Цепи для Энн Ширан

- Два.. Он смотрит. Выжидает. Прожигает кожу. Скалится. А я дышу. Глубоко. Надрывно. Дрожащие пальцы сжимают рукоятку, упирающуюся в центр массивной груди монстра. Надавить. Мне нужно надавить. Пожалуйста, Господи! Дай же мне сил, черт тебя дери! Отшвыриваю лезвие в сторону, отчетливо слыша, как оно звякает о каменный пол. Режет слух. Делаю шаг назад и еще. Упираюсь спиной в мусорный бак. Мой затравленный взгляд мечется в поисках укрытия. Грудь сдавило, словно тугими веревками обвило. Волокна щедро смоченные ядом. Разъедают кожу. Пируют ей. Дрожу, как побитая собака и жмусь к пластмассовому баку. Страх оглушающий. Невероятный. Он просачивается в каждую клеточку разлагающегося организма. Я не могу с ним совладать. И перед глазами все темнее. Дергаюсь, как от удара током, когда огромные руки монстра тянутся ко мне. Нет. Живой я тебе не дамся. Больше никогда. Нет! Слышишь?! Нет! Вырываюсь ловко и проворно, словно и не было ничего «до». Меня не похищали и не насиловали, не пичкали наркотой. Это все нереально. Жуткий, дурной сон. А сердце уже неумолимо выскакивает из груди, организм протестует, не слушается, но я засовываю его жалостливый писк куда подальше, не оставляя ничего. Движения резкие, четкие, годами отработанные. Я в своей стихии и я бегу. Плевать на режущую боль. Плевать на изможденное тело. Внутри меня бурлит адреналин. Бензин экстра-класса, залитый в пустой бак среднестатистической шкоды, но даже из нее можно выжать максимум, если захотеть. А я растворяюсь в этом поглощающем желании. Пролет. Еще один. Еще. Облаченные в черную форму мужчины, шарахаются от меня как от прокаженной. Ни одному из них даже в голову не приходит меня затормозить. Странно, почему так странно. Не позволяю мыслям дальше лезть в мою голову. Я уже близко, почти на первом этаже. Железная дверь не поддается. Я дергаю ее на себя. Еще раз и еще. Заперта. Намертво. Растеряна. Потеряна. Испугана. Сердце барабанит о грудную клетку. Нет времени. У меня совсем нет времени. Я чувствую, что он идет, каждым волоском на израненном теле. Вновь пускаюсь в бег. Должна быть еще. Не может все так закончиться. Где-то должна быть дверь. Умоляю! Смилуйся! Боже! Я замираю лишь на секунду, замечая огромную дверь с табличкой «Выход». Я не успеваю обрадоваться или хоть как отреагировать, когда меня резко дергают за шкирку, швыряя о бетонный блок. Взвизгиваю. Скручиваюсь. Боль резкая. Оглушающая. Перед глазами все плывет. В нос забивается пыль и я пытаюсь откашляться, пока меня не дергают вверх, лицом к лицу сталкивая с незнакомым мужчиной. Он щурится, придирчиво рассматривая меня. Блеклые, серые глаза вглядываются в душу. - Кто это тут у нас? - неотрывно изучая, произносит, обнажая белоснежные зубы. - Рейк, ты бритву потерял? - насмешливо тянет, обращаясь к тому, кто вырастает сбоку от меня. - Разминается, - отрезает зверь. - Кажется, ты говорил, что она послушная, - теряя ко мне всякий интерес, изрекает мужчина. - Работаю над этим, - подступая ближе, твердо отвечает мучитель. - Плохо. Работаешь. - Сам разберусь. От голоса зверя внутри все скручивается и брюхом выворачивается наружу. Я испуганно кошусь в его сторону, отмечая, как от злости, у него, сводит челюсть. - Разберется он, - передергивает незнакомец, прицельно рассматривая наемника. Зверь расправляет плечи, складывая массивные руки за своей спиной, приподнимает подбородок, словно готовится к исполнению приказа. Мужчина напротив по прежнему хмурится. Он немного ниже мучителя, и