«Я Зямля. Як чуеш, Том? Я Зямля. Маёр, прыём! Пратэін прымі і надзявай шалом»
Кособокий блин солнечного диска медленно скатывался по намасленной глади неба за линию горизонта, оставляя за собой сизые, лиловые и нежные румяные разводы. В высоких стеблях рогоза запутался ветер, недовольно и неразборчиво нашептывая оттуда свою мелодию. От песка исходил едва ли не видимый глазом жар. Река несла свои воды неторопливо, с достоинством, только у берегов показывались игривые ленты отдельных струй, увенчанные, как диадемами, белыми пушистыми барашками пены. Озёровой невооруженным глазом было видно, как извиваются, точно змеи, под толщей воды бутылочно-зеленые стебли водорослей, переплетаясь друг с другом в толстые клубки.«Я Зямля. Як чуеш, Том? Ключ на старт. Пайшоў адлік. З Богам, Том, ужо ўключыўся рухавік»
-Я тебя слышу, ты можешь не прятаться, - равнодушно произнесла она, не отрывая взгляда, скрытого под солнечными очками, от Рейки. Валентин смутился. Прятаться он и не думал. Просто остановился в отдалении, прикидывая, как бы половчее подступиться к девушке. -Ну что ты там, прирос к этой сосне? – несколько раздраженно бросила Лера. –Присаживайся рядом, - и она призывно похлопала ладонью по песку. –Авось не укушу… Мужчина непроизвольно вздрогнул, помедлил и, перешагнув поваленный древесный ствол, опустился на теплый берег. Песок приятно зашуршал, и Валентин опустил локти на согнутые в коленях ноги, уперев подбородок в переплетенные пальцы. -Ты только послушай, - наклонившись к нему, шепотом призвала Лера. – Как о многом говорит с нами вода. Вместо ответа, Валентин уставился на ее оголенную шею, длинную и изящную. -А вон там, - Лера опустила прохладную ладонь на его предплечье.-В камыше на противоположном берегу - выдра. Кажется, охотится. Я тут уже с час сижу, и она, бедная, все это время там возится. -Почему-то я не стал безвольной, покорной куклой после твоего укуса, - ляпнул Валентин. Этот факт его немало волновал. Хоть он и не надеялся, что Лера сможет объяснить ему, почему этого не происходит, но выговориться хотелось страстно. -Тебе кажется, так было бы проще? – не меняя умиротворенной интонации поинтересовалась девушка. Валик не видел ее глаз, и закатные лучи освещали ту половину ее лица, что не была обращена к нему. -Не знаю. -Врешь, - безапелляционно заявила вампирка. –Тебе этого очень бы хотелось, потому что это избавило бы тебя от всех проблем. Но знаешь, Валик, - тут она развернулась к нему, и он с ужасом понял, что девушка плачет. Голос ее не дрожал, беззащитное горло не ходило ходуном и грудь не вздымалась чаще, но по щекам сбегали мокрые дорожки. –Я не позволю тебе сдаться. Даже если ты сейчас пошлешь меня ко всем чертям, я доведу это… расследование до конца. Черт, - Озёрова сорвала с носа очки, и мужчину полоснул рубиновый блеск глаз. – Сдается мне, я проникла в стан врага глубже всех вас. -Что ты имеешь в виду? – доктор наконец разлепил пересохшие губы. Лера придвинулась поближе и прислонилась спиной к его ногам. -Мне кажется, я их чувствую. -Остальных обращенных? -Угу. Не могу сказать, как именно, но очень явственно. Валентин вздохнул. Превращать Леру в ищейку ему не хотелось. -А узнать в толпе ты их сможешь? -Смогу, - уверенно кивнула девушка. -То есть, - мужчина, не мигая, наблюдал за тем, как цыплячий желток солнца скворчит на небесной сковородке, - теоретически, ты сможешь почувствовать того, кто с тобой это сделал? Лера немного подумала. -Только если чисто теоретически… Они немного помолчали, наслаждаясь упоительным запахом золотого малахита сосен. -Но, возвращаясь к твоему вопросу, должна напомнить, что я не знаю всех пионеров по именам. Придется Игорю и Валерке прогуляться со мной по «Буревестнику». -Я не уверен, что… -Знаю. Они мне не доверяют… Игорь даже не счел нужным сообщить, откопал ли он что-нибудь в архиве, - Лера сорвала травинку и сунула в рот. Этот жест был таким… человеческим, таким летним и легкомысленным, что Валентин едва не потерял голову. Монстры себя так не ведут. –А ты… Валик? Ты доверяешь мне? Слова застряли где-то на полпути, и он смог выдавить из себя лишь малопонятное бульканье. -Я очень боюсь говорить с тобой, - призналась девушка и стерла со щек соленые капли. –Я очень боюсь услышать отвращение или страх. Мне тогда останется только повеситься… Он непроизвольно потер шею, с которой практически исчез след его эгоистичного малодушия. -И в отличие от тебя я привыкла доводить дела до конца, - от Леры его жест не укрылся, и доктор различил в ее безмятежном, как летний полдень, голосе ироничные нотки.«Я Зямля. Ты ў космасе, Маёр! Высока над людзьмі – Што ты носіш, хоча ведаць кожны СМІ. Час герою выйсьці з капсулы. Прыём!»
