Заметки Командующего Вана, главного стратегического и тактического руководителя:
«Шестой день сражения подошел к концу. Шестой день ноября, как мастера кунг-фу и простые солдаты армии Китая проливают кровь на поле боя. Сейчас середина ночи, битва в самом разгаре. К врагу подоспело подкрепление, но силы нашего войска уже на исходе. Надежда на победу осталась только у настоящих безумцев, и как же хорошо, что я все еще остаюсь среди них. Мы обязательно победим. Ведь сила небес на нашей стороне».
Лотос потряс головой, желая отбиться от настырных кошмаров, но все его старания срабатывали в обратном направлении. Теперь фрагменты пережитого совсем никак не отличались от реальности.«Как бы ни была хороша подготовка в военных академиях, стоит признать, что школам кунг-фу нужно отдать должное. Сегодня третье ноября, а Воины Нефритового дворца уже успели меня удивить. Сегодня они старались не выходить из поля зрения друг друга и держаться вместе, в каком бы переполохе ни оказались. Интересно, их специально учат такой сплоченности или это результат многих лет совместной работы? Что самое прекрасное, в разгаре сражения они постоянно оглядывались, при необходимости приходили на помощь и в их двухсекундных обменах словами даже намека не проскальзывало на то, чтобы разбиться на пары и разойтись кто куда. Всем бы так себя вести, моим новобранцам стоит у них поучиться. Обычно именно эти желторотые глупцы, что только примерили мундиры, а уже вступили в ряды армии, страдают подобной глупостью. Разбиваются на пары, бегут вперед, сломя голову, а потом с больничной койки вещают мне чушь из разряда: «Мы желали ускорить процесс уничтожения вражеских войск, командир»! Не спорю, похвальное стремление для молодых солдат, но похвальное оно только до момента, пока не приведет к плачевному результату. Опрометчивые действия во время битвы приводят только к смерти. И как бы я ни был добр к ним, осторожности их научит одно: жуткое зрелище, которое остается после смельчаков, отделившихся от отряда. Я собственными глазами видел, как их в два счета окружали дикие отродья, а о шансах отбиться не могло идти и речи. От моих подчиненных оставались лишь имена и конечности, чудом уцелевшие после стычки с десятком мечей…»
«Один пропущенный удар мог стоить целой жизни, поэтому ученики Шифу сражались спина к спине даже в те минуты, когда набеги слабели и число противников уменьшалось чуть ли не в два-три раза. М-да. Эта война, пожалуй, не только помогла им понять, но и как никогда дала прочувствовать, насколько сильно они дорожат друг другом».
«Время. Только оно могло спасти положение, если мастера Северного и Нефритового храмов смогут сдерживать натиск хотя бы еще чуть-чуть. Помощь из Гунмэня и Южного храма была уже близко. Нужно лишь дожить до рассвета и не дать некромантам и их тварям снова пересечь границу. Понимая это, По и Неистовая Пятерка бросились в атаку».
В гневе По ударил по полу кулаком. Ни силой мысли, ни шумом дождя у него не получалось распутать эти нити из настоящего и прошлого, что хитроумным клубком спутались в его не знающей отдыха голове и теперь по очереди мелькали перед глазами. Ох, еще эти глаза… Они были свидетелями стольких смертей, стольких тел и рек из крови, что им сам дьявол позавидует. Они впитали в себя столько ужаса и страха, выплеснули из себя столько слез, что вопрос, как у панды по возвращению в долину не поехала крыша, по-прежнему остается таким же открытым и таинственным, как и сердце мастера Шифу, что после боя застучало без помощи врачей. Как помнил сам Лотос, малой панды рядом с ними не было, когда они собирались нанести тот самый удар. Мастер, всю битву прикрывающий учеников либо в тылу, либо прямо в эпицентре событий, за час до рассвета двенадцатого дня войны появился перед ними внезапно, ибо, как выяснилось позже, никто, кроме него, не заметил надвигающуюся смертельную опасность. Зря По представил его выражение лица. Перед парнем, еще сильнее скрутившемся на полу, вновь застыл эпизод, когда он в последний раз видел своего учителя живым.«Неужели свершилось. Неужели твари потеряли былую уверенность и наконец начали сдавать позиции, — сказал командир разведотряда, когда утром я выполз из шатра, ни живой, ни мертвый от усталости. Новость, которую он принес, не могла меня не обрадовать. Мои воины изрядно утомились, все они много дней стояли на ногах и держали оборону до последнего вздоха. Они заслужили отдых».
