Цепи для Энн Ширан

Громкая музыка нещадно била по барабанным перепонкам, вдалбливая свой неистовый ритм в сознание обезумевшей молодежи. Нам посчастливилось протиснуться в один из лучших клубов Амстердама, куда мы вырвались на свои первые студенческие каникулы. В моих руках заканчивался очередной коктейль, и я планировала взять небольшой тайм-аут, пока девушка, которая по праву считалась моей лучшей подругой со времен садика, покоряла танцпол. Кажется, ее родители впервые привели ее в танцевальную школу в возрасте пяти лет, и с тех пор в ее сердце навсегда поселилась любовь к музыке и танцам. Она потрясающе чувствовала ритм и умело владела своим телом, беззастенчиво притягивая к себе внимание. Ее движения были раскованными и откровенно провокационными. Клер смотрела мне в глаза, блуждая руками по своему телу, прикусывая губы. Она изгибалась словно змея, поправляя прилипшие к телу длинные темные волосы, медленно приближаясь ко мне. — Идем, Энн! — аккуратно потянув меня за руку, открыто улыбаясь, сказала Клер, и я отставила бокал с кубиками льда на дне в сторону. — Такими темпами мне придется тебя отсюда на своем горбу тащить! — Или мне тебя, — наигранно запротестовала. — Я вообще-то берегу свое транспортное средство, — указывая на ноги, хихикнув, отозвалась. — Ага, а я берегу твою печень! — подметила девушка, выталкивая нас на центр танцпола. Звонко рассмеявшись на ее заявление, я позволила музыке протиснуться в мое сознание. Подчиняясь мелодии, медленно стала покачивать в такт бедрами, вырисовывая в воздухе восьмерку. Клер опустила свои ладони на мою талию и повела ими вниз, а затем столько же чувственно вверх, подстраиваясь под мои движения. Масляные взгляды липкой поволокой скользили по нам, но изрядная доза алкоголя в нашей крови подавила последние остатки самосохранения. В этой поездке мы договорились повеселиться и распрощаться с некоторыми барьерами, которые стесняли нас еще со школы. Мы хотели как следует повеселиться и почувствовать себя наконец-то взрослыми, самостоятельными, не нуждающимися в советах родителей, которые так любят нас учить. Ощущение свободы будоражило кровь, пуская толпы мурашек по разгоряченной коже. Я даже была согласна попробовать пресловутые здесь кексики, про которые мне прожужжали все уши, пока мы летели сюда. Мне до чертиков хотелось посетить Улицу красных фонарей, побродить по известным улочкам и музеям. Сделать тысячи фотографий на память и навсегда запечатлеть этот отдых для нас двоих с Клер. Это определенно должна была быть одна из лучших наших поездок. Протанцевав несколько песен, я обнаружила в себе нестерпимое желание посетить дамскую комнату. Оставлять подругу одну мне категорически не хотелось, поэтому я потянула ее за собой. Нам не мешало освежиться и прийти немного в чувство. Наши лица горели от жара, а по коже стекал пот. Было душно настолько, что дышать было невозможно. В воздухе повис запах смеси духов, пота, сигарет и паров алкоголя. Я брызнула холодной водой на щеки и смочила шею, низко наклонившись над раковиной. Стоявшая рядом Клери сделала напор воды чуть слабее, из-за чего я отчетливо услышала протяжный стон, исходивший из кабинки. Подруга прикусила указательный палец, чтобы подавить смешки, из-за которых ее горло очень странно вибрировало, а я поймала себя на мысли, что никогда раньше не смотрела на нее под таким углом. — Ах ты, маленькая извращенка, нравится подслушивать? — едва слышно прошептала она, а в ее ярко голубых глазах отразился ликующий блеск. Я очень хорошо знала этот взгляд, как и то, что