***
Крутая тропинка, гибкой змеёй извивавшаяся вдоль подножий огромных стволов деревьев-исполинов, по заверениям их знакомого иноземца, должна была привести прямо к деревне новичков – Акселю. Сегодня они наконец-то пустились в путь — в самостоятельную жизнь, полную приключений, друзей и подвигов. На пышном мху сияли белоснежным светом сонмы маленьких соцветий, словно разгонявших темень от лиственных крон. — Мне кажется, он сам точно не знал, куда именно ведет эта дорога, — сказала устало девушка повыше. Вторая, что пониже, молча кивнула, одобряя подозрения своей подруги, привычным жестом поправляя глазную повязку адепта Магии Взрыва. У обеих были чёрно-малиновые накидки Алых Магов, свидетельствующие об их принадлежности к одноименной деревне. Эта деревня была знаменита тем, что каждое следующее поколение её выходцев было высокоуровневыми авантюристами с воистину великим магическим потенциалом, но репутацией чудаков, известных крайне оригинальным взглядом на жизнь и несколько завышенной самооценкой. Последнее было им простительно, если брать во внимание вышеизложенные факты. — Но ждать торгового каравана всё-таки означало задержать наше отбытие на неделю, а этого хотелось бы избежать, — буркнула вторая, пнув замшевым сапожком попавшуюся под ноги сухую ветку. — Тем более с этим пронырой в караванщиках... Первая девушка кивнула. В отличие от своей подруги, у неё отсутствовал волшебный посох, но не было видно, что она испытывает какие-либо неудобства по поводу мнимой безоружности. — Мегумин! — вскрикнула она, больше смотря вперёд всю дорогу, а не занимаясь откидыванием в сторону естественных лесных препятствий, и потому первой завидела странное сооружение. — Смотри, там что-то есть! — Не ори, Юн-Юн! — гневно шикнула взрывной маг. — Мы уже не в безопасных домах деревни, и всяких чудищ может привлечь голос. — П-прости, ты права. Деревянное сооружение, напоминавшее плаху для декапитации, стояло на совсем недавно вырубленной полянке, заключив в свои объятья человека в области шеи. Как будто этого неизвестным показалось мало: все остальное тело было надёжно заковано в несколько цепей. Сам узник выглядел безжизненно: длинные лохмы неопределённого цвета свисали с его опущенной головы, не давая возможности рассмотреть лицо. Было удивительным, что лесное зверьё не воспользовалось шансом отведать плоти. И это же и настораживало Мегумин, как более недоверчивую из дуэта путешественниц. — Какое варварство! Неужели такое возможно – так бросить человека, даже если он и преступник! — возмутилась Юн-Юн. — Преступления бывают разные... Осторожнее... — предупредила маг Взрыва, взяв посох на изготовку. Пусть он и был начального ранга, но любое оружие в руках неопытного придает уверенности в своих силах. Юн-Юн не вняла предупреждению, приблизившись на расстояние двух вытянутых рук к пленнику, ведомая своим вечным чувством сострадания ко всему живущему. — Эй! Вы живы, господин узник? — не найдя лучшей формы обращения, спросила девушка, пытаясь рассмотреть лицо того. Он неожиданно сухо раскашлялся, заставив обеих вздрогнуть от неожиданности, и приподнял голову настолько высоко, насколько позволяла гильотина. Его измождённое лицо не давало поводов сомневаться в изрядной длительности его заключения. Запавшие в глазницы серые глаза на мгновенье сверкнули каким-то стальным светом, который бывает, когда на лезвие хорошо заточенного меча упадет луч солнца. — Падалью же не пахнет, — с иронией просипел он. — И ещё дольше пахнуть не будет, коль скоро вы угостите глотком воды, — он кивнул на походную флягу, висевшую на боку поясного ремешка Юн-Юн. — Сначала скажите, за что с вами так обошлись! — более предусмотрительная Кайса не спешила давать своей подруге приблизиться к непонятному страдальцу. Та