С тобой, но не я.

Пэнси Паркинсон. На стенах, общей гостиной Слизерина, висели гобелены, изображающие подвиги знаменитых слизеринцев в средние века. У стен стояли старинные буфеты из тёмного дерева. Несмотря на наличие каминов, в комнате ощущался легкий холод. Освещение тоже было под стать обстановке — волшебные светильники освещали пространство холодным болотным светом. Гостевые комнаты находились прямо под Чёрным Озером. Гостиная была обставлена стульями с тёмно-зелёной обивкой, низкими старыми тёмно-зелёными или чёрными кожаными диванами. Пэнси Паркинсон стояла, рассматривая своё отражение. Девушка была облачена в шифоновое, просвечивающее платье, белого цвета с кружевной накидкой. Этот год изменил её, война вытянула из неё душу, смерть родственников и родителей добила её, но девушка продолжала бороться за свою жизнь, каждый день просыпаясь, с навязчивой мыслью покончить со всем. С собой. Со школой. С жизнью. А с судьбой у неё были свои счёты. Девушка закатала рукав и достала кинжал из кармана накидки. Белое платье придавало больше бледности её аристократичному лицу, а черный цвет её волос делал её ведьмой из магловских сказок. Тонкие длинные пальцы коснулись колдографии, лежащей на столе. На ней был изображён Гарри, улыбающийся, каждый раз, когда она его касается и Пэнси, которая прижималась к нему сильнее, каждый раз, когда он набирал обороты. Это был её первый полет на метле. Колдо было сделано месяц назад. После первой недели выполнения совместной работы, которую они сдали на превосходно. — Я говорила тебе, чтобы ты не влюблялся в меня, но сама допустила ошибку. — тихо проговорила девушка. — Ещё на войне, когда ты кинулся спасать меня, я поняла, что это плохой знак. Для тебя это было очередным подвигом, а для меня ещё одним шагом на пути к бездне. Возможно, парень тоже что-то чувствовал к ней, но это чувство даже не близко к тому, что чувствовала слизеринка. — Когда ты сказал, что тебе понравился наш полет, то посадил зерно в моё сердце, которое прорастало с бешеной скоростью, питаясь твоими улыбками. — заговорила Пэнси, всматриваясь в его зеленые глаза. После полета, они стали искать встреч с друг другом, или только она их искала. Но не суть, ведь после этого они ещё много раз гуляли на побережье Черного озера. Эти прогулки и время проведённое вместе, значило многое для неё, но как оказалось потом, для него это ничего не значило, лишь время проведенное с приятной особой. В голове всплыл момент, когда он об этом признался. — Пэнси, я займу у тебя минуту? — Гарри выждал, когда она останется одна в классе и сел рядом. — Да, конечно. — девушка улыбнулась, думая, что он снова пригласит на прогулку. — То, что происходит между нами....это...я не знаю. Мне нравится с тобой дружить и...— Поттер занервничал, теребя край своей мантии. Паркинсон все поняла, нужно быть дурочкой, чтобы не понять, к чему он ведет. — Я понимаю, не переживай. Никто не узнает о нашей временной дружбе,— Пэнси выдавила из себя улыбку,— Все нормально.— последние слова дались с особым трудом. — Спасибо,— выдохнул Шрамоголовый,— Я думал, ты начнешь истерить и крушить всё вокруг,— улыбнулся Гарри. Знал бы ты, что происходит в моей галактике, в моей вселенной. — Да нет, что ты.— Пэнси собралась и направилась к двери. — Кстати, хотел посоветоваться. Знаешь...ну, мне очень сильно нравится Джинни и я не знаю, как ей в этом признаться. — Галактика Пэнси потерпела крах. Все органы завязались в один узел, болью отдаваясь где-то внутри, в области груди. Её губ коснулась печальная улыбка. Девушка была готова посоветовать самый отвратительный способ, но.... Как бы она хотела, чтобы он ей признался в любви? — Пусть это будет ночь. Зимняя. Чтобы шел снег, признавайся не сразу. Сначала начните обсуждать какую-либо тему, а потом...— она еле сдерживала обжигающие слезы.— А потом, ты почувствуешь такой момент, когда будешь готов. Тогда и признайся. — пожала плечами девушка, пытаясь сохранять контроль. Именно так она хотела, чтобы он ей признался в любви. Именно так. Паркинсон встала, прогоняя нахлынувшие воспоминания. Пряча в руках кинжал, она направилась в ванную старост. В ванной стоял полумрак, делая картину ужасающей. Пэнси легла в ванну, наполненной водой. Перед глазами всплыли лица Драко, Блейза, Тео. Они никогда не простят её, хотя могут попытаться понять. Слизеринка не попрощалась ни с кем. Не то, чтобы она не хотела, просто не умела. Она им оставила маленький подарок. Только им. Холод пронизывал все клетки её тела. Говорят, что когда человек умирает, перед ним проносится вся его жизнь. У Пэнси было также. День за днем, кадр за кадром... И ей становилось смешно. Вспоминая все ссоры, все обиды, все слова, сказанные ею своим обидчикам и.... Мама. Папа. Девушка пыталась не расплакаться, ведь если уходить, то уходить красиво, но...не в этот раз. — Мамочка,— прохрипела она, глотая слезы, — папочка, я иду к вам. Что если, она проведет острым концом кинжала по запястью? Да, будет царапина. Если она добавит силы, и что тогда? Тогда, кровь потечёт, как вода из-под крана. Её белоснежное платье окрасится алой молодой кровью. Через несколько минут, она лежала не в прозрачной воде, а в своей крови, рассматривая там своё отражение. По её мнению, там была уродка, отверженная всеми. Это лицо началось расплываться, так как перед глазами все плыло. Она нашла в себе силы подняться , ноги подкосились и она рухнула обратно, как когда-то рухнул её внутренний мир. Трелони была права, предвещая её о смерти, только забыла упомянуть, что смерть будет её собственной. Говорят, те кто убивают себя сами, трусливы и безнадёжны. Но в глубине души, они знали, что на это решиться далеко не слабый человек.