за ним обязательно последует сумасбродное действо, а ретироваться нужно будет как можно быстрее. Сработать на опережение у меня ожидаемо не получилось, потому что Клер уже прошмыгнула мимо меня прямо к кабинке и подставила вазон себе под ноги, чтобы заглянуть в нее. — Нет, черт! Что ты делаешь?! — обескураженно прошипела я, ударив себя по лбу, наблюдая, как мне в ответ прилетает жест “окей”, изящно изображенный худыми пальцами и улыбка во все тридцать два. — Ой, ребятки, а у вас тут тесно! — прокомментировала она. — А че, присоединиться никак нельзя? Я замерла, а на лице моей подруги отразилась озадаченность. Клер аккуратно убрала руки с двери, продолжая улыбаться, вот только улыбка у нее стала вмиг натянутой, фальшивой. Она сглотнула и дверь тут же отворилась, сбивая ее с ног. У меня не было ни секунды на размышления и оценивание ситуации. Я подбежала к Клери и дернула ее за руку, помогая встать. Дверь кабины с характерным звуком клацнула по дереву и тут же была захлопнута. Недвусмысленные звуки вновь разнеслись по стенам, а я потащила подругу к раковине, чтобы смыть проступившую кровь со стесанной руки. — Давай просто уберемся отсюда, — выдергивая кисть, сказала девушка. — Он ее душил, клянусь тебе! — добавила Клер, как только мы вышли из уборной. — Может у них такие игры? Стонет она себе вполне как живая, — прокомментировала я, пожав плечами. — Ага, молилась ли ты на ночь, Дездемона? О да, Отелло, я всю жизнь мечтала, чтобы ты задушил меня в туалетной кабинке! — прыснула подруга, извлекая из сумочки прозрачный пакетик с двумя пестрыми таблетками. — Предлагаю забыть все, как страшный сон и позволить себе оттянуться по-взрослому, — красноречиво подмигнув, вкрадчиво протянула Клери, на что я закатила глаза. — Где ты их достала? — с нескрываемым скептицизмом спросила. — Мы же постоянно были вместе, в поле зрения друг друга? — Какая разница где? Ты же хотела попробовать! — передернув плечиком, прищурившись, ответила Клер. — А разве не ты хотела? — сложив руки на груди, удивленно переспросила я. — Энн, да какая к черту разница?! Будешь пробовать или я сама? — извлекая таблетку, покрутив ей перед моим лицом, протянула подруга. — Это жестоко и это чистой воды манипуляция. Ненавижу, когда ты так делаешь, — изрекла я, нахмурившись. — Хэй, не будь такой зану-у-удой! Мы же приехали развлекаться и пробовать все новое. От одной таблетки точно ничего не будет, — скорчив умоляющую моську, сказала Клер, а я сдалась. Побывать в Амстердаме и не попробовать ничего запрещенного, разве я действительно на это рассчитывала? Глупо было обманывать себя. Игры в пай-девочку больше не помогут моему имиджу. В колледже уже совсем другие законы — джунгли, никак иначе. В этой среде выживают совсем немногие и если я не хотела просидеть всю свою молодость на скамейке запасных, то мне пора было действовать. Нужно было в срочном порядке превращаться в одну из тех девчонок, популярности которых я искренне завидовала, и те девочки явно глотали что похуже. От своих мыслей я скривилась, но проглотила пеструю таблетку, которая без каких-либо затруднений проскочила в мое горло. Какое-то время я подумала, что нас бессовестно надули, потому что я не чувствовала ровным счетом ничего. Совсем ничего. Ни-че-го и точка. Меня словно оглушили или заколдовали, заперли в каком-то вакууме, но пузырь лопнул и мир тут же стал наполняться какими-то особо причудливыми красками и светом. Его было много, так много, что я щурилась и улыбалась, пока мой нос не почувствовал что-то столь божественно вкусное, что я