заметно старше, но находится в прекрасной физической форме. На его лице залегли глубокие морщины, а глаза выдавали непомерную усталость, словно он не спал уже несколько дней, работая над чем-то. - Девку свою приструни. Без дела чтобы здесь не шлялась, - сухо командует мужчина. - Хочешь, на кухню ее отправь или к Доку в помощь. Можешь цепью к кровати прибить - мне плевать. Но чтобы больше этого дерьма не было. Зверь щурится, его глаза темнеют. Он злится. Это видно по тому, как раздуваются его ноздри, пока его отчитывают. Стоит неподвижно. Слушает молча, внимательно. Я делаю выводы, что человек передо мной важнее зверя. На нем нет никаких отличительных нашивок. Скорее всего, его знают в лицо и мне следует знать. - Я позабочусь об этом, - цедит мучитель, и взгляд незнакомца смягчается. Он бросает в мою сторону какой-то непонятный, изучающий взгляд, пробираясь под кожу. Смотрит так, словно оценивает, и совсем не как кобылу, перед покупкой, как делал это зверь, перед тем, как выбрать меня. Этот человек не станет считать сколько у меня зубов, не станет прикидывать, здорова я или нет. Он пытается прицениться. Понять, сколько проблем я могу принести и стоит ли эта овечка, в лице меня, выделки. - Некоторым нравится грубость, - цокая языком, выносит вердикт мужчина. - Не переусердствуй. Он разворачивается и свободным шагом направляется в глубь коридора, пока я жмусь к разящей холодом бетонной стене. Не жива и не мертва. Я не смотрю на зверя. Мне страшно. Мне так страшно, что легкие сводит в приступе агонии, ведь я забываю, как дышать. Мне больше некуда бежать, а даже если…что дальше? Как далеко я смогу продвинуться, пока не поймаю пулю? Сколько времени пройдет, пока мое сердце не перестанет биться? Пять минут? Две? Несколько секунд? - Побегать захотела, - то ли спрашивает, то ли утверждает мучитель. - Хорошо, побегаешь, - заключая добавляет. Размашистая ладонь, с огрубевшими пальцами, жесткой хваткой, смыкается на капюшоне от моей кофты. От неожиданности я вскрикиваю, когда он, молча, дергает меня и тянет за собой. У зверя огромный шаг, и мне приходится бежать, я путаюсь в ногах, пытаясь схватиться руками за его запястья, ослабить хватку, но ему совершенно плевать. Он не чувствует моего сопротивления. - Пожалуйста, не надо! - упираясь, прошу я. - Пожалуйста! Я не знаю, что он хочет со мной сделать, но за наше недолгое знакомство уже успела уяснить, что с фантазией у монстра все прекрасно и если он что-то себе надумал, то мне этого не избежать, никому не избежать. Он тащит меня по коридору в обратную сторону, возвращая к той самой двери, которую я не смогла открыть, но у него это получается с первой попытки. Железо неприятно звякает и в лицо тут же ударяет сухой воздух. Сильный ветер с песком режет кожу, вгрызаясь в свежие раны. Я жмурюсь от ярких лучей солнца. Я не была на улице несколько дней, а кажется, что целую вечность. Шумно дышу, все еще пытаясь бороться, но делаю только хуже, спотыкаюсь и зверь просто тянет меня по земле, даже не оглядываясь. Он душит меня моей же кофтой и мне приходится хвататься руками за горло черной материи, чтобы хоть как-то уменьшить давление. Пытаюсь подняться, чувствуя, как жжет бедро огнем, когда я ударяюсь об очередной булыжник. Молюсь, чтобы на земле не оказалось ничего острого, способного вспороть кожу. В ноздри, неожиданного, ударяет едкий запах бензина. Зверь останавливается, отпускает капюшон, и я как обезумевшая жадно глотаю воздух. Злится. Сжимает и разжимает кулаки, пока я