"Седьмое ноября, седьмой день битвы. Начались изрядные изменения в нашу пользу, маги севера столкнулись лбами со своими проблемами: сила их армии почти полностью изжила себя, а собственной энергии для ее пополнения осталось крайне мало. Нашими общими усилиями самих некромантов осталось в живых раз-два и обчелся. Судя по всему, им категорически нельзя продолжать. Чтобы пополнить войско нужен перерыв хотя бы в несколько часов, но по яростным лицам наших мастеров и их настрою нельзя сказать, что они намереваются прекратить наступление и идти отдыхать на пару с врагами. Я разделяю мнение сограждан. Кто-то должен был наконец перетянуть на себя одеяло и положить конец этому безумию".
"Сегодня оставшемуся ничтожному количеству колдунов пришлось принять максимально неординарное решение: избегать прямых стычек со сторонниками кунг-фу, но продолжать рисковать, воюя с ними либо за спинами своих безмозглых рабов, либо вовсе уходя далеко в тень для накопления ци или же разработки более лучшего плана для продолжения оппозиции. Разумеется, отступать не была намерена ни одна из сторон, чего бы им это ни стоило".
"Такой ход со стороны вторгшихся сил неслабо ударил по тактике наших мастеров. Теперь уничтожение некромантов, своеобразных конвейеров безмозглого войска, станет для них задачей с дополнительным уровнем сложности. Благо, все вот-вот наладится. Неизвестно, что было бы дальше, если бы не подоспевшие лазутчики провинции Цинхай. Именно эти специально обученные ребята, что должны были прийти еще пять часов назад, но задержались, пересекая по пути проблемный перевал, поспособствовали мгновенному улучшению положения, за весь девятый день сражения прошив насквозь то, что осталось от армии марионеток, и начисто вырезав всех сильнейших некромантов, которых те так тщательно прикрывали своими телами от всего, что могло бы причинить им вред — от снарядов артиллерии или стрел тех же метких лучников Гунмэня, что пришли вместе с мастерами из крупнейшей провинции северо-запада.
Казалось бы, да? После работы подмоги дело оставалось за малым: нужно найти и убить оставшихся некромантов, пока они не успели затеряться в толпе своих собратьев или же под шумок покинуть поле боя. Мастеров, способных шевелить конечностями, насчитывалось еще предостаточно, и, к великому счастью, ни один из них не видел в подобной задаче ничего сложного, особенно если припомнить то, через что им уже пришлось пройти за эти двенадцать дней. Требуется лишь по максимуму сконцентрировать внимание на том, что тебя окружает, чтобы вовремя заметить среди однородной черной нечисти проявление магии и подать знак, дабы остальные понимали, в какой примерно стороне был обнаружен чернокнижник. Но не все пошло так гладко, как хотелось бы. Теперь другая воюющая сторона столкнулась лбом с одной проблемой — новость о рассредоточении колдунов дошла не до всех. Мастера Нефритового дворца были теми, кто принял трезвое решение не лезть в ад раньше времени. Только они, невзирая на соблазнительную возможность переместиться вместе с группой союзников ближе к склону и занять там более выгодное для обороны положение, продолжали строго-настрого цепляться за с трудом отвоеванную китайскую границу и держать под контролем выбранный ими непростой периметр. Стрелки Гунмэня, которые как раз и предложили сменить позицию, надеясь заручиться поддержкой сильных ребят из долины Мира, словили диссонанс, услышь они ответ от мастера Шифу, категорически настроенного против этой затеи. Еще больший диссонанс настиг юных парней тогда, когда выяснилось, что пытаться панде что-то доказывать — себе же дороже. У нее слова для контратаки свойства заканчиваться не имели. Как итог, обе дискутирующие стороны потратили приличное количество драгоценного времени на бесполезные споры. Битва продолжалась, мастер Шифу успел вдребезги переругаться с каждым обнаглевшим лучником отряда, а Пятерка и По, на все плюнув, вернулись держать демонов-пехотинцев на безопасном от привала расстоянии. Как объяснил смотритель дворца по своему возвращению, иного выхода у них не было. Ему нужно было навешать словесных люлей этим зеленым соплякам, дабы до их котелков наконец дошло — у этих