Цепи для Энн Ширан

У зверя огромная спина и покатые мышцы, перекатывающиеся при каждом его уверенном шаге. Он пахнет гелем для душа, в котором определенно есть что-то древесное, сигаретами и пеплом. Угадывается запах машинного масла, не особо явный, но все же, и еще, от него явственно разит смертью, металлическим привкусом крови, выпотрошенными наружу кишками, с характерным ароматом испражнений. Зверь — монстр, убийца, насильник, садист. Зверь — машина, в которой каждая шестеренка пропитана криком, болью и отчаянием его жертв. Зверь не ведает пощады, не ощущает сожаления. Им движет сладкий вкус наживы и сокрушительная ярость. Зверь — не человек. Я — добыча зверя. — Покажи, — требует монстр, указывая взглядом на место, которым я налетела на камень. Мы стоим возле джипа, что плавится на ядовитом солнце. Разит жаром и едким запахом бензина. Зверь принес меня на руках, здраво расценив мое состояние. Если бы я шла сама, то доковыляла бы до места высадки к закату, в лучшем случае. Я едва могла стоять на ногах, но металл был таким горячим, что мне приходилось делать это без опоры. Пальцы не гнутся, они все в запекшейся крови, что трескается, причиняя собой боль. Я пытаюсь подцепить кромку футболки, тяну вместе с кофтой вверх, кое-как обнажая бочину, но дальше, руки не поднимаются. Больно так, что зубы сводит, и я рассерженно мычу, кусая внутреннюю сторону щеки, безрезультатно дергая ненавистную ткань. Зверь делает шаг ко мне, и я инстинктивно стараюсь отступить, но едва не теряю равновесие, когда нога не находит опору и уходит куда-то вниз. Мои глаза почти вываливаются из орбит, от фантомного чувства свободного падения, но монстр ловит меня, и легким толчком к себе, возвращает на край обочины, не давая в очередной раз свалиться. — Стой, пугливая, — сухо выдыхает, и сам, без особых усилий, легко задирает края моей одежды, знающим взглядом оценивая нанесенный ущерб. Его пальцы касаются и щупают кожу, отчего я шиплю, подавившись от резкой боли. Глаза снова мокреют, и мне хочется выть, но я стоически терплю, пока он продолжает свой внимательный осмотр. — Выглядит неплохо, — выносит вердикт зверь. — Грудная клетка не деформирована. Припухлости и гематомы нет. Синяк будет. Приложилась хорошо, но воспалительного процесса быть не должно. В любом случае, Док тебя глянет. Не будем исключать трещину или все же перелом. Хоть по всем признакам — это ушиб. — Он переводит свое внимание на мой рассеченный лоб, хмурится, а после прямо смотрит мне в глаза. — Головокружение, тошнота, может шум или звон в ушах, что-то такое есть? — Нет. — Хорошо, — согласно кивает он. — Идем, подлатаем тебя. Монстр помогает мне сесть и протягивает бутылку с водой. Не знаю, что именно я должна сделать с этим сокровищем, потому что больше он совершенно ничего мне не дает, а сам занимает водительское кресло. Почему-то, я предполагала, что в машине должна быть аптечка, но ее здесь нет. Если бы он в меня попал, то я действительно могла бы умереть от потери крови. От этой мысли страх пополз по позвоночному столбу вверх, прямо в мозг, отравляя собой и без того отчаявшееся сознание. Кое-как справившись с молнией на кофте, я сбросила ее себе под ноги. Она была испачкана в болоте, листве и еще непонятно в чем. Я не рискнула промакивать ее и прикладывать ко лбу, стараясь смыть корку крови, но вот футболка под кофтой оставалась практически чистой. Зверь искоса следил за моими манипуляциями, пока аккуратно вел машину в сторону базы, я же старалась и вовсе на него не смотреть. Сверху на мне остался лишь спортивный топ и неисчисляемое количество синяков, которыми была усеяна моя кожа. При свете дня это выглядело еще более отвратительно, чем при искусственном освещении и я даже заметила, как монстра перекривило, при взгляде на меня. Отчего-то мне впервые хотелось, чтобы он смотрел. Чтобы он видел плоды своих стараний. Жаль, я не могла вывернуться наизнанку, чтобы показать, что он сделал