пытаюсь прийти в себя и даже немного отползти. Это не помогает, потому что зверь без особого труда, вздергивает меня за волосы вверх и отшвыривает на пассажирское сиденье одного из рядом стоящих джипов. Я больно бьюсь плечом об раскаленное железо. Взвизгиваю, чувствуя, как слезы жгут глаза кислотой. Скручиваюсь, тихо всхлипывая. Кажется, осталось совсем немного, и на мне не останется ни одного живого места, но зверю нравится мясо с кровью. Монстр занимает водительское кресло, удобно усаживаясь. Он запрокидывает голову вверх и угрожающе хрустит шейными позвонками. Вставляет ключи в зажигание, проворачивает и заводит двигатель. Я не решаюсь смотреть прямо на него, поэтому разглядываю его исподлобья, руками крепко прижимая к груди колени. По-хорошему, мне бы не мешало осмотреться. Я могла бы что-то отметить для себя на будущее, но на деле я едва ли могу пошевелиться. Страх так глубоко забрался мне под кожу, что начинал казаться чем-то физическим, словно его придется из меня вырезать, потому что иначе уже никак не выкурить. Внедорожник резко трогается с места. Зверь не смотрит в мою сторону и ему максимально плевать, что я только что едва не вылетела с сидения на первой же кочке. Машину швыряет из стороны в сторону. Дорога узкая, извилистая. Камни, глина и песок. Впереди виднеются огромные деревья, от которых захватывает дух. На мгновение я забываю, что еду рядом с монстром. Я так долго сидела взаперти, а теперь оглядываюсь и жадно дышу, пытаясь вобрать в себя как можно больше чистого воздуха. Зверь выворачивает руль и мы съезжаем с трассы, углубляясь в лес. Я как-то резко прихожу в себя, с опаской косясь на мужчину. Осознание стреляет в меня в упор из арбалета, вынуждая захлебнуться в реальности. Почему мы здесь и зачем? Глупо думать, что он собирается отправить меня обратно из-за плохого поведения. Скорее пустит пулю в голову и дело с концом. Мне кажется, что я даже слышу свист этой самой пули, которая вот-вот пронзит мое сердце, но ничего не происходит, кроме того, что джип сбавляет скорость, а после и вовсе тормозит. Зверь завез нас в тупик, а в моей голове словно рой из вопросов и самых жутких предположений. - Вылезай, - зло диктует он, отчетливо хлопая дверцей. Я мотаю головой из стороны в сторону. Не пойду. Ни за что. - Ладно, значит по плохому, - деланно выдыхает зверь, словно ему это не доставит удовольствия. Он вытаскивает пистолет из кобуры и демонстративно передергивает затвор. Я немею от страха. Сглатываю, чувствуя, как что-то крошится внутри, отмирает. - Пожалуйста, - шепчу, едва ли не теряя сознание. - Не нужно. Я все поняла. - Вылезай! - стоит на своем зверь и я отчетливо вижу, как перетирается веревка его терпения. Делаю то, что он велит. Открываю дверцу джипа, спрыгивая на глинистую землю. Боюсь смотреть на него, поэтому жмусь к раскаленному металлу, в поисках укрытия. Монстр неподвижен. Он прожигает во мне дыру, так долго смотрит, будто заметил что-то интересное, что раньше ускользало от него. Липкий страх сковал мою волю или же то, что от нее осталось, пополз по позвоночному столбу прямо в мозг, разъедая, отравляя его клетки. - Любишь бегать, девочка? - с издевкой бросил зверь. - Хорошо. Тогда беги, но только быстро. Я не успеваю осознать сказанные им слова, когда прямо у моих ног, в землю, со всем остервенением, вгрызается пуля. Оглушающий крик застревает где-то в глотке, словно клемму заело. Парализовано застываю на месте, немигающим взглядом впиваясь в глаза зверя передо мной. Мужчина