Буря

      Приехав домой, Эльза решила отложить разговор до тех пор пока Анна полностью не восстановится, не обременяя её долгими и мучительными раздумьями. Но как бы сильно блондинка не пыталась делать вид, что всё хорошо, младшая сестра всё же заметила, что её, словно избегают.       Эльза прекрасно понимала, что больше всего её тревожит вовсе не желание узнать ответы, а чувство, что они с сестрой отдалились друг от друга, чтобы вообще обсуждать это. Впервые за столько лет девушка осознала, что они никогда не были достаточно близки и откровенны между собой, даже учитывая тот факт, что после смерти родителей у них не было никого, кроме тёти Ингрид, которая тоже недавно скончалась.       К счастью для Эльзы, долгое ожидание прервалось спустя несколько дней за завтраком, когда Анна, не выдержав молчания решила всё же узнать, что происходит.       — Эльза, что случилось? Прошла почти неделя с тех пор, как я вернулась домой, а мы с тобой практически не говорили. Ты меня избегаешь?       — Я… — девушка застыла с чашкой кофе в руке, — я хотела с тобой поговорить, но я не уверена, что стоит поднимать эту тему.       — Какую тему?       — Я хотела узнать, почему ты решила проколоть сосок и набить тату, — неуверенным тоном произнесла Эльза, — но можешь не отвечать, это вовсе не обязательно.       — Ты мою грудь рассматривала? — подозрительно спросила Анна.       — Нет! — покраснев воскликнула девушка, — я просто протирала её от грязи, ну, и… Тату увидела. Но осознала я это лишь спустя несколько часов, — девушка на секунду замолчала, чтобы поставить чашку на стол и перевести дыхание, — так ты мне ответишь?       — Ну, — Анна задумчиво посмотрела в тарелку, — пирсинг я сделала потому что решила, что это красиво, а про тату… Я не уверена, что тебе надо это знать.       — Почему? Расскажи, я не стану тебя осуждать.       — Я набила лебедя, как символ свободы...       — Свободы от чего?       — От тебя, Эльза, — серьёзно заявила девушка.       — От меня? Объясни, пожалуйста.       — С тех пор, как умерли родители, ты всё время контролируешь меня. Прости меня, но я так больше не могу. Ты относишься ко мне, как к ребёнку, всё время говоришь, что нужно и не нужно делать. В детстве не давала мне и шагу за порог ступить, не узнав, куда я иду, а когда я стала старше запрещала мне встречаться с парнями. Да, по поводу Ханса ты была права, но ведь тогда ты не знала, что он за человек и всё равно была против. Мне уже двадцать два года, а ты мне говоришь, чтобы я не давала Кристоффу пустые надежды, будто я сама этого не понимаю, — Анна почувствовала лёгкость, избавившись от груза обид, накопившихся с детства, — я не хочу делать тебе больно, я понимаю, что ты многое для меня делаешь и я благодарна тебе за это, но, если честно, то я хочу съехать от тебя. Я не чувствую себя свободной, я словно живу в тени старшей сестры.       Слова девушки глубоко ранили сердце Эльзы, но она, как обычно, решила не поддаваться эмоциям, а спокойной ответить.       — Почему ты раньше мне этого не говорила? — сдерживая слёзы, спросила старшая сестра.       — Разве тебя когда нибудь интересовало, что я о тебе думаю?       — Да, Анна! Для меня всегда было важно знать, что ты обо мне думаешь, — блондинка сделала глобокий вдох и продолжила, — пожалуйста, выслушай меня. В день, когда произошло кораблекрушение, я получила последнее сообщение от мамы. Она знала, что скоро умрёт и хотела попрощаться с нами. Она написала мне небольшой текст, в конце которого было сказано «…береги Анну. Мы с папой вас очень любим.». Эти два слова «береги Анну» стали для меня смыслом жизни, священным долгом перед родителями, который я обязана была выполнить. Не прошло и дня, чтобы я не вспоминала их. Скажу честно, мне было очень тяжело, но я понимала, что кроме тебя у меня никого больше не осталось. Всё моё детство прошло с мыслями о том, что я должна быть взрослой, чтобы защитить тебя от любой опасности. Я так сильно увлеклась, что не заметила, как ты выросла. Если ты можешь, прости меня. Но, пожалуйста, помни, что я всегда ставила твои интересы превыше всего, фактически, всё, что я делала, я делала ради тебя.       На кухне повисла тишина. Эльза растратила все аргументы в свою защиту, а то, что осталось могло лишь ранить младшую сестру, чего бы блондинке точно не хотелось. Ей осталось лишь смотреть на застывшее лицо Анны, которая с трудом сдерживала эмоции, но они всё же взяли верх над ней.       — Эльза! — не сдержав слёзы, девушка закрыла лицо руками, чтобы не показывать сестре свою боль, — боже! Я была такой дурой! Такой эгоисткой! Я... Я впервые поставила себя на твоё место… Т-ты настоящий герой!       — Тише, Анна, тише, — подойдя к младшей сестре, блондинка обняла её и прижала к себе, — я ни в коем случае не виню тебя. Мне стоит винить себя за то, что была чересчур строга с тобой. Мне действительно давно нужно было осознать, что ты выросла.       — Ты многим ради меня пожертвовала, — сквозь плач сказала Анна, — личной жизнью, временем, даже детством.       — Не думай об этом, — спокойным голосом ответила Эльза, — я ни о чём не сожалею. Ведь ты самый главный человек в моей жизни. Ближе тебя у меня никого нет и никогда не будет. Я клянусь всегда быть рядом с тобой и заботиться о тебе, разумеется, если ты позволишь. И да, если ты решишь переехать, то я пойму.       — Господи! Нет! Конечно же я не уеду. Я просто не понимала этого раньше. Прости меня, сестрёнка.       — Всё хорошо, Анна, честно. Я ни в чём тебя не виню. Но мне стоит тебе кое-что рассказать. Как оказалось, у всего этого есть ещё одна причина.       — Какая?       — Даже не знаю, как сказать, — Эльза присела перед сестрой и, взяв её руки в свои, внимательно посмотрела в красные от слёз глаза, — все эти дни я пыталась подобрать слова, чтобы ты меня поняла. В общем, все дело не только в моем долге перед родителями, со временем у меня возникло чувство ревности...       — Что? К кому?       — Анна, пожалуйста, пойми меня правильно. Я… — девушка сделала глубокий вдох, готовясь к худшему, — я буду с тобой максимально откровенна. В ту ночь, когда я впервые увидела твою фигуру и… У меня из головы не выходит эта картинка. Я поняла, что вся моя агрессия в адрес Ханса была связана лишь с тем, что я ревную. Даже говоря о Кристоффе, мне не всегда спокойно, хотя я знаю, что он тебе неинтересен. Это прозвучит безумно, но кажется я испытываю к тебе нечто большее, чем просто сестринскую любовь.       — Я… — младшая сестра с ужасом в глазах смотрела на Эльзу, — я не понимаю…       — Я ничего от тебя не жду, я не смею чего-то ждать и тем более просить, я просто хотела, чтобы ты знала, что я чувствую к тебе. Я сама осознала это слишком поздно. В ту самую ночь, сидя в коридоре, я поймала себя на мысли, что мне хочется ещё раз увидеть твою фигуру.