Ревность, как двигатель прогресса

Волков почти доготовил куриный суп, когда у него прозвенел телефон. Он со вздохом поднял трубку. — Я обещал не звонить тебе, — сразу же предупредил её он. — «Я тоже люблю тебя, Волчонок. Привет, Лера. Как дела, Лера? — она фыркнула, после чего серьёзно добавила. — Скажи, что твой друг в порядке.» — Я купил то, что посоветовал аптекарь. Надеюсь, ему станет лучше. Он часто болеет, здоровье слабое. — «Ну, моя помощь судя по всему не шибко приветствуется, — цокнула Валера. — Но раз ты часто сталкиваешься с его простудой, то зачем было покупать что-то новое?» Тихий вздох. — Это первый раз за пределами детдома. И из-за универа, ему нужно быстрее встать на ноги. Пауза. — «Извини. В общем, пусть выздоравливает. Спит чаще, пьёт побольше воды, остаётся в тепле. Смотри сам не заразись». — Я редко болею, не волнуйся. Ничего страшного, что я не смогу прийти? — «Всё в порядке, он ведь не будет домогаться меня на улице при свете дня. Просто подпортит нервы. И главврач обещала, что его не пустят в больницу без проблем со здоровьем». — Мне ему их устроить? — «Спасибо, Волчонок, но ни я, ни твой Серёженька вряд ли будем рады носить тебе передачки, если ты сделаешь это без особой причины. И, Олег?» — Да? — «Я рада, что мы познакомились. Иди к своему другу и обязательно следи за его здоровьем.» — Я тоже рад, что мы познакомились, Золотце. И конечно же я буду следить, чтобы он принимал лекарства. — «Ну хоть где-то ты ответственно относишься к здоровью, — уколола его Лера. — Всё, я побежала. Пока-пока, Волчик». — Пока, Лер. Волков отложил телефон в сторону и выключил плиту. Теперь пришёл черёд проверить состояние Серёжи.

***

Птица как раз собирался зайти на кухню, чтобы проверить, когда Олег закончит и вернётся, когда услышал ненавистное «Лера». Тихо зло прошипев, он вернулся в комнату, раздумывая, что бы ещё такого сделать этой девушке, чтобы она окончательно отстала от их Волче. Внезапно стало жарко, и Птица раздражённо рванул на себе футболку, словно мягкий ворот душил его. Послышался треск — застиранная ткань немного порвалась, не выдержав грубого обращения. — Черт, Тряпка ругаться будет… — немного успокоившись, посмотрел на получившуюся дырку Птица и забко поежился — вновь кинуло в холод. И тут же замер — в голову пришла одна мысль. Скинув футболку и отложив ее — потом зашьет, Птица подошёл к стулу, стоящему около кровати Олега и, немного воровато оглянувшись на дверь кухни, вытащил из небольшой кучки вещей футболку Волкова. На миг прижал к себе, чувствуя какой-то вот чисто Олеговский запах, а после — быстро натянул на себя. Размер был великоват, но в одежде Олега сразу стало тепло и уютно, почти как в объятиях Волче. Олег зашёл в комнату и замер. Во-первых, Серёжа бодрствовал, хотя прошло не так много времени, чтобы он успел выспаться, и более того — он был в его футболке. Мозг Волкова на этом моменте, почему-то очень отчётливо закоротило. Птица обернулся на звук его шагов и неуверенно посмотрел, хотя ревность и придавала сил, но он не знал, как отреагирует на такое Олег. Тот, придя в себя, чуть озадаченно нахмурился. — Я тебя разбудил? — спросил он не совсем то, что хотелось бы. — Мне просто стало холодно без тебя, — практически честно ответил Птица, посмотрев на Волкова грустными глазами. Олега не должна была, но прошила дрожь от его слов, и он отвернулся, чтобы скрыть жаркий взгляд пополам с горечью, что плескалась на дне его глаз. — А футболку зачем мою взял? — Моя мокрая и немного порвалась, — Птица закусил губу, в голосе мелькнули непонятные нотки, — а что, мне нельзя? Ударение на слове «мне», явно на что-то намекало. Олег снова на него посмотрел. — Можно, конечно, — растерянно произнёс он. — Может тебе свитер достать? Раз тебе холодно. Тот мягкий, который ты мне подарил. Мигом успокоившись, Птица улыбнулся, почти забыв про всех Лер. — Лучше сам меня грей, тогда мне точно не будет холодно. Волков издал немного нервный смешок. Слабо улыбнулся. — Хорошо. Тебе бы поесть, раз уж ты встал. Я куриный суп с лапшой сделал, — пробормотал он. Птица кивнул, как раз ощущая, что Сережа вот-вот проснется. — Тогда пойдём на кухню, перекусим, — уже чуть увереннее улыбнулся Олег. Может быть хоть там, он не будет так сильно хотеть прижать к себе Серёжу так, чтобы между ними и места никакого не осталось. Сережа, только что проснувшийся, немного растерянно огляделся, пока Птица быстро