***
Чиеко со смешанными чувствами ожидала сказанного госпожой. Встав в полдень, она всё ходила в прострации. Хирото не понимала смесь и происхождение своих чувств и эмоций за последнее время. Точно известно лишь одно – госпожа игралась с ней, и это оскорбляло Чиеко. Но ее размышления прервала дверь комнаты, что с грохотом открылась. На нее с искривленным от злости лицом смотрела ее «коллега по цеху». — Хирото Чиеко! Какая наглость. Ты не пришла на собрание. Решила, что собрала важных шишек около пизды, так все? Можно вести себя так, словно ты пуп земли? Тебе все должны? — оперлась боком о дверной косяк девушка. Чиеко заметила папку с бланками в ее руках. — Хватить создавать шум. Чего тебе? И, кстати, раз зашла, то закрой за собой дверь. Не надо пытаться устроить драму на весь этаж, — спокойно ответила Хирото. За две недели благосклонности госпожи Сано, девушки по отношению к Чиеко разделились на два лагеря. Одни пользовались благами Хирото, сплетничая с ней после каждого ее возвращения, в то время как остальные завидовали, пытаясь всячески ее поддеть. Девушка перед ней как раз была из второго лагеря сопротивления. Ее имени Чиеко не помнила, но все еще хранила в памяти, что та возненавидела ее и придиралась уже тогда, когда постоянными клиентами Чиеко стали братья Хайтани и господин Санзу. Не помнится кого именно, но эта стерва жутко ревновала к Чиеко. — Что? Что ты сказала, сучка крашеная?! — поднявшая шум девушка приняла боевую позу, сжимая кулаки. — Я тебе говорю успокоиться и отдать мне бумажки в руке. Это ведь госпожа Фукуда передала, не так ли? — Решила проигнорировать меня, да? Тц, из-за того, что ты возомнила себя принцесской, мне пришлось подниматься и нестись к тебе, чтобы отнести бланки клиентов. (Из нескольких этажей, где живут девушки, чем больше был доход, приносимый девушкой, тем выше был ее этаж.) — Да-да, отдай мне, наконец, бумаги и съебись отсюда, или я сообщу госпоже Фукуде, — раздраженно ответила Чиеко, помахивая рукой. Казалось, что девушка перед ней готова взорваться, но та, цокнув, все же неохотно кинула в Хирото папку. — Подавись. Как только шумная девушка покинула помещение, Чиеко вяло помассировала виски. Лениво подняв папку, она ожидала увидеть очередной бланк, наполненный привычными «все равно» и «плевать», но после прочитанных на двух бланках имен, что уже давно не посещали ее, Чиеко радостно потоптала ножками. Осталось около девяти часов до первого приема и одиннадцати до второго. Чиеко, подпрыгнув, встала и направилась в кабинет к госпоже Фукуде. На все расспросы она отвечала коротко, сказав только то, что звонок господина Санзу поступил позднее всего на три часа. Похоже, многоуважаемые торопились первыми записаться к ней, но из них господин Ран был быстрее, урвав право на первенство. Чиеко с покрасневшими щеками, прижимая папку к себе, ликующе ушла подготавливаться. Она радовалась, что из вчерашнего вечера ее желудок изведал лишь легкие закуски на шпажках и пару бокалов шампанского.***
Вопреки ожиданию, Чиеко в комнате встретил лишь господин Ран. Не успев произнести вопрос о местонахождении младшего господина Хайтани, Чиеко, грубо притянув за руки, заткнули поцелуем. Словно пытаясь уловить нечто значимое лишь для него, Ран остервенело целовал ее. Закрыв глаза, Чиеко полностью отдалась во власть страсти господина Хайтани. Никогда так страстно и желанно ее не целовали. Она чувствовала себя окрыленной. Несмотря на все перепробованные игры и ласки, это их первый поцелуй. У всех троих глав Брахмы было одно условие: Чиеко могла забавляться как угодно, но исключением были поцелуи. Самозабвенный поцелуй длился около тридцати минут. В груди Чиеко радостно порхали бабочки, и со сверкающими глазами она смотрела на Рана. Сегодняшний вечер был волшебным. Она не ожидала, что продуктом тоски по ней станет долгожданный поцелуй. В действительности, конечно, в душе Чиеко обижалась на этот запрет губ: она считала, что вопреки всему фаворитизму, что был оказан ей, они так проводят грань с ней, с проституткой. Ее радость начала сыпаться после прихода господина Санзу. Ее мучал вопрос отчего именно сегодня оба господина захотели ее поцеловать. И целовали они самозабвенно, словно ловили каждую каплю воду. Отпустив господина Санзу, она поняла. Она поняла кого они искали в этом поцелуе. Она хотела провалится сквозь землю сейчас же. Подарок госпожи Юки ударил по оставшейся гордости. Придя к себе в комнату она истерично начала раскидывать вещи по комнате. Везде витал запах духов госпожи Сано. Юки. Юки. Юки. Всегда и везде. Как если бы весь мир Чиеко существовал лишь потому, что существовала Сано Юки! Хочется расцарапать грудную клетку, вытащить сердце и сжать его до ошметков. Глупая Чиеко. Думала, что та ревнующая девушка жалкая, а в итоге жалкой, жившей в своих фантазиях, оказалась Чиеко. Карточным домиком разваливаются все представления Чиеко об отношении к ней. Все с самого начала было так ясно! Какой же глупой она была, игнорируя то, как они представляли другую, крепко обнимая Чиеко; то, как они вглядывались в ее глаза, но не находили ничего знакомого и любимого, поэтому разочарованно отворачивали ее. Неделю Чиеко томилась в ярости до того, как смогла задать мучивший ее вопрос. До самого конца она убеждала себя не торопиться с выводами, но все же все зеркала и отражающие поверхности выбросила.