там, ведь мне даже пришлось подложить туалетную бумагу, за неимением прокладок, чтобы вытекающая кровь не пачкала белье. Ублюдок. Сейчас я была в себе больше, чем когда-либо до этого. Словно осознание неминуемой смерти вернуло мне трезвость ума. Я стала осматриваться, осторожно, чтобы зверь даже мысли не допустил, чем я занимаюсь. При этом, старательно пыталась убрать кровь с лица, и очистить рассеченный лоб от налипшей на него грязи. Мои глаза сканировали окружающую нас местность. Здесь было до знойного жарко и очень странная земля: песок с почвой и глиной. Росло много растений, которые были присущи тропикам. Если бы я точно знала, чем они тут занимаются, может быть, могла бы и понять где мы. Пока мои знания ограничивались тем, что, по всей видимости, здание, в котором обитал зверь, когда-то было действующей тюрьмой, но оказалось заброшенным. Из разговора в коридоре, я узнала о наркотиках и других пленных девушках. Они могли заниматься распространением, выращиванием, скорее всего, и тем и другим. Климат, вроде как был подходящим, да и почва тоже, но не для травки. Марихуане нужен был влажный и теплый климат. Я это знала, потому что сосед напротив выращивал ее для себя. Возможно, это кока? Может это Мексика? У зверя отменный испанский, и женщина в столовой говорила на испанском. Тогда я могла бы добраться до границы и была бы спасена, если бы только смогла ее пересечь. — Вылезай. Голос зверя вырывает меня из моих раздумий. Я беру свои вещи и плетусь за ним, обратно возвращаясь в клетку. В мою голову врезается мысль о том, что если бы зверь отправил меня на кухню, я могла бы как-то узнать у этой женщины где мы. Она ведь точно должна знать, где находится. Но захочет ли она говорить со мной? Цена таких сведений может быть очень высока, разве смею я подвергать ее опасности? Кабинет доктора привычно пахнет спиртом. Он нехотя отрывает глаза от микроскопа, буравя монстра негостеприимным взглядом, а после смотрит на меня так, словно я являюсь причиной всех его бед. Кажется, он с удовольствием закатил бы глаза, чтобы показать, как сильно зверь надоел ему проблемой в лице меня. — Тебе даже рыбку доверить нельзя, — с обреченным вздохом, возмутился Арон. — Подлатай, — выдвинул зверь, ощутимо пихнув меня в плечо, вынуждая сделать шаг вперед. — Заберу перед ужином. — У меня тут не комната передержки, — подметил Док, приподнимаясь, упираясь об стол ладонями. — Потерпишь. Кажется, сурового взгляда моего насильника хватило, чтобы доктор, согласно кивнул, принимая его условия. — Что там у тебя? — Неудачно упала, — отозвалась я, прижимая клубок из грязных вещей к груди. — Трогал? — задал уточняющий вопрос мужчина. — Нет, — ответила, покачав головой. — Пристрелить хотел, но передумал, — зачем-то поделилась, пожимая плечами. — Ясно, — принимая мои слова к сведению, изрек Док. — Слева дверь видишь? Там душ. Смой с себя всю грязь. На полке возьмешь полотенце и халат. Потом я тебя осмотрю. Обезболивающее, хочешь? — добавил, словно в последнее мгновение решил меня пожалеть, но я лишь отрицательно помотала головой. Мне нужна боль. Я хочу ее запомнить. Сил почти не осталось, но я послушно делаю все, что сказал Док. Старательно смываю с себя пыль, грязь, беспощадно тру пальцами кожу, стараясь скрести запекшуюся кровь, схватившуюся лучше суперклея. Вымываю волосы, распутываю их, задумываясь о клубничном мороженном в Сентрал парке. Такое чувство, словно его потрясающий вкус тает у меня на языке, а живот тут же отдается сводящей болью. Я ощущаю голод. Посильнее закутавшись в вафельный халат, я выхожу из комнаты и иду за ширму, под немного удивленный, сопровождающий меня взгляд доктора. — Хочу закончить с этим побыстрее, — поясняю я, снимая с себя халат. Прикрываю то, что считается грудью, одной рукой, оставаясь только в нижней части белья. Топ насквозь промок от вымоченной в воде футболке, и пах как-то дурно. Впрочем, как нас учили, доктор — существо бесполое, да