Цель: заполучить сердце ̶б̶о̶г̶а Сакусы Киеми

      Атсуму.       Он приходит за пол часа до встречи. Он чертовски рад и у него приподнятое настроении. Но вместе с тем, он жуть как волнуется. Предположение о том, что удар мяча мог иметь последствия для здоровья, уже не кажется столь глупым. Но поразительно, эффект головокружения и легкого недомогания в виде дрожи и онемения конечностей, работал лишь в присутствии Сакусы. Поздравляю, вы открыли новую болезнь — синдром Оми. Сколько возможно прожить при такой болезни? Неизвестно. Существует ли лекарство? Пока тоже неизвестно.       Но если подумать, то умереть, зная, что причиной тому был Киеми, это самое заветное мое желание!       Киеми.       Он приходит за час до встречи. Он все размышляет над причинами примыкания Атсуму перед ним. Ему хочется сделать что-то, что угодно, способное вернуть прежнего Мию. Может, стоило прихватить с собой мяч и снова ударить им его по голове. В фильмах срабатывало, но вот вряд ли он согласится повторить прошлый опыт. Киеми делал вид, что глушился, хотя внутри вел борьбу с самим собой. Хотелось броситься к Мие и молить о прощении, таща его на своей спине в медпункт. А тот идиот еще с ним препирался, вместо того, что пойти скорей к врачу. Грубость в том случае была рычагом давления, чтобы пострадавший поскорей прошел обследование и Сакуса мог спокойно вздохнуть. Однако вдох он сделал, а выдох не мог сделать до сих пор.       Еще не поздно извиниться, но поздно думать о том, какого было бы слизывать с его губ кровь…черт, я до сих пор не могу забыть то выражение лица  — Киеми стыдливо прикрыл лицо руками, будто прохожие могли знать о чем он думает. — О Гименей! — шепотом обронил он, когда сквозь пальцы увидел Атсуму.       Темная футболка, белый рюкзак, бежевые штаны и конверсы, шнурки которых были длинные, поэтому Тсуму окрутил их вокруг лодыжки. Боже, это так идеально подходило Мие! Увидеть его вне спортзала и не в рабочем фартуке — он даже не смел мечтать о таком. Стоит ли произвести впечатление и продолжить «…входит жених, подобный Арею…»? — Ты отлично выглядишь — запинаясь выдавил Сакуса, не в силах удержаться от комплимента. Он и подумать не мог, что сможет когда-то сказать это вслух. — Я собирался сказать то же самое, но ты опередил меня — на лице сияет та самая улыбка, когда он согласился составить ему компанию на тренировке.       Киеми озадаченно оглянул себя, пытаясь понять о чем ему говорят. Темные брюки с вырезами на коленях, голубая байка с капюшоном и серая футболка без принта — самый простой набор одежды Сакусы. Знал бы как придет Атсуму, он бы нашел что-то получше, для свида…нет, погодите, это не свидание. Они просто вместе идут на ярмарку, потому что Сакуса навязался Мие. Ни больше, ни меньше, не надумывай — говорят оба парня сами себе.       Они перебрасываются парой фраз, пока идут по аллее украшенной фонарями бомбори*. Красные, желтые, зеленые — они были похожи на большие осенние листья. От центра площади по всему парку, словно от дерева, корнями расплетались длинные ленты с гирляндами. В одну сторону уплывали рыбы, в другую улетали драконы, в третью танцевали балерины — главные герои вечера кружили под ветками деревьев, заставляя гостей поднимать головы вверх и удивленно рассматривать сотворенных из бумаги существ. Тележками с икаяки, горячей лапшой и вкусными сладостями на палочках торговали на каждом углу. Вечер перетекал в ночь под аккомпанемент дуэта пианино и скрипки. — Есть какая-то особая причина, почему мы пришли сюда? — осматривая целый кукольный дом из бумаги, спросил Сакуса. — Тебе тут не нравится? — тут же замедляет шаг Атсуму — Я так и знал, стоило пойти в кафе. Давай уйдем — он уже порывает уйти, но его останавливают ловя за руку. — Не знаю сколько у тебя в запасе вариантов, но лучше прибереги их для следующего раза. Мы остаемся, потому что мне нравится тут — он тянет Мию на себя, заставляет вернуться обратно — Только давай уйдем в менее людное место. Проведешь туда?       