— Делай, что скажут, пока они не уедут, а потом доложись матери.
— Дядя Кон, а сколько у нас вчера было гостей? — Тсуна начинает издалека, постукивая ложкой по столу. — Трое, если считать со мной, — уверенно отвечает душа-плюс. Но резко сжимает губы в тонкую полоску и поворачивается к ней, с глухим стуком поставив кружку на стол. — Тсуна, я ведь не ошибся? — Ошибся, — она по голосу понимает, что не такого ответа ждал дядя, когда задавал вопрос. Но он всё равно знает, когда она врёт.— Киске, у нас проблема. С Тсуной начинается то же, что с её дядюшкой.
***
На следующий день у них дома особенно оживлённо. Дядя Урахара приезжает не один и мягко намекает, что Саваде-младшей следует немедленно распаковать его подарок. Только повеселевшая Тсуна хмурится, обнимается с коробочкой и отказывается делать это при всех. Не хочет, и всё тут! Ей не нравится такое внимание. Ей не нравятся такие просьбы, больше напоминающие приказы. Тсуна впервые кричит на взрослых. Они доводят её до слёз и обиды. Девочка кричит, что они все плохие, она с ними больше не общается и убегает из дома. Вместе с подарком.— Йоруичи, проследи за ней. — Нет, пойду я. Хочу поближе познакомиться с этим интересным ребёнком.
Тсуна сидит возле водопада в лесу, куда они с дядей Коном и мамой обычно ходят на пикник или купаться. Для неё это место — оплот спокойствия и счастья. Рядом лежит разорванная упаковка от подарка. Кареглазая поглаживает пальцами маленький крестик на длинной цепочке. — Вообще-то его сделал я, а не Киске. И долго гадал, зачем он меня об этом попросил. Ёши вздрагивает и невольно прижимает подарок к груди — она немного боится этого мужчину в белом, приехавшего с дядей Урахарой. — Как вы меня нашли? — Ну, про это место мне сказала твоя мама, — мужчина поправляет очки и садится рядом с ней, погладив по волосам. — Но если бы не твоя огромная духовная сила, я бы заплутал при поисках. Ты наверняка сама не подозреваешь, на что можешь быть способна. Ёши не понимает, согласно или отрицательно ей мотать головой. Теперь она чувствует, что этот дядя не злой. — Давай я попробую объяснить попроще…***
Урю Исида никогда не имел дела с такими маленькими детьми, как Тсунаёши Савада. Его, конечно, самого дедушка тренировал с детства, но с него же он знал о своей природе, кто он и кем станет. А этот… маленький цыплёнок с глазами невинного оленёнка, которые смотрят на пояснительные рисунки на земле в искренних попытках осознать и уложить всё в ещё не окрепшей памяти, в том числе и правду о своей семье… Ичиго, пожалуйста, где бы ты с роднёй не мотался, сдохни окончательно от стыда! Твоя племянница заслуживает внимания! — Дядя Урю, а видеть всё это: души, Пустых… это хорошо? Одновременно детская и взрослая формулировка вопроса вводит квинси в ступор. С такой стороны никто из них не подходил ещё к вопросу. — Наверное, для желающего жить обычной жизнью, того, чья семья никак не была связана с потусторонним миром ранее, нет. Но ты… Ты такая же, как твой дядя в этом плане. Ты будешь становиться только сильнее, и эта сторона мира станет сама врываться в твою жизнь всё чаще. Поэтому лично для тебя, Тсунаёши, видеть то, что не видят другие, не плохо. Пока просто неплохо! — Понятно… — девочка пару раз крутит в руках крест квинси и надевает его на шею. — Я научусь… Она не успевает договорить обещание. Грохот упавших деревьев заставляет подскочить их обоих. Исида весь напрягается, а Савада жмётся к его ноге, мелко дрожа. Вышедшее на них чудовище с огромными передними и маленькими задними лапами с белой маской, напоминающей акулью челюсть, на «лице», вызывает у малышки ужас. — Вкусно пахнет. Пахнет закуской. Отличной закуской для меня!Слова Пустого на долгие годы отпечатаются волной ужаса в голове Тсунаёши.
***
Нана сидит на кухне, обхватив себя руками, и не знает, как реагировать. Спустя столько лет правда вылилась на неё сплошным сносящим потоком. Её маленькая невинная доченька, единственная отрада, должна повторить судьбу Ичиго. Неужели никак иначе? В прихожей слегка скрипят дверные петли. Женщина вскакивает и спешит встретить пришедших. Сердце матери замирает под грузом беспокойства. — Мама! Урю передаёт ей дочку с рук на руки. Тсуна цепляется за её одежду и всхлипывает на весь дом, но не плачет. — Мама, я вырасту… Я не хочу, чтобы тебя съели… Я не допущу… Я не брошу тебя… — Ты моя маленькая смелая девочка, — Нана гладит свою крошку по спине, нежно целует в висок. Она просто не могла пойти в своего отца, какие бы планы он с Тимотео на неё ни строил.