посиделок у китайской границы есть свои немаловажные причины. До стрелков лишь с нажимом получилось доходчиво донести, что их семерка не могла броситься к остальным мастерам и в очередной раз подвергнуть опасности ближайший населенный пункт. Только ученики Угвэя стояли между городом Цзы и полчищем убийц, поэтому версия «перестать топтаться на одном месте и пойти куда-то дальше, совершить как можно больше красивых убийств, с целью пополнить копилку с подвигами» даже не рассматривалась. Спокойствие мирно спящих граждан было только на плечах мастера Шифу и его учеников, и это было понятно, как дважды два — четыре. Снова потерять этот город значило проиграть войну. Известие о том, что лазутчики коллег по цеху перерезали глотки колдунам, до По и его братьев по несчастью дошло, но не от тех же всезнающих лучников или их командиров, а своим ходом и, видимо, черепашьим шагом. Их команда, если честно, и без помощи посторонних быстро смекнула, что на поле стало как-то в разы спокойнее: набеги уже не были такими жестокими, как раньше, враги не плодились со скоростью бактерий, не наступали со всех четырех сторон, а выстрелы электричества, что были характерны как раз для некромантов и их главного оружия, не наблюдались уже достаточно много минут. И все было прекрасно. Пока не оказалось, что всех их давно уже взяли на прицел.В приблизительном месте столкновения Воина Дракона и Неистовой Пятерки с волной потусторонней нечисти, внезапно хлынувшей на них волной, из ниоткуда возник мастер Шифу. Смотритель дворца за считанные секунды задержал первые несколько линий наступающих противников, а после с разворота прошелся мощнейшими ударами по тем ученикам, которые были к нему ближе всего. Воздержавшись от каких-либо объяснений, он оттолкнул учеников на много метров от себя. Черно-белый медведь под раздачу не попал. Ему посчастливилось лишь услышать, как Тигрица и остальные его товарищи вскрикнули от боли.
— Мастер Шифу! — шокированный Лотос, увидев, как его друзей по очереди отпинали ногами, подбежал к малой панде с правой стороны. — Что вы творите?! Совсем одичали в последнее время или как?!
В ответ панда ничего не услышала, ибо у Шифу, посмотревшего куда-то вдаль, мгновенно пропал дар речи. Окоченев от понимания, что рядом стоит лучший ученик, мастер подбежал к нему и с неистовым криком «По! Назад!» отбросил его себе за спину. От непередаваемой словами силы удара все тело Лотоса разразилось резкой болью.
— Нет, — жалобно шептал медведь, сжимая лежащие на полу пальцы и мотая головой. Он знал, что дальше по сюжету идет самое страшное. — Пожалуйста, не надо…Когда сбитый с толку Воин Дракона, вдобавок жестко получивший ногой по ребрам, прокатился по земле метров пять, а после был остановлен Тигрицей, показалось, что весь мир разлетелся на мелкие частицы прямо перед его лицом. Битва на мгновение прекратилась. Под звук разразившегося электричества вспышка белого света адски неприятно ударила по глазам, вынуждая заслонить их руками и не видеть происходящего ужаса. Недолго это продолжалось. С медленно погасшим светом сердца мастеров в тревоге забились быстрее, но не от наступившей пронзительной тишины и первых лучей солнца, что показалось за их спинами. Дело в том, что обонятельные рецепторы каждого воина помимо витающих в воздухе отголосков дыма уловили еще и ярко выраженный запах закоптившейся плоти.
Панда, не имея сил больше терпеть эти издевательства, резко подорвалась с пола, садясь на колени и едва не сметая со своего пути стул, на котором сидела совсем недавно. По умолял не показывать ему это снова, но…Когда картинка в глазах более-менее прояснилась, а звон в ушах фактически исчез, мастера Нефритового дворца сконфуженно подняли головы и устремили свои встревоженные взгляды туда, где пару секунд назад впритык с врагом стоял их учитель. Но ни мастера Шифу, ни столпотворения марионеток, стоящих на фоне с выставленными вперед ржавыми клинками, Воин Дракона и Неистовая Пятерка так и не увидели. Вместо всего перечисленного перед ними было явным лишь море трупов, другие сражающиеся, статуей застывшие в сотне метров от них, и неподвижное, израненное до неузнаваемости тело красной панды.