едва не напускала слюней, пытаясь определить источник. Клери хихикала где-то сбоку от меня и я нащупала ее пальцами, расплываясь лужицей от испытываемого восторга. Тактильные ощущения приобрели какой-то иной смысл. Я не могла оторвать свои пальцы от кожи Клер. Они словно утопали в ней, растворялись. От нее исходил невероятный аромат спелых фруктов с примесью толики полевой розы. Музыка коснулась моих ушей и я больше не смогла игнорировать ее. Тело изнывало без движений, и я едва не заскулила от отчаяния. — Идем, Энн! — позвала меня подруга, ступая на танцпол, и я последовала за ней, не в силах оторвать от нее взгляд. Клери была красавицей. Стройной, фигуристой, с длинными волосами, которые сейчас казались чернее ночи. Ее взгляд дурманил своей глубиной. Такой чистый, едва ли не зеркальный, а радужка того самого ангельского голубого оттенка. Кожа бледная, фарфоровая, сияет в свете прожекторов. Я глупо улыбаюсь, начиная подстраиваться под движения ее пластичного тела. Мы кружимся, и ощущения такие, что гравитация исчезла насовсем. За нашими спинами крылья. Огромные, пушистые, с пестрыми перьями. Один взмах и мы уже далеко над землей. Я смеюсь, кружась вихрем. Тело больше не мое. Смотрю на себя со стороны и улыбаюсь. Клер обнажает белоснежный ряд зубов, откидывает голову назад, блаженно прикрывая глаза. Она качает головой в такт музыке, а меня начинает душить здешний воздух, и я тяну ее на улицу, не обращая никакого внимания на ее вялое сопротивление. Мне очень нужен кислород. Клер продолжает танцевать. Ее не трогает прохладный ветерок, который я с наслаждением вдыхаю полной грудью. На коже проступают мурашки, обнимаю себя руками и иду вслед за ней. Не помню, где расположен наш отель, но Клер ступает уверенно, вскидывает руки и активно двигает телом. Смеюсь и неумело подражаю ей. Мы дрыгаем конечностями как сумасшедшие и громко смеемся. Не помню, когда мне было так хорошо и легко. Я словно в невесомости. Нет никаких проблем. Меня ничто не беспокоит. Счастлива. Целиком и полностью. Я готова делиться с этим миром своими эмоциями, ведь они никогда не иссякнут. Резкий звук шин вынудил меня обернуться. Я не могла спокойно стоять на ногах, поэтому слегка покачивалась, пытаясь сконцентрировать свой взгляд на приближающейся размытой фигуре. Клер была в метре от меня. Она продолжала забавно двигаться, и я захихикала, повернувшись в ее сторону, пока не ощутила, как грубые руки схватили меня и куда-то поволокли. Мне хотелось закричать, но мой язык меня не слушался. Тело стало ватным, и я могла только смотреть, словно сторонний наблюдатель, пока моя Клер пыталась оказать сопротивление. Кажется, ей даже удалось закричать, но в мои уши словно пробки затолкали. Я дернула головой, пытаясь хоть на чем-то сконцентрироваться, в то время как меня грубо затолкали в минивэн, а следом за мной скрученную Клери. Дверь с силой захлопнулась, и только сейчас меня охватила настоящая паника. Подруга кричала и вырывалась, из-за чего меня фактически вдавили в дверь, пытаясь добраться до нее. Меня трясло, я едва могла дышать, хватая воздух ртом. Пульсация в висках ощущалась уничтожающей. В голове каша, все плывет и я в тумане. Концентрируюсь и набрасываюсь на одного из мужчин, начиная лихорадочно его колотить, царапая ногтями то, до чего могу дотянуться. — СУКА! — взвыл он, фактически сдирая меня с себя, наотмашь ударив по лицу с такой силой, что я лишь успела почувствовать металлический привкус крови на языке, перед тем как картина поплыла, а все вокруг затмили собой черные пятна. Мир погас.

