***
Он ворвался на дикое пиршество расправив плечи, высоко подняв голову, смотрел лишь перед собой, надеясь, что его походка хоть в половину столь же величественна, как у спартанского полководца. Удивительно, как еще вчера он не позвонил Ките, крича в трубку о том, как прошла их совместная тренировка с Сакусой. — Кита-кун! — падая рядом на стул, Мия растекся лужицей по столу, потягиваясь как кот. — Я вне себя от радости! Он впервые сказал мне «да», точнее не сказал, но его «нет», было согласием. Мия говорил сбивчиво, спотыкаясь на каждом слове, пытаясь выговорить все скорее, но ничего сказать не мог, потому что чувства его переполняли и нельзя отыскать то, чтобы в полной мере описать весь спектр пережитых им эмоций. — То, что ты вне себя, это видно. И не только мне — Шинске скучающе листал журнал, царапая ногтем корешок. — Неужели все оборачиваются мне в след и шепчутся «какой он счастливый! Должно быть вечером идет на свидание» или что-то такое? — Мия драматично кладет одну ладонь на грудь, а другой прикрывает рот, имитируя сплетни. Кита оторвался от своей монотонности и заглянул прямо в глаза Атсуму, призывая его тем самым перестать кривляться. — Прежде чем я это скажу, то должен предупредить, учитывая твои бурные реакции, что скорей всего ты можешь откинуться прямо тут. Это касается Сакусы. Разум штормило так, словно корабль Одиссея в водах Схерии. Атсуму не понимал как следует понимать то предупреждение. Что случилось? Что-то плохое или что-то хорошее? Быть может что-то настолько плохое, что это даже хорошо или наоборот? Пока мысли метались волнами в голове, на лице Мии сгущались тучи: он поник, задумчиво смотря в одну точку и сминая губы. Кажется Шинске сломал Мию и стоит срочно дать контекст, иначе тот потонет окончательно. — Он сегодня интересовался у меня о твоем самочувствии. Насколько сильно он пришиб тебя мячом пару недель назад, что ты так изменился. Тсуму все же потонул, только не упал тяжелым камнем, а пошел на дно с дурацкой улыбкой, растягиваясь звездочкой. — Он за меня п-переживает? — закашливаясь частыми охами, его голос дрогнул. — Вроде того. Что ты такого сделал, что заставил Сакусу беспокоиться? Беспокоиться. Без покоя. Без сна, без тишины, без умиротворения. Без крапающего дождя, без туманной занавесы над домами, без перебирающих клавиш пианино. Без шести шагов перед силовой подачей, без гибких запястий, без крема, когда кончики пальцев становятся сухими, без запаха антисептика. Шинске задал не просто вопрос, а дал полноценную тему для сочинения на четыреста страниц. У него не имеется ни малейшего представления о том, как начать рассуждение, даже гребаного клише нет. Вспоминая все те времена, когда он замечал перемены в настроении Киеми, причиной которых был он сам, Атсуму пришел к выводу, что ранее его не удостаивали более чем раздражением. Белый лист возник перед его глазами, всученный одним из одногруппников, которым надоело ждать когда Мия выйдет из своих размышлений. На полях были написаны фамилии студентов, списком разделенные на пять колонок, а сверху приписаны какие-то термины: «постановка Лилистраты», «спор семи мудрецов» и прочее. Атсуму недоумевая глянул на то, где вообще находится. Ноги работали в режиме автопилота и носили тело, отключенного от мозга из-за технического перерыва, по парам в расписании. Сейчас пара по античной культуре и Сато-сенсей просила предоставить ей названия индивидуальных заданий, вместе со списком участников. Трагедия о гибели Гиацинта? Симфония влюбленного сердца? Подражание статуе «Поцелуй» Родена? Что писать?! — Мия — позвала его по окончанию пары сенсей, пока остальные студенты собирали вещи — Могу я узнать, что это значит? — она указала на тот самый список. — Почему ты один? — Ораторское соло — он неловко натягивает повседневную улыбку и старается не смотреть в глаза женщине, которая возлагала на него большие надежды и сейчас явно разочарована простым неумением наладить коммуникацию среди сокурсников. — Сато-сенсей, прошу прощения, но вы, видимо, не заметили, что в моей группе пять участников — приглушенно послышался голос за спиной, заставляя Атсуму вздрогнуть от неожиданности.Новобранец Венеровой рати
10 октября 2021 г. в 08:49
Примечания:
Опыт меня научил — внемлите же опытной песне!