было уже начала снимать флягу, но по жесту напарницы остановилась. — Государственная измена. Сказал не то, что нужно, в компании не тех, кто должен был эти слова услышать, — хрипло ответил мужчина. — Большего вам не хочу говорить, если не хотите очутиться моими соседями по поляне с такими же милыми ошейниками. Не чета твоему, девочка, — он попытался изобразить кивок в сторону Мегумин, щеголявшей с чёрным женским ошейником Архимага, но чрезмерное усилие выпило из него последние крохи самообладания, и он надсадно раскашлялся, сплюнув сгусток крови на траву. — Дай ему воды, — пусть взрывной маг отличалась среди сверстников высокими показателями интеллекта, однако сострадание и ей не было чуждо. Юн-Юн опасливо приблизилась к узнику и протянула открытую фляжку, постепенно приподнимая ее по мере опустения жадными глотками. Алый Маг отошла на шаг назад, поравнявшись с подошедшей ближе Мегумин. Конечно, было неосмотрительно давать столько необходимой в длительном переходе воды, но, как она непоколебимо считала, именно взаимовыручка — одно из основных качеств, отделявших разумных от монстров. Узник поднял снова голову, уже более походя на человека, а не восковую фигуру. — Дайте хоть посмотрю на тех, кто не убоялся помочь в малости преступнику... — он внимательно посмотрел на потупившуюся Юн-Юн, затем перевёл взгляд на Мегумин... И тут его глаза изумлённо расширились. — Что-то не так? — Боюсь, что всё-таки должен рассказать вам причину моего заключения. Если вы достаточно умны, то не станете трепаться об этом на каждом углу, зная наказание и видя его воочию, — он жестоко усмехнулся. — Я был одним из Трёх Оракулов при дворе Бельзерга. И меня постигло неконтролируемое пророчество, когда я напился – разумеется, инкогнито – в одном из кабаков Двуречья. Его услышали доброхоты Короля Демонов... Вот я здесь. Девушки удивлённо переглянулись. — Почему ты решил нам рассказать? — требовательно осведомилась Мегумин, заподозрив, что пленник сейчас начнет клянчить освобождение. — Оракулы могут видеть тех, кто причастен к их пророчествам. Кто замешан в их исполнении. И ты – та самая девушка, что не даст ему погаснуть... Внезапно его голос обрёл какие-то потусторонние интонации, будто говоривший находился на дне глубокого колодца, заставив магов замереть на месте и задержать дыхание в страхе упустить хоть слово. — Из тёмного будущего избранник придёт, Павший, влекомый безудержным горем. Мира надежда всем нам снизойдёт, Пойдут с Инквизитором всяк, кто достоин. Из праха воина к жизни чувство вернёт, Король Тёмный падет — уничтожен! Над людьми свободное солнце взойдёт. Искупить все он жестокости должен... Голова Оракула по окончании слов снова безжизненно свесилась, и в ослепительной вспышке его тело исчезло, оставив вместо себя скелет. Череп с сухим хрустом отделился от шейных позвонков, упав наземь. Испуганная Юн-Юн взвизгнула, но находящаяся в прострации Мегумин даже не отреагировала, продолжая невидящим взором гипнотизировать плаху, ставшую в один миг более старой, будто стояла здесь уже не одно десятилетие, если не столетие, и готовую рассыпаться в пыль от чиха. — Магия Временной Иллюзии. Древнее волшебство, доступное действительно могучим Архимагам. С её помощью оставляли сообщения тем, кому они были адресованы, — задумчиво наконец изрекла Взрывной маг. — Как правило, это делалось перед смертью. Она перевела вспыхнувший алым светом взгляд неприкрытого повязкой глаза на всё ещё бледную от шока Юн-Юн. — Перестань. Ты наследница лидера деревни, так что стоит уметь лучше сдерживать чувство. — Откуда ты знаешь про эти иллюзии? Ведь ты идешь по пути Взрыва? — спросила Алый Маг, кое-как справляясь с ледяными мурашками, решившими основательно поселиться на её коже. Мегумин досадливо отмахнулась. — Я не бегала от библиотеки, как кошка от собаки. Мне нужно знать сильные и слабые стороны всех моих вероятных противников... Она оглядела подругу и вздохнула. — Давай отойдем как можно дальше от этого места и перекусим. Оракул был прав: знание пророчества опасно. «Инквизитор? Кто же он такой? Этот падший герой из будущего? И я как-то должна ему помочь? Или наоборот? Проклятье, эти пророчества завуалированы так, что можно и превратно истолковать», — Мегумин не покидало чувство, что она упускает какую-то важную деталь, и это злило.***
