Айзен — дедушка Гарри Поттера

Айзен рассказывал о своëм капитане. Он виновато улыбнулся, когда Петуния попросила назвать ей имя. — В нашей работе определëнную роль играет конфиденциальность, — Спенсер развëл руками. — Не то чтобы люди так уж стремились лишний раз задумываться о том, что мы делаем. Проще считать, что всë происходит само собой. Петуния не поняла, что он имеет ввиду. Но подумала, что ей в самом деле лучше не знать. Она записала номер и код страны в книжечку. И отдельно на листок, который положила в бумажник, рядом с визиткой гостя. Если она не могла узнать кем был еë отец, то могла связаться с братом. Даже если соседи осудят еë, как женщину, у которой есть родственник-иностранец, то пусть подавятся, когда увидят технические новинки у неë в гостиной и новую приставку у Дадли. Надежду встретить в брате или кузене близкую душу Петуния закопала поглубже, чтобы не разочароваться. — А что всë-таки случилось с вашими волосами? — у Петунии был не только высокий рост, который помогал заглядывать через заборы. Чтобы стать опасной сплетницей одного этого было бы мало. Миссис Дурсль умела задавать вопросы так, чтобы собеседник уверился: она точно знает ответ лучше него самого. Айзен еë не подвëл. Он заглотил наживку. Провëл по волосам пальцами. — Вы, наверное, не видели тот репортаж о странных разрушениях в Каракуре? — Если не ошибаюсь, об этом говорил Дон Каноджи? — нелепый актëр имел с магами общего не больше, чем с привидениями. Петуния не запрещала Дадли смотреть его шоу. Но, видимо, дым без огня и на сей раз не обошëлся. — Представляете, я тогда лично его встретил. Ещё не знал тогда кто это. Он сказал, что у меня просто нет телевизора. — А вы встречали в тот день кого-то странного? — Я угодил в потасовку. Можно ли это назвать встречей? — На вас, наверняка, обратил внимание человек в нелепой одежде. Тыкал в вашу сторону странной палочкой и говорил что-то непонятное… Гость явно заинтересовался. — Да, пожалуй, продавец сладостей в традиционной обуви, мятой панаме и с дизайнерской тростью подходит под описание. Вы его знаете? Петуния понежилась в тëпле того любопытства, что жгло гостя изнутри. Спряталась за чашкой, потянула время ещё немного. — Нет. Но, увы, здесь тоже обитают такие люди. Если бы жажду знаний у гостя можно было измерить, то сейчас прибор бы зашкаливал. — Я прошу вас поделиться информацией, — Спенсер говорил спокойно. По крайней мере он мог надеяться, что это так выглядит. Но Петуния Дурсль могла узнать пикантные подробности по одному выражению глаз соседки. Сейчас голос гостя был гладким, как искусственный шëлк. — О, моя сестра оказалась больна. Также, как и все они… Петуния сама не ожидала, что рассказ получится таким длинным. Она сказала больше, чем собиралась. Почему-то рассказ о чашках, которых Лили превратила в крыс, дался без комка в горле. Петуния несколько раз изливала душу Вернону, но это не помогало. А вот человек перед ней сопереживал именно так, как нужно было сопереживать. — Лили всегда была особенной! — это было правдой. Но теперь Петунии показалась какой-то глупой эта детская обида. Спенсер снова одарил еë тëплой улыбкой. Он слишком часто улыбался. Это раздражало. Но Айзена можно было понять: он обожал своего командира, потому видел в его внебрачной дочери достоинства, которых ей на самом деле не досталось. — Петуния, вы не представляете, насколько особенная. Это звучало слишком хорошо, чтобы быть правдой. Она вежливо приняла комплимент. Спенсер поджал губы, его следующие слова прямо-таки звенели от горечи и яда. — Вы завидуете каким-то жалким существам, в то время как обладаете куда бóльшей силой. — Я?! — глупая маленькая девочка всë ещё хотела колдовать. Возглас прозвучал до омерзения жалко. Айзен устроил на ладони чайную ложку. А потом вокруг неë возникла колючая чëрная коробочка. Послышался тихий треск. Чëрные шипы убрались. На ладони осталась металлическая лепëшка с мелкими дырочками. — Вижу. Никакой палочки, — она не смогла сдержать ухмылки. — Но вы испортили мою ложку. — Я планировал наш разговор и купил набор, он в машине. Он поднялся из-за стола. И замер. — Куда пропала ваша стена?

***

Гарри хотел пить. И ещё больше он хотел оказаться на кухне по другой причине. Тëтя и человек в белом говорили о чëм-то важном. Постепенно мальчик стал различать отдельные звуки. Он воображал, что же происходит там за столом всë подробней и подробней. А потом он смог слышать каждое слово. И видеть, как наяву. Даже запахи кухни усилились так, будто он высунул нос за дверь. Тëтя рассказывала о его матери. Она жаловалась, а гость еë утешал. А потом показал фокус с ложкой. Гарри был слишком поражён новой правдой. Удивлён тем, что увидел, чтобы заметить, что человек в белом смотрит прямо на него. А потом тëтино лицо побелело. Она была готова запереть его навсегда, это Гарри понял сразу. Она совсем не хотела показывать, где живëт еë племянник, о котором она оказалась должна заботиться. Но гость положил ей руки на плечи. От удивления Петуния застыла с приоткрытым ртом. А человек в белом посмотрел Гарри в глаза. — Приветствую. Моë имя Спенсер Айзен. Могу я изучить твои способности? Возможно, мне удастся создать устройство, чтобы ты смог их контролировать. Взрослый человек обращался к нему, как к равному, совершенно серьëзно. Всего пять минут назад Гарри узнал за что именно Дурсли ненавидели его всю его жизнь. Они боялись его. Гарри хотелось оказаться как можно дальше от разгневанной тëтки. — Меня зовут Гарри Поттер, сэр. Я был бы очень рад, сэр! В этот самый момент злополучная стена чулана вернулась на своë законное место. В дверь вежливо постучали. — Тогда собирайся, мы поедем в мою лабораторию. Думаю, на исследования и работу уйдëт несколько дней. Гарри подумал, что всë оборачивается не так уж и плохо. Волшебники, «те люди», очевидно, о нëм совсем позабыли. Ведь тëтя жаловалась на его отца и его дружков-повес. Но за всю свою жизнь Гарри ни один из них не навестил. Даже не прислал открытки. Возможно, все эти волшебники вообще погибли в своей междоусобной войне. А перестать быть чудовищем для Дурслей было не так и плохо. — Как я объясню, что ребëнок куда-то исчез? Или вы и это спланировали заранее? — голос тётки стал едким. — Признаю, знакомство с Гарри стало для меня приятным сюрпризом, — по тону было ясно, что гость был уверен, что что-нибудь придумает.