[Четырнадцатое июля семьдесят пятого года. Франция]
Время беспощадно в своей истинной сути. Казалось бы, что может произойти за пару месяцев? Ничего существенного, ты просто учишься, исправно посещаешь матчи по квиддичу, принимая участие в многочисленных ставках на сегодняшнего победителя, подогревающие азарт и чувство справедливости, касаемо участников. Как так получается, что в один момент ты сидишь в душном кабинете Зельеварения, слушая подсказки профессора Слизнорта, касаемые нужного количества ингридиентов, пока пар валит из каждого котла, лишая даже подобия свежего воздуха, теперь заполненного запахом варева, а в следующий момент оказываешься на качелях в резиденции семьи Блэк на юге Франции? Кэтрин задаётся этим вопросом часто, посматривая на изумрудную траву под собой, на небо, свидетельствующее об окончании рассвета, когда внезапно все краски пропадают, точно смытые призрачным взмахом руки. Её оголённые ступни едва касаются мокрой от утренней росы травы, словно посылая импульсы по всему телу, своеобразный знак, что она всё ещё жива, что жизнь не стоит на месте, а бежит точно белка в колесе. Ещё недавно, маленькой девчушкой она была во Франции, когда родители решили свозить дочь на лавандовые поля Прованса, следуя внезапному порыву. **** — Папочка, а мы уже пришли? — стеснительно, но с тем же оттенком любознательности, свойственным всем детям, поинтересовалась девочка, сидя на плечах высокого мужчины с голубыми глазами. Тот усмехнулся уголком губ, кивнул охраннику, и подождал пока им позволят пройти. Платиновая коса дочери при колыхании ветерка попадала ему на лицо, но волшебник только молчал, никак не выказывая недовольства такому стечению обстоятельств. — Кэтрин, не утомляй отца. Какая же ты гиперактивная. — послышался голос матери, явно недовольной, что вместо ужина в дорогом ресторане, девочка изъяла желание посмотреть на лавандовые поля о которых услышала от каких-то магглов на уютных улочках Прованса. Кажется, женщина закатила глаза, но Кэтрин недоумённо хлопнула длинными ресничками и сразу же пристыженно замолчала, поджимая розовые губки. — Помолчи, Андреа. — спокойный тон с прорезавшимися нотками угрозы уже давно был знаком девочке. Родители часто ссорились за закрытыми дверями, и чаще всего источник ссоры скрывался в ней самой, что не могло не расстраивать юное создание, которое просто не могло понять что же делает не так… — Ещё одно слово из твоих уст и ты отправишься обратно в Лондон. Я организую тебе портключ так быстро, что ты и моргнуть не успеешь, душа моя. Волшебница только разочарованно хмыкнула, вновь принимая неизбежное поражение в той битве, которую ещё ни разу не побеждала. Девочка опустила взгляд, в уголках голубых глаз застыли бусинки прозрачных слёз, поэтому будто почуяв перемены в настроении единственной дочери Чарльз снял маленькую ношу со своих плеч, и наклонился, нарочно не заглядывая ей в глаза. — Mon seul, pouvez-vous m’attendre ici? — Oui, papa… — пробормотала юная волшебница, искренне стараясь, дабы голос не дрогнул на последнем слове. Маленькие ладошки сжались в кулачки от усилий, пока дождавшись ободряющей улыбки, Кэтрин могла позволить себе немедленно развернуться, стирая слёзы рукавом своего платья. Мужчину тем временем немедленно подошёл к жене, хватая ту за локоть и отвёл подальше, не желая чтобы ребёнок их слышал, однако отрывки всё же уловить удалось, и настроение вновь исчезло, словно по моновению волшебной палочки. — Послушай меня, ты сейчас же исчезаешь отсюда и не показываешься мне на глаза до вечера. Шляйся где тебе вздумается, трать деньги и покупай очередную бесполезную безделушку, но не смей попадаться мне на глаза. — прошипел мужчина, сильнее сжимая хватку на локте супруги. — Чарльз, я… — Заткнись. Тебя на сегодня достаточно, ты довела своего ребёнка до слёз этими нелепыми комментариями. Делай что хочешь, мне наплевать, но ещё хоть одно слово до самого конца отпуска до меня дойдёт… Тем более если оно расстроит мою дочь, то ты тут же вернёшься на рынок Чистокровных невест, я понятно изъясняю положение дел? — Да, дорогой. — пробормотала волшебница, и подобрав подол белого платья трансгрессировала с места их разговора, бросив на спину ребёнка нечитабельный взгляд. Кэтрин почувствовала тёплые руки отца, которые заботливо стирали дорожки слёз с её щёк. Тёплая, утешающая улыбка сияла на серьёзном лице её отца, пока он легко присел на колени перед ней. — Ты не должна воспринимать слова своей матери всерьёз. — Я ей не нравлюсь… — буркнула девочка, тут же устыдившись собственных слов, и моментально покраснела, опустив взгляд на носки розовых туфелек, которыми неосознанно ковыряла рыхлую землю до этих пор. Сверху отчётливо прозвучало фырканье. — Не говори ерунды, Кэтрин, твоя мама иногда несправедлива к тебе, но она тебя любит… Просто по-другому, как она умеет. — Иногда мне кажется, что она не умеет. Она любит только тебя, папа, больше никого. — Кэтрин вызывающе подняла на отца голубые глаза, чтобы встретиться с его снисходительным взглядом в ответ. Мужчина аккуратно подхватил дочь на руки, усадив на сгиб локтя, и поцеловал в светлую макушку. — Тебя невозможно не любить, милая, просто помни об этом всегда, хорошо? Взрослые часто могут ошибаться, выпаливать что-то в порыве эмоций, но это никогда не меняет искренности их чувств. — Но почему они злятся? — Потому что ошиблись или испугались. Дети — продолжение нас самих, я думаю им трудно смотреть на себя со стороны и подмечать те вещи, которые они никогда бы не смогли разглядеть в себе, понимаешь? — Да… — Святых людей не существует, Кэтрин. Все их нас подвержены порокам, кто-то борется с ними, а кто-то так и живёт с ними до скончания веков, потому что не собирается меняться ради кого-то. Это немного эгоистично, не так ли? — Чарльз улыбнулся, когда светлая коса вновь ударила его по лицу, а чистые голубые глаза девочки начали исследовать огромные поля с фиолетовыми цветами. — А если ты будешь ругаться на меня, папа? Это значит, что ты меня любишь? Волшебник звонко рассмеялся, прижав голову девочки в своей шее, и нежно поглаживая по платиновой макушке. Кэтрин