Каждый следующий просмотр данной сцены сопровождался такой беспощадной и нестерпимой болью, что Лотосу перестало казаться безумным желание снять голову с плеч и сжечь ее на костре вместе с кошмарными воспоминаниями, лишь бы те больше никогда не трогали его и не продолжали сводить с ума одной простой истиной… Они все должны были погибнуть. И страшно даже представить, что было бы, если бы Лотосу удалось уговорить мастера Шифу не идти с ними. Очевидно, что он потерял бы всех своих друзей. По не смог бы уберечь ни их, ни себя в такой ситуации, но не потому, что ему не хватило бы мужества. Он бы просто не успел. На них напали с такой скоростью, что никто из друзей По так и не смог слепить увиденное в кучу и пересказать произошедшее. Кроме учителя Шифу. Одной только мысли, что его любимых учеников сейчас может не стать, хватило для того, чтобы он не раздумывая бросился отдавать свою жизнь взамен на их. И конкретно это чертово осознание, что он, Великий Воин Дракона, при этом не успел даже глазом моргнуть, не давало и теперь никогда не даст Лотосу жить на этом свете с чистой совестью и без чувства вины, которое рано или поздно, но обязательно протянет свои руки к его шее. Некроманты. Никто не предупредил, что убиты были далеко не все. Один из них пытался дезертировать, выбрав для этого самую доступную и неприметную лазейку — предместье Цзы, и о, какое совпадение, все ученики Угвэя оказались именно там. Сами того не осознавая, мастера из долины Мира стали для колдуна помехой, которая могла стоить ему целой жизни и проваленной войны. Убрать с дороги юных воинов ему нужно было любой ценой, что он и собирался сделать, если бы не красная панда, которая единственная заметила намерения врага и своим вмешательством перечеркнула дважды всего его могущественные планы. Все те выжившие очевидцы, что были в момент вспышки света относительно неподалеку, гласили, что Шифу вмешался в самый решающий миг. Он спас своих детей от верной смерти, проведя колоссальной мощи электрический заряд через собственное тело. Морозные мурашки побежали по телу парня, но не от того, что влетевший через открытое окно поток воздуха вонзился в его спину и спровоцировал дрожь — перед зелеными глазами панды вновь вспыхнули очертания мастера Шифу, лежащего на земле. Изумрудная накидка, что оставляла желать лучшего, рукава темно коричневого кимоно, по краям которого неспешно расползались горячие капельки огня, эти угольные, в корень выгоревшие кисти, кровь, пятнами покрывшая белую шерсть… Это заставляло содрогаться внутренний мир Воина Дракона куда сильнее, чем какой-то сквозняк, что уже говорить про тогдашнее состояние Шифу в целом. По чуть не умер на месте, когда, подбежав к учителю, увидел дым, столбами струящийся из его тела.— Мастер Киан? — По не поверил своим глазам, когда метрах в тридцати увидел их последнюю надежду — воинов Южного храма, в полном составе проходящих мимо вместе со своим учителем во главе. — Мастер Киан, ребята, постойте! — он бездумно сделал несколько больших шагов к ним навстречу, сокращая дистанцию и не переставая надрывать голос: — Сделайте что-нибудь! Мастер Шифу умирает, он уже совсем не дышит, пожалуйста, помогите ему!
По старался выжать из своих связок все, на что они были способны, лишь бы его мольбы о помощи были услышаны. Он энергично махал руками, обращая на себя внимание, как псих прыгал на одном месте, указывал на себя и Неистовую Пятерку, что копошилась возле совсем плохого мастера Шифу. Но ни один воин из внушительной толпы не посчитал нужным даже голову повернуть в сторону душещипательных криков медведя. Лишь какой-то незнакомый панде подросток, что все это время послушно шагал в самом хвосте команды и явно был новичком, спустя десять секунд продолжающихся воплей остановился и стал прислушиваться к тому, что пытался донести им По. Да только ребята постарше заметили это проявление доброты детского сердца и, дав тому нагоняй, вернули обратно в строй.
— Не может так все закончиться, не может так все закончиться, — больше в бреду, чем в порыве истерики, повторял про себя По, предпринимая попытки подползти к кровати и сесть, облокотившись на нее спиной, — нужно успокоиться… нужно просто… попытаться… успокоиться. Он измученно уперся затылком о каркас лежанки, шумно выдыхая весь воздух из легких и плотно закрывая глаза. По трясущимся губам, что растянулись в широкой и горькой улыбке, вперемешку с остатками слез потек холодный пот.— Да почему вы смеетесь?! — с возмущением спрашивал По, срываясь на крик от постоянных повторений одних и тех же слов. Он смотрел на мастера Шифу, как на идиота. В разгар боя ему ударила в голову шутка-минутка, и мастер, что сражаясь с мутантом, что просто стоя в сторонке, продолжал безудержно заливаться смехом и до смерти напрягать этим учеников, едва успевших спасти его от неприятностей. — Вам чуть уши стрелой воедино не сшили, а вы хохочете! Совсем уже за себя не отвечаете!
