Яростная игра

**** В камине тихо потрескивало пламя, пока между собеседниками поселилось тягучее, словно мёд, молчание. Господин в кресле закинул ногу на ногу, и сложил бледные ладони в замок, рассматривая другого человека, чью аудиенцию он ждал довольно долго. Собеседник провёл по линии пуговиц своего серого жакета, лениво, словно невзначай… Не хотелось торопить своего преданного друга, но и молчание стало затягиваться, а время было слишком ценно, дабы просто сидеть друг напротив друга и не вымолвить и пары слов, помимо приветствия за несколько минут. — Ну же, мой верный друг. Ты пришёл поделиться со мной чем-то интересным, мои доводы верны? Красные глаза, с каждой встречей всё терявшие следы человечности, вновь обратили внимание на человека напротив. Острая, словно лезвие меча, лёгкая улыбка появилась на губах, однако обозначала, что собеседник медленно начинает терять всякое терпение. Значит, отмалчиваться не выйдет. Малькольм откинулся дальше на спинку, и усмехнулся в ответ. Его улыбка не была острой или заносчивой, скорее смирение, какая-то лёгкая издёвка над Тёмным Лордом, гроза всея Великобритании… Но сейчас эта гроза сидела перед ним в доме Долохова, и ждало от профессора ЗОТИ ежемесячного отчёта. «Как же похожи они со стариком Дамблдором» — пронеслась мысль у профессора, но он спешно откинул её в сторонку. Такого гостя злить не стоило, иначе сегодня вечером рыжеволосый получит в награду ещё несколько шрамов на память. — Вас интересует какой-то конкрентный мой студент, Милорд? — Не заигрывайся, Малькольм. — с ухмылкой начал тёмный маг своим заискивающим тоном, что проникал под корку мозга, заставляя доверять этому сильному человеку, чью власть никто не смог бы оспорить. — Выкладывай, мой друг. Начинай с Чистокровных отпрысков, естественно, в них я заинтересован куда больше. Но если есть талантливые полукровки, то и их от меня не скрывай. — Молодые Поттер и Блэк владеют стихийной магией. Тёмный Лорд заинтересованно наклонил голову, и вновь усмехнулся, словно уже сделав для себя определённые выводы, о которых конечно же не собирался говорить. Никто не знал о тайнах Волан-Де-Морта, даже самые преданные сторонники не могли знать всех мыслей, что населяли голову их повелителя. — Старший или младший из Блэков? — Старший. Испытать младшего мне ещё не довелось, это бы вызвало огромные подозрения, касательно моей персоны… — продолжил мужчина, хлопнув ладонью по подлокотнику. — Но старший талантлив, очень сильный волшебник, как и все из их породы. Блэки. — Блэки действительно сильное семейство, но есть у них один изъян, который меня несколько угнетает… Их неоспоримая и абсолютная преданность членам своей фамилии. Через Беллатрису Лестрейндж, в девичестве Блэк, я послал Ориону Блэку предложение присоединиться к нашей кампании. Он не ответил согласием, но и не отверг моё предложение, что ставит меня в некий тупик… — Лорд задумчиво осмотрел перстень на своём безымянном пальце и вновь поднял глаза. — Никто не может знать, что у них на уме. Они безумны, строят империи на крови, поэтому они были бы моими самыми ценными соратниками. — Что за стихия у мальчишки? — Огонь. Одна из самых сильных. — Огонь… — эхом повторил мужчина, словно вдумываясь в корни самого слова. Взгляд красных глаз переместился на пламя камина, совсем безобидное, практически ничтожное. Но он продолжил, не отрывая глаз от пылающих дров. — А Поттер? Что же с ним? — Воздух. Чертовски сильный воздух, я Вам скажу. — Это всё? Поттеры нам не помощники, можно даже не пытаться. — лениво отмахнулся маг, слегка кривившись. — Эти магглолюбцы не присоединиться ко мне и нашим друзьям, даже под угрозой смерти. — Думаю, вы правы, Повелитель. Поттер и Блэк лучшие друзья, никуда друг без друга. Уверяю вас, куда пойдёт один, в том же направлении двинется и другой… — Ещё владельцы стихий? — Более ничего выдающегося не привлекло мой взгляд. Блекло и однородно. — Что с девицей Мракс? Она подаёт превосходные надежды всей Великобритании. Я слышал, что ведьма хороша. Вот оно. То, зачем Тёмный Лорд вообще позвал профессора на этот разговор. Тот с самого начала знал, что ему будет интересна одна конкретная студентка. Тот лёд Рода Мракс. — Не замечал за ней склонности к стихийной магии. — ответил мужчина, перемещая взгляд разных глаз в сторону камина. — Кэтрин Мракс переоценивают, обычная ничем не примечательная женщина. Последнее слово было выплюнуто, словно сильнейшее в мире оскорбление, однако Лорд не повёл и бровью, рассматривая своего соратника. Профессор не сомневался, что тот попробует залезть ему в голову, поэтому заблокировал сознание, и отдал Лорду воспоминание, где Сириус Блэк хватает Мракс за ладони и сжимает. — Мальчишка то глаз на дочурку Чарльза положил. Маленький поганец. — Насколько я помню, то Блэки с Мраксами заключили помолвку своих детей пару лет назад. Такой скандал на голову всех неудачников, что пытались прибрать деньги Мракса к себе в сейфы. А тут Блэки, со своими сыновьями, тоже лишившие половину светских львиц главного ухажёра. — Странно, что одна из Мраксов не смогла подчинить себе стихию… — задумчиво вымолвил маг, словно обращаясь в первую очередь к самому себе, нежели к собеседнику. — Её отец тоже не обладает стихией, насколько мне известно. Девочке не от кого было взять эту магию. — Чарльз может подчинять себе стихию, но не пользуется этим уже давно, после одного инцидента… Малькольм застыл, наконец оторвав взгляд от рассматривания пламени и перевёл взгляд обратно. — Мой Лорд, позволите ли Вы полюбопытствовать про этот инцендент? Я не слышал подобных слухов никогда. — Они хорошо всё подчистили за собой. — Откуда Вы знаете? — Учился с Чарльзом на одном курсе, в своё время. Что, не ожидал, мой скользкий друг? — Том рассмеялся, бархатным смехом, слегка запрокинув голову вверх. — Порой… Многие из вас забывают, что я не всегда представлял из себя того, кого сейчас. Это и к лучшему. — Что Вы… Мы никогда не сможем смотреть на своего повелителя иначе. Наш долг преданно служить Вам и вашим идеям. — маг склонил голову, и поднял только тогда, когда Лорд был удовлетворён идеей подчинения и вседозволенности от своих слуг. Власть часто опьяняет разум, затуманивает, дабы протянуть свои соблазнительные щупальца и вести преданным соратником под руку, на путь величия и достатка. — Мой повелитель… Малькольм обернулся, и поднялся с кресла, упираясь в подлокотники, чтобы поприветствовать другого Пожирателя смерти. Антонин Долохов выглядел лучше, чем в последние разы, но его шрам всё ещё был виден, а периодические судороги на пару с хромотой, свидетельствовали что встреча с Чарльзом Мраксом ещё долго будет ему вспоминаться в самых страшных кошмарах, а преподанный урок о неприкосновенности его единственного ребёнка останется на долгий срок. Пожиратель пренебрежительно осмотрел профессора, едва ли не фыркнул, но тут же склонился в унизительном поклоне, подобным тому, что он и сам исполнил двумя минутами ранее. — Чего ты хочешь, Антонин? Не просто так ты прервал наш увлекательный и важный диалог. — тягуче прошипел Лорд, явно раздажённый тем, что ничего не узнает про одного из своих главных противников. Дамблдор был большой палкой в колёсах для планов тёмного Лорда, относительно сбора союзников, привлечения на свою сторону студентов, но даже в политике был след этого старого мага. Директор существенно мешал, поэтому встречи с его приближённым были для Тома своего рода золотой жилкой, где молодой человек делился всеми подробностями про своего начальника. Это означало полную его преданность Тому и его личности, поэтому он и не думал усомниться в своём слуге. Не беспокоился он и о том, что Малькольм примет верное решение, когда придёт время для деления сторон. Мальчишка будет верен ему. И только ему. — Мы доставили сюда женщину, как Вы и просили. Она сейчас связана за дверью, что прикажете делать? — Сюда её. — отрезал Том и встал с насиженного места, сбрасывая мантию с плеч. Лорд был привлекательным волшебником… Если бы не глаза, что кажется заключали в себе целую преисподнюю. В них всегда отражался ад наяву, во всём его величии и грехопадении. Быть рядом с Лордом подобно страшному греху, кресту на пути к воротам рая, если таковой конечно же существовал… Волан-Де-Морт был воплощением порока наяву, а его глаза только подтверждали подобную гипотезу. Это знали многие, но эти же многие боготворили его за его идеи, ровно настолько, насколько и презирали. В зал доставили заплаканную женщину, с разводами от туши под глазами, она была низкорослой, но неплохо сложенной в теле. Её волосы цвета каштана были собраны в высокую причёску, что уже успела растрепаться и осесть. На её руках звенели золотые браслеты, а на безымянном пальце было надето простое обручальное кольцо. — Знаешь ли ты, где твой муж, Эмма? — спросил Лорд, наклонившись над трясущейся женщиной. Ей было не больше