чувствовала улыбку своего отца, которую тот усиленно прятал в её волосах. — Да, это будет значить, что я люблю тебя. Я всегда буду любить тебя, моя родная девочка, и всегда жалеть, что где-то допустил ту ошибку из-за которой мне пришлось повысить на тебя голос. — Ты будешь бояться? Но ты же ничего не боишься! — воинственно воскликнул ребёнок, сверлив отца своими сведёнными бровями. — Все мы чего-то боимся, просто никогда это не показываем, дабы окружающие не воспользовались нашими слабостями. Всегда нужно бить в больное место, Кэтрин, только в этих случаях ты одержишь победу. — Зачем делать людям больнее? — У победы нет цены. В эти моменты все земные блага должны отойти для тебя на второй план, в тот момент, когда ты будешь готова нанести удар в самое уязвимое место соперника. — Чарльз опустил дочь на землю, когда Кэтрин быстро побежала к кусту лаванды, принявшись вдыхать чудесный аромат цветка. — Папа? — Да? — Я могу сорвать себе цветы для букета, пожалуйста? — Можешь. — благосклонно кивнул мужчина, когда девочка умчалась собирать себе букет из небольших веточек лаванды. — Сэр, на этих полях запрещено собирать цветы. Это считается достопримечательностью нашего города. Все туристы съезжаются в Прованс исключительно ради лавандовых полей и если каждый ребёнок будет драть по букету, то тут ничего не останется. — Умолкни наконец. — нетерпеливо отрезал мужчина и резко обернулся в сторону охранника, который тут же попятился, сделав пару шагов назад и едва не запнувшись о собственные ноги. — Моя дочь будет делать то что захочет и если она хочет букет из этих цветков, то я заплачу за него. Пораскинь остатками мозга и назовёшь сумму. Свободен. — Д-да, сэр… — Папа, смотри как красиво! **** Кэтрин неосознанно смотрела в одну точку, тусклые голубые глаза точно заволокла невидимая поволока во взгляде. Бледные ладони, едва ощутимо, сжимали верёвки качелей, действуя скорее по наитию, нежели действительно стараясь сохранить хоть какую-то опору. Болотная юбка по колено колыхалась по лёгкому утреннему ветерку, оставаясь незамеченной для чужих глаз. Едва видные кудри, образовавшиеся после ночи в пучке, старались не лезть на лицо хозяйке, словно специально отлетая в другом направлении. — Доброе утро. — Кэтрин обернулась на голос неторопливо, расслабленно, от того что знала кому он принадлежит ещё до того как голубые глаза воззарились на его обладателя. — И вам, мистер Блэк. — Я принёс нам чай и булочки с черникой. Ты не будешь против моей компании? — Если Вы с булочками, то кто в здравом уме откажет? — девушка нежно улыбнулась, когда на лице Ориона Блэка расцвела задорная улыбка один в один как у его сыновей. — Чудесно, я попросил Кикимера заварить чёрный с травами и лимоном, должно получиться сносно. — волшебник наколдовал плед, подождав пока девушка присядет, и только после этого поспешил разлить горячие напитки по фарфоровым чашкам. — Почему ты улыбаешься, словно ты профессор, который знает, что я списываю? Кэтрин рассмеялась, запрокинув голову к небу, когда шоколадные волосы попадали с её плеч на спину. Она лукаво покачала головой и вновь сделала глоток из чашки, с которой шёл приятный для утра пар. — Вы не пьёте чай. Почему же не взяли для себя кофе? — Я надеялся, что ты не заметишь. — Орион покачал головой, отставляя чашку с хитрой улыбкой на лице. — Я наблюдательна, не так ли? — они улыбнулись друг другу, когда мужчина отдал девушке две тёплые булочки, завёрнутые в полотенце. Те явно были только что приготовлены, судя по тому как руки Кэтрин нагрелись даже сквозь ткань полотенца. — Ваши сыновья не отпускают меня домой. — невзначай упомянула девушка, заставив Лорда Блэк хмыкнуть себе в чашку, прежде чем по его лицу растеклась ещё одна плутовская ухмылка, которая уж слишком шла этому мужчине. — Неужели? — невинно поинтересовался маг, словно слышал об этом впервые в жизни. — Да. Я должна появиться дома хотя бы раз за лето. Скоро наступит середина июля, а я продолжаю злоупотреблять гостеприимством вашей семьи, что уже является неправильным. — Это ли единственная причина для столь скорополительного решения, Кэтрин? — лицо мужчины очертила знающая ухмылка, однако более признаков не явилось на его лице. Он сделал ещё глоток постепенно остывающего чая и серые глаза нашли своё место на лице юной ведьмы. — У Люциуса скоро свадьба, нужно побыть наедине с братом, пока у меня есть такая возможность. — Тебя будет смущать Нарцисса? — удивился мужчина, впрочем вновь не выказав более никак эмоций хоть немного похожих на презрение. Девушка усмехнулась, ненавязчиво тряхнув головой, словно слова, что готовы были сорваться с аристократических губ вовсе не подходили к ситуации. Она поджала губы, совсем едва ли, но смотреть в глаза собеседнику категорически отказалась. — Пожалуй да. Я буду с вами искренна, если изволите. — дождавшись кивка она продолжила, а женский голос приятным эхом отдавался в потайном уголке сада. — Нарцисса совершенно не вписывает в привычный мне устав, где Малфои часть моей семьи и в любой момент я смогла бы сбежать к ним, зная что меня примут с распростёртыми объятьями. Я прекрасно осведомлена, что могу зайти в комнату Люциуса в любой момент или заснуть с ним в одной постели, когда у кого-то из нас появится такое желание. — Боишься, что моя племянница нарушит вашу идиллию? — Да, она это сделает. Возможно неосознанно, но Нарцисса, при всём моём к вам уважении, но она слишком ревнива. Хотя до меня ей далеко в плане замашек собственника, однако ей вряд-ли понравится, что её молодой супруг будет пропадать с девчонкой-подростком. Раньше у неё было оправдание, что я совсем ребёнок, но чем старше я становлюсь, тем сложнее ей наблюдать за происходящим… — Нарцисса ревнует к сестре Люциуса? Какой стыд. — Орион сморщился, словно откусил целый лимон, и незамедлительно поставил чашку обратно на блюдце. — Не берусь утверждать, но ей может быть ненавистна сама мысль о том, что я забираю её семью.? Право не знаю. Сначала был Регулус, как вы знаете, я общалась с Андромедой, у нас с Сириусом что-то наподобие дружеского нейтралитета. Без понятия какую интерпретацию можно подарить нашим