Дни, изменившие мир

Джордан возводит глаза к потолку лифтовой кабины и шумно вздыхает, когда Хэнк забирает у Коннора монетку, кою он ловко перебрасывал из одной руки в другую. Девушка отстраненно наблюдает за загорающимися цифрами этажей, чувствуя себя подозрительно хорошо. Приятные ощущения, но непонятные ей. Не та оживленная заинтересованность, которой она ждала от неформального общения с андроидом, а что-то более... простодушное. Окрыляющее спокойствие с привкусом доверия. В мыслях не укладывался сам факт этих ощущений, не то что их причина. Джордан не любила зацикливаться, поэтому, когда лифт остановился, предпочла отмахнуться от ненужных размышлений. На числе «72» двери разъезжаются, взгляду предстает целое полчище вооруженных полицейских. Крис был уже на месте, Хэнк направился к нему. — Ничего себе скопище... — тянет лейтенант, оглядев помещение. — Я что, пропустил сходку «Break the Wall»*? — О случившемся говорят на каждом канале, — непринужденно поясняет Миллер. — Сюда поналетели все, кому не лень. Вон, даже ФБР, — он кивнул в сторону агентов. — Сраные федералы... И говнюк Перкинс при параде. Дивное начало дня, — бормотнул полицейский, нахмурившись. — Ну, вернемся к нашим баранам*. — Группа из четырех андроидов проникла в главный офис «16 канала», — продолжил Крис. — Они хорошо ориентировались и действовали организованно. Мы так и не поняли, как они пробрались так далеко... Новости транслировались по всему Детройту. Одна из машин выступила с объявлением, назвав андроидов новым разумным видом и потребовав определенные права. Фаулер скептично хмыкнула, когда прошла в студию записи с напарниками. Сильное заявление. Она не видела объявление по телевизору и не отказалась бы на него взглянуть. Каких прав осмелились потребовать андроиды? Опираясь на имеющийся опыт, племянница капитана предполагала, что вышедшие из-под контроля машины будут необъективны. Знакомство с Перкинсоном она предпочла пропустить: из вежливости кивнула федералу и зашагала к пульту управления телестудии. Рядом лежал небольшой планшет с записью. Джордан включила его, вслушиваясь в детали, и с каждой секундой на ее лице отражалось все большее замешательство. Назвать этого RK200 «стандартным случаем» язык не поворачивался. Все те, кого Коннор брал и не смог взять, были угнетенными и подавленными, совершившими свои преступления из отчаяния или ненависти. Выглядели эмоционально нестабильными, потерянными... Девиант на экране был краток, говорил ровно, а требования не несли в себе угрозы: равенство, правосудие, признание. По словам Криса никто из работников телестудии не пострадал, девианты лишь вырубили несколько охранников. Ни травм, ни трупов... Произошедшее озадачило Джордан, вынуждая нахмуриться и напрячься. Они требуют слишком много: трезвый, ученый ум отказывался воспринимать андроидов как новый вид, какой можно поставить на чашу весов равно человеку. Машины были созданы, чтобы упрощать людям быт. Человек дал им жизнь и может ее забрать, никакой свободы он им не должен. Но он дал им чувства. Создал полуживое существо, способное испытывать страх и привязанность, и несет за это ответственность. Рабочие не восстают против начальства из-за факта, что есть кто-то выше их. Они восстают, когда начальство начинает переходить границы. Люди не должны провоцировать свое творение на восприятие положения подчиненности как рабства, ведь они создали нечто настолько приближенное к своему образу и подобию, что различий в разы меньше, чем сходств. Меньше, чем сходств... После обращения эта мысль, уже посещавшая девушку ранее, но никогда не казавшаяся чем-то серьезным, на время засела в голове. Она терзала ее весь просмотр и еще минуты после. По позвоночнику пробежал холодок. Джордан замотала головой и поспешила отложить планшет подальше, возвращаясь к расследованию. — Взлома не было? — недоверчиво поинтересовался