Яростная игра

**** Понятие «общество» зачастую необходимо каждому из нас. Мы растём в обществе, рождаемся уже окружённые множеством неизвестных и непонятных для нас индивидуумов. Каждый человек имеет свои особенности, некую «изюминку», будь то родимое пятно на руке, россыпь ярких веснушек на лице или мраморно бледная кожа. У кого-то крючковатый нос, слишком тонкие губы, широкие бёдра или большие уши. Так-же каждый индивидуален в плане своего характера, который имеет тенденцию формироваться и развиваться в течении всей нашей жизни. Бывает и такое, что характер может сменится в считанные дни — тому сопутствуют боль, потеря, чужая отстранённость или травля. Травмирующие нас причины зачастую являются ключевыми факторами, этакой «последней каплей» к изменениям в личности. Под давлением общества или гнётом собственных мыслей, что стучат и кружатся надоедливым роем мух по всей черепной коробке, по причине… Собственно, а какой причине? Внушить что-то? Вновь напомнить об ошибке, промахе, неудаче? Заставить мурашки бежать по позвоночнику, а пальцы дрожать? Скрывалась ли причина в страхе и неуверенности, что были нашими самыми главными врагами, тем дьяволом, восседающем на левом плече и нашёптывающем всякие непотребства, явно несущие за собой, отнюдь не хороший итог… Пожалуй, скрыться от самого себя было самой трудновыполнимой задачей к которой только пришло человечество. Ведь, если мы посмотрим правде в глаза, то кто кроме нас самих мог видеть все изъяны, чувствовать потаённые страхи или расцветающие чувства? Внушить что-то себе — равносильно попытке переспорить зеркального собеседника — полностью и бесповоротно провальная затея. Существовала ли возможность сбежать от своих проблем? Абсолютно нет. Проблемы и беды настигнут тебя в любой момент жизни, застанут врасплох или спокойно положат костлявые длинные пальцы тревоги на плечи, слегка впиваясь в нежную кожу ногтями, дабы заставить личность медленно, но верно сходить с ума от вариаций возможного итога решения проблемы. Тем не менее сбежать от проблем, на время, было как раз таки возможно… Чем бессовестно и пользовалась юная Слизеринка в течении пяти недель, наполненных одиночеством и никотиновым дымом, витающим вокруг неё, подобно второму «Я». Сигареты когда-то точно станут её погибелью Она определённо избегала всех, кого было возможно. Не то чтобы Сириус не предполагал такой исход событий, но на душе скреблись непонятные кошки, острыми когтями раздирая грудную клетку бравого Гриффиндорца, свято убеждённого, что любая привязанность проходит с течением времени. Но не в её характере было прятаться — Мракс вообще не представлялась отдельно от общества, они идеально подходили друг другу, словно кусочки замысловатого сложного пазла с множеством узоров и бесячих мелких деталек. И да, возможно, чисто теоретически, маловероятно, совсем крошечная доля вероятности, но Блэк, блять, чертовски сходил с ума! Мало того, что эта несносная девчонка ночью того же дня удрала из больничного крыла под покровом ночи… Да как только не навернулась на одной из лестниц в ночной мгле? Так она ещё и избегала их всех в классах, практически не выходила из своей комнаты, даже любимого Регулуса близко к себе не подпускала! Младший, из-за подобного рода дел, ходил не в духе, бросаясь на любого кто посмел его задеть или случайно упомянуть в разговоре Кэтрин — слухи имели особую тенденцию быстро распространяться — как уравновешенному Регулусу, образцу ледяного спокойствия и непоколебимости, буквально сносило крышу к чертям собачьим. — Повтори, блять, что только что вырвалось из твоего поганого рта?! — громогласный голос младшего Блэка прогремел на весь Большой зал. Вечный кокон голосов внезапно прервался, преподавательский стол замолчал, напряжённо наблюдая за исходом событий, но не торопясь вмешиваться в дела молодого импульсивного поколения. Тихо было настолько, что можно было услышать треск свечек или едва осязаемое трепыхание кристаллов в хрустальной люстре. Если Сириус имел тенденцию быть громким, энергичным и импульсивным, то его младший брат был полной противоположностью — тихий, неприметный, хладнокровный, чистая змея, если вы спросите. Но, если случалось и такое, что Регулус Блэк повышал голос, то становился один в один похожим на своего старшего брата, вызывая у каждого живого существа поблизости мурашки по коже от резкой перемены в непоколебимом ловце Слизерина. Пуффендуец к которому был обращён выкрик Регулуса, не поднял головы. Но затем, словно в одночасье выпив зелье бессмертия, поднял глаза прямо на стол с изумрудными флагами. — Что? Ты горазд только за глаза говорить? Ну же. Скажи мне прямо в лицо, вы же все такие смелые! Ну! — Блэк вскочил со скамьи, опрокинув следом за собой чашку с кофе, больше напоминавшую молоко с львиной долей сахара. Потребовалось смехотворно крошечное количество времени, дабы он оказался напротив наглого студента. Глаза цвета грозовой тучи впились прямо в несчастного студента, пригвоздив к месту, и не выпуская из своего плена. Была бы воля Блэка, так от того бы уже давно остался лишь прах. — Я сказал, что Мракс уже не такая популярная без своей магии. Папочка на этот раз не сможет замолить и этот позор. — наглая манера растягивать гласные, самодовольная усмешка на лице и скрещенные на груди руки. Потемневший взгляд Сириуса переместился на ту о ком шла речь. Кэтрин, словно их не замечала, продолжала пить свой чай, не притронувшись более ни к чему за целым столом. Друзья положили ей на тарелку кучу еды, но ведьма осталась совершенно равнодушна к различным яствам. Взгляд Гриффиндорца прошёлся по столу Слизерина, дабы отметить Лестрейнджа с тем же потемневшим взглядом, Барти Крауча занудного и вечно правильного — сейчас переломившего вилку пополам, словно и не потрудившись обратить внимание на подобный пустяк. Следующим делом нашёл свою кузину — вечно холодная и надменная Нарцисса была похожа на Беллатрису Лестрейндж больше, чем когда-либо прежде. Большие серые глаза затопило безумием, смешанным с чистым презрением, их кровь, насквозь прогнившая и проклятая… Рядом с кузиной восседал вечно безразличный ко всем Снейп, но даже тот участливо наблюдал за развернувшимся шоу, словно получая наслаждение от предстоящих мучений жертвы, а те непременно последуют, судя по тому, как Регулус вышел из себя, неистово швыряя студента со скамьи и избивая кулаками так, словно тот убил его мать у всех на глазах. Сириус никогда не видел своего брата в таком состоянии, когда семейное безумие настолько сильно выскальзывало из него, обнажая такую же гниль внутри, которая слишком давно осела в самом наследнике. Костяшки музыкальных пальцев брата уже давно покрылись слоем свежей крови, хлынувшей из носа соперника, всегда аккуратные кудри цвета смолы, растрепались, пока Слизеринец явно поставил перед собой задачу свернуть чью-то тонкую шею. — Ты не смеешь открывать свой поганый рот в её сторону. Не смеешь обращаться к ней и упоминать в своих разговорах, больше похожих на огромный сбор помоев, льющихся из твоей пасти, чёртово животное… — Регулус наклонился в опасной близости к уху бедолаги и прошипел, наслаждаясь искренним страхом. — Я переломлю каждую косточку в твоём хилом тельце за неё. Я отнюдь не шучу с тобой. Безумный оскал мага в ответ на запуганный взгляд полубессознательной туши. Только вот… Регулус держал за волосы, наматывая те на свой кулак, наблюдая за рекой крови из рассечённой брови, сломанного носа и подбитой губы. Наливающийся синяк под глазом был последним, что он увидел до того, как профессор Слизнорт силой оттащил студентов друг от друга. Пуффендуец закашлялся, словно ему продолжительное время не хватало воздуха — Регулус бессознательно сжимал его шею в плену своих пальцев, даже не замечая при этом, как бледело чужое лицо и синели губы. Последний взгляд, словно на грязь под его ногами, и отвлекающий стук каблуков о кафель. Слизеринец повернул голову столь быстро, что кажется она пребольно хрустнула, но ему было наплевать. Впервые за две недели он наконец посмотрел в голубые глаза, тут же проводя параллель с наколдованным ею льдом на поверхности Чёрного озера. Весь мир перестал существовать, что конечно же было не так. Вселенная просто решила дать им двоим пять секунд уединения, когда остальной мир замер, превращаясь в размытое пятно, не требующее к себе внимание. Словно все грани стёрлись, руки Блэка впервые едва ощутимо задрожали от внимания Кэтрин. Он скучал, Боги, как же он скучал по ней… По её прикосновениям, коими был непростительно избалован, по её нежной улыбке, по тонкому аромату лаванды, по её прекрасному голосу, пробивающемуся к Регулусу, сквозь завесу сна. Он скучал по её взгляду на себе. Так давно голубые глаза не смотрели прямо на него, но сейчас проникали в самую душу, всковыривая все раны, разрывая швы на сердце, устраивая настоящий переполох в его прогнившей душе и заледенелом маленьком сердце. Жизнь