отношениям с вашим старшим отпрыском. — Сириуса и я порою не могу понять, Кэтрин. Он настолько взбалмошный по своей природе, что порой у меня опускаются руки всё ниже после каждой его выходки. Иногда даже жалею, что не порол его достаточно в детстве, если он продолжает носиться, словно у него шило в одном месте застряло. Весь в мать. Кэтрин тихо рассмеялась, слегка потревожив трель утренних птиц, которые словно бы замолчали на секунду, желая рассмотреть источник звука поближе. Но то были лишь доводы… — Я бы убила, если бы кто-то сравнил меня с моей матерью. — Почему же? — Орион приподнял бровь, словно пытаясь считать Кэтрин на предмет очередных загадок, но видимо так и не найдя ответа, взял в свои руки последнюю булочку. — Мне казалось, что Андреа достаточно хороша, дабы гордиться сходством с ней, а не открещиваться при возможности. Не смогу утаить тот факт, что ты полная копия своего отца. — В детстве мы с мамой, мягко говоря, не ладили. Да, разумеется, с возрастом это проходит, наступило то время, когда мы с ней можем поговорить откровенно и без лишних ушей, где каждая из нас вынесет нечто своё из сего конструктивного диалога. Не исключаю возможности, что ей этого не хватало, просто сесть и поговорить со мной, как с самостоятельной личностью. — Кэтрин усмехнулась, едва касаясь мягкой ткани пледа холодными пальцами, словно капли утренней росы всё ещё не желали высыхать на молочной коже. Внезапно, почувствовав чужой взгляд на своём лице, волшебница обернулась, слегка меланхолично улыбнувшись магу напротив. — Никто не идеален. Если люди, которых ты сочтёшь достойными для присутствия в твоей жизни, предпочтут что-либо или кого-либо тебе… Что ж, это значит, что этим людям не место в твоей жизни. В любых близких отношениях между людьми один должен считаться с интересами другого, если не ставить их выше своих собственных. Наши амбиции способны сбить нас с истинного пути или же наоборот, на него направить. — К чему Вы упомянули взаимоотношения, мистер Блэк? Мужчина усмехнулся, прикоснувшись к чёрным кудрям, прежде чем вновь посмотреть на девушку с этим хитрым прищуром. Его взгляд прошёлся по шее девушки, наткнувшись на простой золотой кулон на чёрной верёвочке, что элегантно опоясывал бледную шею аристократки. — Ты можешь назвать меня по имени, нет надобности в официальных титулах. — Я не смогу общаться подобным образом со старшими. Это противоречит нормам приличия. — девчушка упрямо вздёрнула подбородок, словно в своевольном знаке протеста против этой вульгарной просьбы. — Со временем привыкнешь. — благосклонно подчеркнул Орион, вновь подмечая перемены в мимике собеседницы. — Я хочу предупредить тебя, — после пары мгновений тишины продолжил мужчина. Теперь уже он целенаправленно не смотрел на сидящую подле него ведьму, а расфокусированный взгляд стальных глаз остановился за горизонтом, уходящий прямо в расплывающийся в немногочисленных красках небосвод. Мракс заинтересованно повернула голову в сторону старшего мага, быстро пробегаясь глазами по лёгкой щетине на его лице, но следуя правилам этикета от комментариев и поторапливаний воздержалась. — Мой старший сын… Послышался усталый женский выдох и Лорд Блэк усмехнулся, поворачивая один из немногих перстней на пальцах. Тот приятно ощущался на коже, отвлекая от предстоящего ощущения неловкости. — Сириуса бывает слишком много, думаю ты это замечала и вероятно не раз. Пойми, что таким образом Сириус показывает чувства. Он с детства был слишком шебутным. Ему всегда было проще разбить бесценную вазу моей прабабки Бетельгейзе или уронить кашу на пол, лишь бы на него обратили должное внимание. Тогда он сразу стихал, стоило получить внимание матери или моё. — Это действительно звучит несколько… — Пугающе? — Странно. — Что ж, вероятно это так. Я говорю это к тому, что вездесуйство и шило Сириуса зачастую принимают за признак тревоги, но это не так. Если в один момент он растеряет интерес и станет безразличным, только в этом случае стоит бить тревогу. — Кэтрин внимательнее вгляделась в колыхающие листья деревьев, будто силясь перенять их спокойствие. — Он сбежал из дома. — Он ребёнок. — Уже нет. Он не сможет метаться так каждый раз, какой бы незначительной не оказалась причина. — По-моему, причина была как раз таки очень значительной на сей раз… — Орион незаметно отвёл взгляд вбок, дабы заметить распускающиеся бутоны румянца на щеках юной мисс Мракс. Была бы её воля, то сейчас бы руки к щекам потянула, а нельзя. — Он же расстался с той девчонкой? Которая Полукровка? Кэтрин неопределённо помычала, словно эта тема не гуляла на устах подростков вот уже как пару месяцев. Юный Поттер всё не переставал дразнить скривившегося друга на этот счёт, до тех пор пока не отхватил лёгкий подзатыльник от Юфимии, которая приказным тоном намекнула, что сыну не стоит доставать Сириуса. Волшебница явно знала об этом больше, однако этот партизан за компанию с младшим сыном упорно молчали, или очень убедительно делали вид, что никаких новостей не было известно. Девушка закусила губу, вспоминая с чего всё начиналось… ****[17 апреля семьдесят пятого года. Большой зал]
Большой зал всегда казался тем самым местом, где жизнь ощущалось в каждом перезвоне ложек, в каждом смешке, наполнявшем воздух пьянящим весельем, в каждом скрипе скамейки, в каждом споре, в каждом повороте головы, в перезвоне чужих голосов, сливавшихся в одну сплошную какофонию, где за редким исключением можно было разобрать хотя бы слово. Стол Когтеврана отличался своим спокойствием, хотя и там часто шла бурная деятельность, бесконечные ссоры и дискуссии по поводу очередного научного достижения в виде усовершенствованного маховика времени, который теперь при правильном щелчке мог перенести в будущее, что создавало самую настоящую сенсацию вокруг сего открытия. Каждый бы захотел хотя бы на одну минуту заглянуть в предрешённое будущее. Возможность исправить ошибки или наоборот, ничего не изменять, слишком манила, подобно сирене, заманивая наивных людишек в свои когти, со временем проявивших себя, как агония и смерть. Такие побрякушки стоили целое состояние, и имелись в очень ограниченных