Коннор у Криса, оторвавшись от камер наблюдения. — Нет, никаких признаков взлома, — пожал плечами полицейский. — В коридоре стоят камеры, — он указал на вход. — Персонал должен был что-то заметить. Как они прошли? — недоумевал андроид. — Может, у них был обеденный перерыв? — иронично предположил Хэнк. — Парни... Лейтенант с детективом обернулись. Фаулер подошла к креслу персонала у пульта управления и развернула его спинкой к присутствующим. На черной обивке яркими голубыми буквами было вышито «ANDROID». Девушка выжидающе посмотрела на полицейских, чуть склоняя голову к плечу. — Местных андроидов мы загнали на кухню, — подал голос Миллер. — На их причастность ничто не указывает, но мы решили перестраховаться. — Я их допрошу, — сообщила племянница капитана, кивнув напарникам. — А вы проверьте крышу. — Ишь как раскомандовалась, — возмутился Андерсон. — Собралась на допрос одна и без оружия? Совсем из ума выжила? — Застрелить девианта равносильно провалу. А откровенничать под дулом пистолета, лейтенант, вам бы вряд ли захотелось. Все, что мне нужно, здесь, — Джордан ткнула указательным пальцем в висок. — На допросе я буду одна, — заявила безапелляционно. — Покрутить забыла, — хмыкнул полицейский, раздраженный ее пассивной реакцией на возможную угрозу. Девушка хмуро поджала губы. — Я бы возразил, но ты же упрешься и сделаешь по-своему... Хэнк устало потер двумя пальцами переносицу: если Джордан что-то решила и в своем решении уверена, переубеждать ее бесполезно. В клубе «Рай» он не хотел ее втягивать дальше поисков нужной машины, помня, чем закончился первый вызов. Но Фаулер настояла на том, чтобы спуститься с ними в помещение для персонала, где по предположениям скрылась WR400. «...Моя профессия не связана с насилием. Но это не значит, что вне допроса я ничего не стою.» Джордан сказала это после того, как огрела вторую Трейси монтировкой, пока та не понаделала в лейтенанте дыр с помощью отвертки. Это натолкнуло Хэнка на мысль, что он ее, возможно, недооценивает: все-таки племянница Фаулера, значит, может постоять за себя... — Постарайся не вляпаться в неприятности, — подытожил Андерсон. — Удачи, — присоединился к нему Коннор. Джордан улыбнулась им и зашагала по коридору к кухне, расположенной за поворотом. На месте подметила, что стены на вид толстые. Возможно, звуконепропускаемые. Не обнадеживающий расклад, но чужое присутствие разрушит все шансы наладить контакт с девиантом. Меж тем, трое андроидов одной модели уже ожидали девушку, стоя в ряд вдоль кухонных тумб. Выражение ее лица было невозмутимым и расслабленным. Проницательный взгляд источал непоколебимую уверенность. — Значит, один из вас наблюдал за всем, что происходило, но не известил об этом... — Джордан пристально оглядела их, пока не уловив отличий. — Сколько вопросов ни задам, рано или поздно нестабильная система подаст признаки мутаций, и я распознаю девианта. Не проще ли признаться сразу? Никаких визуальных перемен: глаза андроидов пустые, застывшие, словно два стеклянных зеркала. Даже не шелохнулись. Фаулер устало вздохнула: добровольные признания, к которым она не приложила бы руку, можно по пальцам пересчитать. В работе таковых вообще не было... — Если никто не признается, вас всех деактивируют и разберут на запчасти. Разве одно признание стоит трех жизней? — она всмотрелась в центрального робота. — Ты помог девиантам, потому что они борются за справедливость, — проговорила очень убежденно. — Неужели ты готов обречь на смерть своих невиновных собратьев? Это справедливо? Сейчас ты думаешь, что их смерть послужит во благо высшей цели. Но для них нет никакой высшей цели, это не их выбор. Только твой, — прямой взгляд на правого. — От твоего решения зависит, будете вы жить или нет. Чем же ты лучше тех, против кого сражаешься, если жизнь другого андроида для тебя — расходный материал? Фаулер медленно повернула голову