и вряд ли кому в голову придет меня трогать, учитывая, что мой злой и ужасный мучитель, вылез из самой преисподнии. — Порез на лице глубокий, — направляясь ко мне, натягивая перчатки, произносит Док. — Я могу его зашить, но останется шрам. Так что мы его промоем и заклеим. Вечером еще раз промоешь и закроешь его перед сном. Не стоит травмировать лишний раз. Промывать будешь три раза в день и обеззараживать обязательно. Нехорошо будет, если какая зараза поползет. Дам на всякий антибиотики с собой. Скажи ему, чтобы алкоголь в тебя не вливал, пока ты их пьешь. Слабая ты. Организм может не выдержать. Поняла, суицидница? — Смертница мне нравилось больше, — отвечаю, нахмурившись. — Суицидница не очень звучит. — Не очень ей звучит, — хмыкнув, кривляет меня Арон, аккуратно пальцами надавливая на кожу, пытаясь понять степень повреждений. — Тебе бы рентген сделать, но здесь нет такой аппаратуры, а в больницу он тебя не повезет. Понаблюдать придется, но будем надеяться, что это ушиб. Признаков перелома не вижу, кроме наливающейся гематомы, но при ушибе это не редкость. Дышать глубоко можешь? — Могу. — Резкой боли нет, когда вдыхаешь? — Нет. — Хорошо. Очень хорошо. Может и обойдется, — одобрительно говорит мужчина. — Одевайся. У меня там ручки разные есть, маркеры всякие. Хочешь, порисуй. Бумагу тебе найду. — По-твоему мне сколько? Пять? — вскидывая брови, недоверчиво кошусь в его сторону, сомневаясь в здравии его рассудка. — Думаешь, раз тебя разок поимели, слишком взрослая стала? — сухо подмечает мужчина, хмурясь. — Значит, займешь себя чем-нибудь сама. До ужина пять часов. Будешь меня отвлекать, пристегну к кушетке и рот скотчем заклею. Док разворачивается и направляется обратно к столу с микроскопом, я же шумно сглатываю, выдыхая. От его комментария у меня сводит скулы и крошится внутри. Мерзко. Туго завязываю пояс халата, безучастно оглядываясь. Мой взгляд цепляется за коробки с лекарствами, которые я перебирала в прошлый раз и ползет вверх по полкам, что ломятся от веса расставленных на них книг. — А почитать можно? — на выдохе спрашиваю я, собираясь с духом, отмечая, как мужчина едва уловимо кивает головой, склоняясь над микроскопом. — И я возьму все же ручки, — тяну я, слыша, как Док шумно втягивает воздух, стараясь сдержать свое раздражение. Он переводит на меня такой красноречивый взгляд, что я тут же затыкаюсь. Молча беру все, что мне нужно с его стола, больше не задавая вопросов. Почти бесшумно подкрадываюсь к полкам, пытаясь понять, что из всего этого набора может мне пригодиться: «Полостные операции в полевых условия», «Военно-полевая хирургия», «Ампутация конечностей», «Инфицированные раны», «Критическая потеря крови», «Врачи из ада», «Безумная медицина», «Инфекционные и вирусные болезни», «Все, что нужно знать о малярии», «Яды и противоядия», «Энциклопедия лекарств». От количества книг у меня стало рябить в глазах. Я не понимала, что из этого может дать мне знания, которые помогут мне выжить, если у меня получится сбежать и стоит ли тратить на это свое время. Док был явственно занят и не обращал на меня совершенно никакого внимания, к тому же, сейчас, все ящики с лекарствами были скрыты от него ширмой. Лучшего шанса могло и не предвидиться. Если бы я только могла придумать, куда это все сложить и как умудриться донести до логова зверя, чтобы он не заметил украденного. У меня была одежда. Выпачканная в грязи и моей крови. Я не оставлю ее здесь, заберу с собой, но что-то мне подсказывает, что монстр свои вещи сам не стирает, а мои тогда идут в комплекте с его или я сама могу устроить день стирки? Звучит крайне сомнительно. Возможно, мне стоит попытаться оборудовать тайник тут, на месте, а когда подвернется шанс, забрать? Может быть, попроситься через месяц снова помочь с медикаментами? Как часто Арон их перебирает и перебирает ли вообще? С другой стороны, я не заметила сильно просроченных лекарств. Моя теория может оправдаться. И