количествах, за слишком солидную сумму золота из кармана какого — либо аристократа в бог знает каком поколении… В общем, воронята были в своём собственном мире, куда остальным не могло быть и ходу. Не остались без внимания приветливый кивок Пандоры Олливандер, которая казалось всегда была рада видеть всех и вся. Однако такое жизнелюбие никогда не казалось Кэтрин чем-то мерзким, от чего бы хотелось отмахнуться, как от назойливого жука, наоборот, Пандора была столь очаровательна в своей непосредственности, что не хотелось на неё злиться, а потому Мракс приветливо склонила голову, более походив на ледяное изваяние, нежели на человека, однако Кэтрин этим гордилась, с детства наученная держаться с прямой осанкой, окружённая кучей стервятников, желающих выколоть ей глаза при любом проявлении слабины. Несмотря на отчеканенную реакцию, блондинка широко улыбнулась и помахав рукой на прощание, вернулась к своему завтраку, протянув руку к семечкам граната. Периферийное зрение уловило чужой взгляд, медленный, изучающий, словно бы учёный готовился препарировать лягушку на своём столе. Кэтрин едва ли мазнула глазами по лицу Веззер с таким выражением лица, что та тут же покраснела и вновь метнув взгляд, вернулась к своему завтраку, словно бы уже пришла к тем выводам, ради которых и затевалась вся эта игра в гляделки. Стол Пуффендуя всегда славился своими разговорами, где студенты, как бы стереотипно это не звучало, но обсуждали новые растения в теплице своего декана и какая же дикость варить отвары из жабьих лапок и крыльев летучей мыши. Многие считали профессора Слизнорта самым настоящим деспотом просто за тот факт, что приходилось руками прикасаться к подобной мерзости, как глаза крыс, многоножки, флоббер-черви, сушёные бабочки и прочая мерзость, которая почему-то никогда не находила свой отклик в душе или желудке Мракс, хотя та не могла похвастаться отсутствием брезгливости, наоборот, Абраксас частенько поджучивал над крестницей, что с таким скривлённым выражением лица та никогда не выйдет замуж. Ответом ему зачастую звучало лаконичное и бесстыдное «слава богу». Но ведьма неспроста зацепилась взглядом именно за этот стол, но она склонила голову вбок, выгнув уголок розовых губ в злорадствующую усмешку. Тот факт, что по замку регулярно ходили слухи и некоторые из них, опять же, имели тенденцию надолго повиснуть в воздухе, то скандал между Сириусом Блэком и «тем беднягой, который перешёл дорогу Регулусу Блэку»… Мерлин, сплетни не угасали ни на единую секунду, чтобы с парнем не сделал Сириус, но тот ещё пару месяцев валялся в Больничном крыле со сломанной челюстью и рёбрами, которые никак не хотели срастаться, несмотря на страдальческие вздохи Мадам Помфри, но каким-то образом костерост всегда оказывался подменён зельем для полости рта или обычной водой в цвет зелья. Кэтрин не хотелось бы делать поспешных выводов, но Барти Крауч, подозрительно вовремя напросившийся готовить в лаборатории Слизнорта, ничуть не убавлял подозрений, однако Кэтрин всё же подарила ему новое перо, взамен его старых, которые Слизеринец с лёгкостью смог бы сломать при любом стрессе. Регулус и Нарцисса, подозрительно переглядываясь только подтверждали теории о том, что эти двое делали что-то за спиной, но скрывали от неё самой, однако справедливости ради, стоит отметить, что она сама заперлась в своём маленьком мирке жалости и ненависти к себе. Но наверное этот зашуганный взгляд и побелевшее в рекордные сроки лицо того стоило. Всё-таки Сириуса иногда могло быть чересчур много. Стол Гриффиндора всегда представлял собой олицетворение слова «хаос», как никак лучше описывающее всё что происходило за этим столом в десяти случаев из десяти. Главными клоунами, как и всегда, несменной традицией служили господа Мародёры, и кого чёрт дёрнул упомянуть при них это глупое словечко… Ма-ро-дё-ры, хотелось только закатить глаза на такое, но каким бы то ни было образом Мракс принимала этот квартет, как должное, не больше, не меньше. Вот Марлин Маккиннон угрожающе направляет вилку, с наколотым на неё хрустящим беконом, на Мэри Макдональд и с набитым ртом продолжает что-то активно ей втолковывать, вероятно про предстоящий матч Слизерина против Гриффиндора — казалось бы, кто бы сомневался? Воспитаннице из семьи, что до сих пор чтила нормы этикета Викторианской эпохи, оставалось только закатить на сие проявление невежества глаза, да так сильно, что глазницы грозились выпасть прямо на пол. Какое невежество… Но вот рядом сидела Адара, ведущая дискуссию с Фрэнком, пока Алиса Стоун о чём-то допытывала Римуса, вероятно по поводу намерений на её кузину, хотя только булыжник ещё не знал насколько натянутыми были отношения между двоюродными сёстрами, которые те не слишком то и стремились скрывать. Глаза сами собой набрели на чужое лицо, проходясь по иссиня-чёрным кудрям, загораживающим обзор, которые Сириус откинул небрежным движением руки, на запястье которой был чёрный плетёный браслет, вероятно подарок Питера, если она не ошиблась. Блэк смеялся, его смех громко отскакивал от каждого кубка с соком за утренним приёмом пищи, все тридцать два зуба казалось отражали огонёк каждый свечки, весящей под потолком. Позёр… Мракс немедленно тряхнула головой тут же приземлившись за родной стол, где по одну сторону от неё сидел Снейп, а по другую расположился Барти, оказавшийся лицом к лицу с Регулусом. Они безмолвно переглянулись, повисшее в воздухе «со мной всё в порядке» разрядило обстановку, словно кто-то наконец-то лопнул мешающий воздушный шар. Надоело притворство, страшно надоела игра… Несмотря на многие стереотипы о Слизеринцах они не чванливо сидели за столом и подобно педантам пили чёрный кофе без сахара, вовсе нет. Кэтрин немедленно вовлёк в разговор Эван Розье, лично поприветствовав её за столом и выразил надежду, что теперь они будут видится чаще, сопровождаемую бесстыдным подмигиванием. Тот получил от Регулуса по ноге и со всей драмматичностью приложил руку к сердцу, восклицая о том, что это было дружеская издёвка, но добавленные шёпотом «Ты всегда знаешь где меня найти, детка» — послужили поводом для очередного удара и