Исполнение желаний

Поговорить с Антониной не получалось. То Лиза спешит по своим благотворительным делам, то повариха закружилась на кухне с готовкой – сейчас самый разгар закруток, на плите целыми днями банки стерилизуются, тут не до разговоров, то рядом кто-то. А тут еще Зои позвонила, разгон всем устроила (Лизе тоже досталось, правда, она не поняла за что именно, Евгеша залила какой-то особый редкий цветок, и он сгнил), сообщила, что собирается приехать. Поэтому в доме устроили генеральную уборку. Наконец-то выпала минутка - Борис в офисе, Арина в колледже, Евгеша с Рустамом на втором этаже мебель двигают, двухмесячную пыль протирают. Антонина капусту рубит, морковку трет, ну как ей не помочь? Лиза перед собой целый таз с яблоками поставила, принялась нарезать тоненько, чтобы в капусту добавить. Пока раздумывала, как разговор затеять, запела тихонечко, для себя. - Хорошо поете, Лизавета Витальевна! - похвалила Антонина, - Душевно. Раньше часто пели, я заслушивалась. Давно уже не поете, почему? - Когда поешь, диафрагма расширяется, а у меня ребра поломаны. Мне не то что петь, дышать больно. - Сейчас-то болит? - Болит, перед погодой. Но больше всего голова. На все реагирую – на шум, музыку, свет. Скажи, Тоня, ты хорошо помнишь тот день? Мне надо знать кто чем занимался, кто что сказал… - А я что, слежу что ли за всеми? - испугалась женщина. - Вы сами-то что помните? - Я, когда без сознания лежала, у меня картинки перед глазами наслаивались одна на другую. И теперь я не могу разобраться, что было на самом деле, а что привиделось в бреду. Антонина молчала и так яростно рубила капусту, что щеки дрожали. Потом вытерла руки о полотенце, сказала: - Давайте чайку попьем, отдохнем. - налила чай в чашки, сдвинула капусту в сторону. –Расскажу, что знаю и как было на самом деле, выдумывать не стану. Может и обидно вам покажется, но что есть, то есть. Я с утра на рынок поехала, приезжаю, а в доме шум – вы с Аринкой ругаетесь наверху. Ну, я внимания не обращаю, вы в последнее время через день ругаетесь. Аринка с вас деньги тянула, и не сотню-другую просила, а тысячи требовала. Короче, вы ругаетесь, а я быстрее обед готовить, Борис Петрович с утра предупредил, что обедать дома будет. Смотрю, вы обе в столовую спускаетесь. Вы впереди, а Ришка позади и получается, словно вы от нее убежать хотите, а она вас догоняет. Вы на кухню забегаете и кричите: «Если еще раз заикнешься про деньги, все расскажу отцу! Пусть он с тобой разбирается, а у меня больше сил нет». Аринка, как завопит: «Только попробуй скажи, я убью тебя тогда!». Слышу в холле телефон разрывается. Вы говорите: «Тоня, возьми трубку» и Арине: «Так вот как ты заговорила». Больше я ничего не слышала. Подхожу к телефону, там голос женский, просит вас пригласить. - Антонина задумалась, - Знаете, голос такой… Вроде бы культурный, но высокомерный. - усмехнулась язвительно, - Ну, что с нами, прислугой, разговаривать, мы же не люди. На хозяев злятся, а на прислуге зло срывают. - Тоня, зачем ты так, - упрекнула мягко, задетая за живое (может, сама когда к поварихе свое пренебрежение выказывала?). - Да я не про вас. – отмахнулась, - Вы-то женщина простая, не задаётесь, не кичитесь своим богатством. Я не первый год среди элиты кручусь (Лиза чуть заметно улыбнулась), научилась в людях разбираться. Кто попроще, как ваша подруга Светлана Перцева, а кто и через губу не переплюнет. Есть у вас такие знакомые, имена называть не буду. Из грязи в князи, а туда же… - хотела и дальше продолжить наболевшее высказывать, но взглянула на хозяйку и осеклась. - Ну да ладно. Короче, зову я вас к телефону, вы подходите и шепчете: «Я же сказала: меня нет дома», трубку берете, слушаете и в лице прямо на глазах меняетесь. Белая стали, губы дрожат, глаза большие. Слушали-слушали, потом говорите: «Хорошо, ждите». Трубку положили и стоите, думаете о чем-то. Арина вам что-то говорит, вы ее не слушаете, потом развернулись и пошли через кухню в сад. Арина за вами следом выскочила. А через час прибегают люди и говорят, что вы упали со скалы. Я Борису Петровичу позвонила… - Во сколько это было? - Не знаю. Ну давайте посчитаем… Готовить я начала в половину двенадцатого, в час должен был Борис Петрович