***
Утром Игорь мастерски определяет, что у отца выходной, и воспользовавшись этим… Прогуливает уроки! Но не как в старой школе, а по уважительным причинам. Ну и чтобы не дышать на отца перегаром, отчасти. Участок как всегда гудит, словно встревоженный улей. Работа идёт полным ходом, и, когда Игорь не видит Прокопенко на рабочем месте, начинается утомительная беготня в попытках выяснить, где он. Но говорить с каким-то мальчишкой никто не хочет – дел невпроворот, совсем не до этого. В лучшем случае его отправляют узнавать у других людей, которых Игорь в глаза никогда не видел. В итоге Прокопенко сам выцепляет рослого Игоря, пока тот кружит между столов, спрашивая, кто и где в последний раз видел Фёдора Ивановича. — Ты чего не в школе? — Игорь пожимает плечами, выразительно глядя на Фёдора Ивановича, пока его не толкает мимо проходящий сержант, — Ну ладно, отцу не скажу. Что стряслось? Кофе? Игорь благодарно выдыхает, падая на место для посетителей и соглашается на кофе, всё также наблюдая за другом семьи. Гром хочет подпереть подбородок кулаком, но тут же отдёргивает руку. Пахнет псиной… Мухтар добросовестно проводил двуногого друга до самого трамвая и ещё полаял напоследок. — Соскучился просто, — опустив голову признаётся Игорь, — Узнать, как ваши дела. — Нашёл кому врать. Точно как отец. Все вокруг дураки и один ты умный, — добродушно усмехается в усы Прокопенко, складывая руки на груди, — Кофе я тебе принесу, но отдам за честный ответ. Пока мужчины нет, Игорь быстро пролистывает кипу документов на краю стола, прочитывая по два-три слова и отсеивая ненужное. При всём уважении к Фёдору Ивановичу, пришёл Игорь не из столь благородных побуждений, как описал. Последними лежат несколько отчётов с результатами вскрытия. Игорь углубляется в чтение, периодически задирая голову, воровато оглядываясь. — Я хотел спасибо сказать… Что вы тогда в свой выходной приехали, — выпаливает Игорь, резко укладывая руки поверх всей этой кипы, почти молясь про себя, чтобы не вовремя вернувшийся Прокопенко ничего не заподозрил. Он ставит дымящуюся чашку перед парнем. — А как же иначе… — заглядывая к себе в кружку говорит он, — Важная находка оказалась. С отцом так и играешь в партизана? Ты понимаешь, что он волнуется? — уже серьёзно заявляет Фёдор Иванович, садясь напротив Игоря. Оба делают по глотку. — Он сказал, что я брехун, — недовольно бубнит Игорь, будто это его полностью оправдывает. Прокопенко вздыхает. — Ему тяжко. На работе — давят, — говоря немного и за себя отмечает Прокопенко, — Твоя мать нервы делает, — разводит руками мужчина, не понимая, удаётся достучаться до подростка или нет, — Ещё ты давай начинай пальцы гнуть. Прости ты его. Потешь старика, поговори с ним. Игоря смешит слово «старик» в отношении его отца и Прокопенко расплывается в улыбке, понимая, что, кажется, дошло. Но после смешка Игорь сразу выдаёт холодно, — Про мать не будем. Прокопенко его не гонит, пока не подходит время окончания уроков, и Игорь ему за это очень благодарен. Во-первых, за хорошую компанию, потому что Прокопенко послушать всегда интересно, а во-вторых, за возможность ещё пошариться по материалам дела, пока полицейский отлучается. Из участка Игорь выходит донельзя довольным и даже не скрывает счастливой улыбки. Виды родного Петербурга из окна пустого трамвая не гнетут, как обычно, а наоборот, воодушевляют. Грома сейчас всё воодушевляет. Он ждёт встречи с Олегом. Как влюблённая девица, ей богу. Но мысль о том, что они наладили отношения на каникулах греет сердце и оставляет голову совершенно пустой, когда Волков поблизости. — Здарова, где Серёжа? — как можно спокойнее спрашивает Игорь, порывисто обнимая ещё теплого Олега, который только что вышел из подъезда. Мухтар, до этого ластившийся к Игорю, требует внимания и Олега тоже. Тот треплет пса между ушей, довольно скалясь. От Волкова пахнет бульонными кубиками: видно шаманил у плиты после школы. Игорь как дурак улыбается от этих мыслей. Сразу вспоминается, что Олег вообще-то хорошо готовит. Они неспеша двигаются в противоположную от парка сторону. Туда никого из них не тянет. От одних только мыслей на душе становится тяжело. Они не обсуждают