дружного смеха над собственничеством младшего Блэка. — Уважаемые студенты! — директор Дамблдор встал со своего места, в расшитой бисером мантии и голос его прогремел, усиленный волшебной палочкой, словно тот скрывал собственный смех. — Сегодня ночью у нашего уважаемого профессора Помонны Спраут из теплицы пропали многочисленные цветы белого асфоделя. Самое интересное в том, дети мои, что сигнальные чары каким бы то ни было образом не сработали на нарушителей… Кэтрин прыснула в чашку чая, сидя в ужаснейшей тишине, пока потом со смехом уткнулась в свои ладони, переглянувшись со Стеллой, которая явно застала этот самый асфодель на тумбочке у соседки. Та только хитро прищурилась, и с ухмылкой, застрявшей где-то на полпути к её лицу, продолжила кушать омлет. Хитрым переглядкам не внял никто, а потому просто переглянулись, пока директор окончил свою речь. — Если же виновные захотят добровольно сознаться, то их наказание ограничится всего парой задержек. — Ага, ищи идиотов, чтобы они сознались и добровольно сдались в руки Спраут с её растениями-людоедами. — Барти закатил глаза по окончании собственных слов, и нервно передёрнулся всем телом. Вопреки своему статусу самого перспективного ученика, тот был самой настоящей язвой и скотиной. Он идеально вписался в коллектив Слизерина. — А, нет, или чтобы Спраут заставила удобрять каким-то дерьмом кентавров свои анютины глазки, тьфу, — Мальсибер сплюнул, всё ещё не приходя в восторг от подобной перспективы. — Или кормить мухами её огромных мухоловок. Те-же самые безобидные создания на земле, просто les pissenlits de Dieu.— провозгласила Нарцисса, вздёрнув элегантный носик к потолку. — Что на счёт мандрагоры? Минимум что будет на этих отработках, так эти орущие твари. Омерзительно. — Северус скривился, хотя и сам часто работал с этим растением, зная насколько оно могло быть полезно при приготовлении многочисленных снадобий, но всё живое он ненавидел страшно. Пожалуй было за что. — Отвратительно. — прошёл дружный стон, и воспользовавшись моментом Мракс обернулась, дабы наткнуться на пристальный взгляд серых глаз, неотрывно сверлящих дырку в её затылке аж с самого стола Гриффиндора. Ухмылка расползлась по её лицу без предупреждения, но она была столь полна такой издёвки и унижения, что Сириусу ничего не оставалось поделать с улыбкой, что против воли прочертила маршрут на его лице. Та была поистине ужасна в своём характере, но почему-то Блэку это нравилось… Каждое оскорбление слетающее с её уст селилось где-то в глубине его грудной клетки, оседая где-то поблизости к несчастному органу чувств. И он ничего не мог с собой сделать, когда от этой ухмылки мурашки побежали по шее, словно играясь наперегонки с гулко застучавшим сердцем. Возможно, Джеймс был прав, когда говорил, что Сириусу просто нравилось, когда с ним обращались точно с камнем, застрявшим на подошве ботинок. Словно он не стоил и того чтобы его заметили. Его могло быть чересчур много, даже для этого. Но это ощущение и близко не стояло с тем, что творилось внутри одного из Мародёров, когда вся компания шла на выход, тогда когда оклик её голоса заставил тотчас обернуться. Они переглянулись с Римусом и тот взяв под руки Питера и Джеймса исчез с Большого зала, возможно остановившись у двери, однако Сириус узнать об этом бы уже не смог. Кэтрин приблизилась к нему грациозной походкой, такой какая бывает у змеи, нападающей исподтишка. Стоило им оказаться в шаге друг от друга, когда лаванда вновь затопила сознание, стирая в голове всякие мысли, отдаляя утреннее похмелье, запихивая его в долгий ящик. — Ай-яй-яй, Сириус Блэк, как не стыдно цветы срывать… Джентльмены не должны так поступать. — Я не джентльмен, когда дело касается тебя. — Сириус сам не успел понять, что сорвалось с его уст, и только удивлённые голубые глаза заставили его совершенно по детски прикусить щёку изнутри. На её щеках проступил едва заметный глазу румянец, хотя глаз она не отвела. Голубые омуты продолжали испытующе смотреть на него, словно это он окликнул её, а не наоборот. Ну почему она всегда должна выкручивать ситуацию в свою пользу… Он не успел опомниться, когда ледяные ладони сомкнулись на его шее, а на щеке огненным кольцом горел след от её губ. Поцелуй в щёку в прерогативе не мог настолько потрясать, словно это единственное правильное течение их отношений. Мерлин, он был кретином. Сам же утверждал, что ничего не будет с этой заносчивой Слизеринкой, но сейчас, когда она разорвала объятья, то последний чуть не заскулил. Удивительно, что окольцованный в объятьях Снежной королевы он мог ощущать лишь жар во всём теле, тот юрким пожаром пробежался по каждому участку его тела. Но на лице Мракс расплылась благодарная улыбка, искренняя. — Спасибо за цветы, Сириус. А затем она ушла, оставив его наедине со всем что успела вытворить за эти самые двадцать секунд, которые пролетели едва заметно для всех и затянулись на многие десятилетия для него самого. — Наш сердцеед покраснел, посмотрите на это очаровательное зрелище! — Поттер… — угрожающе прорычал Сириус, тут же помчавшись за другом под громкое «помогите», разлившееся по всему замку. Директор Дамблдор только усмехнулся, наблюдая за развивающимся сплетением судеб двух наследников Темнейших Родов. **** Они традиционно встретились у Чёрного озера, куда Карла приглашала его на прогулку или же просто позаниматься, в то время как Сириус пускал по чёрному озеру камни, отскакивающие от поверхности воды, превращаясь в некие «блинчики», то Веззер сидела, уткнувшись в свои конспекты, не редко предлагая Сириусу присоединиться к ней, на что тот закатывал глаза, бросая что-то вроде «Детка, я не собираюсь заниматься бесполезной учёбой вне школьное время, я итак достаточно сегодня наслушался у Минни». Тогда девушка быстро отступала, неловко улыбаясь ему. Всё-таки отношения с популярным Гриффиндорцем до сих пор не давали покоя многим девушкам, что заставляло Карлу чувствовать себя несколько самодовольно. Они встречались меньше полугода, однако в этот день волшебница окончательно разглядела то, что всегда было у неё перед носом. Поэтому сейчас она коротко обернулась, заслышав