приехать, значит, на столе уже все должно стоять. Вот и стояло, остывало, я еще боялась, что холодное есть придется. В доме никого и спросить не у кого, что делать. Борис Петрович, если обедать дома передумал, он обязательно перезвонил бы, а тут тишина. Ну, я ему на работу звоню, он трубку не берет. Женщина какая-то трубку взяла, говорит, что он домой поехал обедать. Я тогда осмелела и на сотовый звоню, а он трубку не берет. И тут прибегают и про вас говорят. – Кто прибегал? - Люди. Внизу стояли и видели, как вы упали в воду. Они не сразу сообразили, думали, что вы прыгнули, чтобы поплавать. А потом видят, кровь на воде. Вас вытащили, «скорую» вызвали, один из врачей вас узнал. Вы же известны многим. Я опять Борису Петровичу звоню, он трубку взял, говорит, что на обед не приедет, а как я про вас сказала, сразу ответил, что едет. Тут полиция понаехала, стали спрашивать кто где был. Сделали вывод, что вы сами по неосторожности упали. – Что ты полиции рассказала? - Как было, так и сказала. - обиделась Антонина, - Что мне скрывать? Только Борис Петрович просил про звонок ничего не говорить, и что его в кабинете не было. Говорит: «Ты им скажешь, еще больше дело запутаешь. А здесь просто несчастный случай». Он и про то, что вы с Ариной ругались в этот день, запретил рассказывать, мало ли, что у матери с дочерью бывает… - и вдруг замерла, открыв рот, – А-а! Так вы тоже думаете, что это Аринка сделала? - Я ничего такого не думала, - возмутилась, оскорбленная за дочь, и тут же спросила, –Ты считаешь, она на такое способна? - Никак я не считаю. Оно мне надо, в чужую жизнь лезть? Вы мать с дочерью, между собой договоритесь, а я виноватой останусь. - Антонина гордо вскинула голову, - Хотите, обижайтесь, хотите нет, а ключи от вашего сейфа она взяла. То, значит, у вас каждый день деньги просила, а как вы в больнице оказались, так сразу замолчала. А я ее сколько раз видела в центре с ребятами в кафе. Отец денег не дал бы. Борис Петрович насчет денег строгий. Яблоки были нарезаны, чай испит, все, что хотела, узнала. Поэтому поднялась: - Пойду прилягу, голова что-то кружится. Поднялась на второй этаж, на ковре полосы от пылесоса. Евгеша Рустамом командует, куда кровать двигать. Он вяло огрызался, не желая признавать первенство женщины. Лиза на цыпочках пробежала мимо своей комнаты, чтобы не заметили, в комнату дочери. Открыла нижний ящик стола. Под бумагами ключей с брелком плюшевого мишки не было. «Ну правильно, зачем ей теперь ключи, когда замки поменяли?». До ужина работала с документами по благотворительному фонду. Сделала открытие –оказывается, она и Света, вскладчину, купили квартиру, а потом переоформили ее под офис. Теперь продать его или перевести обратно в квартиру практически невозможно. Но только если случится несчастье и останется один владелец, то можно будет переоформить офис полностью на себя. Приехала Арина. Григорий, сдавший ее с рук на руки хозяйке, тут же отбыл домой. Через полчаса приехал Борис. Настроение хмурое. Смотрит исподлобья. Разговаривает неохотно, все о чем-то думает. - Какие у кого успехи? - спросила Лиза за ужином. - Нормальные, – ответили муж и дочь. На этом тема разговора была исчерпана. После ужина все разошлись по своим делам. Лиза убрала в столовой, поднялась к себе и тут услышала, как из кабинета ее зовет Борис... Он сидел за столом с поднятой лупой на лбу и указывал на ящик с инструментами. - Ты их искала, а они лежат здесь. Как это понять? - поднял за колечко брелок плюшевого мишки. - Почему ты спрашиваешь об этом меня? Когда ты последний раз к инструментам подходил? - Недели две назад, - ответил задумчиво. - У меня последнее время ничего интересного не было… Ты думаешь, их мне подбросили? - Не думаю, уверена, – усмехнулась, - Как ты считаешь, кто на это способен? - В нашем доме вор? – наивно удивился Борис. Лиза только руками развела: - Боренька, а для тебя это новость? - усмехнулась. Удивительно, как человек может отстраняться от всего, чтобы не нарушить свое спокойствие. - Кстати, у меня деньги в сейфе закончились. Скажи, пока я лежала в больнице, ты их не брал? Согласно чеку, который нашла рядом с картой, я сняла достаточную сумму. Сейчас денег нет. Мне нечем платить Антонине и Евгеше. - Ты хочешь сказать, что я взял твои деньги?