вводил его в курс произошедшего. «И я думаю, нам стоит иногда брать его вещи — я читал — это важная часть отношений!» — закончил Птица. Сережа с ним согласился, одна мысль о том, чтобы носить вещи, хранящие запах Волкова, была смущающей, но очень приятной. — Серёж? — Олег оглянулся на него у двери, нахмурился. — Слабость? — обеспокоенно уточнил он. — Помочь дойти? Или я могу сюда еду принести, если хочешь. — Можно мы сегодня на кровати поедим? — Сережа и правда чувствовал себя не очень — слабость все ещё была сильной. — Да, конечно, — тут же отозвался Олег. — Я сейчас. Он ненадолго ушёл и меньше, чем через пять минут уже вернулся с тарелкой с супом. Спустя пару походов на кухню, Волков перенёс всё, что им было необходимо для обеда. Сережа, устроившись на кровати, без аппетита посмотрел на принесенную еду, но послушно проглотил несколько ложек, после немного отодвинул тарелку. — Съешь хоть ещё немного, — попросил Олег. — И я отстану. Хочешь, потом почитаю что-нибудь вслух? Разумовский с сомнением посмотрел на Олега, но спорить не стал, с трудом запихнув с себя ещё пару ложек, после чего отчаянно посмотрев на Волкова. — Ладно, можешь больше не есть, — вздохнул тот, забирая у него тарелку. За это время сам Олег успел съесть почти всю тарелку. Проблемы с аппетитом, когда ты болеешь, никогда не были чем-то удивительным, особенно, если это Разумовский. — Пойду отнесу на кухню всё. Сережа вздохнул, но не мешал Олегу сходить на кухню, лишь лег на кровать, оставляя ему место. Волков, понявший его без слов, тем не менее не спешил возвращаться в кровать. Он задумчиво посмотрел на друга. — Ты спать будешь или тебе почитать? — в итоге спросил он. — Ты обещал! — Сережа почти возмущённо взглянул на него. — Я и не отнекиваюсь, просто, вдруг ты устал, — пробормотал Олег. Он широко усмехнулся, скрывая неловкость, когда, взяв книгу, был вынужден всё-таки лечь на не шибко широкую кровать Разумовского. Всё ещё одетого в его футболку, которая была ему велика и почти спадала с плеч, обнажая ключицу… Не отвлекаться! — Это что-то вроде сказки. Сережа улыбнулся, прикрыв глаза, но явно не собираясь засыпать. «Сказка, да?» — промелькнуло у него в голове спустя полминуты, как только первые строки достигли его ушей. Конечно, произведение знаменитого французского летчика многим казалось сказкой, вот только Сережа, который ещё в детстве нашел «Маленького принца» в библиотеке, сразу понял, что это серьёзная и грустная книга, заставляющая задуматься об очень многом. Ещё тогда он попытался заставить Олега прочесть этот плод творчества Экзюпери, но Волков не очень любил читать и в тот момент у него были какие-то спортивные мероприятия, и тема замялась… Олег продолжал читать, находясь совсем близко к Разумовскому, они касались плечами друг друга. Не отвлекаться получалось с трудом. Но история затягивала. Сережа слушал, постепенно прижимаясь ближе. Голос Волкова успокаивал, немного хотелось спать, но в отличие от Птицы, сам Разумовский держался. Олег покосился на Серёжу, когда речь зашла о дружбе Маленького Принца и Лиса. Хотя цвет волос Разумовского больше напоминал второго, тот был ещё тем мечтателем, как Маленький Принц. Не удержавшись, Волков погладил друга по волосам. Сережа затаил дыхание, осторожно потеревшись макушкой о его ладонь. Олег улыбнулся поведению Разумовского и продолжил чтение. Книга шла очень легко и заканчивалась как-то слишком быстро. Серёже было так хорошо, что он не хотел, чтобы это когда-нибудь заканчивалось. Но как и всё хорошее, это когда-нибудь заканчивается. Волков перевернул последнюю страницу и закрыл книгу. Сережа с сожалением вздохнул, а потом спросил: — А с чего это тебя потянуло на творчество Экзюпери? Олег пожал плечами. — Лера посоветовала после того, как я раскритиковал прошлую книгу. Волна боли обиды и злости вмиг смыла все умиротворение в душе Серёжи, он резко дернулся, отстранившись от Олега и едва не упав из-за этого с кровати. — Серёж? — Волков тут же попытался придержать Разумовского, но тот оттолкнул его руки. Сережа зябко обнял себя руками, его словно из теплого лета, окунули в промозглую осень. Птица, проснувшийся от столь резкого всплеска эмоций, тоже не мог понять, что происходит. — Серёжа, что случилось? — Олег с беспокойством на него посмотрел, но руки тянуть не стал — кажется, тот сейчас этот жест не примет. Разумовский лишь резко помотал головой, не желая объяснять, почему по