лучше сделать, чем потом жалеть. Кабинет Дока не был большим. Одна главная комната и с двух сторон по смежной комнате. В одной была душевая, в другой больничная койка. В душевой можно было бы попытаться спрятать лекарства и забрать их оттуда было бы легче всего, но а если Док их там найдет, да и бинты наверняка наберутся влагой. Определенно не лучшее место для хранения. В комнате с кушеткой даже полок особо нет. Все слишком на виду. Остается только центральная, а здесь черт ногу сломит. В каком-то смысле, даже идеально. — У меня голова раскалывается. Не тошнит, а просто болит. Думаю, это из-за удара. Можно мне какое-то обезболивающее? — спрашиваю, скрестив пальцы. Мне нужно открыть шкаф с лекарствами, а нижние дверцы характерно скрипели в прошлый раз. Если он разрешит мне снова покопаться в коробках, я смогу выбрать то, что мне нужно. Бинты и пластыри были в выдвижных ящиках, а вот всякие обеззараживающие жидкости под стеклом на полках. Много брать нельзя, и дело не в том, что он заметит, а в том, что мне нужно перенести все за один раз, второго шанса может и не быть. — Сильно? — отрываясь от своего дела, уточняет Арон, словно что-то взвешивая. — Неприятно, — бегло облизывая губы, старательно лгу я. Не то чтобы она действительно не болела, скорее ныл распоротый лоб и побитые руки, еще ушибленная бочина. Да и в целом, все мое тело больше ощущалось как один оголенный нерв, так что, можно считать, что и не солгала вовсе. — Обезболивающие в первой коробке ближе к двери. Возьми Парацетамол, если боль такая, которую можно терпеть. Если совсем хреновит — Кетанов. Это сильный препарат от острой боли. — Док задумался, сузив взгляд, словно что-то обдумывая. — Знаешь, я лучше напишу тебе список препаратов и дозировку. Соберешь себе аптечку и заберешь с собой. Не будет надобности таскаться сюда каждый день, но за раной следи тщательно, Если заражение пойдет, плохо будет. Даже лучше зайди, дня через два, гляну тебя еще раз. Арон оставил микроскоп и направился к своему рабочему столу. Он не задумываясь написал довольно длинный список с детальными инструкциями к каждому препарату, а я едва ли могла поверить в это, ведь в этом списке было совершенно все, что я могла потом использовать для своего побега. Мне нужно было лишь взять больше, чем он написал, и тогда мне даже не пришлось бы думать, где все это добро прятать, у меня было бы объяснение для зверя. Сердце заколотилось в груди, громким эхом отдаваясь в висках, заставляя кровь быстрее течь по венам. Я едва ли могла поверить в свою удачу. — Держи, сложишь сюда все, чтобы в руках не нести. Мужчина дал мне небольшую сумку с крестом, а после, с чувством выполненного долга, вновь засел за свою работу. Моих губ коснулась по-детски искренняя улыбка, словно я уже нашла выход из ада. Мне осталось лишь потянуть на себя ручку двери и я окажусь в своей спальне, ощущая потрясающий запах капкейков, которые готовит мама каждое утро субботы. Чувство эйфории было настолько опьяняющим, что у меня заплетались ноги, а руки так сильно дрожали, пока я копалась в коробках, что я постоянно что-то роняла на пол, стараясь обуздать эмоции и успокоиться. Я должна была действовать быстро и слаженно, но то и дело оборачивалась на дверь, в страхе ожидая, когда в нее войдет монстр. Время шло, а он все не приходил, и я даже постаралась немного успокоиться, продолжая упаковывать сумочку, которая едва застегивалась. Это выглядело немного подозрительно, но я надеялась на то, что Арон не обратит на это внимание. В конце концов, не все умеют аккуратно складывать, напихала а бы как и так сойдет. Ко мне это не относилось, ведь я умудрилась даже бинт запасной впихнуть и места в сумочке не осталось совсем, с другой стороны, один из пунктов моего плана был выполнен и это придавало мне какой-то невероятной уверенности. Спрятав за спину свое сокровище, я нашла мусорный пакет в одном из ящиков. Спросив разрешение его использовать, запихнула