- оторопел Борис. Такого навета он от жены не ожидал. – А я считаю, что ты их потратила на очередную благотворительность. Потратила и не помнишь… Или не хочешь признаваться. У нас был разговор на эту тему, и не один раз. Ты не знаешь цену деньгам, тебе они слишком легко достаются. Для тебя потратить тысячу–другую на какого-нибудь сироту - пара пустяков. Мы для дитяти музыкальные инструменты купить можем, интернат снабдить компьютерами для нас раз плюнуть, мы же меценаты. – чем дольше Борис говорил, тем больше распалялся. Он отчитывал жену, как неразумного ребенка. Голос повышался и готов был дойти до крика. - Мы с тобой сразу договорились: ты хочешь нанять прислугу? Пожалуйста. Но за свои деньги. Я не собираюсь оплачивать те услуги, которые должна выполнять жена. Стирка, готовка, уборка - все это входит в обязанности замужней женщины. Ты этими обязанностями пренебрегла. А теперь удивляешься, куда деваются деньги и спрашиваешь, чем тебе платить прислуге... - Ты мне предлагаешь уволить Антонину и встать к плите, потом заменить Евгешу? Боря, ты видел как выглядят такие замужние женщины? Тебе очень нравится, что я хорошо, ухоженно выгляжу. Тебе нравится, что с работы тебя встречает жена в хорошем настроении, милая, ласковая, не уставшая, не вымотанная домашними хлопотами, пахнущая духами, а не потом и борщом. Всегда готовая к твоим сексуальным запросам, у которой никогда не "болит голова". Все это тебя устраивает до момента оплаты, - Лиза смотрела на мужа с усмешкой, - Боря, а ты, оказывается, скупердяй, жмот. Я знала это, когда выходила за тебя замуж? - Что ты хочешь от меня? - спросил сдержанно. - Хочу взять у тебя в долг, чтобы выплатить зарплату поварихе и горничной. Отдам при первой возможности. Как только вспомню код карточки. - добавила многозначительно, давая понять, что, возможно, и не вспомнит. - Хорошо, переведу завтра зарплату им на карту. - выжидающе смотрел, словно желал, чтобы она поскорее ушла. Но Лиза не торопилась, - Что-нибудь еще? - Да. - удобно устроившись в кресле, положа ногу на ногу, стараясь не обращать внимание на тиканье часов, спросила вкрадчиво. - Боря, почему ты Тоне запретил рассказывать полиции всю правду о том дне? Он смотрел на нее в упор. В глазах напряжение. Но ответил вроде бы спокойно: - Лиз, мы у всех на виду. Нам не нужна огласка, и для моего бизнеса в первую очередь. Версия, что это несчастный случай, была самой выгодной. Начни полиция копать, и еще неизвестно, во что могло вылиться... Тем более, на лугу ты была одна, свидетелей твоего падения нет. – понизил голос до раздраженного шепота, – Да, если хочешь знать, я спасал репутацию нашей семьи. Забыла, что тебе Риша сказала, когда ты ей в деньгах отказала? Она сказала: «Я убью тебя», и пошла за тобой следом. А ведь именно ей выгодна твоя смерть. Она тогда становится наследницей всего твоего капитала. А он у тебя не малый. - Что? - она была крайне удивлена услышанным. - Поподробнее, пожалуйста. - Хорошо. - снял лупу со лба, повернулся к ней, тихо, словно таясь, сказал, - У нас с тобой с первого дня был договор: ты не лезешь в мои деньги, я в твои. Своими деньгами ты вправе распоряжаться как хочешь. Но есть общий семейный бюджет, в который мы вкладываем процент от нашего дохода. Этот бюджет нельзя использовать без одобрения другой стороны. То есть, эти деньги нельзя потратить, например, тебе на платье, а мне на удочку. Эти деньги идут на еду, оплату дома, покупки мебели. Так вот, в моем и твоем завещании написано, что общий бюджет не делится между наследниками, но личный отдается полностью Арине. То есть, если бы ты тогда погибла, Арина стала бы очень богатой девочкой, а я бы не имел права твоего карандаша получить в наследство. Теперь подумай, кому выгодна твоя смерть? И ты хочешь, чтобы я продолжил расследование, когда Антонина слышала, как Арина кричала, что убьет тебя? - Где это завещание лежит? Я хотела бы с ним ознакомиться поближе. - Не терпится увидеть размеры своего состояния? Твое не знаю где, мое у нотариуса. - Борис расслабленно облокотился на стол, сказал устало, – И вообще, Лиза, тебе пора уже все вспомнить. У тебя в сейфе лежали важные документы, касающиеся благосостояния