— Троюродный дед? То есть у меня тоже будут крылья, когда я вырасту?!
Этот вопрос волновал Гарри больше всего.
Айзен хмыкнул, опëр щëку на кулак и посмотрел мальчику в лицо своими белыми светящимися глазами.
— Если ты останешься рядом со мной достаточно надолго и будешь искренне желать, чтобы они были. Но я могу сделать их тебе прямо сейчас.
— Даже не знаю, сэр, надо подумать.
Гарри откуда-то знал, что умеет летать. Не сам, но какой-то способ точно был. Но всë же Поттер не был уверен, что это должны быть именно крылья. А если уж и они, то как у птицы или металлические, хотя бы как у летучей мыши, но не как у мотылька.
Айзен встал с дивана.
— Пойдëм завтракать.
На кухне Спенсер достал только одну тарелку и две огромные кружки.
Раньше Гарри не понимал, почему бледно-зелёный салат и бежевую рыбу называют белыми. Вот теперь на его тарелке лежали действительно белые кусочки. Мальчик только на вкус опознал ломтик картошки.
Соус был чëрным, как и какое-то незнакомое растение, которое лежало на краю тарелки явно в качестве зелени.
В больших кружках оказалось нечто ярко-голубое, вроде бы, оно даже чуть светилось, но тут Гарри не был уверен. На вкус напиток оказался как водоросли. Однажды Гарри две с половиной недели пришлось завтракать, обедать и ужинать ими, когда тëтя в очередной раз попыталась ввести в семье здоровое питание. Спенсер пил и не морщился. Видимо, призрак в шраме у Гарри был по-настоящему гадким, если уж даже для такого человека, крылатого существа, как Айзен, оказался несъедобен.
— Если тебе не нравится, можешь попросить что-нибудь другое. Мы родственники, и если ты планируешь воспользоваться возможностью покинуть дом миссис Дурсль, то привыкай, — Спенсер коснулся его чашки. Синее нечто превратилось в тыквенный сок. — Ты ведь мечтал о том, чтобы какой-нибудь дальний родственник забрал тебя оттуда.
Гарри кивнул. Получалось, что его мечта сбылась, а он даже не заметил. А ведь у него уже была новая одежда, никаких чуланов в доме Айзена не было вообще, даже клумб на пустыре не водилось ни одной. Впрочем, при мысли о том, сколько времени и сил нужно, чтобы вымыть пол, Гарри едва не стало плохо, но Спенсер явно справлялся с этом при помощи своих не-волшебных чудес.
— Спасибо, сэр. Мне по-прежнему вас так называть?
Айзен задумался. Усмехнулся злорадно, будто замышлял какое-то великое злодейство.
— Нет. Называй меня дедушкой.
Гарри не сдержал смешка. Тыквенный сок потëк на стол через нос.
Из воздуха Айзен выхватил салфетку и дал Гарри. Салфетка была плотной и неудобной из-за обшитой дырки посередине.
— Сэр… То есть, хм, дедушка, а почему у тебя всë такое дырявое?
— Мне нравится такой дизайн. А Хогиоку помогает исполнять желания, а не делает что-то полезное. Даже если тебе оно очень нужно.
— Хоги?..
— Кристалл, который я вживил в себя.
Гарри подумал, что новообретëнный дедушка не родился с крыльями, а скорее всего, тоже их себе приживил.
Айзен сунул руку за пазуху плаща-халата. На белой ткани проступило пятно крови. Судя по всему, Спенсер не испытывал боли. Или желание показать капризный кристалл пересилило.
— Мне самому любопытно, как выглядит его материальное выражение, — заметил Айзен, выставляя окровавленный кулак перед собой. Красный свет выбивался в щели между пальцев.
Спенсер раскрыл ладонь. Там лежал красный гранëный шарик.
— Любопытно.
Кристалл вспыхнул и рассыпался пылью, похожей на красный перец. Красные пылинки растаяли в воздухе, как будто их и не было. Пятна на халате и кровь на пальцах Айзена тоже исчезли. Вместе с лужицей тыквенного сока, салфеткой и пустой тарелкой.
— Ты не изучал вопрос усыновления? — спросил «дедушка» без особой надежды.
— Я читал в школьной библиотеке книгу, но там было сложно, я ничего не смог понять, сэр… То есть, дедушка.
— Хм, это даже больше, чем я думал. Я ожидал меньшего, — честно признался Айзен.
Он достал из-под стола длинную коробку. В коробке оказались бумага и целая вязанка канцелярских ручек.
— Я запомнил подписи твоих опекунов. А вот за образцами остальных нужно будет явиться в мэрию. Даже любопытно, сложнее ли местная бюрократия, чем те документы, с которыми я имел дела раньше?