всю свою грязную одежду в него и стала ждать, пока монстр придет за мной. В комнате почему-то не было часов. Осознание этого пришло ко мне совершенно неожиданно. Кажется, виной тому было то, что в поликлиниках всегда были часы и во многих палатах, это помогало пациентам ориентироваться во времени, принимать лекарства, ходить на процедуры, я же потерялась. Кажется, время шло к закату, из-за того, что небо, скрытое от меня мелкой решеткой и окнами, через которые едва что можно было разглядеть, окрасилось в яркий оранжевый, с прожилками красного. Желудок уже давно сводили спазмы голода, а еды, в пределах досягаемости, не было ни крошки. Такими темпами, я скорее умру от голода, чем от всех этих увечий, нанесенных мне животным, с нескрываемым садистским удовольствием. Дверь неожиданно распахнулась, впуская самый настоящий кошмар в комнату. Тяжелый взгляд бегло оглядел обстановку, останавливаясь на мне, сжавшей в одной руке пакет с вещами, а в другой медицинскую сумку. — Что скажешь? — Рентген бы сделать. А так, — Арон пожал плечами, мол расценивай, как хочешь. — Посмотрим через пару дней. Я ставлю ставки на ушиб. Порез глубокий, обрабатывать нужно и антибиотики пусть пьет. Сепсис — дело дрянь. Так что никакого алкоголя и наркотиков. Потерпит. От этого никто не умирал. Все что нужно у нее с собой есть. Приведи ее дня через два, точнее скажу. Зверь кивнул, принимая слова доктора к сведению, и позвал меня следовать за собой. Я не упиралась и не вступала с ним в диалог. Взяла все, что теперь мне принадлежало и поплелась следом за мужчиной, ощущая, как на меня едва ли не физически давит разница наших габаритов. Почему-то я снова задумалась о том, что зверь выглядит внушительно, пугающе. Его рост, широкий разворот плеч, огромные бицепсы, которые даже в расслабленном состоянии выглядели опасно угрожающими. Он мог с легкостью переломить чью-то шею, даже не напрягаясь. Например, мою. От страха перед ним, все внутри меня скручивалось, ломалось. Мы снова возвращались в его логово, а там со мной не происходило ничего хорошего. Если бы мне хватило духа, я напомнила бы ему, что хоть изредка, но меня нужно кормить. Не знаю, чем питался он, может воздухом или кровью своих жертв, но у меня желудок уже едва ли не прилип к позвоночнику. И за всем этим жутким чувством голода, я осознала один не менее ужасный факт, что за миску супа или блюдце горячего пюре, я готова была сделать многое. Может, это последствия от удара головой, но ощущение кислотного привкуса во рту и спазмов в районе живота были хуже, чем боль от рассеченного лба, ушиба ребер и сплошного синяка, который покрывал мое тело. — Есть…хочу, — себе под нос выдохнула я, когда мы уже почти подошли ко входу в его обитель. Зверь замер, полуобернувшись ко мне. — Вещи оставь здесь, — то ли приказывает, то ли констатирует, указывая на бокс, который я почему-то раньше не заметила. — Их заберут позже. Послушно делаю то, что мне сказали и захожу в блок сразу за ним. Оглядываюсь, думая, куда лучше всего положить лекарства, и иду к кухонным тумбам. Закрыв дверцу шкафчика, не особо понимаю, куда себя деть, поэтому просто смотрю, как зверь стягивает с себя обмундирование и прячет его вместе с оружием в сейф, а молчаливую рацию оставляет лежать на маленьком столике возле кресла. Закрыв сейф, он поднимается, и расправляет плечи, щелкая шейными позвонками, а после, направляется в мою сторону, вынуждая отпрянуть в противоположную. Зверь открывает кран и тщательно вымывает руки, пока я напряженно наблюдаю за ним, словно он в любую секунду может на меня наброситься, а я что-то смогу с этим сделать. Несколько гулких ударов по металлу, вынудили меня резко развернуться на звук, в то время как монстр, лениво вытер руки и последовал к входной двери. Он быстро ввел комбинацию, разблокировав ее и впустил внутрь девушку с тележкой, очень сильно напоминающую ту, которую я видела в самолете, на которых развозили