шаги Сириуса. Тот коротко мазнул губами по её виску, и это касание было столь детским и нелепым, что Карла только поджала губы. Она была намного ниже Сириуса, доставая макушкой ему до плеч, что в какой-то мере являлось частью его типажа. Однако, она больше не была уверенна в его типаже, поэтому стоило Блэку засмотреться на гладь воды, как глаза ведьмы прочертили всё его лицо, словно пытаясь впитать весь его образ, оставить его отпечаток в своей голове, словно фотокарточку, запомнить тот момент, когда он был её в последний раз. — Я думаю, что нам нужно расстаться. — коротко проговорила Карла, стараясь сдержать нелепый голос, и скрестить в замок дрожащие пальцы. Сириус обернулся, усмехнувшись как-то жестоко, совсем ему несвойственно… — Ты в своих картах подглядела, что я хотел сделать это и решила первее? — Что прости…? — хрипло вымолвила студенка, отступая на шаг назад, когда Блэк улыбнулся. — Я тоже хотел это сделать уже давно. Думаю, что мы оба уже выдохлись от этих отношений, да и полгода в конце концов неплохой срок для меня. Можешь считать себя избранной. — его задорное подмигивание только усогубило ситуацию. — Нет, это не карты… — Тогда что? — Ты. — на одном дыхании слетело с губ, словно сказать это было жизненно необходимо. — Твои взгляды, твои прикосновения, твои глаза, каждый раз, когда ты видишь Кэтрин Мракс. Я… Жалкий всхлип сорвался с её рта, а капли солёной влаги покатились по покрасневшим щекам, а Сириус просто смотрел, так прямо и вышколенно. Возможно, он просто не знал как реагировать на девушек в слезах и что нужно было делать в этих ситуациях… Но он смотрел необычайно серьёзно, не двигаясь с места и держа руки за спиной, напоминая о том, что он наследник благородной Чистокровной семьи, а она… А она простая Полукровка, которую никогда не примут «члены Древнейшего и Благороднейшего семейства Блэк». — Послушай, Сириус… Ты никогда не смотрел на меня так, как на неё. Твой горящий взгляд направленный в её сторону всегда преданный, всегда защищающий, такой, который я никогда не смогу от тебя заслужить. Ты не отправишь моего обидчика в больничное крыло, если он скажет что-то обидное обо мне в разговоре. Ты не потеряешь контроль, увидев кровь на моих ладонях. Ты не будешь выходить из себя каждый раз, когда моя жизнь находится на волоске. Ты не будешь искать мои глаза и волосы в других, как делаешь это сейчас. — Карла. — Нет. — её слёзы вырывались уже неконтролируемым потоком, пока она смотрела на собранного Сириуса. Он не отпирался. Не говорил, что это не так. Что он не ставит её превыше всего. Это было больно, словно тысячи спиц всадили в грудную клетку. Подобно медленном Круциатусу, когда тебе нужно отпустить человека, ведь он не будет счастлив с тобой, как бы не старайся. — Я… Я наивно позволила себе подумать, что причиной твоего побега, может быть, могла быть я. Только теперь… Мне пришло понимание, что дело было вовсе не во мне. Что сподвигло тебя, Сириус? — Это имеет значение? — он высокомерно приподнял бровь, раздражённый тем куда свернуло рядовое расставание. — Да. — Это связано с Кэтрин, да. — Карла дёрнулась, словно от пощёчины, хотя и предполагала такой исход событий, но менее болезненным это не становилось. — Сначала это не казалось чем-то значимым, до тех пор, пока она не отвернулась от меня, давая право выбора. Она никогда не ожидает от меня принятия хороших решений, наоборот, она всегда предполагает худший исход, что я выберу тёмную сторону. Так случилось и в тот раз. — Сириус… — Ну нет! — гаркнул Блэк, теперь уже повышая голос, заставляя других студентов начать подыскивать себе другое место для отдыха. — Вы все ставите слишком большие ожидания на меня, честное слово. Я же знаю, что твоя подружка в любой момент прибежит ко мне, бросив тебя на произвол судьбы. Он запустил пальцы в чёрные кудри, проводя по ним ладоням. Сириус ничего не чувствовал к Карле с самого начала, с чего бы все представительницы прекрасного пола считают, что их непременно ожидает это переоценённое «долго и счастливо», что он обязательно женится на них, предаст всё ради чего был рождён, из-за симпатичной мордашки и неплохого секса? Просто смешно. — Да ладно тебе. Это просто расставание, ничего особенного. Найдёшь себе другого, хорошо? — Сириус тронул щёку девушки пальцем, однако тут же подцепил под подбородок и ласково, с ноткой неприкрытой угрозы, прошептал рядом с ухом студентки. — А вздумаете лезть мне под кожу — пожалеете. Силуэт молодого человека стал отдаляться, когда он засунул руки себе в карманы и прощально усмехнулся, окончательно давая понять, что это конец. На лице Сириуса сияла ухмылка, он наконец-то, чёрт возьми, освободился от этой удавки на шее. Чем можно было отпраздновать это событие, как не схватить Джеймса, Римуса и Питера в охапку и по одному из потайных ходов сбежать в Хогсмид, где Розмерта примет их с распростёртыми объятьями, а Блэк вновь подключит весь природный шарм и обаяние, дабы выбить себе бесплатные черничные кексы за счёт заведения, пока хозяйка с покрасневшими щеками пофлиртует с Сириусом в ответ, да так что Питер сделает вид, будто его сейчас вырвет прямо на пол? ****[Четырнадцатое июля семьдесят пятого года. Франция]
Кэтрин без сил свалилась прямо на изумрудную траву, испачкав всю свою одежду в зелёных разводах. Теперь можно было с чувством выполненного долга сжечь этот костюм до тла. Орион усмехнулся, убирая рапиру в сторону и тут же предложил свою руку девушке, однако та с гордым выражением лица поднялась самостоятельно, оттирая щёку от травы. Она пожалела о том, что согласилась на уроки фехтования от мистера Блэка. Орион был быстр, хитёр и жесток, это совсем разнилось с тем, как он преподавал своим детям. Сириус и Регулус никогда не жаловались на тренировки с отцом, а Кэтрин уже успела проиграть ему около четырёх раз, хотя не могла назвать себя плохой фехтовальщицей, наоборот, она считала себя достаточно квалифицированной в этом виде спорта. Как приятно иногда ошибиться… — Не расстраивайся. Упорные тренировки непременно приводят к результату, даже если он проявится только через год или два. — мудро изрёк он, в то время, как