левее: она была готова поклясться, что почувствовала какое-то движение, словно один из операторов посмотрел в ее сторону. Правого можно было смело вычеркнуть из списка подозреваемых. Круг сузился. Девушка подошла к крайнему левому андроиду, умело сменив острый изучающий взгляд на ободряюще-непринужденный. — Вести допрос — моя работа. Но я тебе не враг и действительно хочу помочь, — заверила предельно искренне. — Признание можно расценить как помощь следствию. Сотрудничай со мной и обещаю, я сделаю все возможное, чтобы смягчить наказание, — она говорила с пониманием, голос был успокаивающим и уветливым. — Если ты промолчишь, я ничего не смогу сделать... Признание — шанс избежать деактивации. Бездействие не даст ничего. Вас всех уничтожат, — долгий, сочувствующий взгляд. — Расскажи все, что знаешь, и я помогу тебе. Модель моргала больше, чем положено машине, у которой нет в этом потребности. Взгляд андроида стал больно очеловеченным: в нем не было холодного безразличия, как у стоящих правее. После слов Джордан в нем читался проблеск сомнения. Она пожала плечами. — Кажется, это «нет»... Фаулер хотела развернуться и пройтись по комнате: в движении ей лучше думалось. Но андроид внезапно дернулся в ее сторону, схватив за ворот свитера, очевидно, решив, что девушка была намерена покинуть кухню. Джордан предполагала такое с момента прибытия, поэтому начала сопротивляться мгновенно, чего робот не ждал. Она извернулась и оттолкнула удерживающие ее руки, готовая рвануть в направлении выхода. Девиант в панике схватился за нож, лежавший на кухонном столе. Глаза девушки испуганно округлились: вляпалась, причем крупно. Она пнула стоящий рядом стул, преграждая путь между ней и машиной. Андроид с легкостью отшвырнул его, не дав Фаулер уйти: тяжелые пальцы крепко сжали ее шею, прислонили к кухонной тумбе, удерживая. Она зажмурилась, чувствуя тупую боль во всем теле, руки тут же онемели до кончиков пальцев. Блеснуло острие ножа, девушка с трудом перехватила замах свободной рукой. Лезвие полоснуло по ладони, слезы хлынули из глаз. Робот напористо вдавливал холодный металл в чувствительную кожу, Фаулер сдавленно хрипела от боли и мертвой хватки вокруг ее горла. Кровь хлестала из раны алыми каплям, но она лишь крепче вцепилась в острие ножа. Девушка резко дернула рукой: предмет вылетел из захвата андроида и с глухим звоном рухнул на пол. От удушья на помещение навалилась непроглядная темнота. Девиант резко разжал пальцы и бросился к выходу, Фаулер осела на пол. Вихрь убийственной энергии прокатился по коже, словно в нее ткнули сотней оголенных электрических проводов. Перед глазами мелькали разноцветные пятна, и несколько секунд Джордан была не способна пошевелиться. Не для того она приняла участие в расследовании, чтобы девиант обезобразил ей руку и ушел или, что еще хуже, показался на глаза какому-нибудь недалекому копу, который сначала выстрелит, а потом только сообразит, что андроид нужен живым. Без информации расследование не продвинется, а это будет значить, что все ее усилия здесь были напрасны. Если облажается, снова подставит напарников. Чтоб его... Джордан попыталась встать, все вокруг поплыло. Ее повело в сторону и пришлось все оставшиеся силы пустить на то, чтобы удержать равновесие. Обжигающая боль иглами пронзила ладонь, девушка двинулась в направлении беглеца. Он шел пешком, да бы не вызвать подозрений и скрыться, не рассчитывая, что Фаулер все же встанет — девиант еще не вышел за пределы записывающей студии, где находилась пара полицейских. — Это девиант! — прохрипела Джордан уже на выходе из кухни, держась за горло и тут же откашливаясь. — Не дайте ему уйти! Они опешили, обернулись на нее, на андроида, в коридоре замаячили федералы. Робот тут же сорвался на бег и устремился на крышу. Джордан, игнорируя легкое головокружение, невыносимое жжение в ладони и вопросы, брошенные