Истина — вот мой предмет; благослови нас, Любовь!
Негодница, стоящая одной ногой на шаре посреди моря, видимо, просто забавлялась с ним! Как бы то ни было, Атсуму готов заучить наизусть орфический гимн в ее честь и, конечно, в качестве своей дипломной работы предоставить изваяние богини. Возможно, все те предшествующие события до сие момента лишь результат ее слепоты?
Звезды сошлись, карты сброшены, монета пала победной стороной, и Атсуму получил дополнительное место на курс вместе с Киеми. Ректор Сато посчитала лестным и достойным его слова о стремлении к получению знаний, поэтому специально для него сделала исключение и велела записать парня на курс. Он был на седьмом небе от счастья, где по соседству, предполагал, находился Олимп. Стоит ли постучаться к ним, делясь радостной вестью или же это воспримут как неуважение?
Они пересеклись на лекции, куда впервые Мия пришел вовремя. Не с богами, нет, с Киеми. В большом зале он выбрал лучший ряд и занял три места. Зная о мизофобных привычках Сакусы он решил оставить между ним и собой свободное кресло. Связующий расцветал, совсем как цветы за окном, трепетно ожидая появления своего ненаглядного.
За три минуты до звонка Сакуса вошел в кабинет, лениво вскидывая съехавшую лямку рюкзака на плечо, параллельно убирая за ухо выбившуюся волнистую прядь. Атсуму готов воспевать в дифирамбах этот образ, восхваляя все, вплоть от мятых складок брюк на изгибе колен, до маленькой ниточки, торчащей из-под пуговицы рубашки. И вот его божество плывет по кабинету. Вокруг приглушенно слышны песнопения, когда Мие видится, как восходит над головой Киеми сияющий позолоченный ореол.
— Оми-кун — проговорил он, будто литания, сдерживаясь от того, что бы не продолжить «Помилуй! Внемли мне». Сакуса встречается с ним взглядом, явно не ожидавший увидеть тут своего сокомандника по волейболу.
Мия уже взметнул руку вверх, чтобы помахать Киеми и указать на место рядом с ним, но кисть так и зависает над головой, когда с заднего ряда слышится чужое обращение.
— Сакуса-сан, привет! — радостный женский голос словно гром вторгся в таинство Мии.
Сакуса сразу осматривает аудиторию, отыскивая того, кто его окликнул. Атсуму готов поклясться, что видел, как под тканевой маской дернулись мускулы и Киеми едва улыбнулся, прежде чем двинуться дальше, минуя ряд, где он сидел. По коже взметнулось лошадиное стадо мурашек, когда благословение стало его покидать. Волейболист обернулся назад, прослеживая за тем, куда уходит Сакуса.
Он присел рядом с той девушкой, что его окликнула. Сел подле нее! Это раскололо сердце Мии, совсем как то пустующее место, оставленное для Сакусы. Он смотрел на свой целиком незанятый ряд. Вокруг все сидели либо парами, либо целым строем. Один был лишь он, будто нарочно позирующий для сидящего демона Врубеля, что сложив руки на коленях, смотрит в никуда.
Поначалу это подавляло лишь эмоционально, он все озирался назад, сверля взглядом парочку, сидевшую выше. Он видел, как девушка что-то порой шептала на ухо Киеми, указывая в учебник, а тот охотно ей отвечал, не сводя глаз с лектора. Атсуму же хватило концентрации лишь на то, чтобы записать на полях блокнота дату и тему. Все полтора часа он смотрел перед собой, глубоко задумавшись о том, как теперь быть. Его пальцы крутили карандаш, а после слепо водили по листу.
Спроси вдруг преподаватель о чем она распинаясь, говорила всю пару, он бы смог ответить, но не потому что улавливал иногда ее фразы, а лишь потому что уже все прекрасно знал и до этого. Если Атсуму что-то интересовало, то он жадно вгрызался во все связанное с предметом своего любопытства. Античная культура стала одним из таких примеров.