жестока, а мгновения вовсе не вечны. Кэтрин отвела взгляд, взмахом ладони останавливая приблизившегося Стефана Аббота. Он единственный удостоился самоуверенной усмешки, и остался на месте, просто наблюдая за удаляющимся силуэтом Слизеринки. Голос профессора Спраут вернул его к жизни, мир вновь стал вращаться, нарушилось то короткое благоговение в котором он побывал. Слизеринца снова бросило из Рая на Землю, дабы проблемы с новой силой рухнули ему на голову. — Мистер Блэк! Вы будете наказаны за своё вопиющее поведение по отношению к старшим. — Он ровесник моего брата. В принципе ему крупно повезло, что это был я, а не Сириус. — Тем не менее. Вы нарушили устав школы. Не все проблемы нужно решать кулаками, чем иногда грешит ваш брат, мальчик мой… — профессор поджала губы, а затем вновь обернулась, оглядывая его с долей гордости и сочувствия во взгляде. Декан слышала каждое его слово. — Вы будете отрабатывать наказание в моих теплицах в течении пары недель. — Да пожалуйста. — отмахнулся Блэк, приподняв бровь, придавая своему лицу наглое выражение лица, точь-в-точь старший брат. Кстати, о нём… Не нужно было быть провидцем, дабы уловить колыхание магии Сириуса. Джеймс дал немой знак за столом, и некоторые львы поспешно покинули стол, так и не успев закончить трапезу, пока костяшки пальцев Сириуса посинели от того напряжения, что он сдерживал. — Ты труп, Магнатом. — вот что он произнёс беззвучно, едва шевеля побледневшими от ярости губами, великодушно позволяя парочке избранных прочитать «немое послание» по губам. Эти два слова можно было трактовать подобным образом, если знать Сириуса также хорошо, как знал его Регулус: «Ты труп, потому что посмел упомянуть в разговоре единственную девушку за которую я готов убить. Ты допустил смертельную ошибку, когда затронул ту единственную запретную для всего мира тему. Ты чертовски мёртв, потому что только она одна занимает всю тёмную сторону моей личности, ту часть, которая способна вспороть брюхо каждому на моём пути за единую слезу, скатившуюся по её щеке. Я поставлю весь магический мир на колени ради улыбки, принадлежащей мне одному, и убью каждого кто предпримет попытку эту улыбку отнять.» **** [Спустя несколько часов, после произошедших на озере событий] Больничной крыло было в какой-то степени уютным. Здесь витал запах лекарственных зелий и бинтов, различных повязок и настоек. В воздухе проклёвывался, словно желая доказать свою значимость, аромат чернил, которыми Мадам Помфри заполняла карточки болеющих студентов, выписывала им лекарства или составляла списки зелий, которые в обязательном порядке скоро ей понадобятся. Был ли заключён этот уют в тишине, прерываемой лишь трелями утренних птиц, которые были счастливы встретить первый день весны? Они беззаботно пели трели, своими нежными голосками, словно желая поделиться своей радостью со всем миром, но изредка смолкали, словно чувствовали настроение посетителей больничного крыла. Адара поправила повязку на руке, болезненно поморщившись от вида впитавшейся в неё крови. Её короткие волосы были взъерошены по той простой причине, что братья Блэк обнаружили пропажу Кэтрин, и теперь оба снуют по всему замку в поисках волшебницы. Кассл знала Кэтрин достаточно хорошо, чтобы понять простую истину — если та решила сбежать, то её не найдут до тех пор, пока она сама не позволит. Ничего не происходит без личного желания Кэтрин, и это было известно всем и каждому, но возможно Блэки были помешанными собственниками, особенно в тех случаях, если пропадала дорогая им вещь. Но причина по который сама Адара находилась здесь, была проста и сейчас мирно отдыхала на последней койке, даже не догадываясь о том, насколько насыщенной было прошлое полнолуние… Если быть откровенной, то Гриффиндорку до сих пор подтрясывало от боли подруги, которая прочным вакуумом повисла в воздухе. Девушка испытывала настоящий гнев, направленный на Чарльза Мракса. Своими словами он всё равно что дал дочери звонкую, невидимую пощёчину. Нужно быть настоящим слепцом, дабы не заметить прочную связь между отцом и дочерью, настолько крепкую, что самую острую боль причинить друг другу могли только они сами. Чужие слова, обвинения, пропитанные ядом и болью, эхом скакали в пустой от мыслей голове студентки. Кэтрин впилась ногтями в ладони, но не дёрнулась, даже взгляд не изменился, остался таким же собранным и высокомерным, как и всегда. Было ли это семейной чертой — неизвестного доселе, но скорее всего никто и никогда не узнает, обнажающую пороки, правду об этой семье. От мыслей, как некстати, отвлёк тихий стон пробуждения, переплетающийся с такой же едва уловимой болью. Голова студентки дёрнулась, глаза забегали, словно она была поймана на чём-то постыдном, неправильном, слишком личном… Трясущиеся ладони неожиданно стали гореть, пока пальцы ловко сплетались в замок и теребили друг друга в очевидном проявлении нервов. Бабочки в животе, будто в один миг сменились на саранчу, пожирающую все её внутренности. Глаза заблестели от слёз. Она не должна была. Не должна была лезть в его жизнь, нагло влезать в тайну, что не предназначалась для её ума. Адара чувствовала себя наивной дурочкой, которую ловко обвели вокруг пальца. Кэтрин Мракс умела фелигранно врать в глаза, и хранить чужие секреты — ведь она знала с самого начала, когда Кассл догалалась, то подруга явно давно уже прибывала вкурсе, но на внутренние метания девушки внимания не обращала, за что Адара была ей благодарна. Мало ей внутренних терзаний… Казалось, что стоит кому-то задать вопрос вслух, как бравая Гриффиндорка рассыпется, точно хлипкий карточный домик. Все, кого она любила, те единицы к которым была привязана… Их отняли, забрали, убили, стёрли из её жизни, а потом из памяти. Наивно ли было полагать что это какой-то злой рок? Возможно, но… «Римус не заслужил этого. Он не заслуживает ещё большей боли для себя. Я не заслуживаю его…» Неприятные думы прервал сухой, хриплый кашель. Адара совершенно неожиданно обнаружила себя на постели однокурсника, придерживая для него стакан с водой, пока Люпин допивал прохладную жидкость с завидной жадностью. Момент, когда она вообще оказалась у его постели, словно выпал из головы, был стёрт. Чёрные глаза упёрлись прямо в изучающие голубые. Он нахмурил светлые брови, словно складывая в уме все события, которые могли привести к моменту, когда они оба находились в этом незавидном и неловком для обоих положении. Его глаза расширились от ужаса, стоило наткнуться на повязку, охватывающую бицепс девушки чуть выше локтя. — Адара? — Римус. На этом диалог закончился. Оба продолжали пялиться друг на друга, испытывая, вероятно, самую большую неловкость за всю жизнь. Наконец прозвучал первый вопрос, который она и ожидала с самого начала. Ещё прокручивая в голове возможные вариации развития диалога, этот вопрос неизменно становился первым во всех. — Ты знаешь? — Да. — медленный кивок головой, словно степенный. — Ты помнишь что-либо с прошлой ночи? — Нет… Я… Ощущения, когда у человека перед глазами мелькают события, точно вспышки. Когда он словно погружается в долгий транс, становясь немым зрителем прошлых событий, и увиденное слишком часто приводит к подобной реакции. — Я… О боже! Это, э-этого не должно было случиться! — слова прекратились ровно на минуту, прежде чем долгий, полный обречённости стон перешёл в имя. — Регулус… Я надеюсь, он в порядке? Сириус убьёт меня, если хотя бы волос с его головы упал. — С Регулусом всё в порядке. Он догадался первее всех нас, но ничего не сказал. Не думаю, что его целью был ты, он шёл за Кэтрин и своим старшим братом. Уверяю тебя, Регулусу абсолютно плевать на твой секрет, пока он не касается дорогих ему людей. — Я не помню последних событий, видимо Регулус отключил меня. Адара.? Голова девушки опустилась, неосознанно делая её, такую крошечную, ещё меньше. Она словно сжалась в размерах, пытаясь сбежать от этого разговора, так отчаянно пытаясь, но не двигаясь с места ни на шаг. — Один из оборотней схватил Кэтрин и потащил на середину Чёрного озера. — отточенный, холодный ответ. Собственный голос прозвучал слишком уж чужеродно, даже для своих ушей. — Нет… — даже не слово, просто отчаянный вздох. — Ты знаешь о том, как Сириус привязан к Кэтрин. Я не могу знать всю глубину его чувств и весь спектр эмоций, который он испытывает по отношению к ней, но он побежал. Бросился на середину озера, давая ей путь к отступлению. — она прервалась на пару секунд, дабы перевести дух, голос как ни кстати, трусливо задрожал. — Они провалились под лёд, Римус. — уточнять кто именно «они» не имело никакого смысла. Люпин прикрыл глаза и откинулся на спинку кровати, сжимая руки в кулаки до вздутых синих вен. — Дальше произошло нечто непонятное, пугающее. Кэтрин заморозила всю поверхность Чёрного озера, пока Регулус вытолкнул брата на берег. — Ты недоговариваешь. Я чувствую твой страх и неуверенность. Скажи мне то чего