улыбнулась девочка глядя на его смятение, — Это… Но не успела Хэтти договорить, как пол под ногами задрожал. Стена, на которую опирался Моно, вдруг стала тёплой и склизкой, словно он касался голой плоти. Мальчик отскочил, в это мгновение стены и потолок покрылись трещинами, а откуда-то сверху послышался протяжный и бурлящий то ли рёв, то ли стон. — Бежим!!! — не сговариваясь, крикнули друг другу Моно и Хэтти. Снова бегство от бесформенной пульсирующей кучи глаз и плоти, и снова он бежит не один, уворачиваясь от падающих обломков. Чудовище позади ревело, и мальчика пробирала насквозь мелкая дрожь. Силы покидали Моно с каждым новым вздохом, но он знал — останавливаться нельзя. — Не отставай! — крикнула на бегу Хэтти, — я знаю, куда бежать. Он бежал вслед за девочкой в шляпе, из последних сил, петляя по рушащимся коридорам, спускаясь по трясущимся лестницам и проскакивая в распахнутые двери, а вот Хэтти, наверное, могла бы бежать и быстрее, но не позволяла ему отставать. Сзади то и дело доносилось мерзкое хлюпанье, оглушительный грохот и гневный рёв, но Моно даже не оглядывался. В один момент перед ними обвалился участок стены, и оттуда показалось гигантское глазное яблоко. Он уставился на Моно таким взглядом, от которого у мальчика заболела голова, но Хэтти с силой вонзила в огромный глаз зонтик, от чего тот лопнул, забрызгав детей вязкой красной жижей, а чудовище вщвыло от боли. В висках стучало, в голове было пусто. Бежать! Бежать, пока он может, пока ноги не согнуться, пока сердце не остановится! В этот раз Моно лучше умрёт, чем снова попадётся этой твари. Хэтти и Моно свернули за угол, и перед ними предстала высокая дверь, она была гораздо больше остальных. Мальчик узнал её. Именно через эту дверь он впервые вошёл в эту проклятую башню. Неужели они спасены, неужели он снова обретёт свободу? Но под ногами вдруг раздался треск, и твёрдая поверхность ушла у него из-под ног. Моно почувствовал, что падает. Похоже, это конец… — Хватайся! — он услышал крик Хэтти и рефлекторно ухватился за протянутую руку. Он посмотрел на девочку, что держала его над пропастью. Нет… только не снова… он знает, что произойдёт дальше. Сейчас она разожмёт ладонь и уйдёт, оставив его навечно гнить живьём в этом мёртвом городе, внутри старой телебашни. Такова его судьба. Мальчик взглянул вверх напоследок. Лицо Хэтти совсем было не похоже на лицо Шестой в тот момент, который он запомнил навсегда. Голубые глаза сверкали отблесками ядовитого сиреневого свечения. Она смотрела на Моно обеспокоенно, но с лёгкой улыбкой. А сзади, где-то совсем далеко раздавался вой многоглазого чудовища. Само время будто бы замедлило свой ход. Хэтти крепко сжала его руку и затем… не бросила его, потянула на себя, вверх. Причём сделала она это с такой лёгкостью, будто поднимает пушинку. Либо Моно за время пребывания в башне настолько исхудал, либо Хэтти была куда сильнее, чем кажется. Мальчик пошатнулся, когда ноги вновь коснулись твёрдой поверхности, к большому удивлению Моно. — Ты? Ты спасла меня? — мальчик зажмурился и вновь осмотрелся вокруг, не веря произошедшему. — Конечно, спасла, дурачок, как же иначе? — пробормотала Хэтти, не выпуская его руки, — не время мешкать. Девочка дёрнула Моно за руку, и вместе они почти что вылетели в огромную дверь, которую Хэтти на бегу рспахнула ногой. Чудовище захрипело, но ни один его глаз так и не выполз вслед за ними наружу. Десятки зрачков пристально взглянули на детей из сиреневого тумана, а затем входная дверь со страшным треском захлопнулась. За дверьми Башни все также был серый унылый город, где всегда шёл дождь. Хэтти согнулась и уперлась руками в колени, переводя дыхание. — Славно пробежались… — воскликнула она, наконец, — у меня нет слов! Во имя вселенной, что это за чудище? С какой оно планеты? — затем она повернулась к мальчику, — ты… ты знал о нём чтоли? Но Моно не ответил. — Ты спасла меня… спасла… — шептал он, всё ещё пребывая в ступоре, — но почему? Вместо ответа девочка просто подошла к нему и обняла. Хэтти крепко прижала мальчика к себе. Моно почувствовал, как ему становится теплее. — Всё хорошо, — тихо произнесла она ему на ухо, — теперь ты в безопасности. Я спасла тебя и спасу ещё раз, если потребуется. Мы же теперь друзья, ты забыл? На щеке чувствовалось тёплое дыхание Хэтти. А от её слов у мальчика на глазах выступили слёзы. Моно попытался сдержать всхлип. Он не должен плакать. Тем более, перед девочкой. Вдруг она посчитает его слишком слабым, чтобы оставаться с ним. — Поплачь, — шепнула Хэтти, — не держи в себе. Эти слова оказались словно спусковым крючком. Моно обхватил девочку слабыми руками и разрыдался. Он плакал заливисто, громко всхлипывая, а слёзы вместе с дождевыми каплями ручьём стекали по щекам. Он не знал, плачет ли он от боли, от горя или от радости. Он просто плакал и всё. Ревел, как младенец. А Хэтти поглаживала его по мягким, уже успевшим промокнуть, волосам. И что-то нашёптывала на ухо. Хэтти раскрыла над головой голубой зонтик, разукрашенный жёлтыми звёздочками. — Пойдём. — Она похлопала мальчика по спине. — Найдём где-нибудь укрытие. Устроим привал, а потом к моему кораблю. — Кораблю? — переспросил мальчик, — а куда мы поплывём? — Не поплывём. Полетим! Давай я по дороге расскажу, — улыбнулась девочка. Так, слушая рассказы о далеком, полным красот и опасностей, бескрайнем пространстве, Моно зашёл вслед за девочкой в какой-то серый, покосившийся дом. Хэтти быстро осмотрелась в комнате, и сразу обнаружила большое, пусть и немного потрёпанное временем кресло, стоящее напротив разбитого телевизора. Она тут же запрыгнула в него и протянула руку вниз, помогая вскарабкаться Моно. Свой дождевик девочка сняла и повесила сушиться на подлокотнике. Как только мальчик оказался в мягком кресле, его веки тут же начали слипаться, и появилось приятное головокружение. Хэтти заметила, что его клонит в сон, и мягко уложила его голову к себе на колени. А на громадном кресле было достаточно места, чтобы растянуться во весь рост. Мальчик, в этот момент почувствовал себя так легко, как не чувствовал уже очень давно. Глаза его сомкнулись, и сознание окутал тихий и спокойный сон.