тридцати, возможно на пару лет старше, но определённо старухой она не выглядела. Только упрямо вздёрнула подбородок и промолчала, глядя на Тёмного Лорда снизу вверх, хотя казалось что было наоборот. Глаза за стёклами квадратных очков в коричневой оправе пристально смотрели в ответ, и хотя Эмма шумно сглотнула, но сохраняла преданное молчание. — Я ничего не скажу! Ни одному из вас, подонки! Грязные собаки! Подлые выродки! Убийцы! — она кричала, ничуть не тронув скучающего на вид Тома, Долохова, что с каждой секундой закипал, подобно чайнику. И заставила рыжеволосого крепче сжать обивку кресла на которое он успел опуститься. На секунду её глаза встретились с его, и она тут же вздрогнула. Это было обычной реакцией, когда люди видели его глаза, всегда отличавшие его от остальных. Более это не трогало, только забавляло. Люди были так бестактны, что становилось смешно. — Поумерь свой пыл, грязная потаскуха! — взревел Долохов, ударив женщине звонкую пощёчину. Слёзы сильнее хлынули из её глаз, когда очки оказались растоптанными на деревянном полу. — Нет… Малькольм вздрогнул от её тона. От безжизненности и одновременно такого пронзительного сожаления, что его сердце почти сломало пополам его грудь, если бы только могло сделать нечно подобное. Он смотрел, как руки Эммы точно у тряпичной куклы опустились вдоль тела и она перестала сопротивляться. Её глаза смотрели на разбитое стекло линз и не двигались, почему-то он был уверен, что эти очки представляли собой нечто большее, чем спасение от плохого зрения. Лорд остался спокоен. Его вовсе не тронул жалобный тон побитой собаки, его вовсе не волновало, что женщина не чувствовала сильнейшую пощёчину Долохова, которая оставила на её скуле алееющий след, что из уголка чужих губ потянулась тоненькая струйка крови. Главной заботой было безжалостно растоптанное воспоминание. — Скажешь что-то нам? — Пошёл ты к дьяволу. — отрезала волшебница, не открывая своего взора, даже когда ботинок Долохова наступил на её руку. Она вскрикнула, но затем упрямо сжала губы, пока новая порция слёз хлынула из измученных очей. — Смотри с кем разговаривешь, сука… — прошипел Долохов, взяв запястье волшебницы в свою руку. По поместью разнёсся звонкий хруст и Малькольм сжал подлокотники ещё сильнее, до побелевшей кожи рук. Всё тело было напряжёно, словно он готовился в любой момент встать перед Пожирателем смерти. Правда была в том, что он не мог. Этот путь был сродни самоубийству. Лорд убьёт его до того, как профессор защиты от тёмных искусств успеет моргнуть. Право, какая ирония судьбы… Встретить свою смерть с помощью тёмных искусств. — Приведите его сюда. — крикнул куда-то Волан-Де-Морт и плотоядно усмехнулся, глядя на женщину, что не могла сделать и единого движения. — Посмотри на меня, прежде чем поймёшь, что вся твоя жизнь не более, чем жалкий, картонный блеф. — Сдохни. — прошипела Эмма ему в лицо, и усмехнулась в ответ, когда ей сломали второе запястье. Малькольм мог только удивиться, как она не потеряла сознание от боли. Вероятно, это был сильнейший адреналин, иначе подобную стойкость было бы совершенно невозможно объяснять. Долохов потянул её волосы, схватив пряди на затылке и заставил посмотреть на вход, где появился мужчина, которого она неизменно узнала. Она крупно вздрогнула, но ничего не сказала, просто бездумно пялясь на другого волшебника. У него были чёрные редкие волосы, он был достаточно высоким и статным. Намного выше своей жены, с хилым, для его роста, телосложением. На нём был изорванный серый деловой костюм и такие же под цвет брюки. Глаза мужчины были пусты. «Империус» — пронеслось в мыслях профессора, пока он только мог взирать на дальнейшие события. — Вы были столь глупы, что позволили себе думать, будто можно просто проигнорировать мои просьбы… Что ж. За всё нужно платить, Фоклед. И ты заплатишь прямо сейчас. — Испытай слабодострастный Круциатус на своей дорогой супруге. Вперёд, ничтожество. — Лорд кивнул, и Антонин швырнул мужчине палочку. Мужчина в кресле мог видеть, как он до последнего сопротивляется непростительному, как ему не хочется делать этого. Как слёзы скатываются по его скулам, когда из палочки вырывается луч пыточного проклятья. — Эмма… — тихо произносит мужчина, единственное слово слышится невыносимо разбито, словно подражая своей жене до того, как он смог переступить порог этой комнаты смерти. — Гарольд… — его жена улыбается ему, пока её тело трясётся в конвульсиях. Она сжимает губы изо всех сил, дабы не травмировать своего супруга ещё сильнее. Даже на чёртовом смертном одре, Эмма Фоклед была готова утешать своего супруга и смотреть на него с бесконечной любовью и преданностью в глазах. Малькольм на несколько секунд прикрыл глаза. Это больно. Так слышится смерть… Сколько прошло времени, пока грудная клетка Эммы не перестала вздыматься, не ясно до сих пор. Малькольм сидел, опустив локти рук на свои колени и продолжая пристально смотреть на бездыханное тело женщины, которую он видел в первый раз в жизни. «И последний.» — мысленно поправил себя он, пока до его ушей не донёсся животный крик боли. Пока мужчина подполз к своей жене, а его схватили за шкирку, словно нашкодившего школьника, и Реддл снова задал вопрос: — Так ты скажешь нам или нет? — Пошли вы, ублюдки. — выкрикнул, обезумевший от потери дорогого человека волшебник и громко рассмеялся прямо в лицо самым опасным магам в мире. Воистину, что смерть способна сотворить с любящим человеком в один короткий миг. Это было дико, неправильно и так мерзко смотреть на запрокинутую под каким-то неестественным углом голову женщины, пока её глаза смотрели в никуда. Глаза у неё были бурые, с крапинками зелёного цвета, рядом с зрачками. Теперь смотрящие точно в небытие. — Ну довольно спектакля. Нагайна, милая. — змея появилась из-за кресла мужчины, специально скользнув своим телом по ботинкам волшебника, но Грег только молча скривил губы. Лорд прошипел что-то на парселтанге, чего не мог понять ни один из них, ну конечно… И змея тут же бросилась на мужчину с открытой пастью, впиваясь клыками в беззащитную шею, разрывая плоть в одно мгновение. Тёплая кровь с удвоенной силой покатилась по шее мужчины, когда сам он завалился назад, выронив волшебную палочку из своих рук. Нагайна получала большое удовольствие, судя по тому, как после вспоротой шеи, перешла к груди, разрывая человеческую кожу, словно мышь. Тёплая лужа образовалась вокруг чужой головы, а царский запах металла вбивался в носовые пазухи, насилуя желудок до такой степени, что нестерпимо хотелось вырвать, но мужчина держался. Продолжал смотреть на это издевательство, и молча, с отвращением, оглядел изуродованные тела мистера и миссис Фоклед. Два обезображенных трупа лежали прямо в ногах Реддла, а тот улыбался, словно серийный маньяк, чрезвычайно гордый собой. Том Реддл был геноцидом в облике человека, он не щадил никого и ничего. Никогда не стоит водить за нос сумасшедшего убийцу, потому что никогда не знаешь в какой момент с тобой поквитаются. — Можешь идти, мой скользкий друг. Мы поговорим позднее. — Лорд обернулся на своего соратника, и Малькольм только головой мотнул в знак прощания, прежде чем исчезнуть в пламени камина, не обернувшись, даже когда послышался звук ломающихся костей и елейный голос Волан-Де-Морта, главаря и хозяина. — Умница. **** Маггловский ресторан куда прибыл Малькольм был действительно уютным, но от этого не менее пафосным. Отделанные стены с золотым орнаментом на них, крупная золотая люстра, увешанная небольшими кристаллами, исключительно для декора. Пол был мраморным, серого цвета, переливаясь в свете большой люстры, буквально кричащей о финансовом положении посетителей, до мелких люстр с такой же золотой отделкой, но гораздо меньше центральной. Официанты, одетые в безупречные рубашки и чёрные брюки. Девушки в длинных, накрахмаленных юбках, принимающие заказы, пишущие блюда и различные напитки в свои красные блокноты. Его без проблем проводили к столику, который находился в вип-зоне, которую явно не многие могли себе позволить. Этот зал был меньше, но пространство всё равно было свободнее, нежели в главном. В основном это отражалось в паре-тройке столов, находящихся на приличном расстоянии друг от друга. Зал, с преобладанием изумрудного цвета на стенах и мебели в цвет. На столах уже стояли фарфоровые фужеры и блюда, несколько ножей на салфетке справа, и несколько вилок и ложек слева. Высокие чёрные потолки, люстра отделанная серебром. Во всём помещении было явное преобладание пафосного стиля, известного в народе, как барокко. Такие места для профессора были чужды, но он подошёл к столику за которым его уже ожидал второй на день собеседник, выпивая глоток красного вина. — Присаживайтесь, не стойте столбом. Малькольм подчинился, присев на удобный стул и слегка откинувшись на спинку. Он бегло огляделся по сторонам, дабы хоть немного избавиться от