нашей семьи, теперь их там нет, они куда-то исчезли. Все, Лиза, дай мне отдохнуть и заняться любимым делом. - с этими словами вставил лупу в глаз и склонился к часам, давая понять, что разговор окончен. Лиза приняла ванную, легла в кровать и все время думала о словах мужа: «Я спасал репутацию нашей семьи». Неужели же в ее падении замешана дочь? «Ты отняла у меня все, и ничего не дала взамен». Детская обида, что ее разлучают с дедом так велика, что мать не жалко? «Мама, мы с тобой ругаемся, но я тебя люблю». Нет, не могла и не хотела Лиза верить в виновность дочери, все в ней противилось этому. Рука нащупала пульт от телевизора. Навела на экран, нажала кнопку. Телевизор вспыхнул синим огнем, разделился на квадраты. Выделила два - кабинет мужа и комнату дочери, увеличив изображение. Дочь, открыв окно, сидя на подоконнике, задумчиво рассматривала звезды и курила сигарету. Буквально вчера она заверяла мать, что никогда не курила и не хочет этого делать, потому что: «От курения портится цвет лица, желтеют зубы и пальцы пахнут табаком». - Ты продолжаешь мне врать, доченька? - спросила с улыбкой изображение. Дотянулась до сотового, нажала на кнопку вызова. Дочь спрыгнула с подоконника, взяла телефон, - Ты что делаешь? Можно я зайду к тебе? - Зачем? - испугалась Арина. Забегала по комнате, размахивая какой-то тряпкой, разгоняя табачный дым. - Я, между прочим, уже засыпала, ты меня разбудила. - Ой, прости, я думала, ты еще не ложилась. А что ты там пыхтишь? - Комара гоняю, закусал. - Хочешь, принесу «Раптор»? Поцелую на ночь, пожелаю спокойных снов… - Не надо, мама! - воскликнула испуганно. - Все, я сплю! Дочь окно захлопнула, легла в кровать и даже свет потушила. Лиза удовлетворенно засмеялась: то-то же! Ишь, курить вздумала! Борис, заложив руки за голову, рассматривал внимательно перед собой стену. Минут десять сидел не шевелясь. Не торопился муж к любимой жене под бочек. Позвонила, Борис голову повернул на звонок, взглянул на номер и, словно нехотя, ответил голосом отрешенности: - Слушаю тебя, дорогая. - Ты скоро? Я спать ложусь, потом не буди. - Скоро приду. Мне чуть-чуть осталось. - телефон отключил и опять руки за голову заложил, замер в позе глубокой задумчивости. Похоже, у Бориса были какие-то неприятности. Но с чем они связанны? Вот ведь, что странно: еще утром Лиза испытывала к мужу нежное чувство доверия и привязанности, а сейчас обида и раздражение против него. Казалось: подумаешь, голос повысил, тон неправильный взял, а в душе уже появился протест и настороженность: а так ли он честен с ней, как хотел показать? Что, если его ласка, забота и внимание – это только игра. А сейчас он почему-то на миг вышел из роли? Этим вечером Борис к ней так и не пришел... Он сидел в кабинете и время от времени посматривал на часы и телефон, словно ждал от кого-то звонка. Утром, как ни в чем не бывало, спустился к завтраку. Чмокнул жену в щеку, дочь в голову, весело спросил: - Ришка, почему я сейчас проходил мимо твоей комнаты, а из нее табаком пахнет? Учти, увижу, что куришь, куплю сигареты и заставлю выкурить всю пачку за один раз. Чтобы дым не только изо рта, но и из ж… пошел. - Папа! - завопила возмущенно. Как ее могли заподозрить в этом криминале?! - Боря! - упрекнула мягко Лиза. Посмотрела на дочь с любовью. - Ариша не дурочка, она не будет уподобляться дешевой портовой девке, что стоит с сигаретой на причале. Да, доченька? - и взглядом припечатала. Борис оглядел накрытый стол для завтрака: - Что тут у нас вкусненького? О-о-о! Моя любимая овсяночка. К чаю, надеюсь, что-ни будь повкуснее будет. - кашку в сторону отодвинул и сделал себе двойной бутерброд, щедро сдобрив его майонезом. Отхлебнул горячий чай, добавил сахар. - Что, на бутербродах решил до язвы пожить? - с нежностью в голосе спросила Лиза. - Ну-ну, не хочешь сейчас кашку кушать, потом придется есть только ее. - Не пугай. Сейчас в офисе чем-нибудь существеннее перебьюсь. В обед домой приеду, твоего супчика поем. - Что так, секретарша супчик готовить не умеет? Молодая наверное, неопытная. – А ты приезжай, секретаршу посмотришь и супчик научишь готовить. Арина подняла голову, оглядела с улыбкой мать и отца, сказала: - Родители, какие же вы у меня смешные. Оба. Я