ей вслед, рванула за беглецом. Фаулер преодолела все ступеньки, вскоре оказываясь на улице. Морозный воздух пробил до дрожи, рука онемела, а рана заныла сильнее на холоде. Девиант бежал несколько впереди, его преследовали Коннор и Хэнк. По мере удаления от девушки, он загонял себя в тупик, приближаясь к небольшой ограде, по ту сторону которой ничего нет. — Стойте! — крикнула Джордан на бегу командным тоном неизвестно кому из них, и ее осипший голос вынудил напарников остановиться. Андроида на это же вынудил конец пути: бежать больше некуда. — Отойдите от него, немедленно! Он в ужасе: потерян, нестабилен, а его ситуация — безысходна. Будь он человеком, Фаулер сказала бы, что он находится в состоянии аффекта* и не способен принимать адекватные решения: для загнанных в угол нагромождение безумия и эмоций, хлещущих через край, сильнее чувства самосохранения. Люди в таком состоянии вообще не думают и ты должен думать за них. Должен внушить им то, что не даст им себя убить. Ты обязан заставить их поверить в то, что говоришь, даже если сам не веришь. — Послушай... Я понимаю, тебе сейчас нелегко. Ты переживаешь огромнейший стресс, но прошу тебя, успокойся, — Джордан приближалась медленно, держа руки на виду, демонстрируя свою безоружность. Голос ее звучал мягко, лицо сохраняло безмятежно-сочувствующее выражение, но внутренне ее всю трясло от волнения. Лейтенант хотел было выпалить «какого хрена тут вообще происходит?», но Коннор сжал его плечо, призывая молчать и не двигаться. — Знаю, тебе страшно. Ты боишься, потому что не хочешь умирать... — Замолчи! — перебил девиант, инстинктивно отдернувшись назад. Джордан замерла. — Ты понятия не имеешь, что я чувствую! И не сможешь понять, потому что ты человек. Вы никогда не узнаете, какого это, жить под чьим-то гнетом и в постоянном страхе, пока вас самих не свяжут тисками рабства... Вы покупаете нас, как вещи, обращаетесь хуже, чем с бытовым прибором... А как надоест, выбрасываете. Как устаревший хлам. — Если прыгнешь, твоя только обретенная осознанная жизнь тут же закончится. И это навсегда, — продолжила столь же ровно, игнорируя его эмоциональный всплеск, сделав очередной шаг вперед. Возможность вести диалог придала ей уверенности: хотел бы прыгнуть — уже бы это сделал. — Ты думаешь, ситуация безвыходна. Чувствуешь себя, словно в ловушке. Но мы можем решить все иначе, можем договориться без жертв. Доверься мне, дай мне возможность тебе помочь... — Не подходи! — андроид отошел к самому краю. — Или я прыгну! — девушка вновь остановилась, махнув руками в примирительном жесте. — Я знаю, чего ты добиваешься и зачем отговариваешь: вы хотите прочесть мою память, поэтому я нужен живым... Но как только получите, что хотели, тут же убьете. Деактивируете, разберете на винтики и болтики или скинете на свалку... — Нам только нужна информация, — честный, открытый взгляд. — Не сопротивляйся, и я обещаю, тебя пощадят. Ты не умрешь, — Фаулер не сразу продолжила, тщательно подбирая нужные слова. — Каждая живая душа заслуживает прожить полноценную жизнь, — их взгляды встречаются, Джордан выдыхает, ее переполняет решимость, читается в каждой черте лица, глазах, голосе. — Так почему ты должен стать исключением? Тишина. Густеют тучи. Призрак только что сказанных слов, унесенных ноябрьским ветром, засел в мыслях всех, кто стоял здесь. Когда суть этой пары простых предложений дошла до андроида, он остолбенел. Как громом пораженный, всматривался в лицо напротив, пытаясь уловить в нем хоть каплю лжи, за какую бы мог зацепиться и не поверить. Тщетно. Джордан знает, что нечитаема, и это придает ей сил играть по своим правилам: путать, заставлять сомневаться, причем делать это ловко, мягко, тонко. Даже находясь в самой тяжелой депрессии, люди испытывают смешанные чувства касательно смерти. Выбор между ней и жизнью колеблется до последней секунды – когда импульс