бездыханной пары перед его глазами. — Вы можете заказывать всё, что пожелаете и не стеснять себе в ценах. Я оплачу, в качестве моей вам благодарности за то, что нашли время для конфиденциальной встречи со мной. — У меня не возникло с этим проблем. Я просто не мог отказать вам, и не прийти. — Ну разумеется. — губы собеседника тронула улыбка и фужер красного вина снова был поднесён к лицу энного. — Вы можете сказать, что всё прошло как нужно? Стоит ли мне переживать за свою семью? — Нет, миссис Мракс. Тёмный Лорд остался в неведенье о стихийной магии вашей дочери. — Замечательно. — Леди Мракс усмехнулась бордовыми губами, и дождалась, пока официантка покинет их, записав заказ мужчины. — Вы поступили здраво, Грег. Всегда нужно оценивать стороны по достоинству и принимать более удобную, чтобы выжить. — Андреа вызывающе глянула на Малькольма, очерчивая ножку фужера своими ногтями. Она продолжила, сделав ещё один глоток, и на этот раз её мелодичный голос звучал гораздо серьёзнее. — Меня волнует будущее и настоящее моей дочери. У Кэтрин может быть взрывной характер и она сама может быть очень требовательной, но это не меняет того факта, что мы с супругом беспокоимся за неё. Реддл настроен на Кэтрин, поэтому мне бы не хотелось давать ему больше поводов для этого «настроя». — Слава о вашей дочери идёт впереди неё. — резонно заметил мужчина, и осмотрел волшебницу. Прямые платиновые волосы, словно сказочные, ведь в мире не бывает настолько идеальных волос. Точные черты лица, выдававшие в ней урожденную аристократку. На миссис Мракс была белая мантия. На её шее было рубиновое колье, серебряные серёжки представляли собой большие рубины. Драгоценные камни были выбраны под губную помаду для пухлых губ волшебницы. На её руках были прозрачные белые перчатки, подходящие под белое, слегка облегающее платье, викторианской эпохи с чёрным корсетом на тонкой талии волшебницы. Женщины, окружавшие Чарльза Мракса были по-истине великолепны в своей природной красоте. Мерзавец просто сорвал джекпот. Андреа снисходительно улыбнулась, и кивнула. — Мне нужно, чтобы Кэтрин была в безопасности. И предупреждаю вас, если моя дочь окажется в опасности из-за вашего языка без костей, то я убью вас, раньше, чем это сделает за меня Том. Грег, вы же хотите вынести максимальную выгоду из этой войны… Впрочем, вас никто за это не винит. Андреа встала с места, доходя до своей сумочки и бросила перед профессором мешочек, где явно звенели золотые галеоны. — Здесь три тысячи галеонов за ваше молчание. Род Мракс всегда платит по своим долгам, и будет рад новым союзникам. — Но не советую вредить моей семье. Думаю, вы знаете последствия, поэтому на них пойдёт либо безумец, либо самоубийца. — прозвучал голос со входа в зал. Обладателя было узнать совсем уж легко. — Добрый вечер, мистер Мракс. Не знал, что вы где-то поблизости. — Не смог оставить супругу в одиночестве. — Где Кэтрин? — У Абраксаса, он как раз сегодня свободен. — Он говорил мне, что сегодня вечером был занят. — Андреа взяла мужа под локоть и кивнула головой Пожирателю. — Уже не занят. — с отзеркаленной усмешкой оповестил Мракс, пока Андреа надела капюшон мантии на голову. — Мистер Малькольм, я не рекомендую вам играть с нами. Если вы согласились солгать Реддлу один раз, значит будьте готовы солгать дважды. Маг вспомнил алые брызги, после вспоротой змеёй шеи, ни в чём не повинного мужчины. Крепче сжал кулаки и кивнул Лорду Мраксу. — Я понимаю. Возможно, вы не поверите мне, но у меня есть профессорская этика. Я не сдаю своих студентов обезумевшим маньякам на которых работаю. Чарльз жестоко рассмеялся, запрокинув шею вверх, подобно своей дочери и посмотрел ледяными голубыми глазами, словно к полу пригвоздил. Если Том Реддл был геноцидом, то Чарльз Мракс был чумой, поражающей всё вокруг себя. — Обливиэт. — волшебная палочка Чарльза в миг подчистила все вспоминания волшебника напротив, убирая всё, связанное с инцидентом на одном из уроков защиты от тёмных искусств. Воспоминания жестоко обрубались на моменте бессознательного Лестрейнджа, и возвращались в красный дым. Про Кэтрин, Джеймса и Сириуса, маг обязан был забыть и Мракс явно не собирался подставлять детей из-за какого-то юнца-пожирателя. Выбирать между ними казалось невозможно, но Малькольм слегка склонился в знак прощания, когда супруги Мракс трансгрессировали, совершенно позабыв, как оказался в ресторане, и что перед ним делал мешок полный золотых монет. **** Когда Андреа и Чарльз вышли из камина в кабинете Абраксаса Малфоя, то направились в сторону главного зала, где волшебник читал Кэтрин какой-то роман на французском языке, пока девушка сидела перед камином и играла с Люциусом в шахматы. — Ну и где вы были? — ехидно поинтересовалась Мракс, прежде чем подать голос. — Ферзь на «б семь». — Кстати, да. Куда опять пропали, интриганы? — Как вы нас заметили? Мы даже перешагнуть порог не успели. — Андреа прошла в гостиную, поцеловав кузена в щёку. Люциус и Кэтрин получили свой поцелуй в висок, пока миссис Мракс присела на софу. — Что думаешь делать теперь? — О чём ты, Абраксас? Не понимаю… — Чарльз сел рядом с Кэтрин, перетаскивая её к себе на колени и рассматривая расположение фигур на шахматной доске. — Из тебя плохой советчик. Не порть моей крестнице партию, она почти выиграла этого оболтуса. — Я порчу? Люциуса каждый эльф переиграет. — Прошу прощения! В меня вообще никто не верит? — Кэтрин рассмеялась, откидывая голову на грудную клетку отца, пока тот тихо подхватил её смех. Абраксас усмехнулся и пожал плечами, мол, извини, но это так. — Не говори чепухи, дорогой, я в тебя верю. Эти двое ужасны в шахматах. Я почти уверена, что они даже не знают как выглядит слон. — Андреа слегка улыбнулась, приподнимая уголки пухлых губ и ласково посмотрела на племянника. — Благодарю, Андреа. — И всё-таки, стоят ли плотские утехи — семьи? Зачем тебе нужна Нарцисса? При всей любви, но она бывает нервной. — Ты Друэллу видела, любовь моя? Её мать такая же истеричка, когда дело касается Сигнуса. Кэтрин скривилась, ведь прекрасно понимала, что Друэлла Блэк из себя представляла в момент вскрытия карт. Она казалась аристократкой, кроткой и милой, когда дело касалось светского общества и высшей знати. Но Мракс помнила, как её холодные руки пытались схватить её за щёки, и как одного предупреждения Андреи хватило, дабы она одёрнула их как от огня. Смешная шутка, конечно… Люциус прокашлялся в кулак, дабы привлечь внимание присутствующих и упрямо поднял подбородок, когда был перебит язвительным голосом собственного отца: — Я прекрасно знаю этот вздёрнутый подбородок. Сейчас он начнёт доказывать нам всем, что Нарцисса не просто любовница в его постель, а воплощение идеала и добродетели. — Ага, добродетели… Кому она сейчас нужна, ей Мерлин. — Кэтрин также вызывающе приподняла подбородок, язвительно и широко ухмыляясь, пока в её ледяных глазах начинали плясать верные ей черти. — Братец, братец… Каждый раз стоит подумать, что ты разумен, как ты теряешь голову из-за одной из Блэков. Этот Род точно станет для многих кончиной. — И для тебя в том числе. — язвительно бросил молодой человек, подло ухмыляясь сестре в ответ. Мракс наигранно хмыкнула и встала на ноги, покидая тепло тела отца и подошла вплотную к камину, грациозно обернувшись к пылающему пламени спиной. Языки огня сразу же потянулись за тканью её платья, цеплялись, пытаясь зацепиться активнее, но ничего не получалось. — Не соглашусь с тобой. — Слухи о тебе и старшем наследником Блэков, всего лишь слухи? — Слушай поменьше слухов, прежде чем распространять их подобно коридорным сплетницам, Люциус. — Кэтрин поддела его подбородок указательным пальцем и всмотрелась в глаза. — Но, слухи имеют за собой основание. Сириус хорош, это правда. — Если мне с ним весело играться, то почему бы этого не делать? Все вокруг так убеждены, что он меня ненавидит, что закрывают глаза, когда он ведёт себя ко мне предпочтительнее, чем ко всем остальным. — Кэтрин присела на колени рядом с шахматной доской, совершая последний ход. Партия окончена. — Шах и мат, дорогой. Чарльз и Абраксас хрипло засмеялись, Андреа с кресла снисходительно улыбнулась на разыгранное представление и положила голову на ладонь, внимательно наблюдая за происходящим в этой комнате. Семейная идиллия, даже в подобных вещах, отдавалась теплом где-то в районе солнечного сплетения. Моменты уединения становились всё реже. Люциус же гордо приподнял подбородок ещё выше, явно оскорблённый своим проигрышем, но комментировать свой честный проигрыш всё-таки не стал. — Умничка, Кэтрин. — Мракс кивнула крёстному на похвалу, щёлкая пальцами, дабы фигурки сложились по своим местам, а шахматная доска закрылась. — Вы видели, что Лестрейнджи решили устроить в этом году? — подал голос младший Малфой, отвлекаясь от пламени камина. Воцарившееся молчание подсказывало, что все были в курсе. — Бал-маскарад… Из