***

Холодно. Я ощущаю, как сводит пальцы на ногах, подтягиваю колени к себе, сворачиваясь в клубок. Голова тяжелая, словно налитая свинцом. Не могу оторвать ее от пола. Тело покрывается гусиной кожей, меня трясет в ознобе, пробирающем до костей. Гул в ушах не пропускает никакие другие звуки. Дезориентация сводит меня с ума, и я жалобно скулю, в который раз пытаясь разлепить глаза. Тошнота подступила к горлу. С трудом открываю левый глаз, а вот с правым совсем беда. Трусливо касаюсь пальцами кожи, тут же шипя от жгучей боли. Рвотные позывы становятся ярче. Они накатом поднимаются по моему горлу, но я с силой заталкиваю их обратно, переворачиваясь на спину. Пытаюсь сконцентрироваться и осмотреться, но тусклого света от единственной лампочки, хватало лишь на то, чтобы немного придать очертания потолку. Темнота была повсюду. Вязкая такая, липкая, с дурным душком. В ней я увидела какое-то движение, прищурилась и вскрикнула, когда меня что-то коснулось. Я бросилась на четвереньках в сторону и врезалась во что-то, от ужаса окаменела, чувствуя, что мое сердце вот-вот выпрыгнет и разорвется. Это что-то протянуло ко мне костлявую руку и я отклонилась, падая назад, ударяясь головой об железную решетку. — Энн? Энн, это ты? Надломленный голос протяжно простонал мое имя. Я не сразу смогла определить, кому он принадлежит, пока ко мне не подползла Клери, лихорадочно обняв меня, словно проверяя, что я настоящая, что я жива. Я крепко обняла ее в ответ, чувствуя, как по моим щекам потекли обжигающие слезы, а паника внутри вспыхнула с новой силой. — Где мы? — Мой голос звучит ничем не лучше, чем ее. Я сжала ее скрюченную фигуру тонкими пальцами, пытаясь разделить между нами мнимое тепло. — Не знаю. Я ничего не помню особо. Только как нас затолкали в машину. Потом какая-то странная, приглушенная боль и я очнулась здесь, — сбивчиво поделилась Клери. — А ты? Ты что-нибудь помнишь? — Нет, — отрешенно отозвалась я, позволяя своим глазам привыкнуть к темноте. Клери продолжала прижиматься ко мне, а я осматриваться. В глубине комнаты находились еще четыре женских силуэта. Я поняла это по тому, как они выглядели. Напуганные и такие же потерянные, как и мы. Они сидели обособленно друг от друга. Сгорбившись. Обнимая колени руками. В правом углу еще один силуэт, но эта лежит. То ли в отключке, то ли спит. Я не стала зацикливать на ней свое внимание, и отвернулась. Медленно обвела комнату прищуренным взглядом, но не заметила ничего, что бы помогло нам понять где мы, и что нас ждет. Комната из трех стен и одной решетчатой, словно мы в какой-то тюрьме. За железными прутьями еще есть площадь, но в ту сторону мрак такой, что я едва могу рассмотреть свою вытянутую руку. Запах затхлый, сырой и откуда-то веет сквозняком. По телу вновь ползет озноб, и мы жмемся с Клер друг к другу ближе. — Нужно осмотреть решетку. Тут должна быть дверь, — шепчу я так, чтобы меня могла расслышать только она. — Я начну с того края, а ты с этого, встретимся на середине, хорошо? Девушка согласно кивает и нехотя отпускает меня. Я аккуратно ступаю, придерживаясь за решетку и тщательно ее ощупываю, натыкаясь на небольшой выступ. Сначала не сразу понимаю, что это, но позже до меня доходит, что это магнитный замок. Чертыхаюсь про себя и чувствую, как по моим щекам начинают вновь течь слезы. Дергаю решетку на себя, получается совсем слабо. Затем еще и еще. Едва ли не вишу на ней, бьюсь в истерике и кричу, срывая голос. — ВЫПУСТИТЕ! Пожалуйста! Выпустите