вас так люблю! - Мы тебя тоже, - ответили родители одновременно. «В нашем классе учился мальчик - Саша Кузьмин. Я его в первый же день заметила. И сразу влюбилась. Он такой красивый! Светло-русый волос, а брови и ресницы черные, и глаза темно-карие. За ним все девчонки из класса бегали, поэтому я сразу решила: умру, а своих чувств не покажу, не стану унижаться, как другие. Две девочки из нашего класса его дожидалась по утрам возле дома, а потом шли за нам до школы и пересчитывали, сколько раз он на них обернулся. Но Кузьмин дружил с Леночкой Беловой из нашего же класса, дочкой классного руководителя. Девочки шептались: «Он потому с ней дружит, что хочет получить хороший аттестат». Но я этому не верила. Я видела, какими влюбленными глазами Кузьмин смотрел на Белову. На меня так никто никогда не смотрел. А Кузьмин, так тот вообще не замечал. Если я выходила к доске, он что-то задумчиво рассматривал за моей спиной, на лице блуждающая улыбка. Но если к доске выходила Белова, сразу оживал, переживал за ее ответы, и, если отвечала с запинками, всячески старался подсказать, даже во вред себе. Учителя угрожающе предупреждали: - Кузьмин, прекрати подсказывать, поставлю двойку… Кузьмин, мое терпение кончается. Кузьмин, давай дневник – два. На переменке Кузьмин бегал в буфет за пирожками. Я бы тоже хотела, чтобы для меня кто-нибудь бегал. (Кузьмин!) Перед Новым Годом бабушка отвела меня к своей портнихе, нашей соседке, тете Поле. Она такое красивое платье сшила, что, если раньше я отказывалась ходить на школьные вечера, то теперь ждала с нетерпением. Мечтала произвести фурор… Фурор был. Меня окружили девчонки, крутили-вертели со всех сторон, срисовывая фасон. Одна Белова стояла в стороне и не собиралась подходить. У нее платье, хоть и красивое, но простое по фасону. Рядом с ней стоял Кузьмин, но смотрел в мою сторону. Она на него за это злилась, постоянно одергивала и что-то выговаривала. Он слушал ее со скукой на лице, зевая, широко открывая рот. Такое чувство, словно она ему смертельно надоела. А после каникул все резко изменилось. Теперь, когда я выходила к доске, Кузьмин рассматривал меня внимательно, с задумчивой полуулыбкой. А потом случилось то, о чем я давно мечтала… Белова заболела. Кузьмин, почувствовав полную свободу, подходит на «большой перемене» и говорит: - Лиза, ты в буфет пойдешь? Займи на меня, пожалуйста, очередь. Я чуть сознания не лишилась. Я для него не только в буфет, в мужской туалет очередь с утра держать буду, никого туда не пущу, пока Кузьмин не разрешит. У всех на виду, не скрываясь, подошел ко мне в буфете, стал впереди, одарив улыбкой. Девчонки шептались между собой, что свидетельствовало: сегодня же еловой будет доложено о поведении Кузьмина. И я не ошиблась. Утром, подходя к школе, увидела Белову. Она стояла в окружении своих шестерок и внимательно наблюдала за моим приближением. Они заранее торжествовали победу, зная, что одна я с ними со всеми не справлюсь. - Музыченко! - окликнула Белова высокомерно, - Что ты глазки моему парню строишь? Тебя никто не учил, что чужое брать нельзя? - Уточни, кто твой парень, и что именно я у тебя взяла? - усмехнулась я. Такого ответа Белова не ожидала. Наверное, думала, что я испугаюсь и начну сразу же извиняться и просить прощение, что посягнула на святое - Кузьмина! Она ведь не знала, что человека, который тринадцать лет прожил в детском доме и интернате, нельзя напугать наездами на психику. - К Кузьмину чтобы близко не подходила! - крикнула запальчиво, разочаровываясь в самой себе - грозный тон не удался. - Вообще-то, он сам подошел, я его не приглашала. Тебя нет, вот он и воспользовался удобным моментом… - закончить я не успела. Белова подскочила ко мне и замахнулась. Ага, сейчас, так и я позволила себя ударить. Я за себя постоять сумею. Она только руку подняла, я её уже за нос схватила и «сливку» сделала. Она взревела! Слезы из глаз так и брызнули. Знаю, как это больно, сама через подобное проходила. Шестерки ничего не поняли: - Ой, Леночка, что она тебе сделала, тебе больно? А что случилось? Белова заревела громче, прикрывая нос ладонью, бросилась бежать в сторону школы. Я пожала плечами, пошла своей дорогой. А я что? На меня напали, и мне