всех возможных вариантов празднования Рождества им пришёл в голову именно этот? Хорошо, но партнёры по цвету галстука и платья, это же безумие. — К слову, у кого какой цвет наряда? Мне интересно узнать. — Мы с Чарльзом явно не партнёры. У меня золотой цвет платья. — У меня синий, а это значит, что моя жена на этот вечер отдана другому. — Тебе повезло, что этот другой — Я. Потому что у меня тоже золотой. — с нагловатой усмешкой поведал старший Малфой, пока младшей поколение приглушённо рассмеялось, предусмотрительно отвернувшись в стороны. Кэтрин тихо усмехнулась, верная себе. — Люци? Удиви нас всех. — Нечем удивлять, у меня белый. Отвратительный выбор, потому что с волосами сольётся. Ну, у Рудольфуса и Беллы всегда был экстравогантный вкус. — то, как скривился Малфой, было слишком очевидно, даже если волшебники не смогли этого заметить. — А ты, Кэтрин? — Красный. — Ох, милая, сочувствую. — Спасибо, мама. Всем было известно, что Кэтрин ненавидит красный цвет, и носит его только к крайних случаях. А принуждать её носить красный, было величайшей ошибкой любого, кто решился бы это сделать. И теперь юная ведьма должна была встречать новый год в красном цвете. Красный цвет говорит об опасности, возбуждении, страсти, силе, агрессии и успехе. Это не только эмоциональная, но и физиологическая реакция. Красный цвет вызывает шок, он целиком захватывает внимание и требует усилий для восприятия. Сосредоточение на красном цвете приводит к повышению пульса и кровяного давления. Красный цвет заметнее других. Благодаря своему мощному воздействию на вашу периферийную нервную систему красный может сделать вас непоседливым и неустанным. Хозяева казино заметили, что при красном цвете люди делают больше ставок и играют рисковее, и поэтому его используют в секторах, где играют по-крупному. Красный побуждает людей к быстрым решениям. Красный цвет также наполняет энергией и храбростью, дает ощущение силы, благодаря которой можно выполнить намеченное. Вот почему политики часто носят красные галстуки, особенно перед президентскими выборами. Красный вызывает сильные эмоции, и страсть в том числе. Женщину в красном зачастую рассматривают как склонную к флирту; игре. Поэтому, она ненавидит красный цвет. — Кэтрин, дитя моё, ты поделишься с нами кое-чем? — с надеждой спросил Чарльз, откинувшись на спинку кресла. — Чем, папа? — Вы с Сириусом уже… — Мракс деликатно замочал и выдохнул, пока Андреа рассмеялась, уронив голову на колени. Абраксас деликатно промолчал, но ощутил тоже самое, что и его товарищ. Кэтрин была для него, как дочь и он бы самолично лишил Блэка половых органов, если бы он обидел его девочку. Люциус слегка покраснел, но отвернулся к камину. — Чт…?! — Кэтрин поперхнулась воздухом, моментально ощутив вокруг себя запах морозной мяты, мужского парфюма и табака. — Нет, папа, мы с Сириусом не занимались сексом, спасибо за некорректный вопрос. Чарльз поперхнулся воздухом на пару с облегчённым выдохом Лорда Малфоя, под нарастающий смех Андреи с софы и усмешку Кэтрин. В этот момент Мракс увидел в дочери её мать. — Люци? Что насчёт тебя и Нарциссы Блэк? — Отстань, надоедливое исчадье ада, свалившееся на мою несчастную голову. — Ой-ой. — Кэтрин рассмеялась, толкнув брата локтём и тут же вскочила на ноги и унеслась прочь, когда Малфой гневно посмотрел на неё, начиная подниматься со своего места. Подростки унеслись из комнаты, продолжая зубоскалить друг на друга по дороге. Малфой — мэнор был прекрасным объектом для догонялок, поэтому Лорд Малфой начал помышлять о том, чтобы побеспокоиться за статуи и вазы в доме. Что ж, всегда можно купить новые. А вот купить детям новые моменты из юности, уже не получится. — Итак. Как прошла беседа с Грегом? — домовики принесли хозяину хороший бренди и три стакана. Малфой передал каждому по напитку. Чарльз так и остался сидеть перед камином, Андреа на софе, а он сам в излюбленном кресле. — Он не выдал Кэтрин. — сразу заявила Мракс, оставив бренди с ноткой черешни в сторону. — Слава Мерлину. Он получит намного больше, если встанет на нашу сторону. — Абраксас пожал губы, но продолжил, замечая, как Мракс мельком посмотрел на дверь. — Реддл начинает набирать сторонников, он и мне предлагал, но я сослался на возраст и плохое самочувствие. — Люциус… — вставила женщина, будто это должно было прояснить всю ситуацию. — Он совсем юноша. В его голове играет юношеский максимализм, когда он хочет доказать всем, что он может что-то сам, без моей помощи и поддержки. Может, он и проникся его идеей настолько, что предпочел самостоятельно принять метку, но он мой сын, и я не мог не принять его выбор. Даже, если это означает, что мой сын полнейший дурак. — Люциуса не всегда можно будет просвещать в наши планы и дискуссии, при всём уважении к тебе, друг мой, но твой сын — Пожиратель. Один из тех головорезов, что охотятся за моей дочерью, пускай и неосознанно. — Тому для власти нужна кровь Мраксов, от который он был отрезан окончательно. Кэтрин — эта кровь и есть, одна из сильных, вместе с тем последних. Ему нужно получить или меня, или Кэтрин. — Он не станет и пытаться. У Тома слишком свежо воспоминание о том что ты ему устроил в последнюю встречу. — Малфой усмехнулся, в мельчайших подробностях посвященный в детали этой встречи. — Нам нужно действовать, Чарльз. Медлить уже нельзя. Он убивает многих, как волшебников, так и магглов. Недалёки те дни, когда он будет поднимать палочку и на полукровок. — Кого мы сможем привлечь? Нас ненавидят все Чистокровные семьи, что неудивительно. Но мы имеем Поттеров, Блэков, Малфоев. Что с Принцами? — Сегодня вечером увидим. Принц должен был познакомиться с внуком на этих каникулах, если они явятся сегодня на приём вместе, то мальчишка деда заинтересовал. Андреа вздохнула. Этого было мало. Катастрофически мало. — Что на счёт Долгопупсов? Августа здравомыслящая женщина и она должна поддержать нас. — Она ненавидит вас. — Мы знаем, Малфой, благодарю. Но общие цели должны хоть как-то подтолкнуть её к сотрудничеству с нами. — Дорогой… — Нет, Андреа. — резко отрезал Мракс попытку жены, и та уныло откинулась на спинку софы, скорчив недовольную мину. Переглядка с кузеном, и мягкий голос Леди Мракс разнёсся по пространству. — Я предлагаю ему вернуть Альфарда в дело, а он заупрямился, точно гиппогриф. — Нет. Альфард — предатель! Он не питает любви к моей крестнице, Блэк бы сам сдал её при первой же возможности, лишь бы избавить своих племянничков от чужого влияния! — Хорошо, начнём с Августы. Дальше, подумаем, что будем делать, но уже все вместе. В этот момент в гостиную вошёл довольный Люциус, несущий недовольную Кэтрин на плече, со скрещенными на груди руками. — Что б вы знали. Это не он меня догнал, а я бежала недостаточно быстро. Ясно? Напряжённую тишину прервал дружный смех. **** Ежегодный Рождественский приём всегда ценился высшими слоями волшебников своим размахом и роскошью. Всюду лилось шампанское, начищенный до блеска пол, отражал в себе искривленные силуэты, посетивших приём аристократов. При входе в Родовой особняк Лестрейнджей, на каждом госте появлялась маска, отражающая душу и подстраивающаяся под наряд мага. Те, кто надевали свои, то им просто добавлялись какие-то детали, вроде ленточек или драгоценных камней, подходящих под внутренний склад. На лице младшей Мракс появилась маска из красного бархата, обшитая золотом, с крупным рубином в раме с золотыми лучами, подобно солнцу. По бокам спускались крупные ряды рубинов, подобно кровавому водопаду, а над глазами, помимо золотых узоров, рамположились кровавые лили и золотые веточки с ярко-красной рябиной, с другой стороны цветы были вышиты, но золотая рябина всё ещё торчала вверх, скрывая мелкие кудри ведьмы. У неё было красное платье в пол, с длинными рукавами и зашнурованным за спиной корсетом, частично открывавшим всеобщему взору бледную спину девушки. Декольте было обшито красной и серебряной нитью, создавая на её облачении узоры, нашедшие своё продолжение на дополнительной юбке сзади. Нашлись и туфли в цвет, тянущиеся витиеватыми линиями по худой лодыжке. Мракс громко вздохнула, поцеловала родителей — Андрею в золотом платье, с драгоценными камнями, которыми было обшито открытое декольте. Платье уходило в пол, и отлично подчёркивало стройную фигуру её матушки. Леди Мракс подмигнула Кэтрин, из появившейся на её лице золотой маске, с спускавшимися вниз жёлтыми ленточками. Чарльз в своём безупречном синем костюме, с бабочкой в цвет пиджаку, поцеловал дочь в кудрявую макушку. На нём появилась чёрная с золотом маска, заставившая его двух девочек прыснуть со смеху. — Мы и впрямь снобы… — девушка рассмеялась, прежде чем покинуть родителей, и моментально затерявшись среди заинтригованной таким решением толпы. — Будь осторожен, любовь моя. — последний поцелуй, и Леди Мракс также затерялась среди магов, разыскивая своего спутника на