нас! Тут какая-то ошибка! Мы обычные студентки! ПОЖАЛУЙСТА! Ко мне присоединяется Клери. Она дергает решетку вместе со мной и истошно кричит, пока наши голоса не хрипнут, и мы не замолкаем, оседая на пол. Не знаю сколько проходит времени, и сколько мы так ждем, пока до нас не доносится посторонний шум. На негнущихся ногах мы поползли подальше от решетчатой двери, морщась от вспышки яркого света. Несколько мужчин вошли в комнату. На них было черное обмундирование. Наперевес висели автоматы. Они громко переговаривались, а вслед за ними показался еще один человек, разительно отличавшийся от всех остальных. Статный, высокий и жилистый. Он крутил в своих пальцах косяк, расхаживая перед нашей клеткой в дорогом костюме, всматриваясь в наши лица. — Хороший улов, — проговорил лощеный, и другие осклабились ему в ответ. — Четверых заберет Рейк. Остальные пойдут на рынок. — Не много Рейку будет? Он в прошлый раз десятерых увез? — бросил один из мужчин. — Даже месяца не прошло. — Что поделать, мрут они там как мухи, — поджав губы, прищуриваясь, отозвался лощеный. — Так пусть пользуют по назначению и все тут. — А ты попробуй двадцать мужиков в день обслужить, посмотрим на тебя, — засмеялся ближе всех стоящий к клетке мужчина. Я сглотнула, бросив отчаянный взгляд на Клери. Это все сон. Точно сон, это не может происходить с нами. С кем угодно, но не с нами. Мы на отдыхе. Наверняка уже в нашем номере, просто экстази так в голову дало. Больше никогда. Никогда в жизни я не стану пробовать что-то подобное. Пусть меня четвертуют на месте, если это произойдет. Господи, пожалуйста, дай нам проснуться! Прошу тебя, Господи! Я сойду с ума! Умоляю тебя! — А этих откуда приволокли? — кивнув в нашу сторону, поинтересовался лощеный, а я отчетливо ощутила, как мое сердце пропустило удар. — На улице поймали. Они были под чем-то. Джо дал наводку, так что ему процент. — Молоденькие. Быстро уйдут. Хвалю, — оскалившись, проговорил мужчина, а я впервые позволила себе посмотреть на его продолговатое лицо. Заостренный нос и широкие надбровные дуги. Глаза блеклые, словно не живые вовсе. На левой щеке замысловатая родинка и рваный шрам. Белесые волосы зализаны назад. Он присел на четвереньки, чтобы получше рассмотреть тех, кто жмется к дальней стенке, а я крепко сжала ладошку Клери в своей руке, собираясь с духом. — Вы не можете держать нас здесь. Мы граждане другой страны. Нас будут искать, — твердо проговорила я, привлекая внимание к себе. Мужчины заржали так, что от их хохота у меня заложило уши. Я не понимала, что такого смешного я сказала, и почему они так беспечно себя ведут. В моей семье я была единственным ребенком, и мои родители перевернут весь мир вверх дном, чтобы найти меня. И они найдут, точно найдут! Родители Клери тоже безумно любят свою дочь, а это уже две семьи, к тому же мы на территории чужой страны, разве им так сложно пошевелить извилинами в своей голове, чтобы осознать всю патовость ситуации? — Тише, Энн! Они нас убьют! Закопают нас где-то и все, — дернула меня за руку Клер, жалобно пропищав. — Может вам нужны деньги? У наших родителей есть деньги! Они заплатят вам за наши жизни! — выкрикнула уже громче и теперь засмеялся даже лощеный, демонстрируя зубы. — Смотрите-ка, у кого это тут голосок прорезался? — склонив голову набок, мужчина поднялся, впиваясь в нас цепким, липким взглядом, от которого сразу захотелось отмыться. — Никто не будет вас искать, детка. Мне каждый день нужно отмывать с десяток