Ревность, как двигатель прогресса

Птица несколько минут глядел, как Олег перестелив собственную кровать для Валерии, явно размышляет над ночёвкой на полу. — Олежа, — позвал он наконец. Олег перевёл на него взгляд. — Что, Серёж? Птица похлопал по своей кровати, немного отодвинувшись: — Иди ко мне, нам двоим места хватит, раз уж твоя девушка не пускает к себе, — последнее было насмешкой, которую он попытался перевести в шутку. Волков замер изваянием, очень пристально смотря на него. — Не хочу тебе мешать, — как-то глухо пробормотал он. Птица удивлённо распахнул глаза, непонимающе взглянув в ответ: — Ты мне никогда не будешь мешать! На лице Олега появилась почему-то грустная улыбка. — Посмотрим, когда я буду стаскивать с тебя одеяло, — пробормотал он, подходя к его постели. Он успел уже присесть и приготовиться ложиться, когда со стороны его кровати раздался голос Леры: — А поцелуй на ночь? На слова Олега Птица лишь фыркнул, но вот голос его девушки, а тем более смысл её вопроса, заставил его тихо рыкнуть. Он сам не понял, когда успел положить руку на ладонь Волкова, словно хотел удержать. — Серёж? — Олег, нахмурившись, посмотрел на него. Осознав, что сделал, Птица покраснел, осторожно медленно убрав руку: — Извини, я случайно… Олег не успел что-либо ответить, как с коротким смешком Лера пояснила: — Не волнуйся, я пошутила. Мы не будем калечить твою психику. Мне вообще нужно, чтобы Волчонок свет выключил прежде, чем спать лёг. А то, кажется, он забыл об этом нюансе. — Сейчас выключу, — фыркнул Олег, поднимаясь с постели. Птица в это время старался восстановить самообладание, чтобы больше не допускать подобных ситуаций. Когда свет был потушен, а Олег лег рядом, Птица прикрыл его одеялом, и сделав вид, что кровать слишком маленькая, придвинулся ближе, внутренне замирая от восторга и опаски. — Спокойной ночи, Лер, — произнёс Волков, пока не забыл об этом. Сложно не забыть о вежливости, когда рядом был Серёжа. — Спокойной ночи, Волчик, — фыркнула девушка. — И Сергей. Олег нашёл руку Серёжи и чуть сжал её на мгновенье, словно извиняясь. Его слегка напугало то, каким уязвимым и уязвлённым выглядел тот, когда убирал свою руку. Птица успокоенный этим жестом даже расщедрился на невнятное «спокночи» в сторону Валерии. Олег мягко фыркнул на это — он и не замечал раньше, насколько мило неловким был его друг, когда коммуницировал с другими людьми — и прошептал тому негромко: — Хороших снов, Серёж. После чего Волков закрыл глаза, пытаясь уснуть и не отвлекаться слишком сильно на чужую близость. — Спокойной, Волче, — очень тихо, но тепло ответил Птица, стараясь незаметно оказаться как можно ближе. Олег хмыкнул что-то невнятное в полусне, ему почему-то вспомнилось, насколько редко тот использовал подобное прозвище, и не совсем отдавая себе отчёт, он притянул к себе рыжеволосого, обняв. Птица покрылся мурашками от этого, но счастливо пригрелся, ещё долго сопротивляясь сну, только бы это не кончалось, но в конце концов постепенно уплыл в царство Морфея.