июльское солнце начинало беспощадно припекать, а время близилось к полудню. Это значило, что остальные обитатели дома Блэк скоро начнут во всю бодрствовать. Регулус, Сириус и Вальбурга, как оказалось, были ужасно пропащими совами. На этот факт Орион лишь по-доброму усмехнулся, прокомментировав этот факт, примерно как — «все в мать». -Такими темпами я успею состариться, раз уж те несчастные случаи моей победы можно посчитать по пальцам. Их занятия с самого начала являлись своеобразным секретом от всех. Нет, они вовсе не скрывались специально. Просто получалось так, что чаще всего они это утаивали, словно естественно поняв друг друга. Это было что-то, что не было доступно для посторонних глаз, а пришли они к идее этого занятия после того, как Кэтрин поведала мистеру Блэку об одном из последних уроков ЗОТИ. Ситуация сложилась более неловкая, потому как Кэтрин курила на крыльце летней резиденции Блэков, и именно в таком положении её и нашёл Орион. Что случилось? Один вопрос и целая отдельная история. **** Казалось, что тот кто составлял расписание четвёртого курса Слизерина и Гриффиндора каждый год продолжает несмешно шутить, выкраивая из расписания всё больше совместных пар для студентов изумрудных и алых знамён. Сталкивать змей и львов лицом к лицу казалось абсурдом, а ставить их вместе на одном из сложнейших предметов Защиты от тёмных искусств — просто издевательство. Но они здесь. Сидели в душном кабинете, с распахнутыми деревянными ставнями, что пропускали спасительный кислород в закрытое пространство кабинета. Кто-то из студентов спал, положив ладонь под подбородок, в надежде остаться незамеченными на последних партах. Кто-то весело переговаривался, перекидываясь записками, чьё-то перо шаркало по пергаменту, записывая лекцию под диктовку, ну а кто-то задумчиво смотрел в сторону окна, мечтая, когда же прозвенит спасательный колокол с последнего занятия на сегодня. Профессор Грег ходил вокруг рядов, наворачивая круги и бормоча что-то о заклинании телесного патронуса, когда наконец-то обернулся на студентов, а его губу, которую теперь пересекал небольшой шрам, скосила ухмылка. — Ну что, хлопцы, предлагаю отбросить нудную лекцию и попробовать продемонстрировать заклинание Телесного Патронуса прямо сейчас. Вставайте со своих мест, убирайте пергаменты в сумки и приступим. — взмах палочки профессора, и все парты тут же испарились точно тех и никогда не было. Кэтрин отошла, прижимаясь к стене. Её руки скрестились на груди, пока она посмотрела на студентов, приготовившихся опробовать свои способности. Маккиннон обернулась прямо на неё, и вопреки их традиции в глазах Гриффиндорки застыл едва видимый вопрос. Мракс кивнула головой, надеясь что смогла его правильно интерпретировать, и блондинка сделав для себя какие-то выводы обернулась обратно в толпу студентов, принимаясь выговаривать заклинание наравне со всеми. — Экспекто Патронум! — слышилось со всех сторон и с одного места одновременно. Непреодолимо хотелось заткнуть уши, однако Кэтрин только скептически оглядела нелепые попытки тех, у кого скопище искр был самым максимумом что они смогли выжать из своего «счастливого воспоминания», которое видимо таковым не являлось. Пальцы сами по себе нашли семейный перстень, который, словно заслышав немой зов приятно потеплел под подушечками пальцев. Перстень будто старался огородить свою хозяйку от всех внешних факторов, которые умудрялись испортить ей настроение. Никогда нельзя говорить о том, что такого рода вещи были неживым атрибутом гардероба, те были почеловечнее некоторых людей. — Мракс! Кстати о людях… Помяни чёрта, он и появится. — Эйвери. — ответила девушка, насмешливо оглядывая однокурсника с головы до ног, пока тот подошёл к ней ближе. — Чем обязана столь лестному вниманию? — Да ты одна стоишь тут. Не сможешь и жалкие искры вызвать, вот мне и хочется составить тебе компанию. — Милый, ты бы хотя бы до искр добрался, прежде чем донимать меня. — Кэтрин почти рассмеялась на закатывание глаз однокурсника. Тот кажется это воспринял как знак, чтобы за запястье обернуть девушку к себе, едва ли не впечатав в собственное тело. — А тебе надо поплеваться остроумием, когда ты даже Люмос не осилишь… Ты просто жалкая воображала, возомнила о себе невесть что, всё пытаешься придать себе мнимую значимость. — он взглядывался в спокойное лицо напротив так, словно она была мерзким, проворливым тараканом в его идеальном мире, где всё было правильно и нормально, а она всеми силами выбивалась из общей картины. Её дурацкие губы растянула самоуверенная ухмылка, дразнящая настолько, что выводила из себя. Где-то глубоко в душе скреблось нечто отвратительное, нечто неправильное, гнилое, впивалось отвратительными когтями прямо в грудь, придавливая, заставляя горячую жидкость хлынуть из разорванных ран. В какой-то из моментов их позиции поменялись настолько, что он прижимал тело Слизеринки к стене, поставив руку в паре дюймов от её головы и настойчиво выглядывая в голубых глазах хотя бы толику намёка на страх и уязвимость. Однако они были чисты, в них плескалось предупреждение, угроза, издёвка, но она не испытывала и крупицы из того страха, что Итан пытался выбить. Самая настоящая чёртова статуя. — Мне не нужно придавать себе никакой значимости. Она всегда при мне. — Да как ты?! — тот ударил по стене рядом с её лицом, но то даже не дёрнулось от испуга. Она как и стояла на месте, так и стоит, даже руки с груди не убрала, источая то самое знаменитое Мраксовское высокомерие. — Отошёл от неё. — обладателя звенящего от гнева голоса было не сложно узнать. Эйвери лениво повернул голову в сторону Джеймса Поттера, который с решимостью в карих глазах посматривал на Слизеринца перед ним. — А если нет, то что ты сделаешь, Поттер? Натравишь на меня свою команду, или подбросишь блевательный батончик в мою сумку? Что ты там ещё можешь? Дальше договорить не удалось, когда Поттер с силой вырезал однокурснику по лицу, тут же бросая соперника на пол, и бросаясь следом за ним. Кэтрин грациозно обошла эту кучку человеческих тел, и с ярко выраженным скептицизмом переглянулась с профессором. Малькольм просто