так сильно боишься, я уверен, что хуже уже не будет. — Кэтрин лишилась магии из-за чрезмерного использования стихийной магии. Временно! — руки взлетели в успокаивающем жесте, когда она поспешила успокоить оборотня, заметив, как его глаза в ужасе округлились. — Мистер Мракс в чистой ярости. Он едва не убил директора на наших глазах, настолько… всё было плохо. — Вот дерьмо. Я не… Я не собирался, даже не помышлял об этом… Она… — голос Люпина подозрительно осип, будто сама мысль о давней подруге приносила ему боль. — О-Она в порядке? Тот оборотень не причинил ей вр… — он кашлянул в кулак, будто силясь этим манёвром стереть всем память. — Ничего не сделал? — Нет, Римус. Кэтрин в полном, относительном порядке. — Я… Воздух словно застрял где-то далеко в горле, не желая позволять совершить необходимый для жизни вздох. Тело стало ватным, отказываясь продолжать этот разговор. Ведь он означал новую боль, новые страдания… Она готовилась к тому, что собственноручно позволит человеку, к которому прикипело её юное, израненное сердце, быть с другими. Оставить её позади, позволяя наблюдать за его счастьем издалека. Римус ничего ей не обещал. Наоборот, обозначил, что никогда не сможет принять её трепетных чувств. Адара не была дурочкой, когда дело касалось чужой безопасности. Гриффиндорка была из той категории людей, которые ставят мир во всём мире на первое место, бросая собственное счастье и заветные мечты на алтарь, во имя благих намерений. — Да, Адара? — Я знаю, что твой секрет невероятно важен, и возможно, я не должна была его узнать. Поэтому, — древко волшебной палочки тотчас оказалось повёрнутым рукояткой к опешившему студенту, который выжидающе поднял глаза, со скептизмом приподнимая левую бровь. — Ты можешь запросто применить Обливиэйт, и мы все сможем забыть об этом удручающем событии, что я приму с огромной долей симпатии. — Так легко готова позволить мне стереть себе память? Адара, ты… Звук собственного имени, слетевший с покусанных розовых губ, ощущался, как удар под дых. Мерзкий воздух снова застрял где-то в горле, царапая его, заставляя кровь звенеть в ушах. Кажется, что никогда нельзя привыкнуть к тому, как объект твоих неразделённых чувств называет твоё имя, так легко, словно это не вызывает волнительные мурашки по рукам, или словно он произносит его каждый день. Всё с таким же дружеским равнодушием, видимо единственным, что ей светило от светлого молодого человека напротив. Этот знающий взгляд, будто все постыдные мысли у неё на лбу нацарапаны, точно пером по пергаменту. Было вполне естественно, каким образом тело отреагирует на такие взгляды, когда горячий румянец стыда окрасил шею уродливыми пятнами, затем захватил уши, делая их похожими на ад, затем добираясь и до щёк. Боже, как же Адара сейчас завидовала Лили и Кэтрин, которые казалось и вовсе не умели краснеть, вернее будет выразиться, что их сложно было смутить. Это было нормальным явлением, когда тебя, едва ли не ежедневно подвергали шквалу комплиментов. Для Лили это всегда был Джеймс, для Кэтрин её поклонники, страстно лелеявшие надежду, что королева Слизерина обратит на них внимание. И не то чтобы Сириус всё равно её заполучит, но помечтать никогда не запрещалось. — Убери палочку. Я не собираюсь стирать тебе память, дабы облегчить ношу. «Никому и никогда не испытать чужую боль, каждому суждена своя» — филосовски изрёк Римус, усмехнувшись как-то безобидно на её отрешённое выражение лица. — Поющие в терновнике — Колин Маккалоу, слова оттуда. Горячие, шершавые от шрамов ладони, прикоснулись к её небольшим ладошкам, фиксируя в них древко палочки, ненавязчиво, но крепко сжимая женские пальцы, когда приятное тепло от родной палочки прокатилось по её телу. — Спасибо тебе за разговор. Думаю, что этим паникёрам было бы сложно говорить со мной об этом. — Люпин устало улыбнулся и прикрыл глаза прежде чем задать ещё один вопрос. — Мои друзья в порядке? — В полном, цветут и пахнут, хотя не рекомендую подходить к Сириусу в ближайшее время. Мадам Блэк пришлось ладонью закрыть сыну рот, когда он начал поддерживать Чарльза в решении убить директора. — Разве не Орион Блэк должен был сдерживать Сириуса? Мадам всё же женщина. — Мистер Блэк сдерживал Регулуса, а Регулус его. Скажем, что это была взаимовыручка между ребёнком и родителем. Ты же знаешь, что любые родители переживают за своих детей. А для нас это уже особенность, мне кажется, что Дамблдор уже не одну сотню раз пожалел, что нам вообще доставили письма. — Адара обеззоруживающе улыбнулась, обнажая ряд белоснежных зубов с парочкой клыков, и встала с больничной койки. — Ты знал, что на Когтевранке есть девушка, которой ты очень нравишься? Мелоди Стоун. — Кузина Алисы? — Ага. — с улыбкой отозвалась Кассл, в последний раз заглядывая в голубые глаза напротив, прежде чем потратить всю силу воли, дабы сдержать дрожь в голосе. — Думаю, тебе нужно дать ей шанс, Мелоди действительно с ума сходит от тебя, просто стесняется сделать шаг вперёд. А скоро будет новая вылазка в Хогсмид, отличный повод. **** [16 апреля. Мужская спальня Гриффиндора] Вечер апреля не был каким-то особенным, учитывая, что Джеймс и Питер трудились над очередным Эссе по Трансфигурации, когда время от времени можно было расслышать их коллективный, усталый стон. Неусидчивее компании Поттера и Петтигрю мог быть только Поттер и Блэк. Однако, Сириус сейчас лениво наблюдал за ними с кровати, не обращая на умственные потуги друзей ни грамма внимания. В последний месяц с лишним, Сириус был хмур и напряжён, складывалось впечатление, что малейшее неправильное движение или невпопад брошенное слово могли вывести его из себя. Загорался он быстро, и мог не стихать пару дней, пока виновник не извинится, в душе вовсе не считая себя виноватым, но если избалованная натура друга того требовала, то они были готовы поступиться своими принципами, как бы не ворчал при этом Римус. О причине такого поведения догадывались кажется все, кто не были слепыми, глухими или тупыми. Игнорировать навязчивых и недовольных братьев Блэк нужно было уметь, и у Кэтрин Мракс это получалось филигранно. Она обрубала каждую попытку Сириуса подойти к ней на уроках, немедленно привлекая внимание преподавателя или вовлекая другого студента в свою аферу. В избранных случаях она нагло пользовалась Лили, но те ситуации запросто можно было пересчитать по пальцам одной руки. Ну, а с Регулусом было намного проще на уроках, так как он учился на курс младше их, а это означало, что совместных занятий у них не было вовсе. В остальном были посиделки в своей комнате, куда даже Стелла лишний раз не совалась, опасаясь волшебницы, которая редко пребывала в благосклонном настроении. Если подытожить всё вышесказанное и высказанное Регулусом своему старшему брату, приправленное кучей отменных эпитетов и сарказма, что лился из уст студента, подобно водопаду, то можно сделать вывод о том, что эти двое огрызались на любой пустяк, а потому каждый третий студент предпочитал держаться от этих вспыльчивых натур подальше на этот временной период. — Эй, Сириус, ты уже сделал это эссе? — позвал его Джеймс, помахав ему. Когда ответа не последовало, то Питер толкнул друга локтём, от чего Джеймс возмущённо сощурился. — Не мешай ему, он думает о том, как Кэтрин сбежит от него в очередной раз. — не успел Питер закончить, как Римус возмущённо шикнул на него, поглядывая на кровать друга с опаской, а Джеймс вернул ему толчок локтём под возмущённый крик друга. — Что?! — Дружище, тебе не обязательно… — Не понимаю о чём вы. — прошипел маг, глядя на них с таким выражением лица, что Джеймс и Питер внезапно нашли свой пергамент необычайно интересным, а Римус решительно повернулся к тумбочке и выудил оттуда пожелтевший пергамент, швырнув его Блэку прямо в лицо. — Римус, ты совсем уже ахерел?! Какого хрена ты по-твоему делаешь?! — Бери чёртов пергамент и вали к ней. Мне надоело смотреть на твоё недовольное лицо, от того что ты не можешь взять себя в руки, и просто, блять, поговорить с ней! Ведёшь себя, как чёртов сопляк! — Чего?! — теперь настала очередь Блэка возмущённо подниматься с насиженного места. — Эй, эй, ребят… Сириус, Римус вовсе не это хотел сказать, не так ли, Рем? Это просто недоразумение, мы все на нервах. — Нет, Джеймс. Мне надоело. — Римус грубо пихнул Сириуса, когда тот схватил его за воротник с такой силой, что пуговицы начали угрожающе трещать, вот-вот готовые порваться. Серые глаза определённо точно метали молнии, да такие, что одной из них можно было сжечь целый город. — Ты сидишь тут и действуешь нам всем на нервы. Ты себе действуешь на нервы, когда изводишься ежедневно! Потому что ты смотришь на неё за завтраком, обедом и ужином, если нам всем повезёт, и она вообще там появится! Только в этом случае, ты поглощён настолько, что не замечаешь всех вокруг. — Не неси чепухи, Люпин… — угрожающе проговорил Сириус, вкрадчиво, словно пытаясь донести свой