Зависимы

- Хорошо, давай подробнее... - Эмиль так взмахивает рукой, что едва не сбивает чашку, - Дима, я перестаю тебя понимать: стоит мне пойти тебе навстречу, ты начинаешь вести себя как... не суть важно, тайный смысл ты уловил - не дурак, стоит успокоиться и начать жить своей жизнью - обижаешься и психуешь. - Когда это я психовал? - лицо старшего принимает заметно озадаченное выражение. - Окей, не психуешь, но высказываешь мне прямо на съёмках, почему я не зову тебя на свой канал. Если должен звать, причём на постоянной основе, так и скажи. Создал мне канал - имеешь право, так я обязан думать? - Ты мне ничего не должен и не обязан... - голос Масленникова спокоен, но в глазах загораются нехорошие огоньки. - Ой, давай ещё обидки учини. - Я не обижаюсь, а не понимаю. То лезешь обниматься, то вываливаешь кучу претензий, спустя пару минут. Знаешь, как это называется? - Попытка прояснить ситуацию? - Нет, Эмиль. Это называется биполярочка. Я понимаю, что виноват перед тобой. Я стараюсь искупить. Что мне ещё сделать? Поцеловать тебя посередине Красной площади? - За подарки спасибо, Дим... - глоток обжигающего кофе. На глазах выступают слёзы, но Эмиль уже не уверен, что это от напитка. - Пожалуйста. Масленникова начинает подташнивать, словно резко подскочило давление. Он резко поднимается и выплёскивает содержимое своей чашки в раковину. - Мы поругались? - напряжённо спрашивает он у Иманова, но тот молчит, упорно разглядывая свои руки. - Понятно... - Да с хуя ли тебе понятно?! - Эмиль подскакивает,хватает мужчину за запястья и тут же отпускает их, морщась от пришедшего на ум сравнения происходящего с дешёвыми латиноамериканскими "мыльными" трагедиями из начала нулевых. - Ты от меня чего хочешь-то, Эмильен?- Дима смотрит на него обречённо. Ему кажется, что младший слегка не в себе - ворвался, прижался и сразу же оттолкнул, словно за ноги подвесил у края пропасти. В любой момент перережет тонкую верёвку - и каюк. - Понимания... - чёрные глаза заглянули прямо в душу. - Мы ещё друзья? - Масленников скрипит зубами от своей же глупости. Друзей не целуют так, что не хватает дыхания. Не прижимают к себе, зарываясь лицом в ямку возле ключицы. С друзьями не трахаются, в конце концов! - А мы уже не больше, чем друзья? - следует резонный ответ. - А сам как думаешь? - находится Дмитрий. - Да пошёл ты, стрелочник. Зря я приехал. Слишком много взял на себя. - Сразу бы сказал, что хочешь посраться. Я бы хоть контр-аргументы приготовил. А то обниматься зачем-то полез... - Любопытно послушать. - Окей! - Масленников снова плюхнулся на табурет возле стола, - Эмиль, ты - один из самых близких для меня людей. Да что там - я тебе доверяю такое, о чём не знает вообще никто. Ни Даник, ни Сударь, ни Стас - НИКТО. Я говорю это сейчас, я готов повторить это на камеру. Ты же обнимаешь меня за кадром, а в соцсетях кричишь, что твоя семья - это твоя девушка и её родственники. - Когда я оказываю знаки внимания, ты шарахаешься - без обид! - Эмиль резко поднимает руку. - Ты реально не видишь разницы между знаками внимания и гейскими шуточками? - Дим, я не уверен, что являюсь действительно близким человеком, а не затянувшейся гейской шуточкой. - А я стану неблизкому человеку...?! - Окей... Не гейской шуточкой, а дорогой шлюхой. - Так, ты на самом деле про меня ПОДОБНОЕ думаешь?! Начинаю понимать шутки про «папика», Эмиль... - Ну хоть что-то ты понял. - Лучше бы ты мне с порога по морде дал, а не обнял. Было бы не так обидно. - Уже поздно. Вернее, слишком рано. Я домой поеду. - Скатертью дорожка. Але привет. - Она уж точно ни в чём не виновата, так что - обойдётся без твоих приветов... Эмиль торопливо направляется к двери. Странное чувство - хочется одновременно орать и уснуть, а то и потерять сознание, захлебнувшись собственным бессильным криком. Всё пошло настолько не так, насколько и подумать страшно. Ведь и не драма получилась, не, даже, трагикомедия... Фарс. Тупой и жесткий, как нож из добротного пластика - ни сломать, ни отрезать нельзя. Уже в подъезде накатывает истерика. Иманов прислоняется к стене и воет, как раненый зверь, не зная, что в тот же самый миг в оставленной им студии бесстрашный и суровый охотник за привидениями колотит кулаками по дивану, не замечая текущих по щекам слёз. *мы сдали все явки, ключи и пароли, мы всё провалили, мы всё запороли, давай помолчим. мы жали на кнопки, курки и педали, а все-таки мы никуда не успели, везде опоздали. для нас не раскроются бледные выси и темные дали; маячила чаша святого грааля, но мы проебали. давай же испытывать жажду на прочность, седым пистолетом крутить у виска; слова мои — браво, какая неточность! душа моя, боже, какая тоска.