— Но я же знал, что этого не произойдет, — чуть успокоившись, ответил игриво мастер Шифу и посмотрел на ученика. — Я же не слепой.
— Я же видел, что По в случае чего все бросит и спасет мой пушистый хвост, — ворчливо продолжил вместо Шифу взволнованный Лотос, за что поплатился в ту же секунду. Мастер одной подсечкой повалил парня на землю и, став у его перекошенной от боли физиономии, сказал:
— Пусть даже если так, — он довольно улыбнулся тому факту, что дети так наивно переживают за его жизнь. — Я знал, что мне ничего не угрожает, и именно поэтому преспокойно дал волю эмоциям.
— Но мы участники страшной битвы, учитель! — По призывал трезво смотреть на вещи. — Как вы можете смеяться, когда вокруг умирают?!
— Смех — точно такой же способ выплескивать эмоции, как и плач, — Шифу подошел к корзине с пищевыми запасами и достал оттуда флягу с водой. — Если тебе смешно — смейся. Если нет — все равно смейся. От смеха хотя бы не сойдешь с ума, — он открыл флягу и застыл с ней в руках. — А вот от боли можно запросто.
Волна истерики накрыла По с новой силой, и его черно-белое лицо перекосило до неузнаваемости. Почему до его мозгов дошло только сейчас, в чем была причина подозрительного поведения мастера Шифу?! Почему он не понял все сразу — конкретно в тот момент, когда его и Неистовую Пятерку забирали на войну, а учитель, несмотря на строгий запрет и угрозы со стороны властей, увязался следом за ними?! Сама вселенная шептала Лотосу о неладном. Все, что говорил и делал Шифу, шептало о его неслабых душевных переживаниях. Мастера мучило нечто, что он пытался победить идиотскими шутками и смехом, пытался скрыть от учеников, сражаясь за их спинами и словно дожидаясь того самого, ради чего он пошел с ними. Мастер чувствовал угрозу еще в Нефритовом дворце и походу четко знал, что если он останется, как в похожей ситуации однажды, то больше никогда в жизни не увидит своих детей. Случая в Гунмэне ему хватило по самое горло. По рывком перекатился со спины на живот и с лютой ненавистью, что градом сыпалась из его глаз, посмотрел на тихо спящего наставника. Блеснувшая за окном молния на одну секунду пала светом на спокойное выражение его изувеченного лица. — И какой только черт дернул вас отправиться на эту проклятую войну, — со скрипом прошептал он. — Сказано же было… Чтобы заглушить новый приступ плача, По печально уткнулся лицом в матрас и одеяло, предварительно стиснув его в черных пальцах. — …сидите во дворце. Не оставляйте храм без защиты, берегите тайны кунг-фу и долину Мира, что бы ни случилось. Но не-е-ет, — на мгновение Воин Дракона поднял презирающий взгляд на раскрытую малую панду, — вы настояли на своем присутствии. Вы же мастер Шифу. Иногда я просто забываю, сколько в вас упрямства! По Пинг снова склонил голову, утыкаясь глазами в одеяло. Не мог он смотреть на Шифу долго, и нет, причина вовсе не в том, что у парня вызывал отвращение внешний вид смотрителя дворца, состоящий из порезов, вырванных клочков шерсти и запекшихся старых ран. Лотоса тошнило от себя самого. Воин Дракона не помог собственному учителю ни тогда, когда он лез под руку некроманта, ни тогда, когда он перестал дышать, ни сейчас, когда надежда на спасение еще есть. Он ничего не сделал. Все они, кроме массажа сердца, ничего не сделали в то утро.— Ребята, воды!!! — кричала Тигрица, срывая с мастера тлеющую накидку и с треском разрывая на груди кимоно. — Быстрее, воды, быстрее!!!
Девушка схватила пролетающую над ее головой заранее открытую флягу и тут же вылила все ее содержимое на лицо малой панды. Никто из молодых мастеров не знал даже приблизительно, что с ними только что случилось. События развернулись настолько молниеносно и мимолетно, что часть воинов до сих пор не могла избавиться от застывших перед глазами вспышек белого света и отойти от своего рода контузии. Выжившие осознавали лишь то, что времени на вопросы и размышления у них нет.
Паника. Увидев, что сколько не бей Тигрица панду по щекам, как сильно не тормоши она его за плечи, тот не подавал ни малейших признаков жизни. Тогда-то Гадюка подползла к бордовому от крови лицу и прислушалась к его дыханию, но как бы она не напрягала слух, как бы не металась от одной щеки Шифу к другой, в надежде уловить его едва живое сопение, кроме сбитого дыхания паникующей Тигрицы и нецензурных возгласов парней, что желали смерти тем доносчикам, которые должны были сообщить им о живых колдунах, но по какой-то причине этого не сделали, змейка ничего не услышала. Ни единого вздоха.