Я с большим неодобрением глядел в тупые буркалы гигантской жабы, последним своим скачком подобравшуюся к нам на верную погибель. Аква, разумеется, приняла мою историю, но оказаться перед опасностью с тем, кого она совсем недавно считала бесполезным хикканом, — это не россказни слушать в безопасном городе, и потому жрица тряслась, вновь оправдав полное несоответствие своего прообраза из моего прошлого-будущего. Как бы не были высоки мои статы и уровень маны, уровень активных скиллов оставался совсем не объёмным. Пассивным скиллам я уделял много больше внимания, что было оправданным решением в высокоуровневых схватках. И это было неудобством в бою с нубомобами. Прошлая стратегия ловли на живца мне претила: тот идиот, которым поначалу был я, совсем не радовал меня ни поступками, ни отношением к жизни. — Казума-сан... — с полувсхлипом возвратила меня в действительность архижрица. — Один миг, — я кастанул Обнаружение Жизни, подав ману на глаза, чтобы видеть всех в районе километра. Красных силуэтов квестовых жаб оказалось побольше десятка и, как назло, поодаль друг от друга. Необходимо их как-то заставить скучковаться. Жабе надоело ждать, и она выстрелила в меня своим склизким языком, который она тут же с утробным «ква» втянула обратно в пасть, укороченный наполовину, с грузом в виде меня. Я вцепился свободной рукой и держался мёртвой хваткой, стремительно приближаясь к ошарашенному монстру. Было поздно что-то предпринимать, и я разжал скользкие пасти в последнее мгновение, взмыв в воздух и приземлившись прямо на лоб твари. Меч вошел в голову земноводного, пробив слабую хрящевую защиту мозга. — Это было круто! — синяя аура Аквы приблизилась ко мне. Как же символично. — За труп спрячься, к нам ещё гости, — предупредил я, углядев целое трио, вынырнувшее из-под земли. Было в загашнике ещё малозатратных трюков. Чёрт, ненавижу использовать этот приём. — Наполнив безумием, истреби врагов моих. Огненная дева, демон саморазрушения, прерви жизнь! И устраши мир своей мощью! Взрыв! Мой каст разительно отличался от каста... Моей любимой. Да, я не побоюсь этого слова. Пусть наши отношения и были для большинства сокрыты завесой тайны, но я берёг эти воспоминания. И сейчас, глядя на взметнувшийся к небу сквозь кольца взрывных порталов багровый огонь, ударной волной снёсший назад труп убитой жабы, увлекая за собой возмущённо заоравшую пожарной сиреной Акву, и лишь взметнув мои волосы, окончательно превращённые из художественного беспорядка в хаос, я вспомнил. Тогда... — Проклятье! Дорогу, мать твою! Парень двадцати лет летел сломя голову через рыночную площадь, запруженную народом. Как назло, именно по пятницам открывался базар, и протолкнуться здесь было задачей, сравнимой с квестом ранга «А». В плюс — необходимо избегнуть прорвы карманников, усердно восполнявших свои оскудевшие за неделю кошели. А Казума вполне мог привлечь их радушие своей торопливостью, коробкой дорогих конфет под мышкой и большим букетом самых разных цветов. Флорист, посунувшийся узнать личность получателя презента и повод, дабы составить подходящий комплект, обречённо махнул рукой, когда каштанововолосый метеор сам насобирал букет и, не считаясь с ценниками, щедрой дланью махнул на