это, но хотя бы один кошмар, связанный с тем днём, был у каждого. Новость о наказании Серёжи Игоря возмущает и затаённая обида на отца только сильнее скребёт по мозгам, пока они идут до дороги. Переходить её Мухтар почему-то не хочет и, поскулив, убегает дальше. — Узнал что-то у друга отца? — вытягивает Игоря из неприятных мыслей Олег, для точности ещё толкая его локтём в бок. Сам Волков в это время на ходу возится со спичками. Ветер не сильный, но слабый огонёк тут же потухает, стоит поднести его к сигарете. Ругаясь, Волков выбрасывает очередную спичку на проезжую часть. — У двоих пострадавших отрезаны мочки ушей. Не ебу, зачем… И не хочу, если честно, — Игорь охотно помогает Олегу закурить, дав свою зажигалку. Момент кажется влюблённому Грому до неуместного интимным, когда Волков опускает лицо к его руке, убирая мешающую чёлку, чтоб та не вспыхнула. Закуривая, Олег начинает рассказывать что-то о вчерашних находках Серого. Игорь слушает вполуха. Ему снова не по себе от чувства «третий — лишний». Он чувствует себя гребанным мазохистом, который наблюдает за ними изо дня в день, понимая, что Олег любит Серого, что заботится о нём, что трахает тоже только его. Грому сводит челюсти порой от того, как сильно он их сжимает, стараясь не показывать, что у него на душе. А на душе полный пиздец. Волков разворотил там всё, что можно, плюнул и спокойно вышел, чтобы вернуться к Разумовскому и… Поцеловать. Игорю хочется хоть примерно знать, как целуется Олег. Очень хочется. Но он никогда об этом не скажет. — Он умный, соображает, — Олег прерывает монолог о достоинствах Разумовского, заметив лицо Игоря, — Точно, ты мне вчера так и не ответил, нравятся тебе парни или нет. Ну так? — Я не знаю, — простодушно врёт Гром, пока в ушах набатом стучит «Да, ты, красивый придурок», и выбрасывает окурок, — Это не важно. Резко замолчав, они идут, слушая скрип снега. Идут без какого-то конкретного направления, просто вперёд, к арке, за которой виднеется краснеющее в закате небо, наполовину скрытое многоквартирным домом, — А навстречу им идут две девчонки, о чём-то громко разговаривая. Игорю нет до них никакого дела, он пытается унять свой внутренний голос, который приказывает не думать больше, а поцеловать Волкова немедленно. К счастью или нет, но выкрик одной из подруг прерывает этот утомительный спор с самим собой. — Ручонки от них уберите! — Ты чё, не расслышал? — рыкает Олег, подаваясь вперёд и отталкивая того гопника, который явно поджидал красавиц и уже держит одну из них за запястье. Она взвизгивает и отдёргивает освободившуюся руку. — Чего смотрите? Бегите, ёпт! — подталкивает их Игорь, понимая, что драки не избежать, раз Олег первым полез напролом. Девицы понеслись без оглядки, быстро удаляясь и даже не оборачиваясь на спасителей. Первый быдлан в капюшоне, явно расстроенный ускользнувшей наживой, уже замахивается на Олега, но Волков поразительно быстро выставляет перед собой тот самый нож, сверкнувший в полумраке арки. Игорь в эту же секунду успевает за пару отточенных на тренировках ударов отправить третьего из них в нокаут. Он валится на землю, не соображая, что происходит и хватаясь за лысую голову. Игорь оборачивается, чтобы помочь Олегу со вторым утырком. В этот же момент он бьёт Волкову под дых, прекращая пляску с ножом, в которой к Олегу не получалось даже приблизиться без угрозы ранения. Оружие ударяется об асфальт с эхом. Тот что, видимо, был за главного, успевает ещё с силой ударить Олега в лицо, выводя ненадолго из строя, пока Волков припадает к холодной бетонной стене, держась за кровоточащий нос. В эту секунду Игоря кроет, и он срывается, со всей силы рассекая воздух, попадая и по обидчикам. Рука у Грома тяжёлая, и один из гопников, видимо, лишается зуба, кроя «этого» на чём свет стоит. В отместку Игорь получает разбитую в кровь губу, которая быстро начинает опухать. — Олег! — наконец восклицает Игорь, отбиваясь в явно неравном бою уже от трёх упырей, потому что лысый оклемался, — Ты как там? — Въеби им, Гром, чтоб мать родная не узнала, — стирая грязными пальцами с лица яркую багряную кровь шипит Олег, — Пизда вам, ребят.Про мальчика, который кричал "Волки!"