— Он не дышит!!!
Полосатая, раздвинув в стороны куски разорванного халата, мигом прижалась к груди мастера Шифу ухом и поняла, что вместе с его сердцем сейчас остановится еще и ее.
— Нет… — прошептала мастерица, не веря своим ушам.
Окончательно потеряв контроль над эмоциями и действиями, девушка со слезами на глазах наново склонилась к мастеру Шифу и начала влево вправо ерзать ухом по его обожженой груди. Стук сердца мужчины обнаружить не удалось ни через секунду, ни через две даже с ее кошачьим чутким слухом. Внутри царила гробовая тишина.
— Нет-нет-нет, мастер, нет!!! — прокричав это не своим голосом, Тигрица сложила ладони вместе и что есть силы стала нажимать на грудную клетку лежащего воина. — Вы не посмеете… Вы… Я вас с того света достану, Шифу, если вы умрете!!!
— Я… я за помощью! — бросил Обезьяна, не находя в себе мужества без слез продолжать смотреть на происходящее и на всех парах бросаясь в бег. — Будьте здесь!
Проводив вскоре испарившегося друга взглядом, Гадюка по пути наткнулась на трясущегося Богомола.
— Богомол!!! — позвала девушка зеленого парня, который единственный стоял рядом с максимально ошарашенным лицом и все никак не мог отойти от шока. — Сейчас же возьми себя в руки. Ты врач, и ты всем нам сейчас очень нужен!
— Я… Нет, я… я не врач!
— Если ты сейчас же не попробуешь помочь, — с нажимом начала девушка, — мастер Шифу умрет! А я никогда не прощу тебе его смерть. Живо!!!
— Но я только иглы ставить умею! — упирался маленький мастер, которого Гадюка силой подталкивала к панде. — Я же только хуже сделаю! Мастеру Шифу нужно совершенно не это!
— Значит, ты сделаешь то, что ему нужно!
— Не надо думать, что это так просто! — провозгласил Богомол, уворачиваясь от подталкиваний Гадюки и останавливаясь. — У нас нет ничего, что могло бы мне пригодиться! И даже если бы это «что-то» у нас было, я бы не осмелился и на метр подойти к мастеру Шифу! Мне уже доводилось однажды лечить его, и что в итоге?
— Я согласна выслушать все твои детские травмы только в том случае, если ты что-то начнешь делать!
— Ты будто меня не слышишь!!! — повысил парень голос, отходя от змеи. — Сейчас дело куда хуже, мастеру нужен реальный специалист, а не такой, как я — врач, что чуть не убил величайшего мастера, не сумев вылечить его от элементарного отравления лапшой!
Передав Тигрице бутыль со спиртом, Журавль без лишних слов поднялся в воздух и со скоростью света помчался в сторону ближайшего города. Богомол договорить не успел, как пернатый полностью растворился в солнечных лучах и розовом полотне рассвета.
— Куда он? — фыркнул Богомол, еще до конца не остыв после споров с девушкой.
— За врачом, — ответила вся мокрая от слез Тигрица, не переставая шепотом читать молитвы и отчаянно запускать наставнику сердце. — Ну же, ч-черт возьми!!!
Насчитав в уме тридцать совершенных нажатий, кошка остановилась и приступила к выполнению искусственного дыхания. Дважды вдохнув обильное количество воздуха мастеру через рот, Тигрица быстро нащупала пальцами место на его шее и, убедившись, что пульс по-прежнему отсутствует, вернулась к массажу сердца. Мастерица делала все на таком зашкаливающем адреналине, что даже сломанная левая рука, внутри которой все взрывалось от боли, не привлекала ее внимания.
В один момент она остановилась, без сил опуская голову на свои исцарапанные ладони. Пуще прежнего затряслись плечи девушки, когда она поняла, что ее мастера уже не спасти. Ее старания ушли впустую, они не дали совершенно никаких плодов, и теперь мастерице ничего не оставалось, кроме как с комом в горле сжать в руках мертвое тело своего учителя и шепотом начать звать богов на помощь. Сильная, непробиваемая Тигрица. Она слезно выпрашивала у вселенной чуда, сидя перед Шифу на коленях и обещая взамен на его жизнь все, что угодно. Но вряд-ли ее кто-то слышал.