обманно-спокойный голос до окружающих. — Сириус, Римус, не надо… — Не лезь, Пит. Если он не хочет признавать, значит я выбью это дерьмо из него. Сириус рассмеялся, громко, надрывно, и тут же обратил лукавый взгляд обратно на друга, словно демонстрируя собственное превосходство, не только в физическом плане. — Ну попробуй, Люпин, я очень хочу на это посмотреть. — Сириус, заткнись. Ты не понимаешь, что несёшь. — Ха, брось это дело, Джеймс. Все мы знаем кто способен заставить его унять своё огромное эго. — Римус жестоко усмехнулся, когда голова Блэка дёрнулась, точно от пощёчины. — Что? Думаешь, мы не заметили, куда направлен твой взгляд, ммм, буквально всегда? Давай же, Сириус, возьми грёбаную карту и поговорите! — Я… — Сириус, — Блэк поднял растерянные глаза на друга, и Римус мягко ему улыбнулся, удерживая руку на его плече, когда длинные пальцы аристократ отпустили его рубашку. — Я знаю, что ты винишь себя за то, что произошло с Кэтрин. Блэк дёрнулся, закрывая глаза, словно ему внезапно стало больно просто находиться на этом месте сейчас и он хотел, чтобы земля просто провалилась у него под ногами, лишь бы не видеть эти понимающие взгляды друзей. Они знали его как свои пять пальцев. Изначально знали, что он винил себя во всём. В её слезах, в её крови, в боли, которую она испытала за то, что пыталась ему помочь. Он винил себя, даже в том, как её отец с ней обращался! Кэтрин держала слово данное отцу, и нарушила его лишь дважды. Оба раза из-за Сириуса. — Она не захочет говорить со мной. Это бесполезно. — Дружище, просто попробуй, ладно? Сегодня ведь её день рождения, разве это не будет хорошим поводом для диалога? — Джеймс слишком неожиданно оказался рядом, обнимая Блэка, пока он ответил, спрятав лицо на шее друга. — Я виноват. — Не говори чепухи, Сириус. Кто виноват, так это изначально я. — Римус стоял рядом, пристально и одновременно так мягко рассматривая своих друзей, что он просто не смог бы не улыбнуться в ответ. — Ты не виноват. — прилетел ответ от Питера, который решительно скрестил руки на груди. — Виноваты все и каждый, у вас у обоих есть привычка думать, что во всём есть ваша вина, даже если её нет. — Видите? Пит дело говорит, у меня такой привычки нет. — довольно оповестил друзей Поттер, и хлопнул себя по груди, когда они разорвали объятье. — Конечно нет, Джеймс. — ласково ответил Питер, прежде чем усмехнуться и продолжить. — Это часть тебя. Если эти двое принимают вину на себя только иногда, то ты всегда, абсолютно всегда, каждый раз. У них хотя бы есть достоинство — у тебя нет. — Иди к Мерлину, Пит. — надувшись ответил Поттер, запустив в друга подушкой, которая не попала в цель, когда мелкий паршивец вовремя пригнулся. На тот момент, когда оживлённо шла драка подушками, Сириус юркнул на свою кровать, пробормотав «Шалость удалась», и глазами разыскивая нужную табличку с именем. Та нашлась в кабинет профессора Макгонагалл, одному Мерлину известно, что она там делала в такое время, но Сириус немедленно схватил карту и ринулся к двери, когда рука Джеймса схватила его. — Чего? — Мы поможем, хорошо? Римус останется здесь и напишет Кэтрин записку, при этом сменив почерк, так как наши все она знает. Питер сходит на кухню и попросит у эльфов пирог или тортик, у нас остались свечки с моего дня рождения, думаю они подойдут. — А ты идёшь со мной, Поттер. — Чего? — Мне нужно наведаться в теплицы к Спраут. У неё там взошёл белый асфодель. — Асфодель?! Драгоценные белые цветы Спраут? Да ты чего, Сириус, она нас сожрёт за них, или скормит одному из своих мерзких растений. — Джеймс поправил очки, когда его силой начали тащить из комнаты, а Сириус уже держал плащ-невидимку на сгибе локтя. — Плевать, давай, Поттер, погнали. — таким образом они оказались за дверью, накинув на себя плащ и побрели в сторону теплиц. **** Дорога до их конечного маршрута был долгим, наполненным разговорами и недавними сплетнями, которые начали замечать оба друга. — Эта девчонка Стоун симпатичная, да? — Кузина Алисы? — Ага. — отозвался Поттер, скрещивая руки за спиной, и шествуя также спиной вперёд. — Римус вроде как с ней сблизился. Ну знаешь, все эти записки, домашнее задание в библиотеке допоздна. Поттер поиграл бровями и Сириус рассмеялся, ухмыляясь, как проверенный временем ловелас. Как только держались их отношения с Веззер было непонятно, если этот дамский угодник постоянно принимал женские знаки внимания, всячески ухмыляясь на их многочисленные попытки и наивность. — Да уж… Даже наш вервольф вырос, а ты всё за Лили по пятам ходишь. Не надоело? — Не то чтобы надоело… Скорее изматывает, столько попыток и всё равно отказ. Может быть найду себе симпатичную девчушку когда-то. — Когда Эванс окажется на другом континенте, как минимум? — Тебе Лили не нравится, верно? — спросил Джеймс, пока друг палочкой вскрыл замок в теплицы и заглушил сигнальные чары. Тот обернулся через плечо и безразлично мотнул плечом. — Не скажу, что питаю к ней особую симпатию, но что-то в ней есть. Снежинка её развратила, да так, что наша правильная староста, образец благодетели, недавно курила в заброшенном туалете, подальше от всех нас. — Лили?! Да ты шутишь! Перепутал её с кем-то. — Ага, с Макгонагалл. — Ха-ха, ты такой смешной, Сириус. Я сейчас живот от смеха надорву. — сухо откликнулся Джеймс, скептически глядя на друга, пробиравшегося прямо в самую глубь растений. — Я знаю, спасибо, Джейми. — Ты такой ублюдок, Сириус… — И это я знаю тоже. Попробуй ещё раз, последняя попытка. — продолжил издеваться Блэк, уже затерявшись где-то в самой глуби, пока Поттер стоял на шухере. — Ты ревнуешь к Лили что-ли? — внезапно раздался вопрос Поттера, и Сириус на секунду замер на месте. Благо, что этот момент никем не был замечен. — Я не ревную к нашей зануде. Ты уже издеваешься надо мной. — Извини, просто не могу понять почему она тебе не нравится. Даже Андреа её приняла. — «Андреа» её приняла, потому что ей обязательно нужно выпендриться. Не думай, что она образец добродушия и спокойствия — полная противоположность этому. Мне близка её позиция касательно своего окружения, так как она балансирует на двух стульях. Но не стоит забывать о том, какая она снобка на самом деле. Ты знаешь это вовсе не хуже меня, Джеймс. — Тебя привлекают мысли о том, что вы схожи? Или она тебе нравится? — Она мне нравится, возможна лёгкая симпатия, — Блэк ругнулся, когда запутался о плющ и свалился на пол, раздавив какой-то цветок. — Но голову терять из-за неё я пока не собирался, и в ближайшее время не планирую. — Отношения без обязательств? — Я уже в отношениях, с обязательствами, если не ошибаюсь. — Я тебя умоляю. — Джеймс фыркнул, вызывающе скрестив руки на груди. — Малышка Карла милая и ты продержался с ней дольше всех, но она тебе совсем не подходит. Слишком она хорошая, а у тебя фетиш на тех, кто тебя окунёт в грязь и каблуком сверху придавит. — А? — Блэк оторвался от созерцания цветов, и оглянулся через плечо, словно это могло помочь ему увидеть своего друга в этих чёртовых джунглях. — Твой типаж — злодейки. — Зло чертовски привлекательно, если ты меня спросишь. — уклончиво ответил Блэк, наконец срывая с клумбы все цветы, находившиеся там. Их было порядка трёх десятков белоснежных бутонов, скрывшихся в ночной мгле. — Я всё. Можем делать отсюда ноги, пока профессор Спраут не застукала нас с поличным. **** Астрономическая башня встретила Сириуса неизменным морозным воздухом, который ударил ему в лицо сразу, как только он преодолел последнюю ступеньку, бесшумно раскрывая деревянную дверь. Его взгляд принялся исследовать башню на наличие конкретной Слизеринки… Дыхание застряло где-то в горле, не имея возможности вдохнуть или выдохнуть необходимый кислород, когда Блэк наткнулся глазами на женский силуэт, освещённый лишь мягким светом неполной луны, словно желая слиться с Кэтрин, сделать ту своей частью. Тепло в груди, вместе с уймой мурашек прокатилось по всему его телу, заставляя плотнее сжать букет за спиной. Заметила ли она его? Вряд-ли… Но она пришла, действительно здесь, впервые за столько времени. На ней было длинное белое платье с крупными голубыми цветами на нём, вероятно с вырезом на бедре, потому как оно извивалось от крошечных порывов апрельского ветра. На ногах у неё были массивные, кожаные сапоги чёрного цвета, а сверху такая же кожаная куртка. Волосы растрепались, сейчас прямые от природы, они нагло лезли ей на лицо, норовя попасть в рот, но девушка изящным движением ладони откидывала их, держа меж пальцев никотиновую палочку. Вишнёвый дым витал в воздухе, невзирая на открытое пространство и ночное время суток. Девушка едва склонилась над перилами, облокачиваясь кистями рук на железное ограждение, вглядываясь куда-то вдаль. — Привет… — Кэтрин обернулась, улыбнувшись ему и Блэк был готов поклясться, что он испытал ощущение осинового кола в сердце. — Здравствуй, Сириус. — ласково прошелестела она, не сбавляя своего насмешливого