прилавок весомую горсть золотых. Впрочем, как рассудил торговец, с загадочной улыбкой смахнувший в панаму в бело-зелёную полоску монеты, тут гадать нечего. Герой Акселя – куда там высокомерному Кее! – спешил к своей алоглазой напарнице. — Может, что-то стоящее внимания и выйдет из этой пары, как думаешь, Принцесса? — обратился мужчина к чёрной кошке, мирно дремавшей на солнышке. Та лишь лениво приоткрыла один золотистый глаз и коротко мяукнула, явно выражая свое согласие с мнением хозяина. — Хитрованка... Тем временем Сато совсем не разделял добродушного оптимизма флориста и старательно избегал неприятных стычек, которые, Ками упаси, могли как-то навредить его ноше. Пока ему это удавалось, и авантюрист был рад своему поразительному стату удачи. Его осыпали проклятьями, пару лавок оказалось под угрозой обрушения, вслед ему иногда летели фрукты. На миг даже помстился кинжал, свистнувший у его уха, но он всё списал на бушевавший адреналин, который появляется всегда и у всех опаздывающих. И поскольку его восприятие было напряжено до предела, Казума вычленил из толпы одинокий силуэт маленькой девочки, растерянно озиравшейся вокруг. Никого из взрослых рядом не было. Авантюрист прикусил губу в яростной попытке не ознакомить этот совсем не прекрасный мир с парочкой особенно мерзких выражений, но всё же пересилил себя и поспешил к ней. — Ты потерялась? — не озаботившись даже банальным приветствием, брякнул он, надеясь, что совсем не похож на тех насильников, которыми должны пугать свои чада любящие родители. Светловолосое чудо лишь широко распахнуло глаза, явно сдерживая себя из последних сил от неконтролируемого потока слез. — Да! Дяденька, мне страшно! Мои родители живут там, — она указала рукой под тяжелый вздох Казумы в сторону, откуда он только что немыслимыми чудесами пробрался. — Но они не могут пройти ко мне, там стоят люди маркиза Вейланда. — И какого... Э-э, почему они никого не пускают? — мрачно спросил Сато, попрощавшийся с гадкой мыслишкой спихнуть все проблемы на стражника, стоявшего в тени белокаменного дома неподалёку и с самым что ни на есть флегматичным видом пускавшим дым колечками, изредка прикладываясь к трубке. Эти ребята против дворянства не попрут, ещё и самого задержат. — Они в почётном строю ждут маркиза, — прохныкала девочка. Казума иногда ненавидел себя за то, что иногда действовал, не думая, но сейчас он был уверен в своей правоте. Парень переложил конфеты под мышку руки, занятой букетом, и осторожно взял за ручку несчастную, досадливо пробурчав: — Пойдём. Со мной ты сумеешь пройти. — Правда?! — восторг ребенка был неописуем, разве что звёздочки в глазах не заиграли. — Вот спасибо, дяденька! Теперь и сомневаться не приходилось. Он не мог отказать человеку в беде, особенно – детям. Несмотря на все свои бравады о личном лицемерии и эгоизме, Казума лгал окружающим. К счастью, о жителях Акселя он думал немного неверно, поскольку те не настолько ополоумели от свалившегося на голову базарного дня, пропуская авантюриста с дитём. Краем глаза он заметил лавочников, которым он изрядно подгадил своей торопливостью, но тем оставалось лишь сжимать кулаки в бессильной злобе и нечленораздельно шипеть под нос. Так что добрались они до цели сравнительно быстро, уткнувшись носами в плотную шеренгу разодетых местечковых придворных. Он осторожно постучал по плечу наугад выбранного человека. Тот дёрнул плечом, мол, не до тебя. Казума постучал настойчивее, вызвав внимание уже не только потревоженного придворного, но и его ближайших коллег. — Чего тебе?! — гневно воскликнул, топорща усы, точно таракан, мужчина. Конечно, мужчиной со стороны скромного мнения Сато его назвать было тяжело, со всеми этими маникюрами и напудренностью. — Мне нужно провести девочку к её