Ее великий мастер Шифу. Ее пример. Ее гордость. Прежде всего — ее любимый отец. Он погиб, чтобы она жила. Да, он сломал ей руку, отталкивая от некроманта и его прихвостней, но, кажется, сейчас Тигрица была согласна собственноручно переломать все до единой кости в своем организме, лишь бы вновь услышать биение сердца того единственного мужчины, кого она до беспамятства любила еще с раннего детства и чьей смерти боялась втрое больше собственной. Больше всего на свете.
Слезы шустро просочились сквозь пальцы полосатой, добираясь до груди смотрителя дворца и впитываясь в уцелевшие клочки его бурой шерсти. Вдруг, она прошептала:
— Умоляю, мастер, — ее ладони, видимо, еще на что-то надеясь, снова приступили совершать толчки по области сердца малой панды, — живите. Ради всего святого, живите. Я же никогда ни о чем вас не просила.
Тигрица безнадежно прижалась своим лбом к неподвижной груди Шифу, ни на секунду не прекращая рыдать.
— Шифу, — отрывисто шептала она, задыхаясь от нехватки воздуха, — не уходите. Вспомните, как ушел мастер Угвэй. Вспомните, как вам было тогда больно.
Она посмотрела в лицо наставнику. Тонкая струйка крови, что текла с разбитого лба и пересекала все его лицо, добила сердце Тигрицы окончательно.
— Пап, пожалуйста!!! — глухо взвыла она, жестче нажимая тому на грудь. — Услышьте меня! Продолжайте сражаться! Мастер Шифу, — Тигрица пыталась докричаться, казалось бы, уже не до вселенной и богов, а до самого мужчины и его сознания, — вы учили нас бороться до последнего, искать выход, что бы ни произошло. Так почему же вы сами этого не делаете?! Вы же никогда не сдавались так просто, я не первый день вас знаю, чтобы так говорить…
Сломанная кость дала о себе знать, и Тигрица резко остановилась. Но как бы больно ей ни было… убирать ладонь с груди любимого воина девушка не собиралась.
— Вы сильнее смерти, отец, — из последних сил выдавила она, всхлипывая, — и вы не принудите меня в этом сомневаться. Ни за что.
Внезапно, молитвы полосатой мастерицы были услышаны. В поле зрения оглушающе кричащего Лотоса попали воины мастера Киана, на горизонте показался на всех парах летящий Журавль, а внутри родного тела под ее руками что-то робко оповестило о себе одиночным глухим ударом.
Почему-то По, чьи глаза уже болели от слез, без видимой причины рассмеялся. — Знаете, все же я не верю, — с тяжкой улыбкой сказал он, устремив взор прямо на мастера. — Я не верю, что это действительно вы, и это происходит по-настоящему. Еще неделю назад мы разбивали с вами лица наших врагов. Совсем недавно вы вручили мне свиток дракона. Черт, Шифу, вы же только вчера угрожали мне, что по полу размажете, а теперь… Парень со вздохом отвернулся и посмотрел в окно. На улице, кроме завывания ветра, которое стало только сильнее, так ничего и не изменилось. Шел дождь, изредка постреливали молнии, вдали виднелся мрачный нефритовый храм, чьих стен не коснулись ручища темных сил. Все шло своим неизменным чередом, только вот… Слезы? Они что, закончились? По сам шарахнулся тому осознанию, что ему больше не хотелось плакать. Возможно, уже было нечем, ибо за все эти часы, что мастер Шифу лежал без сознания и подвергался попыткам врачей привести его в чувства, все они вырыдали воды приблизительно столько, что озеро святых слез должно молча позавидовать. Никакое успокоительное уже не брало. — Помнится, вы говорили, что попадали всего пару раз в безвыходное положение. Лотос обернулся и теми же заплаканными красными глазами посмотрел на мастера. Почему-то парню показалось, что именно сейчас учитель начал его слышать. — Одним из них было мое появление. Взгляд Воина Дракона привлекла деревянная миска, оставленная гусем Гуожи. Он засмотрелся на нее, не переставая подавленно разговаривать: — Знаете, мастер, сейчас испытываю такое странное чувство… Почему-то мне уже очень долго не перестает казаться, что вы слышите каждое мое слово, — Лотос медленно подполз к стулу и неуверенно взял в руку едва теплую емкость с травой. — Представляю, как вы сейчас на меня сердитесь, — с легкой улыбкой парень повернулся к учителю, — небось, думаете про себя: «Чтоб тебя, панда! Помимо того, что затопил всю