Vale*

***

      Утром новостей нет и днем тоже.       Мистер Фишборн отпускает секретаря и запирается в кабинете с финансовыми отчетами. Цифры и графики съедают тоскливое время ожидания.       Среди прочих бумаг Фишборн натыкается на отчет профессора Рашффорда, о том, что «биосинтетическая регенерация объекта по проекту «R-0R» успешно завершена», и чувствует глухое раздражение сродни покалыванию в пальцах.       С фотографии, стоя́щей на столе, рядом с позолоченной под старину чернильницей, на Фишборна смотрит сын — тогда еще веселый и счастливый. Через несколько лет случайный лихач на мотобайке поставит крест на его мечтах о студенческой баскетбольной лиге. Не всегда получаешь желаемое.       «Генетические усовершенствования не применялись, критических отклонений в развитии не наблюдается», — написано в отчете Рашффорда. Все время, пока Фишборн читает, лицо сына маячит в поле зрения — навсегда застывшее в глуповатой широкой улыбке. Фишборну хочется отвернуть фото от себя, но он сдерживается — мальчик не виноват. Его мальчик…       Но мир устроен разумно, все имеет свою причину и смысл. Если бы не тот несчастный случай, Дебора наверняка не подала бы на развод. Они по-прежнему жили бы втроем. У них с Деборой были бы счастливая семья, крепкий брак и ничего больше, ибо возможность дотошно скрупулезно контролировать каждую деталь своего бизнеса Фишборн получает только благодаря тому, что семья не отнимает время. А сам бизнес — второе любимое дитя — разрастается вширь и вглубь, пускает корни, лишь логичным следствием увлеченности Фишборна и пристального внимания к мелочам. И если бы тогда, в больнице, Джефф не рыдал бы взахлеб, сидя на инвалидном кресле, после того, как врач объявил, что тот никогда не сможет ни играть в баскетбол, ни даже ходить… Не подвернись тогда Джефф мотобайкеру под колеса, завывания искалеченного Феррума не напомнили бы картину из прошлого, не тронули бы за душу и не было бы сейчас нужного человека осуществить план. Бесконечные развилки судьбы и бесчисленные «если» привели в итоге куда следует. Говорят, что ни происходит — все к лучшему.       Мистер Фишборн по-стариковски щурится и прогоняет из мыслей все, кроме цифр. Эмоции мешают.       «Регенерация объекта успешно завершена». Еще бы. Профессор Рашффорд даже в своем преклонном возрасте оставался непревзойденным гением генной инженерии. Отдать ему шефство над лабораториями было все равно что выпустить птицу в небеса. Только дурак мог бы подумать, что проект под его началом закончится не успешно.       Вызов на комм приходит резкой пронзительной трелью, будто невидимый собеседник надеется застать врасплох. От неожиданности Фишборн вздрагивает и тут же берет себя в руки. Говорят, хищники чувствуют чужой страх и растерянность. Комм продолжает вибрировать. Фишборн принимает вызов. — Сегодня ночью, — скупо говорит голос в динамике, без проволо́чек переходя к делу. — Человек двадцать будут выходить через южный КПП. — Понимаю, — Фишборн торопливо хватается за интонацию, спешит вслед за разговором, чтобы не спросить, как последний дурак, кто звонит, — спасибо. Я позабочусь об остальном. — Мне плевать, — говорит голос, — мы в расчете. Вы свою гору падали получили. — Не забудь. Потом, когда пойдет разбирательство, я не смогу тебя прикрыть, ты должен молчать.       В иной ситуации Фишборн не спустил бы никому настолько неуважительного тона. Но сейчас дело важнее гордости. — Ничего. В одиночку всегда проще, — собеседник умолкает, словно переводя дух, и жестким голосом добавляет: — Вы тоже должны молчать. Обо всем. Иначе… — Не волнуйся. Я уже все забыл, — перебивает Фишборн. С фотографии на краю стола смеется малыш Джефф. Он еще не знает, что его ждет, — и еще… Мои поздравления. Передавай привет старине Стиву.       Трубка отзывается короткими гудками прежде, чем Фишборн успевает закончить фразу.       И наступает конец всему, даже ожиданию.