родителям на ту сторону, — любезно сообщил парень. — Пропустите, будьте добры. Собеседник скользнул по сжавшейся в испуганный и дрожащий комочек за отнюдь не широкой спиной авантюриста девочку высокомерным взглядом. — Проваливайте отсюда, чернь. Двору Вейланда нет дела до простолюдинов и мелких потаскушек. Эта капля переполнила чашу терпения Сато. Он резко повернулся к тихо пискнувшей в страхе малышке и протянул ей свои сокровища. — Береги их. И... Не слушай ничего. А лучше и не смотри. Авантюрист в этот раз не стал стучать по плечу снова отвернувшегося придворного и просто, призвав на помощь все свои средние показатели силы, рванул на себя. Покрасневшая рожа уже хотела было снова что-то высказать, но в этот раз Казума не хотел, чтобы какие-то слова в адрес ребёнка были произнесены. Парень просто рукоятью ЧунЧунМару в зубы ряженому, играючи выбив сразу несколько зубов и повергнув того наземь плеваться кровью. Тут уже к Казуме повернулось сразу с полсотни злых лиц, явно не желавших спустить обиду. — Я говорил вам, педерасты доморощенные, что я проведу девочку к её родителям. И ваши клоунские морды и бордельские костюмы вам не помогут мне поме... — смачный удар в скулу опрокинул парня. Тот сквозь уцелевший глаз — второй безнадёжно заплыл — с сожалением отметил свой дебилизм. Против такого количества гадёнышей и максимальная удача не вытянет. — Эй, это ведь кто-то из этих баранов вякнул про потаскушку? — Да это ведь вейландское отребье! — Дык... Того... На маленькую... — Мочи козлов! Все эти разномастные голоса раздавались в голове Казумы точно сквозь пелену, и он с удивлением услышал панические крики придворных, разгоняемые щедрыми тумаками и оплеухами людей, им на беду услышавших реплику единственного сваленного парнем. «Хорош, герой Акселя, собрался побеждать Короля Демонов!» — горестно подумал он, пока чьи-то заботливые руки подняли его с мостовой. Он отряхнулся — он редко надевал свой выходной фрак, но сегодня это было необходимой деталью гардероба. — Спасибо вам... А?! — он ошеломлённо по привычке собирался распахнуть оба глаза, за что тут же поплатился резкой болью в пострадавшем. Перед ним стоял Кузнец. За его плечом на Казуму с улыбкой взирала невысокая полная женщина с миловидным лицом. — Спасибо, Сато, что привел нашу дочь. Дальше мы разберёмся, — прогудел внушительно Кузнец. За его спиной двое молодых ребят тащили истерично визжавшего хлыща в изодранном мундире. Похоже, это и был маркиз Вейланд собственной великой персоной. — Сочтёмся позже. Ты ведь торопишься? — он кивнул на радостную девочку. Та повернулась к авантюристу, отлипнув от родителей. — Спасибо, дяденька! Вы – мой самый любимый герой города! Ведь именно вы самый светлый из всех! Держите! Парень опешил от таких фонтанирущих эмоциями словами. Оглянувшись, он увидел лишь кивающих людей и одобрительные крики. С души словно свалился огромный камень, о существовании которого он и не подозревал. Взглянув на протянутые сокровища, Сато улыбнулся, взял букет и отмахнулся от конфет. — Тебе нужнее, малыш. Веди себя хорошо. И тут его озарило. Он же, мать вашу, опаздывает! — Всего хорошего! — сумбурно попрощавшись, он уже сделал несколько шагов, как Кузнец окликнул его: — Стой! Сато обернулся и машинально поймал брошенный ему кусок ткани. Развернув его, он тупо уставился на глазную повязку Архимага, идентичную той, которую носит Мегумин. — Не пугай народ! — хмыкнул здоровяк, сложив руки на своей напоминавшей гранитную скалу груди. — И, Казума. Не забывай, что твой меч – отражение твоей души. — Я не забуду, — пообещал авантюрист, нацепив повязку и помчавшись дальше. Он подивился странному изречению про меч, однако все слова вылетели из головы спустя несколько мгновений, вытесненные гнётом более насущной проблемы.