тона. — Мне действительно стоило догадаться о том, что это будешь ты. Что ты хочешь мне сказать? Блэк дёрнулся от звука своего имени, сорвавшегося с чужих губ, но спустя пару мгновений прохрипел: — Ты сильно похудела… Он заметил, как её улыбка дрогнула, но тут же вернулась на положенное место. Это была чистая правда, Кэтрин сбросила в весе, возможно скинула около тринадцати футов, подчёркивая выступающие кости. Под её глазами залегли глубокие синяки, которые она не сочла нужным убрать на эту встречу, как делала обычно. Молочная кожа казалась на оттенок бледнее, чем ей положено, да и вся её фигура так и источала бесконечную усталость, внешнюю и внутреннюю. И будь Блэк проклят трижды за то, что позволил ей сбегать. — Неужели? — хмыкнула она, усмехнувшись уголком искусанных губ. — Но улыбка всё та же. Кэтрин прикрыла глаза, словно силы покинули её слишком резко. Её пальцы потёрли переносицу, когда голубые омуты вновь смотрели точно в его дымчатые глаза. — Ты красива, Кэтрин. Прекрасна настолько, что при виде тебя дыхание перехватывает. — девушка дёрнулась от звука своего имени, точно от пощёчины, но наконец обернулась к нему всем телом. Они молчали. Молчали до тех пор, пока Сириус не сделал шаг вперёд. Мракс смотрела на него, не отрываясь от его лица, бегая расширенными глазами по его силуэту. Её дыхание сбилось, когда Сириус рванул женский стан на себя, и вжал в своё горячее тело, зарываясь пальцами в растрёпанные волосы цвета молочного шоколада, вторая рука, с зажатыми в ней цветами, осталась болтаться в стороне от разгорячённых разлукой тел. — Я так скучал по тебе… Ты не можешь себе представить, как я скучал по тебе… — прошептал Сириус ей в шею, этим вечером лишённую всяких помпезных украшений. Девушка в его руках вздрогнула второй раз, когда он ощутил на собственной щеке чужую слезу, очертившую солёную дорожку на артстократической коже. Ледяные пальцы выкинули сигарету куда-то в открытое пространство, небрежно и нетерпеливо. Её ладони сомкнулись на его шее, пока одна из них не отдалилась, чтобы пропустить смоляные кудри меж пальцев, так деликатно, как она никогда не могла себе позволить рядом с ним. Горячий поцелуй обжёг щёку. — Не плачь, моя девочка, мир не стоит твоих слёз. — Моя магия… Сириус, моя магия не возвращается… — прошептала девушка, силясь сохранить свой тон. Она достаточно опозорилась за этот вечер, но ей так надоело всё. Надоел целый свет, что она могла позволить себе отдаться течению, хотя бы на вечер позабыть про собственную ничтожность. И она отдалась течению, просто потому что могла. Рядом с Блэком она могла позволить чужим плечам принять её груз, дабы ненадолго вернуть себе способность просто дышать, ощущать, как воздух раз за разом проникает в твои лёгкие. — Она вернётся. Дай ей чуть больше времени, ты потратила слишком много своих сил. Я прошу прощения за твою боль, за то, что ты испытываешь сейчас — всё это моя вина. — Это не так. — Кэтрин отстранилась, покачав головой из стороны в сторону, не соглашаясь с его извинениями. Он никогда не извинялся за что-то, а сейчас мольба прощения сорвалась с его губ, в совокупности с его трепетными касаниями, словно он трогал самое ценное, что когда-либо видел мир. Никто не касался её так как это делал Сириус. Он был глуп, импульсивен и зачастую груб, но рядом с ней все эти качества притуплялись, подстраиваясь точно под её желания. Это имело свою ценность. — Brille le plus brillant de tous dans ta journée, mon méchant. Profitez de chaque instant. — Pourquoi «méchant»? — Parce que c’est le mien, Snowflake, Parce que tu es toujours le méchant dans mon histoire. — Je vais en tenir compte. — Кэтрин лукаво усмехнулась, пока чужой платок стёр мокрый след на её висках. Сириус поднял вверх букет, дабы увидеть удивлённый взгляд в ответ на галантный жест. — Что это? Где ты умудрился взять цветы? Их нельзя просто найти в лесу или наколдовать. — Пусть это останется моим секретом, хорошо? Это тебе, Снежинка. — Многовато прозвищ развелось, не находишь? — Не-а, что-то не похоже. — Мракс ударила его по плечу, прежде чем искренняя улыбка расплылась по её лицу, мгновенно омолаживая. Чудесный румянец на щеках заставил молодого человека торжествующе усмехнуться. — Не уж то забыла про собственный день рождения? — Не забыла. Просто не хотела праздновать, не то настроение для этого. Стой, — Слизеринка подцепила его за подбородок, благо ростом она была от природы не обделена. — У тебя есть предложение? Ты буквально вибрируешь от нетерпения. Сириус рассмеялся, вновь вызывающе глядя на девушку. Азарт полностью заполонил радужку глаз, когда молодой человек галантно вытянул руку перед собой, в импровизированном приглашении. Оно было тут же принято, раз уж Кэтрин решила окунуться в омут с головой, то к чему сомнения?! — Я закрою тебе глаза. — Ещё чего! Чтобы я с тобой самовольно пошла, так ещё и с завязанными глазами? Да ни за что, Блэк, и не помышляй о подобном. — Хорошо. — легко согласился Мародёр, и поднял руки вверх, точно в знак безоговорочной капитуляции. Мракс сощурила глаза, глядя на волшебника с подозрением. — Ты не сдашься так просто. В чём подвох? — А вот в чём. — Блэк схватил девушку под бёдра, и тут же закинул себе на плечо, точно она ничего не весила. — Какая дикость! Блэк, спусти меня на землю, я же в платье! — Ничего, если кто-то попадётся нам по пути, то я выколю ему глаза. А если ты меня стесняешься, то весьма напрасно, что было скрыто от всех для меня давно не загадка. — Ещё скажи, что ты жалуешься?! — Какой придурок тебе это сказал? Кажется, у него не всё в порядке с головой, хотя это весьма распространённое сейчас явление. В тяжёлые времена живём, но я не прочь повторить, Снежинка. — он вызывающе поиграл бровями, пока Кэтрин прыснула, сжав губы, дабы не напороться на завхоза. А затем царапнула его шею ногтями, оставляя на той четыре белые отметины. Без сомнений, завтра утром они уже станут красными. — Предвкушаешь? — Я в ужасе. **** Сириус не до конца был уверен в успехе своего плана, но другой, быстро пришедшей ему в голову идеи не было, поэтому имеем, то что имеем. Уверенным движением руки он снял девушку со своего плеча и потёр поясницу, в которую пришлась парочка особо болезненных «случайных ударов». — Ты меня ещё и ослепил. Твоё счастье, что у меня нет магии… В противном случае ты был бы уже четверть часа, как мёртв. — От твоей руки и смерть принять не грех. Закатывание чужих глаз было особо ощутимо, даже кожей на затылке. Потому на лице Блэка расползлась нагловатая усмешка, пока он призвал к себе свою метлу, заранее запрятанную в здешний шкафчик для мётел. — Только не говори, что мы на поле для квиддича? Я ненавижу квиддич, и мётлы в том числе. — Тебе нужно меньше общаться с Регулусом, Снежинка. Ты начинаешь брюзжать, как он. — пошутил он, уворачиваясь от угрожающей ладони волшебницы. — Иди к чёрту. — Почему бы и нет? Ты буквально управляешь льдом, — Уже нет. — Не надолго. Ты буквально управляешь льдом, но не можешь прокатиться на безобидной метле? Кэтрин скривила лицо, и Сириус абсолютно точно не должен был находить это по-детски милым. Крошечная улыбка так и не исчезла с лица, когда он обнаружил для себя до какой степени может нравится, когда ему возражают и иронизируют. Боже мой, Блэк обожал эту девчонку, но ей об этом знать было вовсе не обязательно. — Нет. — Хорошо, тогда повторим. — Сириус схватил девушку за талию, вновь вжимая в себя, когда глаза девушки оказались на уровне его собственных. Её прижатая к нему грудная клетка начала вздыматься чаще, что не было им упущено. Нужно было сосредоточиться хоть на чём-то, помимо собственного сердца, стучащего где-то в горле и в висках, словно загнанное в клетку животное. Кэтрин опустила взгляд на его губы, неосознанно пройдясь розовым языком по своим. Блэк не успел опомниться, когда женские губы врезались прямо в его, в пожирающем, изголодавшимся поцелуе. Кэтрин была очень требовательной, к внутреннему восторгу своего партнёра. Ледяные пальцы впутались в его волосы, вместе с холодным порывом ветра, едва заметно лаская их ноги своими короткими порывами. Она оттянула его волосы назад, вырывая из его уст хриплый стон, пока девушка прикусила его нижнюю губу, тут же проходясь по ранке языком в подобии неубедительных извинений. Этого было мало, чертовски мало. Сириус обхватил тонкую шею, вторую руку опустив на поясницу, заставляя девушку тихо простонать ему в рот от ощущения горячей ладони на продрогшем теле. — Придержи… — прохрипела девушка, пытаясь отдышаться, в тот момент, когда мужские пальцы нашли стройные бёдра, подхватывая. Он попятился назад, до тех пор пока напряжённая спина девушки не врезалась в деревянные трибуны, вероятно оставляя синяки. — Прости, — прохрипел Блэк отстраняясь, и немедленно снова был возвращён к искусанным губам девушки, где из засохших корок покатилась тёплая металлическая жидкость, почти чёрного оттенка. — Без разницы