расслаблен. Ему охренеть как весело. Он скалится, демонстрируя белоснежный ряд зубов, задирая волевой подбородок. - Дам тебе фору, смазливая. Шестьдесят секунд. Отсчет пошел. Раз… Монстр считает с тактом и расстановкой, громко, четко, пока я ошарашенно пячусь, все еще не веря, что он говорит это всерьез. Сердце рвет грудную клетку, кроша на своем пути ребра. Я опасливо кошусь назад и тут же возвращаю свой взгляд к дулу пистолета наготове. Зверь продолжает вести счет, но я его больше не слышу. Отключаюсь от всего и срываюсь с места. В моей привычной жизни - бег был неотъемлемой ее частью. Пробежка утром и перед сном. Темп обычно средний, комфортный. Дыхание всегда под контролем. Приятная боль в мышцах, моментально испаряющаяся, стоило принять горячую ванну. В зависимости от погоды и времени года, у меня было шесть маршрутов: ферма Боушепа, лавандовая дорога, парк с водопадом и парк с озером, школьный стадион, частный сектор. Раньше, маршрутов было семь, но после обвала в Медвежьем парке, где едва удалось спасти группу туристов, его запретили к посещению, ведь отчего-то, земля в том месте, странным образом, стала проседать. Поверхность, по которой я бежала, была предпочтительно ровной. Иногда попадались какие-то камушки и ветки, но в основном, это были протоптанные тропки, где гуляли мамочки с колясками, или же асфальт, но никогда не дикий лес. Ветки, палки, коренья, сучья, камни. Я бежала, перепрыгивая поваленные стволы деревьев, и не пойми откуда взявшиеся булыжники, молясь о том, чтобы не переломать себе ноги. Страх гнал меня так, что я ощущала себя парящей над землей. Пейзаж вокруг меня сливался в одну сплошную зеленую массу, через которую мне приходилось пробираться, царапая лицо, руки, цепляясь одеждой, спотыкаясь и едва не падая, но вовремя удерживая равновесие. Внезапно, воздух наполнился свистом пули, с глухим, свирепым звуком, врезавшейся в дерево где-то позади меня. Мой отчаянный, испуганный крик, спугнул вдалеке птиц. - Нет, нет, нет! Боже! - затыкая рот ладонью, всхлипнула, прячась за огромный ствол. - Это сон! Это все дурной сон! Как обезумевшая вбираю воздух через рот. Стекаю прямо на землю, затыкая уши. Качаюсь из стороны в сторону, словно болванчик, глотая слезы. Чувствую кожей его приближение. Зверь бесшумно следует за мной. Охотится. У меня нет времени себя жалеть. Он опасно близко. У меня нет ни одного шанса спрятаться, только не здесь, где все как на ладони. Нужно бежать дальше, петляя, сбивая следы. Боль в мышцах дикая, режущая, такое чувство, что болят даже кости. Мешок с кровью и костями. Быстро поднимаюсь на ноги и снова бегу изо всех сил, ловко лавируя через все попадающиеся на моем пути препятствия, надеясь оторваться, спрятаться, убежать. Меня одолевает чувство, будто сквозь весь шум, что я собой создаю, я слышу звук его дыхания прямо на своем затылке. Отмахиваюсь, словно могу от него избавиться. Еще один выстрел, совсем близко, и я бегу в противоположную от звука сторону. Перепрыгиваю маленький ручеек, цепляясь носком ботинка за корячу. Падаю, стирая руки в кровь, пытаясь смягчить падение, и снова вскрикиваю, стараясь слиться с землей, когда прямо надо мной пролетает очередная пуля. Он близко. Он так близко, что я больше не в силах совладать с эмоциями. Горло сдавило жгутом и я тихо заплакала, лежа на влажной, холодной земле. Возможно, это последнее, что я могу почувствовать перед смертью. Последнее, что я могу ощутить. Как же чудно пахнет листва, и даже запах сырости не может перебить