***

Серёже было тепло и хорошо. Он медленно выплывал из сна, не торопясь пока просыпаться полностью. Ощущения были смутно знакомыми… Когда до сонного мозга дошло, что он лежит в чьих-то объятиях, он дернулся, распахивая глаза. «Олежа?» Волков, не просыпаясь, притянул его поближе, смешно поморщился от того, что чужие волосы пощекотали его щёку, и нахмурился от того, что уютное тепло собирается от него куда-то смыться. Сережа окончательно перестал что-либо понимать, но противиться родным рукам не стал, вновь закрывая глаза и пытаясь призвать к ответу Птицу. «Что вчера было?!» — мысленный вопль разбудил мирно отдыхающего Птицу. Тот раздражённо зашипел на него в голове. «Что тебе просто мешает спать и наслаждаться ситуацией?» «Я не могу спокойно спать в одной кровати с Олежей, когда не знаю, как там оказался!» «Ну кровать, допустим, твоя, где тебе ещё спать? А Волче, пришлось пустить, его Валерия в его же кровать не пустила» — то ли почти довольно, то ли раздражённо произнёс Птица. — «И ты бы в любом случае не смог бы с ним спокойно спать. Прекрати орать, раздражаешь, и ёрзать тоже не стоит, а то разбудишь его». «А эта тут откуда?» — вынужденный лежать не шевелясь, однако успокаиваться Разумовский не собирался. «В гости… пришла. К нашему Волче. А потом облилась. А на улице холодно. А ты знаешь, Волче заботливый. Он ей и футболку свою дал!» — звучит обиженно. Картинка в представлении Серёжи медленно собиралась. «Я бы мог сказать, что нехорошо обливать людей чаем, надеюсь он был не горячий…» — немного подумав ответил Разумовский, слишком хорошо знающий Птицу. «Это был кофе, но Волче всё равно скорее всего отстирал пятно», — проворчал Птица. — «Вот если бы она свалила, то может быть хоть след и остался. А то как метить нашего Волче помадой, то она может. А как маленькая месть, то Волче всё портит со своим — я отстираю, и вообще оставайся у нас! Знал бы, горячий использовал бы. Может, её бы в больницу забрали… Хотя, Волче бы злился.» «Ну вот, что ты, — улыбнулся Сережа знакомому шипению, — она не такая уж и плохая, да и результат…» «Не плохая? В ней хорошего только то, что из-за неё Волче спит с нами и обнимает твою тушку. Думаешь, это будет всегда? Она пытается у нас его забрать. А ты даже ничего и делать не собираешься!» «Птица, ну не начинай», попросил Сережа, которому было слишком тепло и уютно, чтобы задумываться о словах собеседника. «Какой же ты всё-таки наивный слабак, Тряпка», — прокаркал Птица. — «За своё счастье нужно бороться». Сережа лишь тихо фыркнул на эти слова, но спорить не стал. Прозвенел будильник. Олег вздрогнул, разлепляя глаза, и первое, что он увидел — Серёжа в его объятиях. Тоже уже проснувшийся. Волков почувствовал неловкость и разочарование от того, что проснулся и это прекратилось, и от того, что Разумовский тоже проснулся — было бы здорово иметь возможность безбоязненно полюбоваться им. Олег выдавил из себя улыбку: — Доброе утро, Серый, — и повернулся к Лере, которая, как будто была солдатом, отреагировала на свой будильник моментально, тут же поднялась с постели. — Доброе утро, Лерыч. Как спалось? — Пойдёт. Вижу вам двоим тоже было… неплохо, — подколола она. Сережа покраснел и срочно сделал вид, что ещё спит, спрятав лицо. Волков с мягкой насмешкой фыркнул. — Ему ко второй вроде, — зачем-то объяснил он Лере. — Пойдём, выдам тебе чистое полотенце, твоя одежда наверняка высохла уже. Пока будешь приводить себя в порядок, приготовлю тебе яичницу. — Приводить в порядок? — она тихо рассмеялась. — Ты знаешь, что сказать девушке. Волков закатил глаза. — Ты прекрасна и спросонья, и если ты собираешься с гнездом в волосах идти на практику, то вопросов нет. — Волк, я тебя придушу и спрашивать о том, почему у тебя такой длинный язык, не буду. Пошли уже, пока мы твоему Сереже остаток сна не перебили. Сережа же сгорал от стыда, но в то же время, он был благодарен Птице за это утро.