Атсуму заставил себя сделать шаг, а потом еще, стараясь не пялиться на держащего его за руку Сакусу, что немного отставая, шел позади. Он вел его за собой, огибая толпы людей, сходя с ума от того, как крепко его держал за ладонь Киеми. Хотелось не разрывая замка поднести его руку к губам и осыпать поцелуями. Атсуму намеренно замедлял ход, стараясь продлить прикосновение, грезя вечно плутать по парку, как по лабиринту, разве что без Минотавра.       Но когда они достигли цели, он с большой неохотой отпустил Киеми, будто прощаясь навсегда, когда они отошли в отдаленный уголок. Из рюкзака он достал плед и расстелив его на траве, предложил Сакусе присесть. — Ты подготовился, тогда зачем предлагал уйти? — снимая маску, Киеми убрал ее в карман. — Думал, ты не оценишь этой идеи. — Когда ты не думаешь, ты мне нравишься больше.       Кажется не зря Атсуму поставил на быстрый вызов номер 103. Конечно, хотелось бы лучше быть Золушкой, что сбежит от принца на таинственной карете из тыквы после, но он уехал на карете скорой помощи, более реальный вариант. Сердце не змея, да и Киеми не заклинатель, но какого-то дьявола, орган послушно останавливался, стоило парню сказать хоть что-то.       Почему все развлечение достается только тебе, Оми? Твои неосторожные фразы подавляют мое благоразумие, поэтому вина за последствия будет на тебе. — Как же мне следует себя вести, чтобы нравится Сакусе-сану — откинув все смущение, заявил Атсуму. Ох, как давно ему хотелось испытать это чувство игривости во время их очередной бессмысленной перепалки. — Просто стань тем же дураком, что и всегда — присаживаясь ближе, Сакуса тянет руку к лицу Тсуму, снимая с него маску — не надевай маску, если тебе это не нравится. Не стоит заставлять себя делать что-то в угоду мне — Мия тяжело выдыхает, не ожидая такого жеста.       Киеми чувствует ту же неловкость, что и Атсуму, но при одной мысли, что он заставляет его смущаться, не может отказать себе в удовольствии продолжить. Ни одной фанатке не удавалось так смутить Мию Атсуму, поэтому то, что происходит сейчас, отдельный повод для гордости Киеми. — Просто будь собой и прекрати подстраиваться. Поверь, если бы я был чем-то недоволен или раздражен, то уже дал бы тебе знать.       Мия не знал, как воспринимать сказанное. Неужели когда Киеми спрашивал Киту о его здоровье и переменах в поведении, он имел в виду его…учтивость? — То есть, когда я стал вежлив к тебе, то стал раздражать тебя? — Из твоих уст это звучит странно.       Боже, Киеми какой же ты сложный! — Но почему? — Потому что, так ты выглядел как больший дурак, чем ты есть — складывая руки на груди, Киеми отворачивается, когда Атсуму порывает что-то возразить — Не спорь! Притворяться тем, кем не являешься и значит быть дураком вдвойне, даже если ты не дурак.       Он искренне надеялся, что изъяснился ясно, потому что если Мия начнется извиняться, то он точно сначала его ударит, а потом поцелует. Может тогда до твоей тупой башки дойдет. — Ты сказал так сложно, что я ничего не понял, но прозвучало как какая-то мудрость. Стоит записать для потомков, повтори-ка еще раз, Сакуса-сан — Тсуму разрешает себе ткнуть локтем в бок Сакусы.       Вот он! Вернулся царь Итаки, царь сердца Сакусы Киеми, тот самый, кому теперь позволены все шутки и забавы. Смейся, кричи, ругайся, сердись — не преклоняй колено больше, будь тем, кто может противостоять, будь собой. Осталась лишь одна мелочь. — Вот что! Прекрати называть меня Сакуса-сан. — Как же мне к тебе обращаться? — Чем ты слушал, когда я говорил? — закатывая глаза, говорит Киеми.       