Кэтрин буквально насиловала его рот своим языком, сталкиваясь зубами от нетерпения, пока его рука пролезла в вырез платья, вынуждая, просто омерзительно вынуждая выдохнуть прямо Сириусу в рот, когда его пальцы сильнее стиснули голую кожу бёдер. Воздуха не хватало до ощущения головокружения и цветных точек на периферическом зрении, но Мракс продолжала за него цепляться, а Сириус ей позволял. Позволил бы сделать с ним всё, чего бы не захотела душа избалованной ледяной принцессы. Она отстранилась, когда Сириус зажмурил глаза, пытаясь вернуть зрение в нормальное состояние, менее расплывчатое, чем было у него сейчас. Кэтрин крупно и часто дышала, с интересом учёного, наблюдая за его действиями. Ведьма прижалась щекой к его виску, укладывая голову несносного Гриффиндорца к себе на грудь, где он устало прикрыл глаза, оказываясь под одурманивающим влиянием запаха лаванды, неизменно встречавшего его раз за разом с распростёртыми объятьями. Сердце защемило, будто спустя долгое время он вернулся домой, будто сейчас они находились там, где им было положено. Её подбородок покоился на его макушке, а сама девушка что-то невнятно мычала, создавая подобие музыкального мотива. — Да, не глазами я люблю тебя. Для них твое неправильно чело. Но сердце обратила ты в раба Оно, какая б ни была ты, влюблено. Ни голос твой не радует меня, Ни нежность кожи при прикосновеньи, Ни вкус, ни запах, прелестью маня, Не вносят в мою душу восхищенья. Но все пять чувств не могут убедить, Что быть твоим слугою не отрада, Что, потеряв достоинство, служить Тебе, как раб последний, не услада. ‎ Но есть в моем позоре искупленье: ‎ Внушая грех, ты вносишь и мученье — Шекспир? — 141 Сонет. Кэтрин улыбнулась, скрываясь в чужих кудрях запахом напоминавшие лёд. Крепкий, арктический лёд с нотками никотина. Она бы ни за что не позволила ему понять, что дрожь, пронёсшаяся по её рукам была вовсе не от холода, а от волнующей близости, подкреплённой этим. взглядом. Поддавался ли он какой либо интерпретации? Вряд-ли. В каждом нашем взгляде, направленном на того самого конкретного человека всегда будут сокрыты бесы, нам недоступные и нами непонятые. Влюблённый человек слеп и глуп. А потому остаётся со своими демонами один на один, но этот горящий взгляд, казалось был только у него. Как иронично. Ей были доступны сотни подобных, тысячи влюблённых, но она хотела именно этот, каким-то дурацким образом затмевающий остальные. Хотелось впитывать его симпатию, подобно губке. Подобно тому, как вампир высасывает из тела жертвы кровь, оставляя его полностью иссушенным и брошенным на ледяном полу, украшенном собственной сладкой кровью, что так дурманила рассудок древнему существу. — Хорошо, мы полетаем. Буду свято лелеять надежду что умру в полёте. — Какая ты противная. — произнёс Блэк, поднимая своё лицо с чужой ключицы и утыкаясь прямо в область прозрачной кожи на уже знакомой шее. — Я объективная. Сириус взобрался на метлу первым, перекинул одну ногу в сторону, чтобы потянуть девушку за собой. Пришлось подчиняться, и Кэтрин опустилась сзади на метлу, обхватывая ладонями торс молодого человека. — Где цветы оставила? — На трибуне Слизерина. Ты же не думаешь всерьёз, что я позволю помыкать собой на постоянной основе? Считай это разовой акцией. — Я польщён до глубины своей наглой души. — они поднялись вверх, когда ногти девушки плотнее впились в тело мага из-за чего тот чуть было не зашипел, но вовремя сдержался. — Кружок над Запретным лесом и сходим на кухню. Я бы выпил кофе. — Нет! Я не хочу. Блэк...? Твою ж… — прошипела Мракс, когда Сириус разогнался быстрее поднимаясь высоко над деревьями, настолько, что они могли бы достать до облаков, если бы вытянули руки вверх… Девушка зажмурила глаза, но вздохнув ещё раз, на этот раз глубже, позволила себе оглядеться на окружающий пейзаж. На дворе стоял уже довольно поздний вечер, позволивший себе терпеливо ожидать двух студентов, вновь позволивших себе нарушить все мыслимые и немыслимые правила. Полностью наплевать на собственную безопасность, дабы отдаться во власть апрельских порывов ветра, теребивших их волосы, спутывая локоны меж собой, выбивая из любого подобия укладки. Ведьма отклонилась назад, круто прогнувшись в спине, дабы смотреть на мир вверх тормашками. Её волосы тут же налетели на её лицо, встретив сопротивление потоку, но Мракс просто рассмеялась. Сириус вздрогнул, заслышав звук её нежного, заразного смеха. Его рука крепче сжала полированное им лично древко метлы, а вторая тут же нащупала другое древко, теперь уже волшебной палочки. То чем она занималась, он если не видел, то чувствовал, а участвовать в её суицидальных мыслях отказывался. Блэк усмехнулся, в один рывок нырнув высоко в облака, а затем также резко снизившись на изначальный уровень. Лёгкий женский вскрик и ногти, впившиеся в его шею, показали, что он был в серьёзной опасности. — Ещё раз так сделаешь без предупреждения и ты труп. — Ничего страшного, рядом со мной тебе не стоит бояться. Я поймаю тебя. Она усмехнулась своей Мраксовской ухмылочкой, и он заметил тот самый их объединяющий огонёк в глазах. Так выглядело настоящее сумасшествие и безумие, ради развлечения. Опасность и риск всегда были верными спутниками каждого человека на протяжении его жизненного пути, но бывали моменты, когда подобный рычаг срывало, оставляя за собой лишь привкус чего-то жжёного на языке, точно порох. Добавь щепотку и хлопнет взрыв… Сириус вернулся к созерцанию пейзажа, огибая любого рода препятствия. Ощущение всепоглощающей свободы всегда было для них общим. Никто так не ценил свободу, как двое аристократов, чьи обязанности душили, плотной удавкой стягиваясь на шее. Девушка шумно усмехнулась, прежде чем опустить руки и упасть с метлы. Назойливый ветер тут же подхватил подол её платья, пока юная ведьма расставила руки в сторону, будто она не падала на голую землю. В этот момент они летели над каким-то мелким озером, которое было готово принять падающее тело волшебницы в свои обжигающие от холода объятья. Складывалось ощущение, будто за её спиной мирно покоились крупные крылья, и она в любой момент могла взлететь, но из чистой забавы не раскрывала их как можно дольше, пользуясь возможностью проверить свою выдержку. На лице девушки, спустя долгое время, появилась пьянящая улыбка и она звонко рассмеялась, откинув голову ниже, подставляя её воле воздуха. Растворяясь в моменте до тех пор, пока долгожданная свобода не нарушилась, и крепкие руки не схватили её запястье, перетягивая обратно на колени недовольному Гриффиндорцу. Он был чертовски зол! Он просто хотел удушить её за такое пренебрежение, да как она… Она вообще посме… Сириус остановил поток мыслей в голове, стоило увидеть безмятежную, детскую улыбку. Её голова откинулась на левое плечо молодого человека, и она доверчиво, словно котёнок, расслабилась в этом самом полёте, уже не переживая об отсутствии опоры под руками. Он обещал её поймать. Это всё, что имело значение на этот раз. Стоило им слезть с метлы спустя час, возможно два, а может и пару минут. В воздухе все временные грани стирались, являя собой лишь опьяняющий тело азарт. Мракс немедленно свалилась на свежую траву, немного сырую из-за уличной влажности, но она была молода, красива и амбициозна. Это был отнюдь не повод унывать, ведь магия существует и вне зависимости от палочки. Да, это всё ещё бесконечно больно и ей сердце щемит каждый раз, стоит наблюдать за чужой магией, но она была виновна сама. Даже винить Реддла казалось совсем уж несуразной идеей, да он отдал приказ, но ведь силком её никто не толкал на этот шаг, да и на ушко про стихийную магию не нашёптывал. Так что… Вина была на ней, и как бы сложно не было это признавать, но это была истина, которую изменить никто был не в состоянии. Размышления снова прервал голос, и пришлось открыть глаза, натыкаясь на знающий взгляд сверху. Губы Сириуса растянулись в улыбке и Кэтрин на мгновение залюбовалась его лицом, прежде чем заставила себя сбросить нашедшее наваждение. — Вставай, ты простынешь. Земля ещё совсем холодная. — он вытянул руку вперёд, так и оставшуюся без внимания, потому как подняться ведьма была в состоянии. Студент усмехнулся и по-доброму покачал головой, зная, что пробить независимость Мракс было невозможно. Лёгкой поступью, в припрыжку, девушка добежала до букета, вновь приникая лицом к белоснежным цветкам, зарываясь в них лицом, вдыхая нежный аромат цветков. Голубые омуты наткнулись на чужой взгляд, пока Блэк буквально пялился на это зрелище, всё время удивляясь, что это чу́дное создание могло быть таким нежным и хрупким, словно стоило прикоснуться кончиком пальцем, как она сотрётся в пыль или рассыпется, подобно осколкам хрустальной вазы. Моменты, когда эта упрямая Слизеринка позволяла видеть себя беззащитной, значили для него целый мир. — Сюрпризы продолжаются, Снежинка. Хочешь посидеть на кухне или в Выручай-комнате? — осведомился