вечер. — Дай Салазар, чтобы вечер прошёл без сюрпризов… — Мракс последовал примеру волшебниц, и тут же исчез с места, оставив после себя запах кардамона. **** — Сириус. — Джеймс, мы вас очень просим. Пожалуйста. — для убедительности повторила миссис Поттер, одетая в розовое платье, с расшитым подолом и бархатной розовой маской, с нежными цветами по бокам, и двумя свисающими ленточками. — Не нужно устраивать скандал. Мы сейчас находимся в не самом выгодном положении… — Проще говоря, — прервала Вальбурга свою собеседницу, поправив платье цвета индиго, её серые глаза гневно блеснули, сквозь тёмно-синюю маску с чёрными бриллиантами. — Нам нужны союзники, если вы всё испортите, то клянусь всеми своими предками, вы не доживёте до конца вечера. Это ясно? — Да, мадам Блэк. — Поттер поправил жёлтую бабочку и кивнул головой. Стоявший рядом Флимонт Поттер с розовым галстуком немного смешил своего сына. — Ясно, Сириус? — персонально спросила Блэк, прищурив глаза. — Ясно, ясно, маман. — Блэк усмехнулся, поправив свой фиолетовый галстук и подмигнул матери. Стоявший рядом Орион Блэк в сером костюме, покачал головой и продолжительно выдохнул. — Они бесполезны. — повторил Регулус, будто прочитав мысли отца. Он стоял, облачённый в коричневую мантию и закатывал на старших мальчиков глаза, уже в который раз за вечер. — Да ладно тебе, Рег, всё же… Яйца Мерлина… — Дерьмо. — выдохнул Джеймс, следом за лучшим другом, получив затрещину от отца. Сириус получил тоже. — Дери меня Мерлин… — Регулус уставился туда же, куда и брат с его лучшим другом. — Регулус! — возмутился мистер Блэк. — Эт… Это Мракс, да? Скажите, что я ошибся. — Клянусь своей метлой, это она. В… Красном. О… О… Ого. — Джеймс Поттер смотрел, как девушка резко встретилась с ними глазами, сквозь свою красную маску. Джеймс был вынужден снять очки, и наложить заклинание на свои глаза, дабы жёлтая маска села на его лицо. Поэтому он смог разглядеть хитрую ухмылку, и быстрый реверанс, пока она вновь не исчезла в толпе. — Сириус…? Сириус? Понятно, мы потеряли его. — Джеймс фыркнул, посмотрев на своих родителей, которые только нежно усмехнулись на эту выходку мальчика. — Что скажешь, Реджи? — Не называй меня Реджи! — оскалился младший Блэк, но оттаял столь же стремительно, когда заметил, что глаза старшего брата смотрят за передвижением наследницы Мракс по залу. А в том, что это была она, никто не сомневался. — Мы потеряли его. — констатировал Регулус, и усмехнулся родителям. — Значит, она не партнёрша ни одного из нас. Мне интересно от кого я буду удирать весь вечер. — Джеймс Флимонт Поттер, ты не оставишь девушку одну на целый вечер, это позор! И ты будешь наказан за такое пренебрежение к чужим чувствам. — Ладно. Но она всё равно не будет достаточно хороша, тут в основном Слизеринки. — Не вешай ярлыки на Слизерин. Там тоже учатся красивые и хорошие девочки. — Да, но красивая девочка, которую я могу терпеть больше двух минут, не моя партнёрша. Чего ты ржёшь? Не твоя тоже. — Джеймс с Регулусом, не сговариваясь рассмеялись над высокомерно вздёрнутым подбородком Сириуса. — Не расстраивайся, дорогой, уверена, что тебе тоже выпадет хорошая девочка. Ты видный молодой человек, посмотри сколько любопытных глаз направлены в нашу сторону… — Юфимия кивнула в сторону, чтобы заметить, как многие представительницы женского пола покраснели, дабы тут же отвернуться. Некоторые, особо смелые, улыбнулись им. Среди них была девушка в фиолетовом платье, которую Сириус не узнал, но ему было абсолютно всё равно кто она. Рыжие волосы, собранные в высокую причёску и неплохая фигурка, ничего особенного. — Как думаешь, кто наши партнёрши? — спросил Регулус, у появившейся сзади Мракс. — У Сириуса — Камилла Эйвери, у тебя — Анжелика Яксли, а у Джеймса — Генриетта Шафик. — Как ты это поняла, Андреа? — По волосам, по голосу, по мыслям в их голове. — Кэтрин усмехнулась, положив локоть на плечо Регулуса. — Вникаешь в чужие головы, дитя моё? — А как иначе, мистер Блэк? Мне тоже интересно узнать, кто будет сопровождать меня. Барти и Рабастан отпали, Люциус тоже. — Пруэтты? — Оранжевый. — Аббот? — Зелёный. — Мальсибер? — Нечто похожее на малиновый. Мракс улыбнулась, убирая сгиб локтя с плеча лучшего друга и понизив голос поведала, скрывая улыбку. — Лорд Принц и Северус Снейп прибыли сюда около четверти часа назад. Мама сказала, что это успех. — Замечательно! Если заполучили Принцев, значит талантливые зельевары уже у нас в кармане. — Лорд Блэк довольно потёр руки и предкушающе улыбнулся. — Ваша спутница, Лорд Блэк… — Кэтрин кивнула глазами в сторону девушки в сером платье с золотыми волосами, деликатно кивнув ей. — Возможно, это миссис Крауч, если я не ошиблась. — О нет… — Сочувствую от всей души. — проговорила старшая Блэк, положив руку на плечо супруга. — Правда? — Нет. — Вальбурга рассмеялась над оскорбленным выражением лица мужа, пока старший и младший сын подхватили её смех. — Склони её на нашу сторону, дорогой. Она готова перевернуть мир за своего сына, окрути её, пусть будет с нами заодно. — Маман, ваш партнёр, прямо там. — мелкий поганец кивнул ей головой, прямо на старшего Мальсибера. Леди Блэк скривилась, заставив окружающих улыбнуться, пряча улыбки. Один Сириус рассмеялся демонстративно, получив закатывание глаз в ответ. Ох, они так схожи. — Нет. Этот свин нам не понадобится. — Орион Блэк, ненавязчиво обнял жену за талию, вызывающе глядя на Мальсибера, крепче обнимая пальцами её живот. Кэтрин нежно улыбнулась когда виновники торжества постучали ножом по фужеру с шампанским. Беллатриса в чёрном, обтягивающем платье с глубоким декольте и собранными прядями, высокомерно улыбалась гостям. Рудольфус в чёрном костюме, с рубашкой, облегающей подкаченные мышцы, стоял рядом с женой. — Добро пожаловать на наш приём, дорогие леди и джентльмены! Благодарим всех вас за то, что нашли время и осчастливили нас своим присутствием. Рождество — тот праздник, когда весь высший слой волшебников, может собраться за единым столом и отпраздновать этот волнительный день вместе с нами. Хоть Рождество и является семейным праздником, но все мы одна большая семья, которая всегда будет стоять горой за наши ценности и амбиции! — Быстротечность момента — это аксиома. Жизнь — это сейчас. Нет никаких потом. Так пусть она пылает. Всегда. Feu brûlant!. — Feu brûlant! — подхватили гости, поднимая фужеры с алкоголем вверх. Новоиспечённая миссис Лестрейндж и наследник Лестрейнджей подняли фужеры вместе с гостями, прежде чем отпить один глоток. — Дорогие гости, прошу вас пригласить свою неожиданную пару на танец. Надеемся, что вы простите нам подобную вольность. — Рудольфус поцеловал ладонь супруги, прежде чем вместе с ней спуститься в зал. Зазвучал вальс, нежная мелодия, что кружилась вокруг, подобно снежинкам за окном, которые тоже решили устроить за окном собственный рождественский вальс. Полилась нежная музыка скрипки, неторопливые ноты исходили из-под клавиш фортепиано, непринуждённо зазвучала труба, пока ковалеры приглашали своих партнёрш на излюбленный всеми танец, бравший своё начало ещё с незапамятных времён. Джеймс увёл юную Шафик на вальс, следуя примеру своих родителей, которые уже закружились в лёгком ритме музыки, доносившейся с каждого уголка зала, искусно плывущей по воздуху. Танцевал и Регулус с двенадцатилетней мисс Яксли, двигаясь отточенно, красиво, следуя этикету, и явно забавляясь реакцией своей партнёрши на собственную персону. Кружился Рабастан со Стеллой Нотт, оба в серебре. Кружил в своих объятьях Алису Стоун, Фрэнк Долгопупс, бережно сжимая чужую ладонь в своей. Танцевала миссис Мракс с Абраксасом Малфоем, завораживая окружающих своей гармоничностью. Вышел и Семптемус Принц с Леди Августой, удивительно сочетая в себе похожие характеры и стальную закалку. Стояли у стены Сириус Блэк, молчаливо наблюдавший за Кэтрин Мракс. Она это чувствовала, как и всегда, когда кто-то наблюдал за ней со стороны, слишком долго. — Хочешь подарить мне танец? — неожиданно подал голос Блэк, нагло ухмыляясь и предлагая свою ладонь. — Тебя ждёт партнёрша. Эйвери очень жалкие, когда их заставляют ждать, а Камилла очень уж пристально на тебя смотрит. — Пусть посмотрит дальше, мне совершенно не жалко. — Мракс усмехнулась, принимая позицию Сириуса, но заметно оттаяв под его самоуверенными комментариями, к которым она, кажется, начинает привыкать. — Ты должна подарить мне танец, Снежинка, иначе никто другой тебе его не подарит. Я не вижу твоего партнёра здесь. — Решил сбежать от меня. Как это трагично… — Блэк успел заметить закатывание глаз и улыбнулся. — Иди потанцуй с Эйвери. Ты же джентльмен, ошибка Блэков. Последний сдался, направившись в сторону Эйвери, в пышном фиолетовом платье и простенькой маской, ничем, кроме чёрного кружева, не выделявшейся. Очень уж скоро, Сириус закружил спутницу в быстром темпе вальса. Девушка на это лишь усмехнулась, заметив, что