его. Сырости и мха. А где-то там солнце. Его не видно из-за огромных крон, но я чувствую его тепло на осунувшемся лице и обветренных губах. Мой взгляд блуждает между деревьев и я замираю. То ли впадина, то ли какой-то обрыв прямо впереди. Не знаю, что там именно, но по деревьям видно, что они словно на срезанном спуске. Перекатываюсь, поднимаюсь и снова бегу змейкой, останавливаюсь прямо на краю, замирая лишь на мгновение. Спуск не особо пологий, опасливо оглядываюсь и перепуганно отшатываюсь, когда очередная пуля свистит в метре от меня. Срываюсь вниз, чувствуя, как ноги утопают в земле, хмурюсь, не понимая в чем дело, спотыкаюсь и падаю, кубарем скатываясь вниз. Мягкую кожу, словно лезвием, разрезают засохшие, сломанные ветки. Бьюсь всем искалеченным телом об камни, торчащие из-под почвы коренья. Не могу затормозить и уж тем более остановиться. В страхе закрываю глаза, когда прямо передо мной вырастает огромный булыжник, на который я налетаю с пропорциональной инерции скоростью. Кажется, я слышу хруст собственных костей, взвыв от оглушающей боли. Аккуратно касаюсь пальцами рассеченного лба, размазывая проступившую кровь. Едва могу пошевелиться, и кое-как оборачиваюсь, чтобы посмотреть, сколько удалось пробежать, в ужасе замирая. Зверь словно в замедленной съемке приближался ко мне. Бежать не было ни сил, ни смысла. Я сдалась, чувствуя, как сердце разрывается от дикого ужаса. Вдох, выдох… В душе образовалась пустота, а вместе с тем, шоковое оцепенение отпустило и я медленно поползла в сторону. Легкие, словно тугими веревками обвило. Жуткая боль раздирала сознание, вытесняя все другие чувства, но не смогла справиться с пожирающим ужасом, стоило лишь монстру приставить дуло к моей голове. - Набегалась, девочка? - насмехаясь, спрашивает зверь. Молчу, будто язык проглотила, чувствуя, как запах сырой земли наполняют легкие. Кажется, я готова. - На колени. Его команда дается мне с трудом. Я едва могу подняться. Для этого мне нужно выставить обе ладони перед собой и приложить усилия, чтобы оттолкнуться от земли. Кое-как приподнимаюсь, покачиваясь из стороны в сторону. Во рту резко образовывается привкус металла. Неожиданно осознаю, что вся правая сторона лица мокрая от моей крови. Снова касаюсь лица, ощущая, как кружится голова. Какой же красивый оттенок красного. Невероятно. Однажды, я слышала, что перед смертью, перед глазами проносится вся жизнь, но почему-то, этого не случилось со мной. Стоя на коленях, спиной к зверю, я лишь думала о том, сколько боли мне предстоит еще перетерпеть перед тем, как все закончится. Есть ли что-то потом? А если есть, куда я попаду? Жертв насилия ждет рай или они считаются оскверненным? Я никогда не была набожной, но в детстве, часто ходила с бабушкой в церковь по воскресеньям. Возможно, мне это зачтется… Щелчок взведенного курка вынуждает в ужасе закрыть глаза. Сжаться и начать молиться про себя. К горлу подступила тошнота, а в груди что-то запекло. Не понимаю, почему он тянет. Это очередной акт насилия или что обдумывает? Дуло давит все сильнее, создавая ощущение, что на затылке уже в форме круга выжженное местечко. Монстр тянет время, и я мысленно начинаю считать про себя. Раз, два, три… Мужчина нажимает на курок, я слышу щелчок, но ничего не происходит. Вздрагиваю, всхлипывая, обнимаю себя за плечи, сгибаясь вдвое. Бесшумно реву навзрыд, выпуская из себя тысячи загнанных в ловушку эмоций. Слыша, как зверь делает шаг назад и щелкает зажигалкой, прикуривая. Он расслабленно стоит