В голосе Айзена послышался азарт. Судя по одному этому обстоятельству, Гарри уже мог сказать, что британская система делопроизводства намного сложнее.
Но Поттер ошибся. Айзен встал посередине комнаты с пачкой бумаг и исчез. А через минуту вернулся. Потом исчез опять. Так повторилось несколько раз. Наконец, Спенсер вернулся за стол и положил перед Гарри папку с бумагами.
— Без меча это потребовало некоторых усилий. Теперь ты можешь придумывать, как обустроить свою комнату и подарок на День Рождения.
В его словах не было и капли тепла. Одиночество всë ещё скреблось где-то у него внутри, но Айзен не слышал этого.
— Спасибо, «дедуля»!!! — Гарри подошëл и обнял Айзена. Вернее попытался обнять. Это оказалось не так-то просто с таким количеством крыльев у родственника. Впрочем, крылья отвалились со стеклянным звоном. Гарри даже испугался и вжал голову в плечи. Но Айзен прижал его в ответ и потрепал по волосам.
— Ты не причинил мне вреда.
Гарри посмотрел в лицо Айзену. Глаза из белых вновь стали карими. И в них снова была карамельно-шоколадная фальшь.
— Дедушка, пожалуйста, не прикидывайся добрым. Когда ты так делаешь, кажется, что ты плохой.
Айзен замер. Он всерьëз задумался над словами мальчика. Через некоторое время Гарри как раз успел уяснить, что в мечтах про объятия надо было чëтко обозначать ограничение по времени, как «дедушка» сказал:
— Я хочу выглядеть опасным и злым. Мне нравится притворяться добрым. Однако, для тебя, Гарри, и ещё одного человека, мои иллюзии совершенно прозрачны.
Гарри воспользовался шансом отстраниться.
— А кто это?
— Ичиго Куросаки. Согласно моему плану, он должен найти меня довольно скоро.
— Он твой друг? — без особой надежды спросил Гарри. Ему не хотелось иметь дел с чужим врагом.
Айзен снова задумался.
— В некоторой степени, возможно. Он отказался меня убивать.
— Ты прикидывался плохим?
— Да… — сказано это было с таким чувством довольства, будто «дедушка» устроил славную вечеринку, куда пришло полгорода.
— О, значит он просто от этого устал, — мальчик поспешил объяснить Айзену в чëм дело. Взрослые и раньше удивляли Гарри своей ненаблюдательностью, но этот обладал удивительной способностью слышать то, что ему говорят.
— Полагаешь, он не поверил, что я причастен к убийству его матери?
— Но это же ложь, — Гарри был уверен, что это так.
— Я сказал, что всë шло согласно моему плану. Он включал все развития событий. В том числе смерть одного или обоих родителей, рождение ещё одной двойни или развод с переездом. Так что всë шло согласно моему плану.
— По-моему, это вообще не план.
— План, — Айзен зловеще улыбнулся. В глазах у него была искренняя смешинка.
— А вот и нет! — Гарри спорил с надменным и довольно-таки странным человеком, но это было забавно и гораздо безопаснее, чем дразнить Дурслей.
— Ты недостаточно умëн, чтобы постичь всю его сложность.
— А на меня у вас тоже есть план? — коварно спросил Поттер.
— Разумеется.
— Такой же никакой?
— Даже сложнее, — Айзен говорил совершенно серьëзно.
Гарри расстроился: ему было жалко этого странного родственника. И всех тех, кто пострадал от его нелепых попыток казаться то плохим, то хорошим.
— Нет у вас никакого плана. Вы просто меня усыновили потому, что не настолько плохой, как вам кажется.
Айзен в ответ расхохотался.
Его смех прервал стук в дверь.
— Эй, фрик с холма! Тут тебе платная бандероль!
— Этот почтальон возомнил себя бессмертным, но пока рано рушить его иллюзии, — заметил «дедушка» и пошëл за посылкой. Гарри пробрался следом и спрятался за угол.
Работник почты хотел ругаться за то, что ему пришлось тащиться к чëрту на рога, но Айзен был безупречно вежливым. В итоге почтальон, худой и промокший от утренней росы, тяжело вздохнул, пожелал гостю этого дома повеситься со скуки и ушёл к своему мотоциклу.
— Как он узнал, что ты не один? — проницательность почтальонов всегда была загадкой для мальчика. Будто они были какой-то совершенно иной породой взрослых, как какие-нибудь детективы.
— Тебе письмо.
***
— Они всë-таки вспомнили о тебе. Любопытно, почему именно сейчас?