серые глаза смотрят отнюдь не на Камиллу… Движение справа заставило Мракс резко обернуться, натыкаясь на взгляд красных глаз за чёрной маской, обрамлённой рубинами по краям. Взгляд голубых глаз тут же нашёл красный галстук. Ошибки быть не могло. Реддл. — Прошу прощения, мисс. Сегодня мне предоставлена честь быть вашим сопровождающим, не откажите ли вы мне в танце? Думаю, что вы окажетесь прекрасным партнёром. — Разумеется, милорд. — Кэтрин коснулась потянутой руки, чуть было не вздрогнув от того насколько ледяной та была. Реддл, а это был именно он, повёл Слизеринку прямо в центр зала, под громоздкой золотой люстрой и положил длинные, бледные пальцы на чужую талию. Мракс доставала волшебнику до подбородка, уже стоя на каблуках. По спине Кэтрин пробежали мурашки, стоило понять, что твой соперник прямо перед тобой и собирается закружить тебя в вальсе. Звучит, как грубая шутка. Будем честными. Вся жизнь Кэтрин похожа на одну гигантскую, грубую шутку. Пора бы было уже привыкнуть к тому, что её жизнь чёртов кошмар. — Мне приятно познакомиться с знаменитой мисс Мракс лично. Вы столь же прекрасны, как о вас говорят. — Реддл наклонился к ладони девушки и поцеловал тыльную сторону, прикоснувшись своими губами до кожи наследницы Слизерина. — Меня терзают мысли, как же Вы смогли меня узнать. Готова поклясться, что я ответственно подошла к выбору наряда на столь важное мероприятие. Том усмехнулся, начиная вести танец, пока девушка, не глядя, подстраивалась под его элегантные движения. Интересно, кто же мог научиться полукровку танцевать такой тонкий танец, с мельчайшими деталями, которые были очень важны? — Вы постарались на славу, но ваши глаза выдают обладательницу с потрохами. — он покрутил девушку вокруг своей оси, так что Мракс врезалась в его грудь спиной. Это движение, словно вышибло весь воздух из лёгких девушки, пока мужчина наклонился к уху девушки, нашёптывая неторопливо, ласково. — Глаза — это зеркало души. Вы знали об этом? — Не сомневайтесь. — он подбросил Кэтрин за талию и вернул на пол, вновь принимаясь делать выверенные шаги. — Однако, Вы сами не представились, что заставляет меня усомниться в сокровенности нашей беседы. Холодное лицо очертила ухмылка. Не насмехающаяся, скорее та, где собеседник признаёт свой очевидный косяк. — Вам доподлинно известно моё имя, и ещё некоторые факты моей биографии, мисс Мракс. — Кэтрин сверкнула на него омутами, на мгновение нахмурив свои тёмные брови, но тут же расслабившись. — Anh có muốn gì từ tôi không? Tôi không tin vào sự chân thành của bạn không phải bằng một gram. Bạn có thể nói dối với khuôn mặt của tay sai của bạn, những người nhìn lên chua của họ. Con số này sẽ không làm việc với tôi, ở đây, bạn không có gì để bắt. Тёмный Лорд сухо усмехнулся, вновь вжимая женское тело в себя, пока на их лицах, более походящих на застывшую маску, шла настоящая борьба. — Đừng khóc, Thưa Ngài… — Мракс издевательски усмехнулась, имея на это все права. Она была настоящим вызовом и обожала играть в опасные игры. — Và tôi đã không đi, thân yêu của tôi. — мужчина вновь взял ладонь девушки в свою и двинулся по квадрату, предпочитая не замечать заинтересованных взглядов и перешёптываний, относительно его личности и его таинственной пассии. — Tôi biết rằng một ngày nào đó tôi sẽ có được bạn và vị trí của bạn. Cùng nhau chúng ta có thể đưa thế giới tệ hại này đến đầu gối của nó. — Ngoại trừ trong mơ. Chi Mraks có thể đưa bất cứ ai đến đầu gối của họ mà không cần sự giúp đỡ bên ngoài. Có vẻ như vậy… — Кэтрин сделала вид, что задумалась, наигранно закусив губу, непроизвольно привлекая к ней внимание, но затем выдала, тихо, насмешливо. — Cha đã chứng minh rõ ràng khả năng của mình để trả thù. Đồng nghiệp trung thành của bạn như thế nào? — Charles có thể khá ấn tượng. — Кэтрин положила ледяную ладонь на шею мужчины, заставляя того секундно скривить губы от температуры чужих рук. — Tôi tự hỏi làm thế nào ông cho phép một cam kết không mong muốn cho con gái duy nhất của mình? Sau khi Tất cả, Sirius Black đã không mong muốn của bạn. — Не так ли? — Мракс усмехнулась гораздо скромнее, приподяв краешек красной губы и покружая Реддла в свои чувства и воспоминания. Заставляя запах табака и мужских духов летать вокруг них, слышать голос старшего Блэка, видеть её бледные руки на фоне его более тёплой кожи. Ощущать его губы под своими губами, чувствовать, как чужие тёплые руки проводят по позвоночнику, точно играя с ним. Реддла окутало ощущение дождя и чужой мокрой одежды, что прилипла к мальчишечьему телу. На периферии зрения появились иссиня-чёрные кудри и задорный смех. Его окутала чужая любовь и привязанность, вовсе ей не принадлежавшие. Нет… Хозяином этих чувств была не Кэтрин Мракс. Он заметил Сириуса Блэка в паре с дочкой Эйвери. Заметил и то как тот смотрит на них с едва ли скрываемой агрессией, если вообще хотя бы принимал попытки её скрыть. Но серые глаза абсолютно точно смотрели, как Тёмный Лорд кружит его невесту, прижимая к себе ближе, под ехидную ухмылку последнего. Маг уже давно понял, что мальчишка Блэк бесповоротно влюблён, судя по тому, как его магия напряглась, а пламя в свечах загорелось активнее, периодически колебаясь. — Мальчишка влюблён, а ты так наивно закрываешь на это глаза, моя дорогая родственница. — Я не твоя. — холодно отчеканила девушка, борясь с желанием оттолкнуть чужую ладонь, настойчивее сжимающую её талию. Волшебник обольстительно улыбнулся, демонстрируя белозубый оскал и, наплевав на все нормы приличия, поцеловал девушку в щёку, прямо посреди танца. — Ну всё… — разгневанно прошипел наследник Блэков, прежде чем двинуться в сторону центральной пары. — Сириус? Ты… — не успела Эйвери сказать и слова, как Чарльз Мракс положил руки на плечи младшего и увёл за собой. — Ибо тот, кто является счастливейшим, тот уже несчастнейший, а кто несчастнейший — тот уже счастливейший, и что такое жизнь, как не безумие, и что такое вера, как не глупость, и что такое надежда, как не отсрочка казни, и что такое любовь, как не уксус, пролитый в рану. — философски изрёк маг, прежде чем отстаниться, заслышав последние ноты, изрекаемые скрипкой. Отвесить прощальный поклон, прежде чем раствориться в толпе, словно и не появлялся. — Это он? — Ненавижу. — прошипела Мракс, под тяжёлый вздох Регулуса рядом с собой. Барти, оказавшийся рядом с ними, нахмурился, глядя в след Тёмному Лорду. **** Два волшебника вышли в сад поместья Лестрейндж, решив отделаться от множества гостей и кучи цветных пятен на вечере. Чарльз вертел в руке стакан с виски, а Сириус хмуро глядел на ночное небо, на котором сложно было хотя бы разглядеть звёзды. Рождественская ночь выдалась достаточно туманной, но без снегопада. Вокруг прекрасным белым покрывалом лежали огромные сугробы, мягкие на ощупь. Они так и манили прикоснуться к ним, скатать снежок и со всей силы запустить куда-то вглубь территории, что Гриффиндорец и сделал. — Прикури, если хочешь. Это успокоит нервы. Сириус недоверчиво обернулся на Лорда Мракса, но тот не повёл и бровью на его взгляд, просто продолжал смотреть в одну точку, сжимая в руках стакан с янтарной жидкостью. Чарльз был абсолютно спокоен, его волосы слегка колыхал зимний ветерок, но он не чувствовал холода, видимо маг уже успел наложить заклятье. Впрочем. Доскональный анализ мужчины Блэку делать не хотелось, поэтому он решил похлопать себя по карманам, осознавая, что забыл спасательный никотин на Гриммо. Ну как можно было так облажаться? Вот же гадство… Помощь пришла откуда не ждали. Чарльз Мракс полез во внутренний карман пиджака и вынудил оттуда железную коробочку, где и лежали крепкие никотиновые палочки. Мародёр взял, в абсолютной тишине щёлкнул пальцами поджигая. Эта умиротворяющая тишина продолжалась первые три затяжки, пока волшебник наконец не подал голос, не переставая что-то разглядывать на заснеженном горизонте сада. — Я стараюсь понять тебя. Было время, когда я был молод, то время, когда ещё ветер гуляет в голове, кажется, что никаких проблем не существует. Самым страшным казалось завалить СОВ или ЖАБА, остаться некем. Страшным казалось, что Слизерин проиграл матч по квиддичу, хоть я никогда им и не увлекался. Страшно было ходить на первое свидание, страшно потерять друга, страшно было, когда кажется, что любой твой выбор не примут и ты навсегда останешься тенью кого-то кто выше, старше, мудрее. — Чарльз усмехнулся, как-то отстранённо, всё ещё не отводя взгляд. Видимо в его голове проплывали старые воспоминания ушедшей юности, что сейчас, когда ему сорок три года, проносились, точно замедленная съёмка. Расплывчатые образы, когда-то бывшие его жизнью. — Это было ерундой, безделицей. В то время это казалось мне величайшей катастрофой, главным страхом. Но знаешь… — он замолчал на некоторое время, как-то грустно усмехнувшись самому себе, тому подростку, которым он когда-то был. — Нет