пришлось защищаться. На переменке в класс ворвалась Белова-старшая. Сверкая глазами, готовая разорвать меня на месте, процедила через зубы: - Вон из школы! Немедленно! Бабку в школу! Подбросышь! Вот из-за этого «подбросышь» меня словно током пробило. Я сама почувствовала, как лицо у меня перекосило. Белова отшатнулась резко, словно ее в грудь толкнули. Вон, так вон. Упрашивать не привыкла. Пришла домой, бабушка в училище, дед как всегда в полном одиночестве по комнатам слоняется, не знает, чем себя занять. Я сказала, что в школу вызывают, он руками испуганно замахал: - Я, в школу? Да что ты, Лизонька! Тебя будут ругать, я разволнуюсь, у меня прихватит сердце и придется вызывать «скорую». Ты хочешь, чтобы я умер раньше времени? Нет уж, без меня как-нибудь. Ты мне лучше чаю сделай, я пойду, прилягу. Он пошел в спальню, а я на кухню, готовить деду чай. Ну сделала, поставила все на поднос, подхожу к двери и слышу, дед кому-то говорит по телефону: - Я говорил, предупреждал: Соня, не надо брать девочку. Она долго находилась в интернате, у нее другое воспитание, другой менталитет. Она никогда не сможет тебе заменить Витусю. Я как всегда оказался прав, уже в школу вызывают. А дальше что? В тюрьму посадят? Да, Виталий ее отец, но мы не знаем, кто ее мать. - Я вошла в комнату, поставила поднос на прикроватную тумбочку. - Спасибо, тебе, деточка, - слабым голосом сказал дед, поспешно положив трубку телефона, - Иди, я чаю попью и вздремну. Меня настолько потрясли услышанные слова дедушки, что я как села в своей комнате на кровать, так и просидела не шевелясь до прихода бабушки. Чем ближе время, когда она должна прийти, тем страшнее становилось. Ругать будет - пусть. Найдет способ наказать – тоже не страшно. Только бы не пожалела, что из интерната забрала. Если она будет думать так же, как и дед, мне здесь не жить. Бабушка только порог дома переступила, меня увидела, у нее сумка из рук выпала. – Ты почему не в школе? Что случилось? Я, все как было, так и рассказала. И про «подбросыша» упомянула, хотя и знала, что это мелочно. Будь я в интернате, за то, что наябедничала – не сносить головы. Бабушка выслушала молча, вздохнула тяжело и обреченно закрыла за собой дверь. Сразу же из комнаты вышел дед, недоуменно посмотрел на меня: – Лиза, время к обеду, а Сонечка занята твоими делами. Значит, ты должна заняться ее - грей обед, я есть хочу. - ему было глубоко наплевать на мои переживания, главное, вовремя поесть. Прошел час… второй… третий. Наконец, в прихожей щелкнул замок, пришла бабушка. Я вышла к ней с опущенной головой, готовая идти собирать вещи. Бабушка сняла плащ, сапоги, достала из шкафа тапочки - и все молча, не торопясь. Меня уже колотить стало от волнения. Наконец, бабушка посмотрела на меня пристально. - Идем, чаю попьем и поговорим. – на столе стояли пирожки, бабушка удивилась, - Это откуда? - Тетя Поля принесла. Она сказала, что в благодарность за внука. - Я думала, ты сама, с испуга. - подождала, когда я стол накрою для чаепития, тогда только начала говорить – спокойно, вкрадчиво, как бы внушая. - Лиза, тебе в школе осталось учиться всего три месяца, ну, если не считать экзамены. А потом ты уйдешь из этой школы и забудешь ее навсегда. Я тебя очень прошу: наберись терпения и не отвечай на провокацию. Белова глупая, маленькая девочка, кстати, как и ее мать. Да, не удивляйся, взрослые тоже бывают дураками. Но из-за вздорной, разбалованной девчонки, можешь пострадать ты. Я объяснила твоему классному руководителю ее ошибку и последствия этой ошибки, она приняла к сведению и, надеюсь, сделает правильные выводы для себя. Но и ты забудь интернатовские привычки. Пойми, ты сейчас живешь в другом обществе, и дальше будешь в нем. А здесь другие законы и порядки. Здесь подо все и под всех надо подстраиваться, а не рубить с плеча. - Не я первая начала, - огрызнулась в ответ, понимая, что опасность миновала. - А спрашивать будут с тебя. - повысила строго голос, - Пойми, мой авторитет не распространяется на всех и на все. Сейчас я тебя могу защитить, а завтра? Только сейчас до меня дошло, что пришлось пережить бабушке, когда стала на мою защиту. Переступить через свою гордость, оправдываться, уговаривать, доказывать… А я вся такая