15 октября 2021 г. в 11:57
Всё как обычно. Вечер идёт до унылого однообразно. В квартире только одно кардинальное изменение — мама цветёт и пахнет. Она всегда в приподнятом настроении, конечно, но сегодня особенно, и Серёжу это раздражает. Отец вернулся, и теперь они вместе обсуждают работу, сидя на кухне. Серёжа не торопится присоединяться, хоть его позвали ужинать ещё полчаса назад. От любых упоминаний семейного бизнеса у него пропадает аппетит. Да и не только от этого. Стоит закрыть глаза — одна картина представляется. Попытка отвлечься на «Записки из подполья» не увенчивается успехом. Серёжа без конца ворочается с книжкой на кровати, меняя положение через каждые пару страниц. Разве что голову не свешивает с края, в попытке почитать вверх ногами. Из-за этой его «егозни», как говорил Олег, сам Волков никогда не ложился спать рядом с ним сразу же, дожидаясь, пока Разумовский хоть немного не угомонится.
— Здравствуйте… Мы знакомы? — вдруг звонкий голосок мамы вырывает Серёжу из повествования. Кто мог прийти к ним в такой час? Серёжа откладывает книгу, не переставая трепать за ушком мурчащую Марго. Он рассуждает, что Олега с Игорем родители знают, да и они сегодня собирались сидеть у Волкова весь вечер, пока тётя Диля на заработках… У Серёжи интерес к расследованию немного притупился. Да и вообще, занят он кое-чем другим, что парням не сильно интересно и понятно.
Набравшись решимости Серёжа приникает к двери, стараясь уловить хотя бы суть разговора. Интерес слишком велик. Голос гостя явно принадлежит Константину Александровичу. Серёжа пригибается, сводя тощие коленки и с напряжением вслушиваясь, начинает мять край растянутой чёрной футболки Волкова, которую таскал дома.
— Мой дебил твердолобый не понимает, хоть вы со своими поговорите, это ж не шутки всё.
— Конечно, спасибо, что сказали. Может, чаю, Константин?
— Серёжа! — голосит мама, и парень даже вздрагивает от неожиданности. — Иди сюда! — она явно настроена недоброжелательно.
Выждав немного для убедительности, Серёжа выныривает из своей обители с самым невинным выражением лица, почти что улыбаясь и обводя прихожую глазами. Константина уже нет. А вот родители явно настроены на серьёзный разговор, будто бывали у них другие.
— Почему мы про всё это узнаём только сейчас? Что ты шатаешься неизвестно где. Голову включать надо, — папа смотрит сурово с высоты своего роста. Прирождённый начальник, ничего не скажешь. Гасит волю одним взглядом.
— Просто в парке гуляли… Что запрещённого-то? — Уходя в оправдания, мямлит Серёжа, опуская лицо в пол и опираясь на дверь в свою комнату, надеясь с ней слиться и исчезнуть, чтобы не находиться сейчас напротив родителей и не выслушивать всё это. Жаль, длины волос теперь не хватает, чтобы спрятаться, — Я не один был, — лишний раз упоминать имён ему не хочется, — С нами ничего не случилось бы.