Атсуму закусывает внутреннюю сторону щеки, чтобы не рассмеяться. Он упрямо сверлил Киеми взглядом, которым одаривает соперников, когда забивает очередное очко. Что ж, кто выигрывает здесь больше Сакуса или Мия сложно сказать, потому что оба истосковались по этому. — Оми-Оми — протянул он так слащаво, как только мог — у меня есть кое-что для тебя — одной рукой он шарился в рюкзаке, продолжая испытывать взглядом Сакусу. Странно, как только Киеми попросил его отбросить манеры, то его былая уверенность и нахальность вернулись — Но для начала, какой твой любимый цвет? — Боюсь представить, что ты достанешь после моего ответа. Это слишком личное. — Я спросил всего лишь цвет, а не номер банковской карты — ухмылка Атсуму дает дозволение Киеми продолжить этот абсурд. — Почему я бы не удивился, если это был бы следующий вопрос. — Ты мне должен ответ, иначе придется подать в суд за нелегальную съемку. — Какая съемка? Ни понимаю о чем ты вообще — он разводит руками и состраивает самое безучастное выражение. — Неужели совсем не интересно что я приготовил? — Интересно, даже я бы сказал, страшно интересно.       Боже, да он столько удачных мячей во время матча не забивает, сколько сейчас выигрывает у Мии своими уводящими ответами. Тут стоит прерваться, чтобы официально заверить рекорд: они разговаривают больше получаса и при этом никто из них не испытывает злости. Серьезно, раньше их хватало лишь на три фразы, прежде чем влезал капитан, прося сосредоточиться на игре. — Допустим, голубой — он внимательно следит за тем, что же явит ему Тсуму из рюкзака. — О, как замечательно.       Атсуму достает из сумки два бэнто. Сакуса смотрит сначала на одну коробочку серого цвета, потом на другую мятного цвета. — Признаю, я на какое время подумал, что ты чертов Санта-Клаус, имеющий в своем волшебном мешке любую вещь. Ты думал угадать с цветом? — Я вообще не задумывался о цвете, когда покупал это — признал Атсуму, едва посмеиваясь — Просто решил использовать момент, чтобы узнать что-то новое о тебе. А вот это — двигая бэнто к Сакусе — рассчитывалось на то, что я уже знаю.       Сакуса выбирает серую коробочку и смотрит на еду. Онигири с умэбоси. Ему плохо и хорошо одновременно. Это чувство нежное и скребущее, словно беспокойная птица в клетке, хлопает крыльями. То самое, когда тебе жуть как приятно, но ты считаешь что не достоин такого внимания.       Лицо жжет от смущения и хочется поскорее спрятаться за ладонями, чтобы не дать повода Атсуму для новой бесстыжей улыбочки. Хотя, кого он обманывает, он бы все равно подсматривал. Но Мия лишь хмыкнул и потянулся за своей порцией онигири. Он знал о слабости Оми к сладостям, благодаря своим наблюдениям. Частенько после тренировки он любил есть батончики со вкусом клубники, на обед брал к чаю шоколад или пирожные, а на праздновании первой победы в матче, заказал десерт. Ему хотелось прийти раньше Сакусы, но чтобы сохранить еду теплой, он решил пожертвовать эффектом первенства. Несмешную шутку о конфетке, которая поедает конфеты, мы пожалуй пропустим.       Забытое интервью, ставшее поводом для этой встречи, удачно затерялось в потоке мыслей о том, чтобы просто держать себя в руках и не накинуться на друг друга. Нет, ну по фактам, сами подливали масла в огонь, щедро скидывая сверху дров и углей, и сами же мучаются разрывающим изнутри желанием. До конца остается неясным промедление, чтобы свершить задуманное. Возможно, в очередной раз они стали героями пьесы для богов, что обычно любят насмотреть вдоволь на мучения своих поклонников.       Следующие два часа проходят без напряжения, наоборот в неизвестной идиллии. Прежний сарказм имел свое место, но отчего-то эмоции были иными. Бывает ли приятная злость? Если да, то как раз это применимо к их ситуации. Сакуса все еще оставался при своем мнении, что Атсуму слишком дурак, чтобы первым поцеловать его, поэтому придется как-то самому. Суммируя все заметки поведения Атсуму за то время, что они проводят вместе, он вывел целый список, почему влечение взаимно. А) то, с какой теплотой Тсуму смеялся, не похоже не на один смех, который Сакуса слышал раньше. Б) увлекаясь разговором, Атсуму сам не замечал как становился ближе к Киеми в буквально смысле, сокращая дистанцию между ними. В) как великий и непобедимый Мия Атсуму скрывает за ладонью улыбку от неловких слов Сакусы, уже можно считать беспроигрышной ставкой на то, что он чувствует то же что и Киеми. — У меня есть безумная затея — неожиданно поднимаясь на ноги, предлагает Киеми — хотя, это больше по твоей части, и все же…