Он снова не ответил, но Лера успела обернуться и увидеть, как в черных цыганских глазах словно прорвало плотно законопаченную плотину. Мужчина наклонился к ней очень близко и коснулся виска губами. Девушка слышала, с каким грохотом бьется в его груди сердце, как стекает меж лопаток капля пота, и с почти забытым ощущением наслаждения потерлась своей щекой о его грубую щетину.«Я Маёр, як чуеце, Зямля? Выходжу з карабля У дзівосны свет i дзiвiць кожны рух І так блізка зоры, аж займае дух»
Ее обращение словно бы не ввело организм в затишье, а напротив – взбурлило гормонами, вылилось в подскочившее до небес либидо. Валентин и сам не понял, как ее ловкие тонкие пальцы взбежали по его груди, освобождая мужчину от рубашки.«Ты на вышыні сто тысяч міль…»
Она вскарабкалась на него с такой яростью, будто собиралась душить злейшего врага…«На сэрцы поўны штыль…»
Он оторопело стиснул пальцы на ее талии, забравшись руками под задравшуюся маечку. Опрокинулся на спину, ощущая, как расползается под ним песок, прижал девушку к себе и впился губами в ямочку меж ключиц.«Дзе мой дом - вядома толькі караблю…»
Озёрова в спешке выдирала из шлевок его ремень.«Перадайце жонцы, як яе люблю…»
Не чувствуя больше под собой твердой почвы, Валентин метнул прощальный взгляд наверх, и бездна, которая должна была подкрасться откуда-то снизу, спрыгнула на него с тонкого и изящного небесного хрусталя. Спрыгнула и разнесла небосвод на скрежещущие осколки, оголив рыхлое и дряблое фиалковое нутро.«Я Зямля. Маёр, прыём! На пульце збой, сыгнал памёр. Ты на сувязі, маёр? Ты на сувязі, маёр? Ты на сувязі, маёр? Ты на…»*
*** С некоторой брезгливостью, но он все же внимал творящемуся на берегу действу. И недоумевал: когда же последует укус? Он наблюдал за девушкой вот уже которые сутки… и все отчетливее понимал, что теряет над ней контроль. Лишь единожды он было почувствовал знакомый всплеск энергии, эмоций и переливающейся в его новую слугу жизненной силы. Но на этом – все. И вот теперь, незаметным сгустком тьмы, сливаясь с пыльно-салатовым разнотравьем, он возвышался над слиянием двух тел: возбужденных, алчущих, но очень человеческих. Как забавно… Иногда возвращаясь мыслями в прошлое, он ловил себя на том, что даже в самых невозможных фантазиях никогда бы не представил, что призрак войны в обличье черноглазого мальчика, сына подполковника мед. службы, встретится ему на пути здесь… Он выжидал, зная, что не дождется. Что-то пошло не так с этой девчонкой. Что-то изменилось. Он просчитался. Впервые в жизни. Пока она не опасна для него, но любой язычок пускай даже мирно тлеющего в розовых угольях пламени способен перерасти в лесной пожар, и тогда его не остановит даже проливной дождь… С девчонкой надо разбираться. Надо… Но так не хочется. Любопытство ведь не порок, верно? *Лера Яскевич и Петр Клюев – Space Oddity (David Bowie)