гордая, правдолюбка, смелая, любому отпор могу дать. Да, надо хотя бы изредка мозги включать и не подставлять людей, которые искренне хотят тебе добра. - Бабушка, прости, я очень буду стараться исправиться. - Ну, тогда иди сюда, - она протянула ко мне руки. И когда я подошла, обняла, поцеловала в голову. Это первый раз за все время. Я даже не думала, что когда-нибудь буду сидеть, обнявшись с бабушкой. - Бабушка, а что мне с Кузьминым делать? Завтра он опять подойдет, а Белова будет психовать и опять полезет в драку. Опять я виновата? - Я думаю, Кузьмин поступает непорядочно, стравливая вас обеих. Дружил с Беловой, не объяснившись с ней, стал оказывать знаки внимания тебе. Если он подойдет к тебе, скажи, что, пока он не объяснится с Беловой, пусть держится от тебя подальше. Тем более, что скоро вам все равно придется расстаться. Но расстаться с Кузьминым оказалось намного сложнее, чем думала бабушка. Он буквально стал навязывать мне свою дружбу. Вроде бы случайно по дороге в школу встретились, случайно по одной дороге домой идем. Белова рыдала, метала в мою сторону молнии. Классная вызывала к доске каждый урок. Хорошо, что преподавала историю, а с этим предметом у меня отношения на «ты». Ночью разбуди, я любую дату назову. Директор школы тоже была на моей стороне. Она в обиду не давала. Когда-то бывшая бабушкина ученица, теперь и дочка ее училась у бабушки в училище. Как-то раз Кузьмин дождался меня после уроков и предложил сходить в кафе. Я растерялась – у меня совсем не было денег. Бабушка давала по утрам на школьный завтрак и мелкие расходы, но на кафе будет мало. - Да я как-то не знаю, – замялась нерешительно. Как сказать, что последние деньги потратила на чебурек? Он внимательно посмотрел на меня и, кажется, о чем-то догадался, засмеялся: - Ты что, из-за денег волнуешься? Не парься, Лизка, я же тебя приглашаю, значит, и платить за тебя стану. - взял за руку властно, словно знал заранее, что не смогу отказать, и повел за собой. У меня от его прикосновения земля из-под ног уходила. Я шла как по воздуху. В кафе заказали всякой всячины, я впервые ела взбитые сливки с шоколадной крошкой. Ничего более вкусного я не ела. - Ты после девятого куда пойдешь? - спросил Кузьмин. - Я в музучилище поступать буду, на вокал. - Да?! - он радостно подался вперед, - И я тоже! Только на фортепьяно. У тебя там, кажется, бабушка работает? И кем же? - Она преподает вокал… - Вот как? Понятно, почему ты выбрала это отделение. Учиться у своей бабушки… - Может, я еще не поступлю… - Да ладно тебе, Лизка, притворяться, - оборвал меня жестко. - Там уже давно диплом для тебя отпечатали. Мне даже неприятно стало за его жесткость – зачем он так? С чего он решил, что мне будет легче поступать? Только потому, что там бабушка преподает? Извините, надо знать бабушку, и тогда не то чтобы сказать, подумать так не сможешь. Если ты лодырь, она пальцем не шевельнет, чтобы помочь. Я лично каждый день под ее присмотром занимаюсь по четыре часа... Мы посидели еще немного, он проводил меня до дома и все... Только я почему-то все время ждала, когда он пригласит куда-нибудь еще. И очень скоро пригласил в кино. Фильм был не интересный, будь я на нем одна, давно бы ушла отсюда. И я уже хотела предложить это Кузьмину, как вдруг он взял мою руку и слегка сжал. У меня сердце остановилось от восторга и ладони вспотели. Он сжимал мне руку, а я думала о том, что у меня потные ладони, и ему, наверное, противно. Вдруг он повернулся ко мне и тихо позвал: - Лиза, Лиза! - я повернулась к нему и наши губы встретились…» В этот момент Лиза испытала такое волнение, что казалось, сейчас сердце выпрыгнет из груди. Испарина выступила на лбу. Она смущенно засмеялась: - О, Господи, какие страсти! В данный момент она переживала чувства «той» Лизы, словно они происходили сиюминутно. Одно из двух - либо память услужливо вернулась в прошлые моменты, со всеми эмоциями, либо она их образно достоверно представила. «Я повернулась к нему, и наши губы встретились. Он целовал, а я словно без сознания находилась, ничего не понимала. Вдруг он изумленно засмеялся: -Ты совсем не умеешь целоваться. У тебя, что, парня не было никогда? Для меня его слова как пощечина, сразу в себя пришла, и