Блэк, покачиваясь на пятках рядом с ней, пока согревающие чары нашли своё место на нежной молочной коже. Щёки Кэтрин были красными от полёта, и ей до ужаса шёл румянец, хотя он и смотрелся весьма несуразно на её по-аристакратически бледном лице, но Сириус видел в нём особое очарование. — У меня есть идея ещё лучше. — она вызывающе усмехнулась и дёрнула Сириуса за руку, таща его обратно в замок, спокойно отдыхающий в ночной мгле. **** — Та даам! — Кэтрин рассмеялась, доставая из своего шкафа бутылку огневиски и красное вино Chateau Margaux 1787 года. Она немедленно присела на свою кровать и лёгким движением пальцев открыла бутылку с янтарной жидкостью, явно выдержанную не одно десятилетие. Сириус взмахом палочки трансфигурировал два стакана для виски из каких-то заколок на прикроватной тумбочке Нотт. Мракс одобрительно кивнула, наполняя стаканы отборным алкоголем. Ведьма затащила его в гостиную Змей, провела в свою комнату, где её соседка не была обнаружена. После этого, у Сириуса было достаточно времени осмотреться, пока девушка искала свою добычу. Он был уверен, что никогда не видел её спальню, но мысль о том, что его брат явно был здесь гостем вызвала у него возмущённое фырканье. — Откуда у тебя огневиски, позволишь поинтересоваться, Снежинка? Мракс лукаво улыбнулась и чокнувшись хрусталём ответила на вопрос, чуть не заставив Блэка выплюнуть всё содержимое стакана на пол. — Твой отец прислал мне подарок на день рождения. — Сириус закашлялся и поспешно сделал ещё один глоток, — А вино подарила твоя мама. На этот раз огневиски оказался прямо на полу, под заразный смех Слизеринки. Она окинула в себя алкоголь, лишь слегка поморщившись от дерущего горла ощущения, но вновь подала молодому человеку пустой стакан. — Ага, а что тебе подарил Регулус? Вы говорили с ним? — Ага. — точно также отозвалась девушка, вновь сделав небольшой глоток. — Он подарил мне эту куртку. Дивная, правда? — Регулус? Это который мой брат? — Ага. — Который терпеть не может магглов? — Ага. — Полный бред. Но куртка хороша, признаю. Сейчас на пике моды у магглов. — Сириус усмехнулся, когда Мракс толкнула его локтём в бок, и они вновь допили остатки элитного виски, слегка посмеиваясь от абсурдности ситуации. — Знаешь, что твоя мама написала в записке к вину? — Удиви меня. — прохрипел Блэк, силясь не засмеяться от чистого абсурда ситуации. Боги, он ненавидел её первые два года в школе, чтобы сейчас праздновать с ней её день рождения, после того, как они чуть не вытрахали друг другу глотки часом ранее. Судьба воистину коварна. — «Аnni, amori e bicchieri di vino, nun se contano mai.» Миссис Блэк действительно романтик, она мне нравится. — Почему? — Потому что ты похож на неё. — выпалила девушка, совершенно не обратив на свои слова и малейшего внимания. Блэк рассмеялся, чмокнув девушку в щёку с противным звуком, когда они вместе рассмеялись, съедая по плитке шоколада, которую вероятно подарил ей очередной поклонник. Может быть Кэтрин и потеряла магию, но красота и харизма всё ещё были при ней — поклонники, к большому неудовольствию Сириуса, тоже. Спустя добрый час, наполненный сплетнями, нелепыми предположениями и морем негодования, парень внезапно наклонил лицо к ведьме, которая удобно лежала у него под боком. Ими было принято коллективное решение спуститься на пол, после того как они пролили порцию виски на подушку Кэтрин, и эта же подушка полетела Блэку прямо в лицо с поразительной меткостью, благо это была подушка, а не одна их шкатулок на её столе. — Стоит ли нам продолжить праздник в более широком кругу? Снежинка, что скажешь? — Хм хорошо. Можем вместе разбудить Реджи и Барти. Нужно отправить одного из них за Рабастаном, потому что они с Северусом делят комнату, а я боюсь, что мистер Поттер не будет ему рад в вашей же комнате. — Твой праздник. Если ты хочешь видеть Нюниуса там, то мы потерпим. — Хочешь сказать, что ради меня не будете позорно ругаться целый вечер? Правда? — смех девушки разнёсся по комнате, когда она подала руку Сириусу, и они тут же исчезли из комнаты, бросив всё в том же состоянии. Только букет белых цветов стоял в вазе, погружая комнату в чарующий, травяной аромат. Кому-то он мог казаться горьким, но волшебница находила его искренне чудесным. Хорошо, что никто не знал до подлинного значения этих цветов, иначе никто бы их ей не дарил… **** Добраться до мужского крыла было сложно, лишь с той точки зрения, что им пришлось красться по коридорам, лишь бы не наткнуться на того, кому явно не понравилось бы присутствие Гриффиндорца здесь. Хоть он и был под манией-невидимкой, но осмотрительность и план «Б» всегда была при ней. Девушка легонько постучала в дверь костяшками пальцев, отметив что время всего лишь приближалось к одиннадцати, если бы они спали, то Кэтрин бы не побеспокоила сон своих друзей. Дверь открыл Крауч, явно приготовившийся разразиться гневной тирадой на любого, кто посмел нарушить его покой, и тут же замер, стоило Кэтрин посмотреть на его с абсолютно счастливым взглядом, пока на дне ледяных омутов плескалось горькое сожаление. Он понимал. Понимал какого это, когда тебя внезапно лишают всего, что было тебе дорого и имело смысл. Он понимал какого это, когда твой отец не поддерживает тебя, хотя был нужен. Он абсолютно понимал её жажду уединения, после того, как это вылазка стоила им слишком дорого. Да, возможно они никогда не были такими родственными душами, как они с Регом, однако Барти ценил её, по-своему, как он умел ценить своих друзей. В его жизни было слишком много дерьма, и по-настоящему мало хороших друзей, которые бы терпели его ужасный характер и частые срывы без повода. Их глаза встретились друг с другом, и Крауч, казалось смог выдохнуть спокойно, когда она сама приняла решение вернуться в их обычную рутину. Барти схватил девушку, прижав к себе, что было весьма удобно, когда они были одного роста. Руки Кэтрин окольцевали его талию, комкая ткань чёрной футболки с каким-то логотипом на груди. — Это долго объяснять. — объявила девушка, стоило им разомкнуть объятья. Блэк, старший Блэк, стоял прямо за спиной девушки, и признаться, Крауч не обратил на него никакого внимания, пока Слизеринка не прошла в комнату, оставляя их наедине. — Спасибо. Сириус нахмурился, вопрошающе глядя в лицо Барти, словно он не понимал о чём шла речь, на что Слизеринец закатил глаза, облокачиваясь о косяк двери и скрещивая руки на груди, пояснил: — Ты её вытащил. За это. — Не имеет значения, я сделал это не для тебя. — Я бы для тебя тоже нихрена не сделал, не стоит волноваться. — Барти отошёл от двери, выпуская старшего брата в свою комнату, где Кэтрин самовольно легла на кровать Регулуса, который на тот момент был в ванной комнате, о чём свидетельствовал звук льющейся воды. — Хотим посидеть в спальне Гриффиндора. Думаешь, Рабастан одолжит нам напитки? — спросила девушка, нарушая возникшую тишину, пока вычитывала что-то из раскрытой книги на кровати Регулуса. — Он для тебя и сам лично в Хогсмид сбегает, как будто ты не знала. — закатил глаза Крауч, и вышел из комнаты вместе с Сириусом, который был отправлен на помощь. Девушка зачиталась до такой степени, что пропустила щелчок замка из ванной комнаты, и опомнилась только тогда, когда заметила голую спину Блэка. Молодой человек пытался просушить кудри полотенцем, а потому на его волосах было истинное воронье гнездо, что бесконечно умилило Мракс. Регулус навевал ей ощущение уюта и дома, и будь она проклята, если скажет, что не скучала по нему каждый день своего уединения. На секунду в душе заскребли кошки от осознания, что она неосознанно подняла кисть, дабы невербально высушить его волосы, только потом силой одёргивая себя. Одним агрессивным движением ладонь была придавлена к изумрудному одеялу друга. Хлопок заставил студента обернуться и он тут же застыл, точно олень в свете фар, когда голубые омуты вновь встретились с его грозовой тучей, вместо глаз. Регулус принялся оглядывать весь её силуэт, точно не мог поверить в то, что она реальная, и что она сейчас здесь. Боже… Кэтрин была здесь. Сидела на его кровати, в его куртке и смотрела точно на него, таким тёплым взглядом, что у Блэка в груди защемило. Стало физически больно, будто кто-то ударил его под дых. — С днём рождения, Кэти… — просто прошептал Регулус, когда девушка оказалась в его объятьях, нежно перекинув кудряшки с глаз. — Спасибо, Реджи. Молчание продлилось пару минут, пока шёпот, еле звучавший, а на деле тот был громче любой сирены, поселился во времени. Тишину разрезала робкая пара слов. — Мне жаль… — Брось, я виноват. Мне не нужно было оставлять тебя в тот день. — Мы оба накосячили, думаю, что это возможно отпустить, ладно? Я люблю тебя, Регулус, хорошо? — Всегда для тебя, Кэти. Ma seule Ma seule moitié… — Всегда для тебя, Mon âme. — Мы что-то прервали? Если вы хотите уединиться, то мы непременно предоставим вам эту комнату на ночное пользование. — крикнул