комнату своими извержениями и окно распахнул, не постеснялся, ты еще и припоминаешь мне этот кошмар!», — посмеялся По, имитируя голос Шифу и наконец поднимаясь с пола на ноги. — Разрушающее мозг мгновение, хах. Ворчите, ворчите, мастер, — шмыгнул он носом, начиная малость успокаиваться, — я все равно не услышу, как бы мне этого ни хотелось. Одна капля соленой воды рефлекторно вытекла из зеленых глаз, прекратив свое движение в центре щеки. По, решая больше сегодня не плакать, тут же прошелся по лицу предплечьем свободной руки, полностью стирая с него слезу и застывая возле койки с миской в пальцах. Глаза опустились без приказа, останавливаясь на измельченном ее содержимом. Имеет ли оно хоть какой-нибудь смысл… Вряд ли, раз даже такой опытный врач, как Гуожи, на которого вся долина Мира возложила свои великие надежды, махнул крылом и сказал, что это безнадега полная. По в принципе перестал верить, что хоть что-то в этой жизни теперь имеет для него смысл. То что имело… Еще сутки назад угасало прямо на его глазах. Лотос тихо опустился на одно колено, словно боясь разбудить кого-то лишним шумом. На самом деле, у медведя уже просто не было сил на совершение более импульсивных движений. Даже то, что По сейчас задумал, ему придется делать с великим усилием и тяжестью на сердце. Не спеша стянув с ног мастера Шифу оставшееся одеяло, По Пинг прищурившись пробежался глазами по всему его телу, что не было прикрыто одеждой. На одном только животе и груди панды Лотос невооруженным взглядом насчитал ожогов больше, чем сам имел пальцев на конечностях. Но если надежда действительно еще есть… то отворачиваться от нее ни в коем случае нельзя. Набрав пальцами нужное количество молотой смеси, Воин Дракона вернул миску на тумбу, чтобы не мешалась, и попутно захватил оттуда моток нарезанных бинтов. Уследив, чтобы все было четко и ровно, По как можно плавнее прижал подушечки пальцев к ветвистому ожогу на боку Шифу и, легким нажатием оставив там сгустки целебной мази, плотно закрыл все это дело бинтом. — Зная то, из каких вы выкручивались передряг, — улыбнулся Лотос, вспоминая эти уютные истории за вечерним ужином и протягивая руку за второй порцией травы, — уверяю, что эта вам не составит никакого труда. Уже вижу, как мы будем в будущем смеяться, вспоминая это… Следующий компресс панда наложила на плечо, все так же аккуратно прикасаясь к телу учителя и закрывая оставленную мазь плотным слоем бинта. Возможно, Гуожи сделал бы это куда лучше, но все мы прекрасно помним, какого было его мнение насчет этих процедур.— Пою отваром… Мертвеца!!!
— По, он уже погиб!
— Кунг-фу еще никого не спасало от поражения молнией. И почему, собственно, ваш мастер должен быть исключением? Чем он отличается от других смертных?!
Улыбка еще шире растянулась по пухлому лицу бывшего лапшичника, когда в его голове промелькнула последняя и самая едкая фраза зловредного гуся. — Чем отличается, скажет еще, — тихо хмыкнул парень, прислоняя пальцы к очередному ожогу и подготавливая бинт. — Мой мастер сделал из меня Воина Дракона, зная, что это невозможно. Он побеждает непобедимое, верит в невозможное, а это значит только одно, — на скорую руку перекрыв самые серьезные и видимые ранения на теле наставника, По положил все предметы обратно к подсвечнику и, отряхивая руки, отошел от тумбы. Взяв в руки отброшенные края одеяла, Лотос затянул его обратно на лежанку и по самое горло накрыл им учителя Шифу. Быстро проверив ладонями, достаточно ли плотно оно к нему прилегает, По подвинул ближе отброшенный ранее стул и без сил свалился на него всем телом. Обессиленные конечности мигом расплылись в разные стороны. — Он остается самым сильным воином из всех, кого я знаю. Потому что умеет сражаться. Почувствовав под собой твердую поверхность стула, которая чудом оказалась невероятно удобной, медведя быстро потянуло в сон. Предварительно зевнув, По скрестил руки на груди, чтобы было чуточку теплее, и его глаза закрылись сами. Война, в течение и после которой он практически не спал, уже начинала ему сниться. — Сражайтесь, мастер Шифу, — добро пробурчал Воин Дракона, проваливаясь в темноту, — ради нас сражайтесь.