ничего страшнее, чем потерять единственного человека, который тебя любит. Я говорю не о своей супруге, как ты наверняка догадался. — Ваша дочь. — Именно. — Чарльз кивнул с по-отечески ласковой улыбкой. — С тех самых пор, как она родилась, я уже знал, что раскрою череп любого, кто поставит её счастье под угрозу. Сириус молчал, наверное впервые в жизнь отказавшись спорить или комментировать. Лорд Мракс всегда был загадкой, тёмная тень за спиной своей дочери, сторожевой пёс своего Рода, молчаливый и опасный страж своего мира. — Потом появился ты. Затем Римус, твой брат, Лили, Адара и Джеймс. Понимаешь к чему я клоню? Отрицательное покачивание головой. — Вы заставили её выйти из образа. Сломать панцирь, который моя девочка выстраивала для себя многие годы. — Сириус выпустил изо рта два колечка дыма, теперь тоже глядя в никуда. — Она самое нежное создание в мире. Кэтрин создана для любви и восхищения, ей совсем не место на поле битвы, где жизнь волшебника не больше, чем пыль. Раз, и её нет, два — ещё одна жизнь прервалась, осталось лишь никчёмное тело, а на кой чёрт оно нужно? Я могу заверить тебя, что прекрасно знаю, что творит Кэтрин, знаю куда она втянута и что её может ожидать дальше. И это… Пугает. — Вы боитесь, что Кэтрин может погибнуть? — хрипло изрёк Блэк, почему-то подобная мысль вызывала дрожь по всему телу и мурашки по спине. Сразу замелькали давно забытые образы. Свёрнутая шея, платье, открывающее вид на длинные бледные ноги, безжизненные голубые глаза, смотрящие в бесконечность и застывшая струйка тёмной, почти чёрной крови из разбитой губы. — Я боюсь, что она даст слабину из-за вас всех! Я боюсь, что моя дочь бросит здравый рассудок под гнётом цены ваших жизней. Я боюсь, однажды, увидеть безжизненный труп моего единственного ребёнка. — то с каким холодом Мракс рассуждал на эту тему, заставило Сириуса вздрогнуть. Но мужчина продолжал давить на кровоточащую рану всё сильнее, заставляя Блэка ломаться где-то внутри, разбиваться сильнее, чем он мог себе позволять раньше. Во рту пересохло, возможно, потому что он уже догадался какие слова последуют дальше. — Ты меня не понимаешь… — с каким-то огорчением сказал мужчина, но в его голосе слышался и оттенок понимания, принятия чужой позиции. Те, кто говорил, что Мраксы безжалостны и бесчувственны — самый большой дурак на свете. — Если у тебя будут дети, ты меня вспомнишь и поймёшь. Это отчаяние, засевшее где-то глубоко в сердце, что ты давно считал иссохшимся и чёрным. Тупая боль от того, что ты вынужден ломать своего ребёнка, ради него же. — Мистер Мракс… — предупредительно изрёк Сириус, настороженно и начиная трястись, но не от зимнего мороза, царапающего щёки. В серых глазах застыла влага, не пролитая до сих пор. — Не нужно… Нет. — Так будет лучше для всех. Для неё в первую очередь. — мужчина слегка усмехнулся, с каким-то сочувствием вновь взглянул на Сириуса, по чьим щекам полились две горячие слезы. — Я люблю её. — Мне плевать. — мужчина вновь отвернулся, уводя взгляд за горизонт. — Ты хотел расторжения помолвки? Ты его получишь. — Нет… — слабо и сипло воспротивился он, находясь в оцепенении. Он только что признался, и это всё, что ему могли дать? — Мне жаль, Сириус. Ничто не должно помешать ей сохранять трезвый разум. Никакая любовь, ни привязанность, ни дружба. — Лорд Мракс похлопал молодого человека по плечу, и уже развернулся, чтобы удалиться, когда его вновь окрикнули. — Я… Я откажусь от неё, если это поможет. — Ты настоящий мужчина, Сириус. — Мракс улыбнулся, покровительственно и натянуто. — У тебя будут девушки, много прекрасных юных леди. — Таких, как Ваша дочь уже не будет. — Это так. Ты сделаешь лучше для неё своим уходом. Не заставляй мою девочку влюбляться в тебя, у неё глубокая душа и горячая кровь… — голубые глаза вновь столкнулись с серыми. — Она убьёт любого, кто посмеет нанести вред её близким. — Вы мне отвратительны. — Я готов пойти на это, если это означает, что мой ребёнок будет жить. — с этими словами Сириус увидел только спину волшебника, отдалявшегося от него с каждым шагом. Блэк просто сел на холодный камень крыльца Лестрейнджей, запустив руки в свои кудри, пока его глаза лихорадочно блестели, а в носу защипало. Он судорожно выдохнул пар, теперь уже от зимнего мороза и уставился на туманное небо. Рождество больше не казалось таким весёлым праздником. — Сириус? Ты чего? — Джеймс сел рядом с ним, обняв друга за плечи, пока последний уткнулся ему в шею и зажмурил глаза настолько, что перед глазами замелькали чёрные точки. — Кажется, я понял что ты имел ввиду. — Ты про что? — Забудь. Я всё равно этого хотел, не так ли? — Сириус хрипло прыснул, совсем не весело и сглотнул. Небо прояснилось всего на пару секунд. Кажется, он увидел свою звезду, что ярко и величественно освещала ночной небосвод. **** Он нашёл её взглядом на парадной лестнице, что вела к гостевым спальням особняка. Её голубые глаза сияли ярче света от огромной люстры, казалось, что её улыбка могла осветить весь чёртов мир, но он неизменно усмехнулся в ответ, и двинулся к ней, стоило ей мотнуть кудрявой макушкой на ступеньки. — Ты какой-то бледный, всё в порядке? Надеюсь, папа тебе ничего не сделал. — язвительно изрекла она, но это не помешало ей обеспокоенно погладить его щеку. — Что он мог мне сделать, Снежинка? Я буквально идеален, даже ругать не за что. — Кэтрин усмехнулась, слабо пихнув его в плечо, но он вновь чувствовал запах лаванды, вновь смотрел, пока она отвернулась на зал, вновь чувствовал тяжесть на своих плечах. Хватило пары секунд, чтобы потянуть её за руку на себя, и захватить нежные, мягкие губы в плен. Кэтрин вошла в кураж сразу же, потянув руки в чужие кудри, зарываясь в них по самое основание и оттягивая назад. Они были одного роста, наконец. — Что тебе нужно от меня, ошибка Блэков? — спросила Слизеринка в перерывах, нежным шёпотом пощекотав его нутро. — Ты. — короткий ответ, и Сириус тянет её за руки в безлюдный коридор. Все гости сейчас там, на балу, их мало волнуют двое молодых людей, утопающих в нежности друг друга в одном из запутанных коридоров семейного гнезда его кузины. Беллатриса не будет против, почему-то слепая уверенность засела где-то внутри Блэка. Хотя… Будем честными, Беллу никто спрашивать и не собирался. Руки Блэка расположились по обе стороны от её головы, пока чужие пальцы активно тянут его за галстук ближе, наматывая на женский кулак, а у него шарики за ролики заехали и закатились глаза, пока её язык исследует его, явно позволяя себе небольшую шалость. Снова. — Слабак, ты не выдержал и пары месяцев. — с отдышкой сказала Мракс, пока её грудь вздымалась слишком часто, потому что он буквально сошёл с ума, не желая отпускать её от себя. Сириус целовал всё её лицо, проходясь губами по вискам, векам, скулам, линии челюсти, спустился до нежной шеи, втягивая бархатную кожу до покраснения, заслышав тихий стон в поощрение. — О, я тот ещё слабак, когда дело касается тебя. — Блэк убрал руки, подхватывая волшебницу под стройные бёдра, чувствуя дорогую ткань красного платья под своими трясущимися пальцами. Кэтрин опустилась на его шею, вырисовывая что-то своим острым язычком и заставив выронить громкий стон, когда она сильно прикусила его шею, в это же мгновение зализав выступившие капельки Блэковской крови. Мародёр случайно заглянул в её безумные глаза, горевшие столь ярко и потерянно, что у него подкосились бы и ноги, не сожми он её бёдра крепче, словив громкий женский вдох. — Ты ведь знаешь, что… Я не собирался.- прошлось переодически закрывать глаза или шипеть, потому что девчонка явно поставила себе задачу убить его сегодня. Что ж, смерть в Рождественскую ночь звучит здорово! — Я знаю, забудь. Наша жизнь игра! — нараспев произнесла она, пока Сириус с щемящей болью в душе осознавал что может никогда не увидеть этих глаз в близи. Всё же, они ещё учились вместе. — Что с тобой происходит? Ты неспокоен… — Оставь это сейчас. — он усмехнулся, толкнув первую попавшуюся дверь и звонко хлопнул её ногой, поддерживая смеющуюся волшебницу под тонкую талию в прочном корсете. Сириус бережно опустил её на постель, пока девушка щёлкнула пальцами, накладывая заглушающее заклинание и запирающее одновременно. Кэтрин вновь оскалилась, меняя их местами, и теперь уже её бёдра сжимали талию молодого человека. Девушка задумчиво заскользила пальцами по шее, быстро добралась до галстука, снимая его и отбрасывая в сторону, словно мешавшую тряпку. Расстегнула пару пуговиц рубашки, проходясь кончиком носа по ключицам и ощущая запах крепкого табака от рубашки Гриффиндорца. — Это папины сигареты? Недурно. — Сириус запустил ладонь в чужие волосы, снимая мешающую маску с её лица. Та оказалась осторожно отложена на прикроватную тумбочку, а вот его маска отлетела следом за галстуком, за наименьшей ценностью. Его горячий язык хозяйничал в чужом рту, играясь в игры, похожие на