Потери не ранят так, как надежда

«И ночи горят огнем Ночи жарче огня Есть только мы вдвоем Я обниму тебя И пусть все кругом вранье Мы с тобой на века Ночи и мы вдвоем Два белых мотылька» - © NЮ

В утреннем свете плавали золотистые снежинки. Или это были частички пыли? Они медленно кружились в светлых тающих потоках, опускались и снова поднимались. Лера чихнула, потерла нос и, перевернувшись на другой бок, уткнулась во что-то теплое и живое. Это что-то на поверку оказалось доктором, который, не открывая глаз, сонно промурлыкал нечто нечленораздельное и глубже зарылся носом в подушку. Девушка несколько минут, не мигая и стараясь вообще не дышать, рассматривала его встопорщенный ежик волос, мускулистую шею в вороте расстегнутой рубашки, заросшую жесткой щетиной щеку, о которую Лера терлась вчера с таким наслаждением… Какой стыд. Она - падшая женщина. Это ж надо умудриться переспать с мужчиной спустя неделю знакомства. Позор, несмываемый позор. Валентин по-свойски перекинул через девушку руку, так что Лере стоило немалых усилий вывернуться из-под нее и сесть на постели. Наручные часы врача сообщали, что пробудиться девушке довелось в половине восьмого. Несколько раз повздыхав и прислушавшись к себе, Лера отметила, что никакие угрызения совести на самом деле ее не терзают. Даже напротив. Хочется поскорее разбудить Валика, получить еще десяток-другой его пропахших табаком поцелуев, заглянуть в блестящие антрацитовые глаза. -Чего ты там вертишься? – глухо пробормотал мужчина. –Спать не даешь. Лера от души рассмеялась, подскочила на постели и распахнула форточку. Солнечный свет хлынул в комнату, как вода сквозь разрушенную плотину. -Валик, поднимайся! Утро уже. Ты только понюхай – какие запахи! И перегнувшись через подоконник, девушка полной грудью вдохнула пропитанный смолой, росой и цветущим разнотравьем аромат. Валентин, не глядя, выпростал руку, схватил девушку за запястье и силой заставил лечь рядом. Лера оценила жест и куснула мужчину за ухо. Тот немедленно вздрогнул и наконец открыл глаза. Осмысленные, сияющие, словно вымытые первым весенним дождем. -Доброе утро. Лера расплылась в довольной улыбке и позволила себе залезть под его рубашку, провести рукой по спине. Спина дрогнула, и ладонью девушка ощутила, как по ней забегали мурашки. Не иначе как за ночь перебежавшие от нее к нему. -Лер, - мужчина перехватил ее за локоть и перевел себя в положение полусидя, вздыбив подушку за уголок. Девушка немедленно пристроила голову у Валика на груди, позволяя мужчине машинально, словно тот кошку за ухом чесал, запускать пальцы в ее волосы. –Лер, уезжай, пожалуйста. Тяжелая грозовая туча наползла на тихую, солнечную заводь. -Что? – не сразу нашлась девушка, поднимая на Валентина глаза. Тот был абсолютно точно трезв и серьезен. –Почему? -Я боюсь за тебя. -В каком это смысле? -Не проси меня ничего объяснять. Просто уезжай. Все документы я оформлю. И со Свистуновой договорюсь. -Постой, постой! – Лера выпрямилась и, прищурившись, посмотрела на Валентина. Мужчина не шутил, не придуривался и не издевался. Грозовая туча практически полностью покрыла собой все небо. –Ты что, воспользовался моим… расположением, а теперь боишься, как бы это не вышло в массы? -Дура, - разозлился доктор, но Лера вовсе не обиделась. Напротив, испытала такой прилив облегчения, что голова закружилась. Если бы он начал извиняться, пенять на алкоголь и просить ее больше никогда не вспоминать прошедшую ночь, то девушка бы точно удавилась на ближайшей сосне. –Дело вовсе не в этом! -А в чем тогда? – Лера прислонилась к его плечу, немного повозилась, устраиваясь поудобнее, и наконец перекинула через доктора голую ногу. Валик замолчал, но тут у Леры словно пролистали перед глазами сотню цветных картинок. Пол, сверкающий осколками рюмки, разбросанные по столу листки, открытый журнал и странная запись, явно стертая, но вычерненная простым карандашом, а оттого ставшая видимой. -Это из-за той ошибочной записи? Она попала в точку и поняла это. Валентин окаменел, и Лере показалось, что она обнимает памятник. -Это за ней вчера приходил Валера? Нет ответа. -Валик! – Лере вдруг стало очень страшно. Так страшно, что в животе образовался тугой, замороженный комок, и теперь он подпирал диафрагму, не давая сделать вдох. Кончики пальцев утратили чувствительность. –Валик, что такого было в той записи? -Ничего, это просто ошибка. Лучше бы он молчал! -Так невозможно ошибиться. Ты же сам прекрасно это понимаешь. -Ты говоришь, как Лагунов, - поморщился мужчина, и Лера поспешила схватить кота за хвост. -Значит, он все-таки за этим приходил? -Видимо, да… -Но к чему ему знать, что Лев Хлопов по твоей ошибочной записи скончался несколько дней назад? Валик вдруг сильно тряхнул ее за плечи, и не ожидавшая такого девушка мотнула головой из стороны в сторону, как тряпичная кукла. -Я прошу тебя, Лера. Никаких вопросов. Просто уезжай и все! Лера ненавидела ложь. Разумеется, выворачивать на человека всю правду, как ушат воды, тоже не стоило - могло обернуться фатально, но чтобы вот так неприкрыто и самозабвенно укрывать закономерно вызывающие вопросы факты – такого девушка снести не