сердцу так резануло ненавистное имя. Ведь когда-то он правда старался уговорить Олега прочитать эту книгу, но вот ей стоило лишь посоветовать… — Серёж, — тихо попросил Волков. — Пожалуйста, поговори со мной. Сережа не стал отвечать, да и не мог — комок обиды в горле едва позволял дышать, а на глаза наворачивались слезы. «Она правда важнее меня?» — отчаянный вопрос Птице. Тот не знал, что ответить — эпизод с книгой он тоже помнил и не понимал Олега. Волков не знал, что сделал не так, всё ведь было в порядке. Он попытался обнять Серёжу. Тот хотел вновь отодвинуться, возразить, но подавившись набранным воздухом, закашлялся. Олег осторожно похлопал того по спине, включая «заботливый» режим. — Дыши, Серёж. Всё нормально? Как ты себя чувствуешь? Давай снова горлышко побрызгаем? Тот сквозь выступившие на глазах больше от обиды, чем от кашля, слезы взглянул на Волкова, затем зажмурился и попросил: «Птица, ты можешь сейчас сам… Пожалуйста…» Олег погладил друга по спине, снова попытавшись проанализировать произошедшее. Что могло настолько расстроить Серёжу? — Серый, правда, что случилось? — А ты сам не помнишь, Волче? — резко ответил Птица, как только горло перестало сводить от спазма. — Что именно? — Олег нахмурился, теряясь ещё сильнее. Предыдущая мысль о том, что дело снова в упоминании Леры, отошла в сторону — даже с тем, что тот не очень её любил, не сильно желая впускать в свою жизнь постороннего человека, Серёжа никогда не реагировал так остро. — Мы были в шестом классе, когда по программе в списке на лето была эта книга, — больше полагаясь на собственную память, чем на молчащего грустным комочком внутри Серёжу, попробовал донести их мысли до Олега Птица. Волков нахмурился, пытаясь вспомнить. — Да, но… — его глаза расширились, когда мысль зацепилась за то, как ярко улыбающийся Серёжа рекламировал ему тогда книгу, когда Олег едва ли притронулся за учебный год хоть к одной рекомендованных программой книг, выезжая на помощи Серёжи, сочинениях на свободные темы и выполнении поручений для учительницы. — Серёж, я ведь тогда и книги не особо открывал. — Именно, — Птица отвернулся, чтобы не было видно — насколько их обоих это задело. — Я за столько лет не сумел уговорить тебя прочитать одну книгу… Продолжать он не стал, как и упоминать, что после того случая больше и не пытался, глубоко в душе немного обиженный равнодушием Волкова к его любимому миру книг. — Прости меня, — после небольшой паузы произнёс Олег. — Я и книги едва ли совместимые вещи, по крайней мере так было тогда, когда я был мелким. Птица ощетинился. — А что изменилось теперь? Он ожидал услышать что-то про эту безумно раздражающую Валерию. Но Волков просто обронил. — Я вырос, — он прикрыл глаза на мгновенье. — Если ты бы сейчас мне посоветовал что-либо прочитать, я бы прочитал. На самом деле, было бы здорово, если бы ты это сделал. Птица немного успокоился, но лишь немного — Серёжа, судя по ощущениям, тоже уже было больше обидно, чем больно. — У меня пока слишком болит голова, чтобы думать, но потом… — предупредил он и слегка поморщился, держась за виски, которые и вправду словно сверлили. — Буду ждать, — со слабой, но искренней улыбкой произнёс Олег. — Я принесу обезболивающее и средство от боли в горле. Погоди секунду. Птица кивнул, пытаясь успокоить Разумовского. «Может и правда в этом дело?» Олег и правда вернулся довольно быстро. Уговорил Серёжу выпить обезболивающее и попшикать горло. Но затем он замер, не зная, что делать. Птица устало откинулся на подушку, вновь зябко кутаясь в одеяло. Он специально отодвинулся на один край, оставляя место — обида или нет, а оставаться без обнимашек, пока их можно требовать под предлогом болезни и холода, он не собирался. Волков чуть улыбнулся забираясь в постель и тут же обнимая, уже не сопротивляющегося Серёжу. Он не скажет вслух, но когда в прошлый раз Разумовский оттолкнул его, он испугался, что подобного никогда не будет. Птица что-то проворчал, устраиваясь поудобнее и чувствуя, что Сережа, которому хватило на сегодня переживаний, уже спит. Олег успокаивающе погладил Сережу по спине, чувствуя себя виноватым. Если бы он знал, что того это так заденет, он бы прочел все те несчастные книги, что Разумовский ему когда-либо предлагал. Птица под эти поглаживания был готов простить Волче всё, с этой мыслью и заснул. Олег через время, тоже умудрился задремать, после того, как заметил, что его друг уснул.