«Дедушка» рассматривал пергаментный конверт. Тиснëный герб и сургучная печать заинтересовали его больше, чем само письмо.
— Они ожидают мою сову. Может быть они даже не знают, что у меня нет родителей-волшебников?
— Однако, волшебники точно знают, где ты находишься. Из этого можно сделать вывод, что они отслеживают твою энергию. Скорее всего, то самое волшебство.
Айзен рассуждал так, будто всë происходящее его почти не касалось.
— Если мы не найдëм способ связаться с ними, то я так и не попаду в школу, — это было бы обиднее всего. Получить надежду развить способности, а не искать способ подавлять их, и не суметь этим шансом воспользоваться.
— Сейчас мы можем только выжидать. И купить или попробовать создать при помощи Хогиоку обычные вещи из списка. Кстати, ты придумал какой хочешь подарок?
***
Вскоре Гарри в полной мере понял, в чём разница между желаемым и тем, что в данный момент нужно.
Телескоп, белую трубу с черными ободками, у Айзена получилось сделать сразу.
А вот котлы получались дырявыми все, как один. Либо с застеклёнными окошечками, либо с самыми настоящими дырками!
Айзен смешно бесился, и Поттер решил его развеселить. Один котёл был аж с двумя дырками, так что получился похож на шлем. Гарри надел его, а потом перемерил и остальные. Айзен хмыкнул. И придумал сделать котёл в виде черепа слепой твари. Без дырок. Но неровный.
Пробирками и прочими прозрачными посудинами Гарри мог гордиться. Это он придумал, как перехитрить капризный кристалл!
Айзен делал только белые или ярко-цветные вещи. Гарри задал вопрос, надеясь, что нашел способ.
— Мистер Айз... то есть, дедуля, а что если ты сделаешь что-то цветное или белое, то, что тебе хочется, но внутри той вещи, которая на самом деле нужна? Ведь стенки должны будут быть прозрачными, чтобы цвет было видно?
И оказался прав!
Вот только прозрачный материал был явно не хрусталём. А если это и было стекло, то небьющееся, а то и пуленепробиваемое. По крайней мере склянки не бились ни об пол, ни друг о друга.
***
Торт был, как ни странно, красным и без дырок. Клубничный. За прошедшие дни от волшебников никаких новых писем так и не пришло. Как ни досадно было это признавать, Гарри не мог найти их в ближайшее время. Айзен в своей надменно-злодейской манере заверил, что найдëт их по энергии, как только сможет достать еë образец. То есть оставалось только ждать этого самого случайного проявления волшебства, на которые жаловалась тëтя Петуния.
Гарри задул свечи и пожелал всë-таки научиться волшебству, научиться летать, а ещё тому способу творить чудеса, что и Айзен, и чтобы «дедушка» был счастлив.
— С днëм рождения, Гарри! — мистер Айзен пытался говорить искренне, при этом не впадая в фальшивую доброту. Получилось у него так себе, но он старался.
Высокие двустворчатые двери столовой дрогнули от удара. Распахнулись и повисли на петлях. В проëме стоял кто-то огромный и лохматый. Айзен стоял к нему спиной и даже не шелохнулся.
— Куросаки, мне пришлось ждать тебя достаточно долго.
Фигура в дверях замялась.
— А я эта… Того… Не он, в общем… А он тоже того, двери горазд ломать?
«Дедушка» резко обернулся.
— Да, именно так. Но я уверен, что он найдëт что ещё сломать, когда явится сюда.
— А я того… К Гарри, значится, Поттеру пришëл… Эта… Поздравить. Торт принëс… Э, вот.
— В таком случае прошу вас выпить вместе с нами чаю и представиться.
Человек шагнул вперëд. Он задрал голову к потолку, так, что вздыбилась огромная борода.
— Просторно у вас, — он уселся в кресло. Он протянул здоровенную ладонь Айзену. — Рубеус Хагрид, лесничий и хранитель ключей Хогвартса.
Айзен представился и добавил:
— Всë-таки Куросаки где-то поблизостиБудем готовы к его визиту.
— Приятно познакомиться… — Хагрид опустился в кресло. Поëрзал и остался доволен тем, что оно тоже для него удобно. — Вот торт, только я того… На него сел в дороге…
Великан выставил на стол помятую коробку. Но посмотреть насколько пострадало содержимое было не суждено.
В стене появилась совсем не подходящая по дизайну дыра. Обломки засыпали стол. Клубничный торт не пострадал, в отличие от Айзена и Хагрида. Великан отряхнул белое крошево с бороды и обиженно посмотрел на рыжего молодого человека, который стоял в дыре.
— Это значится он? Кура этот ваш и будет?