еду пассажирам. Она не смотрела на него. Боялась. Это было отчетливо видно по тому, как сильно дрожали ее тонкие руки, пока она сервировала стол и расставляя на нем тарелки с невероятно пахнущими блюдами, на которые я готова была наброситься в ту же секунду. Даже зверь, стоявший крайне близко к моей цели, уже не казался мне таким уж непроходимым препятствием, словно мне внутривенно вкололи «антистрах». Я сглотнула слюну. От увиденной картины, у меня началось обильное слюноотделение, будто я уже голодаю пару суток. Девушка засуетилась быстрее, стоило монстру потянуться за сигаретами. Она бросила беглый взгляд на меня и тут же отвернулась, закончив расставлять блюда, а после ретировалась так быстро, что я едва успела за ней проследить. Теперь я стояла на расстоянии вытянутой руки, не решаясь подойти к столу ближе, чувствуя, словно мой раззодоренный желудок стал поедать близ расположенные органы. — Ты есть хотела. Чего стоишь? — вскидывая брови, интересуется зверь, а я опасливо кошусь в его сторону. — Давай. Садись. Не трону, — добавил, приглашая, похлопав по креслу. Его лицо кривит ухмылка и он шумно затягивается, открывая небольшое окошко над головой, а также включает вытяжку. Сигаретный дым в замкнутом пространстве та еще едкая штука и кажется, даже монстру она не особо нравится. Я занимаю место за столом и набрасываюсь на мясо с картошкой, как обезумевшая, пока мой мучитель стоит в стороне и курит, рассматривая меня немигающим взглядом. Щедро запиваю все соком, проталкивая в себя и молочу уже овощи, когда он выбрасывает окурок в окно, разворачивается и направляется в сторону душа, так и не притронувшись к еде. Тщательно жую, слыша шум воды. Набиваю желудок до состояния, что дышать трудно, и даже облизываю пальцы, когда кошмар возвращается, и натягивает на голое тело брюки. Отвожу взгляд в сторону, чувствуя, как щеки кусает румянец, от вида его слегка приподнятого шланга. Аппетит пропадает мгновенно. Впрочем, это может быть вызвано тем, что я просто напросто переела, а не от созерцания предмета, которым так охотно пользовался мой насильник. — Я…Мне… Я могу помыть, — сбито бормочу я, указывая на пару грязных тарелок. Еды остается еще много. Дома я убрала бы все в холодильник, тут он тоже есть. Маленький, но все же есть, вот только пустой. Кажется, даже не включенный. — Завтра отведу тебя на кухню. Делом займешься. Слушать Фриду будешь. Вечером заберу. Устанешь, скажешь ей, — откупоривая бутылку с алкоголем, игнорируя мои слова, изрекает зверь. — В зал, чтобы сама не выходила. И светись там поменьше, — добавляет, смачивая горло. — Поняла? — Да, — односложно отвечаю я, переминаясь с ноги на ногу. — Чувствуешь себя как? — Не знаю, — пожимая плечами, с заминкой отвечаю. Сложно охарактеризовать мое состояние одним словом. Да он и сам должен видеть, что хреново мне. Вроде бы поела, а сил как-то особо не прибавилось. Таблетки бы еще выпить, но тогда придется пройти в опасно близком расстоянии к зверю. Подожду, пока он оттуда куда-то уйдет. — У меня обход сегодня. Сама ночуешь. Если что хочешь из еды, оставь. Холодильная камера работает. Все остальное позже заберут. Я кивнула, принимая его слова к сведению. И сглотнув, нерешительно спросила: — Мне можно спать в футболке? — Голышом, смазливая. Не замерзнешь, — покривив губами, отозвался зверь, закрывая бутылку и убирая ее на место. Я отступила в сторону, когда мужчина обратно направился к шкафу с сейфом. Он собрался за минуту или даже меньше, а после ушел, оставляя меня совершенно одну, по меньшей мере несколько часов. Я не собиралась тратить это время впустую, хоть отдых был мне необходим, но разобраться с решеткой вентиляции в ванной, явно было более приоритетной задачей. К тому же, теперь, в моем арсенале было две вилки, две ложки и честно украденный скальпель, по счастливой случайности завалявшийся в ящике с бинтами. И я искренне надеялась, что чем-то из этого, я смогу открутить болты.