— Ладно у тебя детство не отыграло везде, где только можно… Но Олег! Ума не приложу, как вам вообще в голову пришло туда соваться! — возмущается мама и её тонкий голосок не выдаёт ничего кроме возмущения. Нет даже волнения, которое Серёжа в глубине души хочет слышать.
Папа жёстче и даже не даёт времени на вразумительный ответ, сразу назначая меру наказания. Всего неделя взаперти. Не так уж страшно, ведь с Олегом и Игорем можно видеться в школе.
Но как только Серёжа возвращается к себе, щёлкая замком, тоска накрывает особенно сильно. Ещё и ревность подключилась, пиля его нехорошими мыслями о том, что сейчас Олег и Игорь делают вдвоём… Чтобы отвлечься, Серый берётся за свой «сюрприз». Перед компьютером парень проводит несколько часов, сперва не обращая внимания, как сильно всё затекло и теперь ноет, требуя разминки. А вставать и разминаться, как назло, нельзя — Марго уютно и с комфортом устроилась на хозяйских коленях. Теперь только от неё зависит, как скоро Разумовский куда-нибудь отлучится.
— Отнесёшь кое-что Олегу? — довольный результатами взлома нескольких информационных сайтов, где хранились интересующие его данные, Серёжа выписывает понравившуюся историю о маньяке, который зверствовал в Ленинграде лет двадцать назад. Подозрительно много общего было, так что Серёжа решил проверить теорию о том, что это может быть подражатель. Если это так, то возраст у человека солидный. Те события ещё помнить надо.
Кошка недовольно мявкает, пока Серёжа суёт сложенный лист под её ошейник, но не убегает. В какой-то момент Марго показала, что умеет весьма ловко лазать по бетонным выступам, даже если они очень узкие. Ну Олег, не долго думая, приладил между их окнами устойчивый металлический лист, как раз на случай неотложных новостей.
— Что? Его нет? — удивлённо спрашивает Серёжа, видя, что кошка возвращается ни с чем.
Грациозно вильнув белоснежным пушистым хвостом, Марго спрыгивает на пол тёплой комнаты. Разумовский недоверчиво косится на дальнее окно, в котором не горит свет, не обращая внимания на лютый холод. Всё ещё в замешательстве он роется в своих запасах сладостей на предмет леденцов. У него один алгоритм — не знаешь, что делать, значит, пора работать. А проблемы с концентрацией решает конфета, которой, нервничая, можно закусить, вместо того, чтобы грызть губы.
Устроившись перед монитором, он приступает к программированию, периодически тяжело вздыхая, не зная, что и думать про отсутствие Олега.
— Серёж! — вроде голос Грома, — Серёжка! — сперва Разумовский думает, что ослышался и даже прерывается на секунду, решив, что принял стук клавиш за этот звук, — Выгляни, солнышко!
— Вы чего удумали? Замёрзнете, алкоголики!
— Эта песня специально для тебя! — голосит Олег и, слегка пошатнувшись, берётся за гитару поудобнее, а стоящий рядом Гром начинает ржать, — Луч солнца золотого… — голос у Олега вдруг зазвучал нескладно, — Тьмы скрыла пелена...
Серёжа краснеет до кончиков ушей. И стыдно и приятно, что называется. А ещё слегка обидно, что вместо расследования, они напились… Сидя вдвоём. Без него. Но тут же отбросив эту мысль Серёжа понимает, что выступление это наверняка идея Грома, который довольно улыбается, засунув руки в карманы и глядя прямо на Серёжу. Олег бы до такого не додумался.
Концерт под открытым небом прерывается недовольными брюзжащими выкриками соседки с пятого этажа.
Вероломно прерванные барды пререкаются с ней ещё какое-то время, но советская закалка недовольной женщины сламывает их окончательно, и рассерженный Игорь уводит Олега за собой, оставляя на снегу длинную вереницу следов. Серый медленно закрывает окно, не зная, что вообще думать обо всей этой странной ситуации, в которую он сам себя и загнал.