трупов. Как думаешь, возможно отличить обгоревшее женское тело от твоего или твоего? Или изувеченное закопанное? А может закатанное в бетон? — Наблюдая за сменой эмоций на наших лицах, мужчина расплылся в едкой ухмылке, прикуривая косяк. — Все правильно вы поняли, дорогуши. Что касается денег, пусть останутся на ваши похороны, чай я не зверь какой-то, у осиротевших родителей отбирать последнее. В горле застрял ком. Слов не осталось. Их просто не было. Ни одного. Я открывала и закрывала рот, ощущая, как дрожь пробирает тело, и меня поглощает истерика, вынуждая биться в конвульсиях, и бросаться на решетку, умоляя отпустить нас. Я кричала и колотила железные прутья до крови, даже когда дверь за похитителями закрылась, и свет погас. Клер выла в углу, раскачиваясь как болванчик. Наши силы иссякли быстро. Мы ослаблено сели в углу, подле друг друга. В горле першило, а голова по прежнему раскалывалась, провоцируя звон в ушах и пульсацию. В нашей тюрьме не было ни одного окна. Мы не знали, какое сейчас время суток и сколько времени прошло. Такие же пленницы, как и мы, иногда поднимались со своих мест и расхаживали затекшие мышцы. Я смогла заметить, что мы с Клер были самыми молодыми из всех, а самой взрослой была та, которая отдаленно спала в углу. Веки тяжелели каждую секунду, и мне все сложнее было держаться в сознании. Клери сопела, опустив голову на мое плечо, и я поудобнее устроилась, насколько это позволяли холодные стены и брошенные на полу матрасы, от которых настолько сильно несло вонью, что даже если бы меня выполоскало прямо тут, это навряд ли бы что-то изменило. Я отключилась, погружаясь в какой-то странный, поверхностный сон. Сил не было совсем. Желудок скручивало в позывах голода, но больше всего мне хотелось пить. Мне так сильно хотелось пить, что перед глазами промелькнули несколько красочных картинок кристальной воды, которую я с небывалой жадностью пью, раздуваясь до невероятных размеров и лопаюсь. БАХ! Резко распахнув глаза я заметила два силуэта, подсвечивающих себе фонариком. Они пытались разблокировать дверь ключом, матерясь про себя. В воздухе отчетливо послышались пары алкоголя, и я вжалась сильнее в стену, наблюдая за их возней. — Блять, дай я! — вырывая ключи, гаркнул один из них, разбудив остальных пленниц. — Заебал этот херов замок, вечно заедает! — Ага, даже потрахаться нормально теперь проблема, — вторил ему второй, выпуская из своего горла какие-то странные булькающие звуки. Дверь открылась, и мы с Клер фактически слились со стеной. Страх сковывал сознание, выворачивая внутренности наизнанку. Если они пройдут немного вперед, то мы можем постараться сбежать, но далеко ли? Как быстро они нас настигнут и что тогда? Будем молить об автоматной очереди? Меня передернуло и я вся сжалась, в то время как один из мужчин сузил взгляд, неспешно направляясь в нашу сторону. — Стой, Джа, за этих босс тебе твои же яйца скормит. Их дорого можно загнать. Давай кого-то из этих, кого мы тут еще не мяли, а, девочки, признавайтесь? Тот, который шел к нам развернулся, скрипнув зубами. Пленницы бросились врассыпную, пытаясь спастись от грубых рук, но это была бессмысленная трата сил. Они без труда схватили одну из них и бросили на матрас у своих ног. Остальные забились по углам, пряча свои лица в темноте. Их двое и у них автоматы. Будь я героиней какого-то фильма, точно постаралась бы ей помочь. Легко преодолела бы расстояние между нами. Сначала уделала бы одного, потом другого. Отобрала