С тобой, но не я.

Шел последний урок, совместный со Слизерином. Кабинет Прорицаний находился Северной Башни. Комната круглая, с множеством занавесок, с круглыми столами с подушечками и пуфиками вокруг них, с настольными лампами, задрапированными красными шалями, отчего в комнате стоял красноватый полумрак. В комнате редко открывались окна, поэтому там душно и пахло ароматическими веществами, которые постоянно тлели в специальных подставках. Мерлин, у профессора Флоренца хотя бы освещение нормальное. Грейнджер читала третий абзац книги «Как рассеять туман над будущим.» * Жёлудь представляет собой «непредвиденную радость» * Дубинка означает «нападение» Гермиона не верила в это, к тому же, это никак не поддавалось логике. Конечно, в магическом мире логика часто отсутствовала, но эти вещи можно было объяснить, чем-то другим, а тут ничем. Под конец урока началась практика. Гадание по чаинкам. Первой жертвой Сивиллы Трелони стала Пэнси Паркинсон. Пэнси вышла в центр класса, подошла к учительскому столу, повернула голову назад, к Тео. Тот поддерживающее улыбнулся и кивнул. Дружеский жест. Пэнси выпила чай, оставляя чаинки на дне. Трелони рассматривала получившийся рисунок несколько минут, обвела учеников взглядом и посмотрела на стоящую напротив девушку. — Ты не оставила жидкости, поэтому предсказание не точное,— соврала она.— Выпей ещё раз, тогда и узнаем. Паркинсон подчинилась, хотя не верила в это. Профессор перевернула чашку и окинула взглядом вырисовывавшиеся фигуры. — Гроб,— Пэнси хмыкнула, оборачиваясь, чтобы пройти на место,— кинжал.— Трелони приблизилась к ней и указала на лопатки девушки.— Именно сюда вонзят кинжал.— По телу девушки побежали мурашки, но Пэнси не подала виду. — Вот как.— Паркинсон зло ухмыльнулась и повернулась к ней лицом. — Раз вы видите всё, то скажите.... — Верить или не верить, это ваш выбор.— профессора обернулась к классу.— Мисс Грейнджер, ваш черед. Гермиона хотела одним глазком посмотреть на Драко. Интересно, верил ли он в это? Всё обернулись к ней, не позволяя кинуть на него хотя бы мимолетный взгляд. Проходящая мимо слизеринка подмигнула. — Она тупая.— прошептала она одними губами и покрутила палец у виска. Грейнджер развеселила эта реплика и она, вздохнув, поплелась к Трелони. Всё тот же, бессмысленный ритуал. Всё та же Трелони, рассматривающая фигуры из чаинок. Гермиона всё же повернулась боком, посматривая на Драко. Малфой, откинувшись на спинку стула, завороженно смотрел в окно. Взгляд опустошенный, отстраненный. Эти серые глаза, с крапинками голубого льда, не хотели встречаться с теплой карамелью. Эти скулы...если к ним прикоснуться, то можно ли порезаться? А его кожа гладкая или война решила оставить своё клеймо на нём? Что если губами прикоснуться к его выпирающим венам на руках? Или губами к губам.... — Крест.— жесткий голос профессора заставил всех обратить на них внимание, Драко не стал исключением. Все знали, что это значит. — И....?— поторопила её Гермиона. — Ничего больше. Только крест. — Профессор села за учительскую парту. Гриффиндорка, отмахнувшись, направилась к своей парте. Она не придала этому значение, а судьба просто пожала плечами, словно шепча, « Я раскрыла тебе одну карту, а ты не увидела это. Твоя вина». Иногда, даже самые маленькие ошибки или принципы, которые стали причиной этой ошибки могут приблизить роковую ночь. Именно это и произошло. *** Утро сменялось ночью, дни неделями. Красивое зеркало высотой до потолка в золотой раме, украшенной орнаментом, стояло на подставках, похожих на две ноги с впившимися в пол длинными когтями. Драко провел пальцами по надписи. Erised stra ehru oyt ube cafru oyt on wohsi. Малфой знал, что если отзеркалить эту строчку, то получится: show not your face but your hearts desire», что означает: «Я показываю не твое лицо, а желание твоего сердца». На самом деле, он немного слышал про зеркало Еиналеж. Слизеринец вытер пыль и сел на пол, у зеркала. Его не волновало, что это самый старый кабинет, что здесь очень много пыли и грязи, и даже то, что брюки теперь ничем не отстираешь, ибо запах сырости никуда не денется. Откинув голову, Драко закрыл глаза, сосредоточиваясь на своём желании. Он открыл глаза. Статная женщина предстала перед ним. Гордая осанка, поднятый подбородок, пронзительный и суровый взгляд. Женщина повернулась к сыну, аристократичные черты лица смягчились, плечи расслабились. Голубые, небесные, родные глаза сияли при лунном свете. Леди Малфой была неописуемо красивой. — Мам,— Малфой прочистил горло и сел ближе. — Ты прекрасна.— прошептал он, глядя ей в глаза. — Как всегда. — Что не скажешь обо мне. Да, матушка, я исхудал. Я бы не похудел, если бы ты меня кормила. Ты бы меня кормила, если бы не умерла,— горько усмехнулся он. — Знаешь, а я ведь не знаю, как мне жить дальше. Нет. Правильнее будет сказать, я не знаю, зачем мне жить дальше? Отца нет, тебя нет. — повисла мучительная пауза. — Разумеется, у меня есть план. Закончить Хогвартс, поступить в аврорат. Дальше как пойдёт. Да, мам, я буду бороться со злом. — продолжил Драко мечтательно. — Представь лицо отца, если он услышит это. — заговорщически прошептал. — У него волосы дыбом станут. Однако смешная картина получилась бы. Отец с вытянутым лицом и в угрожающей позе. — улыбнулся Малфой-младший, пока Леди Малфой с горечью наблюдала за ним. — Но его тоже нет. Он умер. Как ты.— он вскочил со своего места и гневно уставился на мать. — Вы оставили меня! Вы...— его голос сорвался на хрип, на животный хрип. — Я...я готов был умереть за вас! А вы...вы просто оставили меня на произвол судьбы! А эта судьба такая сука! — Драко упал на колени перед матерью, зарываясь пальцами в волосы. — Пожалуйста, умоляю....— начал шептать он, — скажи что-нибудь. Скажи, какой я слабак, скажи, что разочарована во мне. — Слизеринец, в надежде того, что она ответит, замолчал. Тишина. Только тяжелое дыхание парня разрезало его на части. — Мам? Ответа не последовало. Он повернулся к окну, пытаясь сдержать позорные слёзы. — Малфои не плачут. Подними и вытри кровь.— строго произнёс Люциус. Это воспоминание отозвалось глухой болью. Он резко повернулся к зеркалу и замер на месте. Карие, завораживающие глаза смотрели прямо на него. Каштановые кудри падали на маленькие плечики. Слегка пухлые губы растянулись в умиротворяющей улыбке. Гермиона коснулась ладонью зеркало. Почему-то стало спокойно, тихо, хорошо. Да, хорошо. — Гре...— он снова прочистил горло, подходя к зеркалу и прижимая свою ладонь к её. — Грейнджер?