Вместо опроса на первом же занятии, Сато-сенсей решила сразу обозначить то, как будет проходит зачет по ее предмету.
— Разбейтесь по четыре человека и к концу следующего месяца предоставьте мне ваше представление об античной культуре. Желательно обойтись без привычных и скучных эссе, проявите фантазию, можете поставить сценку или станцевать сиртаки, если есть такие смельчаки. В общем — развлекайтесь.
Мия не сразу пришел в себя, даже когда студенты начали громко и бурно что-то обсуждать. Лишь когда перед ним появилась сенсей и сказала:
— Думаю, вашей команде очень повезет с вами, Мия. Надеюсь увидеть что-то впечатляющее — женщина улыбнулась и, заложив руки за спину, удалилась из кабинета, оставляя студентов для обсуждения.
Он оглянулся и заметил, что многие уже начали расходиться, разбиваясь на четверки. Киеми в сопровождении своих знакомых, среди которых была та девушка, тоже уже собирались выходить из аудитории.
— Оми-кун — подрываясь с места выпалил Тсуму и Киеми остановился, тяжело вздыхая он без особого желания обернулся — можно присоединиться к твоей команде?
— Ни за что.
— Ну пожалуйста, Киеми — выпячивая жалобно губы, Мия свел брови.
— Сказал же, нет — беззлобно и тихо отрезал доигровщик, нагоняя своих друзей.
После отказа Мия, зарылся рукой в волосы и стал их нервно ерошить. Какой сложный путь его ждал к сердцу этой колючки. Что ж, Атсуму привык ставить перед собой труднодостижимые задачи, так что не стоило ожидать, что лед между ними сразу растает. Но та девушка, с которой сидел вместе Сакуса — кто она? Его сестра? Подруга? Девушка? Предположение о любовных отношениях Сакусы ужаснуло Атсуму, однако, никаких тому подтверждений не имелось, поэтому он решил не накручивать себя.
Но чертов бегун нарезал уже десятый круг, обруч совершал безостановочные вращения, юла крутилась до белых пятен перед глазами — стоило ему заметить, как под конец одной из тренировок в зале появилась та самая незнакомка. Сакуса отложил швабру и попросил капитана отпустить его чуть раньше обычного, скрываясь в коридоре вместе с подругой.
Ему хотелось рвануть следом, схватить Киеми за запястье и попросить не уходить, предложить отработать и без того идеальные пасы. Но он не пошел. Почему? Что-то подсказывало, что стоит выждать более подходящий момент. Это что-то стояло сбоку и буквально мотало головой в стороны, наперед зная, что хочет сделать его друг.
Но к мучившему постоянно вопросу о том, кем приходилась ему та дама, прибавился еще один, уже касательно задания данного Сато-сенсей. Атсуму не составило большего труда завести знакомства со всеми студентами, которые проходили курс вместе с ним, но ни один из тех людей не соглашался принять еще одного человека в свою команду. Надоедать Киеми и упрашивать взять под свое крыло он, безусловно, мог, но пораскинув еще мозгами, решил, что не станет так поступать, иначе не получится выстроить и самого тонкого мостика дружбы.
Спустя неделю на очередной тренировке, Мия подумал, что выдался удачный день, чтобы рискнуть предложить Сакусе задержаться и побросать мяч. Парни постепенно покидали зал по мере окончания уборки, и тогда Атсуму стал подбираться, к уже завидевшему его странные передвижения, Киеми.
— Сакуса-сан — тянуще произнес он, отчего парень в легком шоке поднял голову. Сакуса собирал в корзину мячи и последние три, Тсуму принес ему с дальнего поля. Желание помочь закончить поскорее, да и к тому же повод подойти — Есть какие-то планы на вечер?
— Ближе к делу, Мия — толкая корзину вперед, он дождался, когда связующий уложит в нее последние мячи.
— Не хотел бы остаться и дальше потренироваться?