бы ключ и спасла бы всех из ловушки для мотыльков, но я даже не пискнула, а лишь плотнее прижалась к Клер, со всей силы закрывая уши руками. Это не помогло. Девчонка срывала горло, царапалась и кусалась, пока не получила прикладом по лицу. Они с треском избавили ее от одежды. Я не смотрела, плотно зажмурив глаза, молясь про себя, но всхлипы, жалостная мольба и недвусмысленные звуки на части разрывали мое сознание. Животные, никак иначе. Они пользовались ею до тех пор, пока она не лишилась каких-либо чувств. Лежала сломанной вещью, не издавая ни звука. Было такое чувство, что она умерла, но когда они оставили ее и скрылись, закрыв за собой решетчатую дверь, девчонка взвыла так яро, так отчаянно, что я разрыдалась, пряча лицо в волосах Клер, дрожащую с такой силой, что зубы попадали по зубам. Когда ее надрывный плач прекратился, мы погрузились в мертвую тишину, от которой звенело в ушах. Мышцы затекли, и я аккуратно поднялась по стеночке, разминая сначала одну, а потом другую ногу. Клери уткнулась носом в колени. Сквозь тонкую маечку отчетливо проступали ее позвонки и мурашки, которыми была усеяна ее кожа. Она что-то бормотала про себя, но я не могла разобрать ни слова. В дальнем углу послышался какой-то шепот, та, которая больше всех спала, присела на корточки перед изнасилованной девушкой. Она аккуратно коснулась ее волос рукой, начиная поглаживать их в материнском жесте, приговаривая что-то успокаивающе, но навряд ли ей это могло помочь. Навряд ли это могло помочь любой из нас. Нужно было выбираться и как можно скорее, пока в нас остались хоть какие-то силы. Хоть толика их. Осторожно я подошла к решетчатой двери, нащупывая замок, а после тщательно стала исследовать прутья. Они были одинаковые, почти все, кроме тех, которые находились на стыке у бетонной стены. Тут расстояние было больше, шире. Если пройдет голова, то можно просунуть все тело, ведь так? — Энн, что ты делаешь? — обеспокоенно спросила Клер, поравнявшись со мной. — Планирую наш с тобой побег, — отозвалась я. Медленно, очень осторожно я стала протягивать голову между прутьями. Когда дошла до ушей, я пальцами затолкала их вверх, стискивая зубы от дикой боли. Голова пролезла и дальше я аккуратно стала протаскивать туловище, развернувшись боком. — Получается, Энн! — радостно взвизгнула Клери, зажав себе рот рукой, чтобы не закричать. Я смогла. Я пролезла. Улыбка коснулась моих губ, и хреновое чувство эйфории захватило мое сознание. — Давай, Клер, теперь твоя очередь, — взбудоражено зашептала я, замечая, как к ней начинают подступать другие пленницы. — Пошли со мной! Испуганные глаза мельтешили в светлой радужке, и девушка постаралась последовать моему примеру, но застревала не доходя до ушей, а во мне просыпалась паника. — Я не могу, Энн. Я не прохожу, — едва не хныча от отчаяния, проблеяла Клери. — Не мели бред! Попробуй еще раз! — взволнованно, перебила ее я, руками пытаясь помочь ей. — У нее голова больше твоей, — констатировала та, в которой я признала спящую. — Уходи! Позови на помощь! — Да, Энн, она права. Спаси нас! — отступая назад, сказала подруга, а мои глаза жгли непрошенные слезы. — НЕТ! Идем со мной, прошу! Ну же, давай! Я вцепилась в решетку, пытаясь ее раздвинуть, но лишь зря потратила силы, пока другие фактически приказывали мне уходить. — Уходи, Энн! Пожалуйста! Помоги нам! — сжав мои пальцы, доверительно проговорила Клери, и я отступила, бесшумно глотая слезы. — Я вернусь за тобой, обещаю! — Я знаю. Беги!