туман в голове пропал. Сказала как можно спокойнее: - Пойдем отсюда, скучный фильм, надоело ерунду смотреть. Он удивился: что это я стала вдруг такой холодной, никак не сопоставляя, видимо, мое поведение со своими словами. Послушно поднялся, взял за руку и повел в темноте к запасному выходу. На улице уверенно обнял за плечи. Вернее, просто руку положил, свесив лениво кисть. Сказал таким тоном, словно у нас до этого был разговор, но прервался на самом интересном месте. - Лиза, ты поговори со своей бабушкой насчет меня. Представляешь, как будет здорово нам с тобой учиться вместе. Если я не поступлю, придется идти в десятый класс, а там Белова мне прохода не дает. Я уже не знаю, куда от нее прятаться. - наклонился, нежно поцеловал в губы, - Попроси… Он сам не просил, он советовал мне это сделать. Бабушка сразу поняла, что у меня что-то произошло. Наблюдала за мной осторожно, а потом, когда я спать собиралась ложиться, пришла ко мне в комнату. Начинать разговор было трудно (даже не знаю, кому труднее - ей или мне). - Тебя что-то тревожит? Ты взволнована? - спросила бабушка. - Я не знаю, как себя вести с Кузьминым, - ответила, стыдясь. Я прекрасно помнила, как она мне советовала не связываться с Кузьминым, но я ее не послушалась, а теперь получается, что сама не могу разобраться в наших отношениях. Мне было стыдно смотреть на бабушку, и я старательно рассматривала мелкие цветы на наволочке. Бормотала так тихо, что порой себя не слышала. – Он мне очень нравится. Но мне кажется, что все не так, как должно быть. В книгах по-другому все написано. Он надсмехается и хочет, чтобы было все по его, но не просит, а приказывает, словно условия ставит. - И что он от тебя требует? - внимательно выслушала про наш сегодняшний разговор и осторожно, словно боясь обидеть, спросила, - Лизонька, а тебе не кажется, что Кузьмин с тобой стал встречаться после того, как узнал, что я твоя бабушка? – Кажется. - согласилась с очевидным. – Но он мне очень нравится. - продолжала упорствовать и не желая отступать. - Он тебя использует в своих интересах! - твердо заявила бабушка. - Завтра ему потребуется что-то еще, что ты не сможешь дать, и он все равно уйдет. - бабушка старалась достучаться до моего разума. - Ты моя внучка, могла бы вовсе не волноваться по поводу поступления, но занимаешься каждый день по несколько часов, а он, не прилагая никакого усердия, хочет пройти вне конкурса? Получается, способный, талантливый музыкант не получит заслуженного, только потому, что его место занял какой-то Кузьмин? - Он не «какой-то». - продолжала не сдаваться, - Что мне ему сказать? - Пусть занимается больше. На другой день, в школе, Кузьмин, нежно улыбаясь, спросил: - Разговаривала с бабушкой насчет меня? Меня так разозлил его вопрос, что не стала подбирать слова, чтобы не сделать больно: - Разговаривала. Она сказала, чтобы ты больше и чаще занимался. У Кузьмина плавно сползла улыбка с лица. Смотрел уничтожающе. Наверное, в этот момент он очень жалел, что ради меня порвал отношения с Беловой. Потому что, отвернувшись от меня, пошел к ней неуверенно, как побитый. Белова гордо взглянула в мою сторону, а потом милостиво улыбнулась Кузьмину, прощая все сразу, и прошлые и будущие его измены…». Из душа пришел Борис, Лиза торопливо запихнула тетрадь под подушку. Он лег близко, подпихнув руку ей под голову, посмотрел пристально: - Что читаем? - Девичий дневник. О первом поцелуе с четырнадцатилетним мальчиком. - Ух, ты! И какое впечатление? - ему действительно было интересно. - Волнует. Словно вчера все было, - засмеялась смущенно. Он склонился, осторожно, нежно поцеловал, - Боря, а тебе нравиться со мной целоваться? Борис посмотрел на нее весело: - Этот мальчик сказал, что ты не умеешь целоваться, угадал? Он просто маленький и глупый, - рукой скользнул по ее бедру, - У нас с тобой все нормально. Ты меня устраиваешь во всех отношениях, - заверил между поцелуями. Она едва сдержалась, чтобы не заплакать от благодарности, умиления и счастья. Как можно желать женщину, не любя ее, разве такое возможно? Смог бы он притворяться, будь на ее месте другая женщина? Она хотела верить ему и боялась ошибиться в своих чувствах. Если Борис обманет, то уже ничто не имеет значение…