***
— Зверёк, из тебя сейчас точно иголки вылезут, будешь так фырчать, — вообще Хибари такой вид вгрызающейся в яблоко Ёши умилял, но он скорее свои тонфа сломает, чем в этом сознается. — За этим новеньким, Хаято, тянется преследующий дух. Не удивлюсь, если вся его агрессия, мрачность и грубость — последствия недосыпа от связи с покойницей. — А… Вообще-то ему полагается спрашивать, что за чушь несёт Савада. Но чем чаще он находится с ней рядом, тем больше замечает полупрозрачные силуэты на улицах своего города. Да, покойники есть и они её «работа». И ему определённо не положено знать больше. — Что будешь делать? — Для начала соберу как можно больше информации, которую можно будет передать Тоширо. Кстати о нём… — девушка недовольно смотрит на ГДК. — Да-да, это из-за меня это ледяное травоядное пропускает занятия. Я переломал ему это ваше искусственное тело, сознаюсь.***
— Реборн-сан, нам нужно поговорить, — шатенка делает из ненужного больше черновика самолётик, тщательно выверяя линии сгиба. — О чём? — итальянец рядом сидит с книжкой по оригами перед собой, пытаясь сложить из других ненужных ученице бумаг какую-нибудь фигурку. — Может, о семье Гокудеры? — Скорее, о следующих за их бизнесом жертвах, наиболее близких к Хаято, — девушка открывает окно, высовывается из него и отправляет тот в полёт, прицелившись к соседней крыше, где сидит вернувшийся в восстановленный до нормального состояния гигай Тоширо. Тот ловит «снаряд», сигнализирующий о завязке интересующего их разговора, двумя пальцами и перепрыгивает неслышно на крышу дома Савада-Куросаки. — Я слышал твой разговор с Хибари, когда следил. Как выглядит призрак? — Ну… Это молодая женщина в белом платье. Она очень похожа на самого Хаято. У них только глаза разные. И овал лица у Хаято более острый, жёсткий. — Это у него от отца, — Хитман ставит получившегося слоника на подоконник и специально начинает говорить громче. — Её звали Лавина и она могла посещать своего сына только три раза в год под видом репетитора фортепиано. Когда она спешила на его пятый день рождения, машина сорвалась с обрыва и женщина погибла. Ребёнком Гокудера был очень к ней привязан. — А теперь её призрак привязан к нему… Будем искать способ провести обряд погребения.***
— Ты недостойна стать Десятым Вонголой! — Две недели прошло, Гокудера-кун, и, решив со мной вновь заговорить, ты выдаёшь это? — Тсуна отодвинула направленный на неё палец итальянца расчёской и продолжила вычёсывать лежащую у неё на коленях принцессу клана Шихоин. Вот взбрело ей внезапно побыть обычной кошкой! И где носит Тоширо? Он же сказал, что только на минутку в дисциплинарный комитет заглянет. Небось чтобы теперь Кёя в больницу загремел. Например, с лёгкой пневмонией. — Если так надо, забирай. Хочешь бумажку какую напишу официальную на этот счёт? — халтурим и тянем время, доставая из сумки одолженную у Рукии Кучики-сан перчатку Гокон. — Ты… Ты не можешь так просто его отдать! Это абсурдно! Ты должна со мной сразиться для передачи титула! Иначе я его не приму! — Вот мы и остались каждый при своём. Ведь я не хочу с тобой драться. Йоруичи издала смешок, слезла с коленей девушки и скрылась в кустах, махнув хвостом на прощание. Она сейчас будет только мешать.***
— Хаято! Хаято! Подрывник открывает глаза и отшатывается. Он помнит только, как Савада резко бросилась на него, натянув красную перчатку без пальцев с рисунком черепа, схватила за голову и толкнула вперёд. Ощущение внезапной лёгкости и опустошённости, тихий звон… Она его убила? Но как? И почему он не ощутил угрозу? — Мама… — У нас не так много времени, Хаято, — Лавина особенно прекрасна сейчас, когда он уже свыкся, пережил её потерю. Её полупрозрачные ладони обхватывают его, крепко сжимают пальцы. — Послушай меня, сын. Ты стал таким взрослым, но так и не услышал от меня кое-что важное. Я люблю тебя, Хаято. Люблю, мой мальчик, — Лавина обнимает его за плечи, и Хаято чувствует, как его щёки намокают.Тсунаёши сидит на недвижимом теле парня, скрестив ноги, и со стороны любуется воссоединением семьи. — Прохлаждаешься? А у нас внезапный аншлаг в виде взвода голодных Пустых. Пятнадцать штук и все, «красавчики», за твоим чудом, — Тоширо выходит рядом из сюнпо и пододвигает кареглазую, так же усаживаясь на тело. — Но ты же их убил? — Ёши готовится тащить свою жертву из комы. Лишить её лицензии надо за такие развлечения!
На следующее утро Тсуна просыпается от атаки объединённых сил дома Савада-Куросаки на её мирно спящее тело. Хотя, скорее, она проснулась от сопровождавшего впечатывание в стену тело Ишшина грохота. И взрыва гранаты в его руке. — Ты всё никак не угомонишься! Ещё и спелся с этим недо-гастарбайтером! — дядя Ичиго пинками выгоняет родителя из комнаты племянницы, пока та потирает заспанные глаза. Завтракать шатенке приходится под аккомпанемент драки на втором этаже. В принципе, ничего нового… — Джудайме, я вверяю вам свою жизнь! — а за калиткой оказывается падающий лбом в асфальт Гокудера. Вот же…