Рабастан, стоя оскалившись в дверях. Он немедленно закружил девушку на руках, поцеловав в щёку. И отстранившись со знающей усмешкой. — Ах ты чёртовка. Где с огневиски разделалась, Принцесса? — Мракс и Блэк быстро переглянулись, будто нашкодившие дети и тут же улыбнулись друг другу, довольные шалостью. — Я должен был догадаться… — сокрушённо проговорил Регулус, опуская голову на руку. — Вы двое, — он кинул в них угрожающий взгляд, встречая скептически приподнятую бровь от обоих. Справедливости ради, это были его старший брат и лучшая подруга, они знали его, едва ли лучше него самого. — Просто катастрофа! Вам нельзя находиться вместе в одной комнате. — Можно. — послужил ему коллективный ответ, пока Мракс продолжила пялиться на торс Регулуса, оценивая его прогресс за месяц тренировок. — Реджи, душа моя, я конечно всё понимаю, но тут столько людей, что я невольно начинаю ревновать. — проговорил Барти, укладывая руки на плечи Регулуса на которых висело лишь одно маленькое полотенце. — Руки прочь от моего парня, ты, похотливое животное! — возразила Кэтрин, стряхивая руки Барти, точно пикси. — Зашибись. — пробурчали Лестрейндж и Сириус, тут же скривившись, когда их взгляды встретились. — Одевайся, и пошли! Веселье продолжается! — Кэтрин рассмеялась, выуживая из шкафа друга зелёный свитер, и швыряя ему в руки. **** Комната Мародёров встретила их приветливым светом, когда Римус и Питер о чём-то говорили и вмиг подняли растерянный взгляд на всю компанию Слизеринцев. Рядом с ними стоял довольный Сириус, его глаза были слегка расплывчатыми и красноватыми, но искренняя улыбка сияла на его лице, когда он быстро кивнул головой на Кэтрин, которая слушала рассказ Лили, переодически прерываемый Адарой. — Посидим вместе. Я не хочу там, поэтому мы пришли сюда. У нас есть огневиски и куча еды с кухни. — Сириус усмехнулся, вваливаясь в комнату, когда его взгляд упёрся в спящего Джеймса. — Стоит ли нам.? — Я попробую, если не получится, то пойдём в другое место или наложите заклинание тишины на его кровать. — Кэтрин аккуратным шагами, что было крайне удивительно в её массивных ботинках, приблизилась к кровати Джеймс, и легонько притронулась к его волосам. — Джеймс… Милый, ты мог бы проснуться ради меня? — зашептала девушка, успокаивающе поглаживая чужую щёку. Никто не ожидал того, что Поттер дёрнет руками и Мракс окажется лежащей под Джеймсом, в его же кровати. Шоколадные волосы расплескались по подушке, пока Джеймс навис над ней, слегка придавливая своим телом. — Придурок, ты её раздавишь! — гневно рявкнул Римус, от чего глаза Джеймса немедленно раскрылись. Он пошарил рукой по тумбочке, выискивая очки, и кое-как надевая те на переносицу. Все в комнате хранили гробовое молчание, пока глаза Поттера в замешательстве оглядывали всю эту компанию, тот всё ещё слишком сонный, дабы соображать. — Джеймс, не знала, что у тебя фетиш на публичный секс. Прости, милый, но я разобью тебе сердце в конечном итоге. Все в комнате могли заметить, как глаза Поттера становятся размером с его очки, а затем он резко падает с кровати, немедленно поднимаясь, дабы ещё раз оглядеть свою кровать. Щёки Гриффиндорца запылали ярче знамени их факультета, пока он до смешного нелепо раскрыл рот. — А… А-Андреа?! Блять. Чёрт. Нет. Я…нет… Твою мать… Дерьмо п-прости, я-я на автомате, Мерлиновы подштанники. — Какой у тебя интересный автомат… Лили, советую оценить уже сейчас. Если казалось, что щёки Джеймса не могли пылать ещё ярче, то он явно удивил их всех, покраснев сильнее. Он умоляюще поглядел на Лили, сейчас похожий на грустного, растерянного щенка. Кэтрин встала с кровати, остановив взгляд где-то на торсе Поттера. Её бровь заинтересованно дёрнулась, пока голубые глаза рассматривали однокурсника. — Джеймс, рубашка… — безнадёжно проговорил Питер, ударяя себя по лбу от умения друга находить приключения, даже у себя в кровати. Поттер тут же опустил взгляд, внезапно понимая, а точнее замечая отсутствие на себе ночной рубашки. Ему было жарко, после вылазки в теплицы, и он должно быть заснул без неё. Тот тут же подхватил первую-попавшуюся футболку и скрылся в ванной комнате. — Это позор. — оповестил всех Питер, пока Кэтрин заинтересованно смотрела на дверь ванной комнаты. — Квиддич идёт парням на пользу. Ваши торсы действительно хороши. — без стеснения заявила Кэтрин, и бесцеремонно улеглась на постель Сириуса, прикрывая глаза. Если они и покраснели, то виду никто не подал. У Мракс была такая привычка, смущать всех без исключения своими бесцеремонными и наглыми высказываниями. Но никто и никогда её не останавливал, просто потому что в какой-то мере это было забавно. — Джеймс? Ты можешь выходить, дружище, я обещаю, что она не будет флиртовать с тобой. — Кто сказал, что не буду? — негодующе вопросила девушка, сталкиваясь взглядами с Сириусом. — Не будет! Джеймс вышел из комнаты, пока Барти и Кэтрин заливались смехом над абсурдом этой ситуации. Дело в том, что пока они шли от комнаты Рабастана, Крауч успел таки сделать неплохой глоток огненного виски. Сейчас эти двое были пьяны и бессовестны. Они были такими и обычно, но алкоголь явно увеличил это их качество в два раза. — В Италии есть одно мудрое крылатое выражение. «Аnni, amori e bicchieri di vino, nun se contano mai». То есть: Годы, любовников и бокалы вина не нужно считать. — Мудрая поговорка, подтверждаю. — Сириус подмигнул девушке, получая ленивое в ответ. Но ни от кого не скрылось, что эти двое были на своей собственной волне, где ни один из присутствующих не смог бы их понять. — Я могу помочь? — спросила Кэтрин, когда все принялись расставлять стаканы, бутылки, доставать припрятанное у Мародёров сливочное пиво и шоколадных лягушек. Она лежала поперёк кровати Блэка, сложив руки на своём животе, и её взгляд упёрся в торчащий под подушкой листок. Это был набросок нот. Те были ей не знакомы, а ведь волшебница могла похвастаться неплохими знаниями в музыкальной сфере… Она внимательнее вчиталась в чужие ноты, пока Сириус не опустился рядом с ней, заглядывая в листок. — Не обращай внимания, я просто баловался. — Тут в углу моё имя. — для убедительности девушка ткнула пальцем в аккуратную подпись снизу, выведенную, как принято в семьях аристократов. — Значит ли это, что теперь ноты принадлежат мне? — Абсолютно нет. — Тут моё имя! — негодующе воскликнула девушка, когда Сириус сорвался с места и побежал по комнате, удерживая листок над своей головой. — Хей! Какого Салазара, ты по твоему делаешь? — Кэтрин остановилась, пытаясь достать ло листка, тем самым неосознанно приближаясь к лицу молодого человека, который как раз не отводил взгляд от её губ, особо не вслушиваясь в обвинения. Барти толкнул Регулуса рукой, от чего тот зашипел, а друг кивнул на парочку, которая казалось уж слишком близко. Кэтрин старательно тянулась за пожелтевшим пергаментом, а его старший брат не сводил взгляда с девушки, пока на его лице расплылась улыбка полная нежности, и чистой, — ещё только дающей свои плоды, дабы в скором будущем раскрыться — любви — Помолвка возобновляется? — Он.счастлив? Я не знаю, как можно это расценивать. — Он чертовски счастлив, Редж. Мне кажется, что эти двое ещё знатно нас достанут. — Я говорила тебе! Говорила! — Молчи, Адара! Ради Мерлина, не кричи так! — зашипела Лили, встретив ладонь Джеймса на пути к одной шоколадной лягушке. Они подняли друг на друга глаза, точно впервые вспомнили, что находились в одной комнате. Карие глаза Поттера светились, синхронизируясь с обольстительной улыбкой на его устах. Он тут же отнял руку от шоколадной лягушки, пододвигая сладость ближе к ней. Староста смущённо покраснела, тут же нервно хватаясь за лягушку, пока Джеймс, улыбнувшись ей напоследок, перевёл взгляд на своего лучшего друга. И Эванс могла поклясться своей жизнью, что глаза несносного Гриффиндорца загорелись ещё ярче, подкреплённые его всепоглощающей любовью к Сириусу. Она не смогла отвести взгляда от этой картины, как бы не старалась и внутренне не умоляла себя. Правда была в том, что Джеймс сейчас никак не напоминал того школьного хулигана, каким он всегда был в глазах студентов и профессоров… Он был таким уютным и гордым за счастье своего друга, будто оно было его собственным, что девушка будто застыла в этом моменте, просто наблюдая, наблюдая, наблюдая за ласковой улыбкой на чужих устах. — Не жалеешь, что позволила себя увести? — спросил Сириус, совсем тихо, чтобы услышала только она. Кэтрин подняла на него светлый взгляд, прежде чем улыбнуться. — Думаю нет. Её руки оплели тело Сириуса, пока он сжал хрупкий женский стан в руках, бережно поглаживая чужие волосы. Они не вспомнят этого момента на следующее утро, пленённые алкоголем и загнанные в ловушку собственных чувств. Всё вернётся на круги своя. Но в это мгновение целый белый свет остановился, чтобы подарить шумной компании, такой разношёрстной и не похожей друг на друга, целую ночь воспоминаний и ветряной молодости…