Он прокручивал эту фразу сотни раз и каждый раз гадал, каким же будет ответ. То самое простое предложение сыграть с ним, отдать пас или побегать круг другой, сейчас вышло очень смущенным и неловким. Киеми же впервые наблюдал Мию таким взволнованным, а еще до этого он обратился к нему по фамилии и даже с уважительным суффиксом. Хотелось даже ткнуть в него пальцем, не смотря на свои привычки и проверить, настоящий ли перед ним Мия Атсуму.
— Если есть дела, я понимаю и не настаиваю, просто близится чемпионат… — он почесал затылок и взгляда не спускал, из последнего упорства, стараясь сохранить беззаботность, будто совсем не расстроится услышав отрицательный ответ.
— Нет — еле слышно пробормотал Киеми.
Мия не сдержал нервного смешка. Он получил от Сакусы столько отказов, что их можно складывались кирпич на кирпич, уходя башней высоко в небо. Почему не как в Тетрисе? Почему нет ответов «да», которые бы идеально складывались бы с предложениями Мии?
— Ладно — он повел плечами и сломано улыбнулся, намереваясь стянуть сетку.
Киеми странно закололо сердце от этого грустной улыбки. Самой грустной из всех, которых ему довелось видеть на лице Атсуму. Звук удара мяча по полу привлек внимание Тсуму и он смог вовремя повернулся, чтобы поймать летевший в него мяч.
— Нет, значит нет дел. С чего хочешь начать? Прием или подача?
Еще одно выражение лица, которое можно занести в отдельную галерею эмоций связующего. Хотя, если подумать, то ничего особенного Сакуса не видел, лишь самые повседневные вроде бодрости, усталости и сосредоточенности. Самое редкое должно быть гнев и то, больше это чувство распространялось на самого Атсуму, чем на других. Он являлся связующим, а значит его амплуа самое важное и в то же время самое тяжелое. Слишком длинный, слишком короткий, слишком высокий, слишком низкий — любой пас, который не дал его команде новую партию, Мия отрабатывал до безупречности на следующих тренировках. Припомнив последние полгода обучения в колледже, Сакуса понял, что сегодня впервые увидел такого печального, а после такого радостного Мию.
Эта улыбка отличалась от тех, которые он раздавал постоянно. Искренняя, едва поднявшая уголки губ, сопровождаемая тихим хмыком и прикрытыми глазами. Едва ли можно сравнивать с такой хитрой ухмылкой, которую он использует как издевку.
Киеми до последнего ждал подвоха. Не мог ведь хитрый лис заманить его на дополнительную тренировку просто так? Так учтив и вежлив в последние недели, оставляет без упреков замечания и к тому же стал намного тише. Даже не знаю, что доставляет больше дискомфорта присутствие Мии или его отсутствие — думал он, в очередной раз подбрасывая мяч к краю сетки, где тут же возникал силуэт Атсуму, замахнувшегося для точного съема.
Мия чудился словно Тайлер Дерден, с диссоциативным личностным нарушением психики. Нет, серьезно, кто этот парень?
Может, это его брат-близнец? Он вроде говорил о нем, если это, конечно, не очередная тупая шутка — взбрело такое подозрение в голову Киеми.
Он продолжал выжидать, моясь в душе, когда Атсуму нагло вломится и встанет под напор воды рядом с ним. Ожидал подкола над тем, как завязывает свои шнурки или очередного извращенского комплимента, когда переодевался. Но в раздевалке сквозила тишина, вместе с редким завыванием ветра за окном.
Мия укладывал вещи в спортивную сумку, когда Сакуса уже полностью готов был уходить. Но он продолжал стоять и ждать, когда же его знакомый сбросит театральную маску и трагедия закончится, а просцениум обвалится. Финита ля комедиа — хотелось прокричать с театрона, но вместе этого прозвучало:
— Спасибо за тренировку Ом… Сакуса-сан! — поклонившись, Мия закинул сумку на спину и побрел к выходу — До завтра.
Ошеломленный Киеми стоял посреди темных коридоров. Из окна просачивался тусклый свет фонарей со двора. Предвкушение раскрытия лицемера сыграло злую партию, кроя последней картой надежду Сакусы. Почему-то он был уверен, что странное поведение его сокомандника должно обязательно заключаться в тайном желании, если не получить какую-то выгоду, то хотя бы понасмехаться над ним. Это же доставляло Атсуму наслаждение, разве нет? Нет?