в стороне, облокотившись на торчащий из земли, массивный сук. Мне приходится смахнуть слезы, чтобы увидеть его внимательный, немигающий взгляд. Он щурится, глубоко затягиваясь и выдыхает дым в мою сторону, наблюдая за моим моральным падением. Такое чувство, что моя душа уже почти отделилась от тела, но ее насильно запихнули обратно, измазанными в кровавом месиве руками. Его руками. - Спортсменка, значит, - отмечает он, затягиваясь. - Чем занималась? - Атлетикой, - выдавливаю из себя я, сплевывая жижу из слюны и крови. - Чем именно? - со знанием дела, допытывается зверь. - Бег на средние дистанции, - отвечаю, медленно поднимаясь. Зверь кивает, принимая мои слова к сведению. Он снова затягивается, пока я пытаюсь выровняться, и встать прямо, подавляя в себе дикое желание выдрать у него сигарету и засунуть ему ее в глотку. Конечно, у меня бы это не получилось, и он скорее свернул бы мне шею, но ни он, ни кто другой, не мог отнять у меня возможность помечтать, и я собиралась ей воспользоваться, представляя все, до малейших деталей. Почему-то, я реагирую довольно спокойно для той, кого только что грозились убить. Я в этом не признаюсь, но кажется, я бы этого хотела. Смерть могла бы оказаться для меня спасением от него…от насилия и унижения, которые ждут меня рядом с ним. Сейчас у меня не было мыслей о родителях, о том, что с ними будет. Что будет с теми, кто меня знал, кто со мной дружил. Это было эгоистично, но я могла лишь думать о том, как бы было бы мне хорошо там, лежать распластанной на сырой земле, с дыркой в голове и вытекшими мозгами наружу. Уверена, мой труп бы улыбался, в отличие от избитой, истекающей кровью девушки, немигающим взглядом рассматривающей своего насильника, криво скалящегося ей в лицо. - У нас тут не курортный лагерь, - словно насмехаясь, подмечает он. - Зак, тот, с кем ты столкнулась в коридоре, тут главный. Встанешь у него поперек горла, останешься без головы. - Разве я не твоя собственность? - снова сплевывая кровавую смесь, возвращаю ему его же слова, словно забыла, что такое страх, а может он просто притупился. Такое бывает, когда к твоей голове приставляют пистолет, и спускают курок. - Верно, - щурится мучитель, отстреливая бычок куда-то в сторону. - Моя. Не уверена, что мне стоит сказать что-то еще. Взгляд зверя меняется и мне не нравится, как он смотрит на меня. Заинтересовано. Словно увидел то, что раньше не замечал или ему открылся бонусный уровень в этой жестокой игре не на жизнь, а на смерть. В любом случае, теперь я знаю, кто тут всем управляет и кому мне не стоит попадаться на глаза. Спорный вопрос, стоило ли то, что я только что пережила этой информации, но время необратимо, поэтому сейчас, я едва стою на ногах, ощущая словно из меня извлекли все кости, мышцы, сосуды, органы, а затем заштопали изнутри, оставив лишь сохнущую оболочку, а потом, решили, что стоит все же что-то вернуть и влили…что-то, заполняя этим чем-то пустоту. То ли воду, то ли кровь, а может кислоту или щелочь. Это было не столь важно, если бы это сработало. Но чуда не произошло. Стоять становилось все тяжелее. С каждой секундой, с каждым мгновением. И во мне поселилось такое чувство, что вот-вот и я сейчас отключусь. Пошатнувшись, я схватилась за тот огромный булыжник, об который возможно, сломала ребра, но ладонь, испачканная в моей крови, оказалась слишком скользкой. Я рухнула вниз, распластавшись на ставшей уже привычной, сырой земле, ощущая, как кружится моя голова и видя, как зверь нависает надо мной.