могла. Вернее, раньше бы она замкнулась в себе, прекратив всякое общение с человеком, посчитав себя выше его тайн. Пусть хранит их, как ростовщик, если они настолько страшны, что даже после совместной ночи он не вправе раскрыть их. Но сейчас… Лера вздохнула и тоскливо покосилась на Валика. Прекратить с ним общение она не смогла бы даже под угрозой смерти. -Ты поэтому просил меня быть осторожнее? Там, на корте? Он, поразмыслив, кивнул. Лера зябко повела плечами, накинула на себя одеяло и завернулась в него, как в кулек. -Я не уеду, Валик. Это окончательное решение. И слышать больше об этом не хочу, ты меня понял? – и прежде чем он принялся бы ее уговаривать, девушка пообещала: - Но я клянусь тебе быть осторожнее. Тебе этого хватит? -Нет, - честно ответил доктор, понимая, что все снова летит в пропасть. -Придется смириться, - отчеканила девушка, с минуту покачалась вперед-назад, как лунатик, над чем-то раздумывая, затем просияла и предложила: - Забудем об этом инциденте, ладно? Хочешь кофе? У меня есть немного. Настоящий, индийский. Знакомые родителей угостили. Я с собой взяла… на всякий случай. -Это на какой? – ухмыльнулся мужчина. –Распивать его после совместно проведенной ночи с мало знакомым мужчиной? -Вот и познакомимся заодно, - отрезала Лера. – А теперь поднимайся! Я хочу в душ. *** Почему он такой кретин? Идиота кусок. Жалкое трусливое ничтожество. Эгоист. Вот что ему стоило соврать, мол «да», так и так, стесняется ее, стесняется своей пьяной слабовольности, стесняется проведенной ночи. Тогда, быть может, она бы разозлилась, прокляла его и лагерь и уехала наконец из этого дьявольского места. Пусть с разбитым сердцем. Ничего. Девочка еще совсем молода, у нее впереди этих разбитых сердец, как листьев на деревьях. Зато она была бы в безопасности. А так он только разбередил в ней чувство любопытства. А кофе был вкусным. Особенно собранный по каплям с ее губ. И утро было вкусное, не в пример остальным. Свежее, погожее, трезвое… До сей поры под злой рок попадали лишь дети и несколько вожатых. Но кто сказал, что молодая выпускница не лакомый кусочек? Валик… Его наверняка так называли. В школе или институте. Но она произносила его имя как-то так, как не произносил никто до нее. Даже бывшая жена. Хорошо бы, и в этот раз пронесло. Ведь прошла уже целая неделя, а… попался только Лев Хлопов. Ну и наверняка еще несколько детей, о которых он не знает. Ему нравилось в ней все: как она ест, пьет, как смеется, запрокидывая голову назад, как стягивает светлые волосы в хвост, как целует его с зубной щеткой во рту и вынуждает потом счищать мятные хлопья с лица и одежды, как их тела совпадают друг с другом, будто пазлы. С ума сойти – он выяснил все это за одно только утро. Или он просто забыл, каково это – когда влюблён… Да, наверняка забыл. Это было что-то из разряда юношеского, несерьезного и легкомысленного. Странно, что оно настигло его снова. *** -Ты сегодня будто светишься, - Настя крепко сжала ее руку, и ребенок, вознамерившийся прорвать плотную цепь противника, проиграл и был принят в команду. «Али-баба» проходил на отгороженном дорожками прямоугольнике ровного газона. -С чего ты взяла? – Лера расцепила руку с игроком, пожелавшем выиграть у противоположного ряда одного человека, и мельком взглянула на Настю. -И ты, и твой доктор, - с прищуром ответила вожатая, оборачиваясь. Лера последовала ее примеру и чуть было не расцепила руки с соседом. На этот раз случайно. Валентин в свежей рубашке бледно-салатового оттенка курил и беседовал с кем-то на главной аллее. -А причем здесь Вали…Валентин Сергеевич? -Я тут уже второй год, и с утра он еще никогда не выглядел столь жизнерадостно, - заверила ее Анастасия. –Обычно Айболит страдает от похмелья и почти не выходит из своей берлоги. А сегодня и рубашка новая, и дымит на открытом пространстве, и даже вон беседует с простым смертным. А такое раньше случалось ближе ко второй половине дня, когда доктор находил в себе силы на опохмел. Дети радостно завизжали. Время вышло, а в их команде возобладало количество игроков, что автоматически означало победу. Лера расцепила руки, потерла натруженные запястья. -Не понимаю, о чем ты говоришь, - она расплылась в искренней улыбке, и Настя, хмыкнув, осталась при своем, скорее всего, безошибочном мнении. *** Девушка была симпатичной. Он с удовольствием наблюдал за тем, как она болтала с темненькой вожатой, как перекатывались под кожей ее предплечья тугие канаты мышц, когда они сдерживали напор «врага» в ежегодно проводимой игре. И пахло от нее так, как пахнет от женщины, которая занималась любовью всего несколько часов назад. Будоражащий, тягучий аромат. И возможной толики послушания в ней было ровно столько, чтобы после обращения оно распустилось в ней нежным и податливым яблоневым цветом, а не снесло девочке крышу фанатичной волной. Фанатиков он терпеть не мог. Хотя иногда использовать их в своих целях было куда как удобно. Гораздо удобнее, чем трезво мыслящих. Ее должность врача более чем способствовала их общему делу. Дети кругом, доступ к их жизненной силе так близок, что даже у него закружилась голова от предвкушения. Да… Стоило попробовать…