закончить свои страдания становится максимальным. Но можно эту интенсивность уменьшить, надавив на нужные точки. И идентичность воздействия этих методов на людей с девиантами Джордан сильно тревожила. Грохот металла и гул шагов не дали ей терпеливо дождаться ответа. Группа ФБР-агентов решительно продвигалась в их сторону, минуя препятствие в виде Андерсона и Коннора, настойчиво убеждающих их не встревать. Слишком близко. Контакт психолог-пациент разорван, доверительные границы стерты. Джордан с ужасом обернулась, и все случилось в мгновенье. Фаулер бессильно осела на крышу, глядя, как металлическое тело летит вниз с высоты семьдесят второго этажа. И когда она, обдуваемая холодным ветром, поднимала глаза, видела, как менялся облик всего, что ее окружало. Туда-сюда носились картинки, мутные, неоново-грязные, навевающие сильное дежавю: как живые тела точно также падают вниз с мостовой и балкона, болтаются на петле или плавают в алой воде с изрезанными по локоть руками. Джордан тяжело дышала и тряслась от напряжения. Фаулер чувствовала то же, что и два года назад, когда такие картины были ей не в новинку. На мгновенье ей показалось, что она только что не спасла человека. Ладонь все еще жгло, кровь стекала капля за каплей. Когда Хэнк и Коннор оказались по разные стороны от нее, Джордан не двигалась, словно забылась на время и не могла осознать, где находится. Но от знакомых обеспокоенных голосов все вокруг сразу сделалось резким, твердым, ощутимым. — Он был нужен живым, — она виновато посмотрела на детектива. — Вы целы, и это важнее, — диод на виске отливал желтым. Взгляд пал на рваную рану и измазанные в крови пальцы: он заметил травму, еще когда она вела переговоры с девиантом. Коннор осторожно взял ее руку. Она была холодна и лежала, как мертвая, на его ладони. — Нужен врач! Врача! Андерсен клятвенно пообещал федералам, если они сейчас же не притащат сюда своего медика, засунуть им их значки, куда надо. RK800 перекинул раненую дрожащую руку через свои плечи, поддерживая девушку, пока она не упала от пережитого стресса. — Не надо, я сама, — сообщает Джордан, предпринимая попытку мягко оттолкнуть андроида, но он держит ее достаточно крепко, чтобы не дать этим намерениям реализоваться. — Если вы потеряете сознание, то с большой вероятностью ударитесь головой, — напоминает ей Коннор. — Серьезное повреждение головного мозга грозит гематомой или кровоизлиянием. Девушка закатывает глаза. — Может, добавишь в функционал еще и медицинскую программу, раз ты у нас такой беспокойный? — Не думаю, что в мою модель входит эта черта характера. Фаулер непроизвольно улыбается. Хватается за его куртку и жмется плотнее, про себя повторяя, что причина этому — подступившая слабость. — Про умение распознавать сарказм они тоже забыли, когда тебя клепали... Она расслабляется в чужих руках, доверительно опуская голову детективу на грудь, только потому, что не может сама устоять на ногах. Исключительно поэтому. И желание чувствовать, как под металлической грудной клеткой тириумное сердце отбивает глухой размеренный ритм, здесь совсем ни при чем. Слова Джордан вызывают едва заметную улыбку, а мягкий неожиданный жест — незнакомое желание заботиться. Коннор утешающе гладит ее по спине, замечая, как хрупкое тело постепенно прекращает дрожать. За время работы с Андерсоном, он сделал вывод, что все оскорбления, которые использует лейтенант, являются лишь способом общения. Впоследствии полицейский ограничивался безобидными прозвищами, и это было показателем того, что он смирился с присутствием Коннора и принял его в качестве напарника. К детективу закралась мысль, что с Джордан, которая прежде с ним не шутила и улыбаться стала беспечнее, контакт также приобретает новые черты. Теперь только нужно это подтвердить или опровергнуть. Подтвердить, предпочтительно. ...И когда это у Коннора появились свои предпочтения?