смертельный бой, с уже знакомым товарищем. Они снова вернулись в позицию азарта и амбиций, если изначально Блэк планировал быть нежным, то рядом с ней все планы терпели ужасный и позорный крах. Кэтрин Мракс была вызовом во плоти. Руки Сириуса быстро нашли чужую шнуровку, принимаясь развязывать на ощупь, пока пальцы покалывало от возбуждения и такого переизбытка эмоций, что вес Кэтрин на его животе ощущался так тепло и живо, что голова шла кругом. Красное одеяние спало, как только она помогла ему, снимая рукава, и то опало до линии таза, растекаясь красной лужицей по ногам Блэка. Серые глаза активно забегали по чужому телу. Изгибы женского тела были просто фелигранными, тонкая талия, подтянутый живот, часто вздымающаяся грудь, обрамлённая верхним элементом нижнего белья, прекрасная выпирающая ключица, которую Блэк собирался исследовать до тех пор, пока ему не надоест, потому что он получил на это разрешение. Чертовка знала, что хороша, но её стыдливый румянец, окрасивший щёки в восхитительный красный цвет, заставил бабочек в животе устроить кровавую бойню с хозяином. — Ты самое совершенное, что я видел в жизни, Мракс. — Ещё бы. — донеслось до его слуха, до того, как он поцеловал её, прикусывая пухлую нижнюю губу девушки. На чужом лице сияла язвительная усмешка, и Блэк быстро приподнял её талию, помогая избавиться от груза Рождественского платья, и скинуть сие произведение искусства на пол какой-то комнаты в Лестрейндж-мэноре. Они дьявольски чокнутые или безумны. Впрочем, без особой разницы. Туфли скинуты на пол, следом за платьем, пока Кэтрин уложила голову ему на плечо, пряча взгляд, но горячие щёки были всё ещё ощутимы, пока пальцы Блэка игрались с её позвонками, точно клавишами самого изысканного и бесценного фортепиано в его жизни. На её спине рассыпались несколько родинок, так до ужаса шедших ей, что Сириус начал думать, что у него развилась самая сильная стадия паранойи. Подушечки пальцев пульсировали от прикосновения к тёплой спине, хватая ощущение прижатого живота и груди к его напряжённым мышцам, пока его губы ласкали хрупкие плечи, чувствуя горячее дыхание на своей шее и запах лаванды, окутавший их точно непроницаемый, плотный купол, его своеобразный афродизиак. — Какого дьявола… — промолвила девушка, принимаясь дрожащими пальцами расстёгивать пуговицы кипельно-белой рубашки. Ей удалось с первого же раза, не порвав ни единую из них, чем можно было гордиться. Голубые глаза жадно прошлись по подкаченному телу, сразу запреметив родинку на животе и несколько кубиков. Не зря квиддичем занимался, зараза… Ледяные ладони сразу прошлись по прессу, спустились ниже, поигрывая пряжкой ремня, от чего Блэк зарычал и скинул девушку под себя животом вниз. Его губы и язык бесстыдно исследовали женскую спину, проходились по каждой родинке, огладили поясницу, вызывая протестующий стон неповеновения, и губы Блэка быстро толкнулись к её, под каким-то фантастическим углом. — Чертов Мракс. — прошипел он, полный агрессии, теряясь в ключице этой лисы, который всё же удалось перевернуться. — Находясь в постели со мной ты упоминаешь моего отца. Романтика, ммм. — он заглушил её смех очередным поцелуем, несмотря на то что губы обоих уже начали покалывать от усталости и требовать пощады, вибрируя от напряжения и жара. — Спешу тебя разочаровать, он женат. — Да закрой ты рот, а? — Кэтрин рассмеялась громче, заражая его своим смехом, пока глаза Блэка изучали её красное, то-ли от смущения, то-ли от смеха лицо. Его губы всё шире изгибались в улыбке. — Ты позволишь мне? Если нет, то можем просто пойти и толкнуть Снейпа в пунш. — Сириус! — она рассмеялась ещё громче, стукнув его макушке, это явно замышлялось, как подзатыльник, вызвавший недовольный стон. — Блэк. — Мм? — он лениво поднял глаза, практически не соображая ничего, поэтому слова усваивались намного дольше положенного, пока длинные ноги волшебницы обвивали его талию. — Можно. — утвердительно сказала девушка, глядя прямо ему в глаза, хотя сама явно ощущала некоторое смущение до сих пор. — Уверена? — Я что заика? Да. — недовольно пробурчала девушка, вновь потянувшись к чужому ремню. — Твою мать… — О, теперь мы будем обсуждать мою мать? — вернул должок Блэк, звонко рассмеявшись над хмурым лицом Кэтрин, и сам расстегнул брюки. Рука Блэка ненавязчиво вернулась на кружево на груди, расстёгивая бюстгальтер и откладывая его на прикроватную тумбочку. Её красное лицо было неописуемо, но было бы из-за чего краснеть. Она действительно совершенство. Сириус услышал громкий стон переходящий в шипение, когда огненными ладонями коснулся груди волшебницы, обводя большим пальцем круги, пока Мракс ему на зло молчала, но костяшки пальцев побелели от силы с которой она сжимала бедный пододеяльник. Мурашки бегали по рукам и ногам, в воздухе смешался запах табака и лаванды, живший отдельной от них жизнью. Сириус дошёл пальцами до внутренней стороны бедра, когда почувствовал ногти, впившиеся в его запястье. — Ты занимался сексом раньше. — не вопрос, констатация факта. Сириус кивнул, успокаивающе поглаживая её бедро круговыми движениями. — Как бы слащаво это не звучало, но я не причиню тебе боль, ладно? Кэтрин, ты же мне доверяешь, с чего мне делать тебе плохо? Ответом послужил поцелуй в висок, такой невинный и целомудренный в отличие от всего, чем они занимались в данный момент… Гриффиндорец ласково улыбнулся, аккуратно вставляя первый палец в лоно девушки. Зажмуренные с силой глаза были ему ответом на все вопросы, он дал время привыкнуть. До тех пор, пока девушка не открыла глаза, начиная размеренно дышать. С подобного ракурса открывался восхитительный вид на красивое тело его невесты, где в некоторый местах Блэк оставил клеймо, в виде небольших фиолетовых засосов. — Тише, любовь моя… Всё скоро кончится. — Сириус пригладил мокрые кудряшки Кэтрин свободной рукой, зарываясь в них носом, успокаивая… То-ли её, то-ли самого себя. Когда Кэтрин стала дышать чаще, слегка подстраиваясь под его движения, то последний элемент её бесподобного праздничного наряда был снят. Наступил его черёд, и женское лицо зарылось ему в волосы, тоже мокрые кудри, которые она перебирала, и сильно потянула, когда Мародёр потихоньку входил в неё. — Чёрт… — она быстро была втянута в нежный, мягкий и долгий поцелуй, уже во время него привыкая к новым ощущениям. — У меня нет крови, это можно считать успехом? — Кэтрин нежно улыбнулась ему в щёку и Сириус был готов упасть перед ней на колени, исполняя все её приказы. Самые невозможные, самые нелепые, самые смешные. Он был готов сделать для неё всё. Собственное сердце колотилось, как бешеное, словно отбивая ритм энергичной чечётки. Он чувствовал и удары её сердца, быстрые-быстрые, только для него сейчас. Именно, поэтому он делал, то что делал. Нужно отпускать тех, кого любишь… — О, да. Успех. — с ухмылкой ответил он, целуя каждую из её костяшек, снова и снова… Постепенно они приноровились, Кэтрин активнее цеплялась за чужую спину ногтями, оставляя следы-полумесяцы, тем самым вырывая из горла Блэка стоны куда-то в женское плечо. По его лицу стекла капля пота, двигаясь быстротечно и как-то незаметно… Вместе с ней пришло ещё одно осознание, Блэк крепче сплёл их пальцы в замок, увеличивая темп и тихие мягкие стоны, снова полные вызова. Ну конечно, разве с ней может быть по другому? Иногда самая большая жертва, которую должен понести человек — это отпустить тех, кто больше всего дорог ему. **** Кэтрин ушла переодеться в своё платье, и Сириус вышел на террасу, благо она имелась. Морозный воздух тут же ударил по его вспотевшему и горячему лицу, пока его руки сжимали перила перегородки со всей силы. До боли в костях. Говорят, что разбитое сердце это красивая метафора. Способ описать грусть от расставания, красивая книжная сказка, не имеющая ничего общего с реальной жизнью. Что ж, дамы и господа, это блять, не метафора! Почему эту боль называют разбитым сердцем? Такое чувство, что и все кости сломаны тоже. — Помоги пожалуйста завязать. — он повернулся на голос Мракс, тут же нацепив на лицо ухмылку и дождался, пока девушка развернётся спиной. Корсет пришлось завязывать чуть дольше, чем планировалось, по истечению этого времени удалось выяснить, что над этим нарядом трудились три швеи и два домовых эльфа. Кэтрин упомянула, что извинилась перед ними за мучения, имея ввиду, конечно же эльфов, она не извинялась перед людьми практически никогда. Но так же отметила, что Сириус на их роль подходит значительно лучше. — Я по-твоему похож на эльфа?! — возмутился Блэк и опасно прищурил глаза. — Очень. Из тебя будет первоклассный чистельщик обуви. — Иди ты. — Сириус скрутил девушку в объятья, но был очень прямолинейно остановлен в тот момент, когда зарылся ей в кудри, цвета молочного шоколада. — Я знаю о твоём разговоре с папой на улице. Знаете ощущение, словно на тебя вылили ведро ледяной воды? Вот это было оно.