усмехнулся и подмигнул студентке, явно не торопясь разбираться с двумя нарушителями спокойствия. Рабастан рассмеялся, что-то прошептав Кэтрин на ухо про двух петухов, на что получил скрытую ухмылку и удар под рёбра. Стоит отдать должное, что тот остался стоять смирно, не тронувшись более с места. Только позже, когда профессор наконец-то расцепил двух спорщиков, откинув на противоположные стены, Слизеринка неторопливо подошла к стонущему от боли удара Поттеру и заглянула в глаза. Тот от пристального взгляда смутился, слегка покраснев. — Джеймс. — Андреа… — он неловко улыбнулся, интуитивно взъерошив волосы на затылке. — Зачем ты влез? — Что? — опешил молодой человек, недоверчиво оглядывая лицо девушки снизу вверх, так как сам всё ещё сидел на полу. Она же не могла быть серьёзной…? — Ты меня услышал. — закатила глаза девушка, слегка снисходительно улыбнувшись чуть позже. — Он… Он ударил по стене рядом с тобой! Какого хрена он вообще распускает свои ручонки? — Разве я просила тебя о помощи? Нет. Ты ввязался в драку и создал проблем, потому что Эйвери затронул тебя и твоих лучших друзей, но не из-за меня. Возможно, моя персона послужила началом, но не ключом к драке. — Ты тоже мой друг. — упрямо подтвердил Джеймс, сделав такой упрямый вид с каким дети доказывают родителям, что они уже взрослые. — Это не так. — спокойно пояснила Кэтрин, размеренным и разъяснительным тоном. — Постарайся быть дальновиднее, ты всегда должен предполагать как минимум два итога развития событий. Однако, это правило не относится к явному проявлению насилия, когда кому-либо нужна помощь и они просят о ней, только эти случаи. — Посмотри мне в глаза, Поттер. — карие глаза упрямо встретились с голубыми и Джеймс закрыл рот, который уже успел раскрыть, дабы ответить. — Я не стану перед ним извиняться. — О, этого делать явно не стоит. Он заслужил. Но мне не нужна ничья помощь, Поттер, я взрослая девочка и смогу за себя заступиться, с магией или без. — она ему задорно подмигнула, когда колокол наконец издал свой трезвон и девушка тут же вышла из кабинета, сопровождаемая Рабастаном, который тут же завёл какой-то разговор о патронусах. — Я тебя понимаю, Сириус. — В чём? — Забудь. Просто понимаю. **** После короткого рассказала, лишённого ненужных подробностей, Орион предложил ей позаниматься фехтованием с ним в паре, поскольку свои летние тренировки в магии вынуждены были прекратиться по понятным и независящим от Кэтрин причинам. — Мне жаль, что тебе придётся вернуться домой. Начинаю подозревать, что эгоистично привыкаю к твоему присутствию. — Лорд Блэк усмехнулся, захлопывая книгу, которую он читал в своей библиотеке. Девушка подняла глаза вверх, не сразу различив голос мужчины за погружением в сюжет книги. Удивительным было то, насколько глава семейства любил книги с детективным жанром, и имел собственную небольшую коллекцию, которая хранилась именно в этом поместье и скрашивала ему досуг во время тёплых летних вечерков. Время близилось к полуночи, за окном уже сиял золотой полумесяц, утонувший в волшебной россыпи звёзд. Те мерцали ярко, явно указывая затерявшимся путникам дорогу домой. Истинные путеводители. — Это взаимно, мистер Блэк. — Орион. — Орион. — исправилась девушка, рассмеявшись от лукавства, плескавшегося на лице волшебника. Очередной детектив оказался бережно закрыт, а книга нашла своё место на коленях девушки, укрытых лёгким белоснежным одеяльцем. Пальцы девушки спокойно легли на красную обложку, пока на глазах сама собой возникла благодарная улыбка. — Вы многое сделали для меня за эти несколько недель. Не думаю, что когда-либо смогу отблагодарить вас должным образом. — Я думаю, что ты найдёшь способ отблагодарить меня, Кэтрин. Bonne nuit. — Bonne nuit. — ответила девушка, вновь повернувшись к окну. На её плечи была наброшена шаль, так как библиотека была одним из самых прохладный помещений в этой усадьбе. Она тоскливо прикрыла глаза погружаясь в воспоминания прошедших дней вновь и вновь. Дверь в библиотеку тихонько отворилась, чего волшебница не услышала, внимательно вглядываясь в ночное небо… **** — Итак, дорогие джентльмены и прекрасные леди! Рады приветствовать всех вас на нашей финальной игре в квиддич! Змеи против львов, кто победит, кто проиграет, кто будет валяться в грязи, ну или в дерьме, но не суть. А-а-а, профессор Макгонагалл, я не нарушаю цензуру, что за бред? Ладно — ладно, что сразу «мистер Крауч»?! Кэтрин, я вижу что ты смеёшься над тем, как меня бьёт собственный профессор! Ай! Всё-всё, я продолжаю! — Боже, я не верю, что этому придурку доверили комментировать игру. — выдохнул Эван Розье, пока Кэтрин смеялась себе в колени, наблюдая как Минерва снова хлестнула Барти угрожающим взглядом. Она была уверена, что Слизнорт сотни раз пожалел, что посоветовал Крауч в в качестве надёжного комментатора, а декан Гриффиндора явно прокляла тот момент когда согласилась не один десяток раз. — Это будет очень весёлая игра. — бурнул рядом с ней Северус, который сидел и читал книгу, пока на поле постепенно собирались зрители и делались ставки. — Как тебя вообще заставили сюда прийти? — Не спрашивай меня, пожалуйста, об этом. — Кэтрин вновь усмехнулась, кинув понимающий взгляд на рыжеволосую Гриффиндорку в красном сарафане и такого же цвета бантом на голове. — Весомая, рыжая староста является причиной апокалипсиса? Кэтрин вновь засмеялась над тем, как Снейп угрожающе на них зыркнул, прежде чем покрыться пятнами от смущения и уткнуться в свою книгу. Эван рядом понимающе усмехнулся, но дальше комментировать не стал, тем более началось представление участников обоих команд. — Дорогие людишки, представляю вашему вниманию команду львят, то бишь краснознамёные — Гриффиндор! — стадион взорвался аплодисментами, едва ли не заглушая голос комментатора своим интузиазмом. — Капитан команды — Фрэнк Долгопупс! Поприветствуем на поле загонщиков, Салазар, надеюсь дамы не заглушат микрофон своим криком, когда старший Блэк появится на поле, мои уши этого не выдержат… Я молчу, профессор! Дамы, поддержите Сириуса Блэка и рыжего близнеца — Фабиана Пруэтта на нашем поле! Сириус и Фабиан, в своих экипировках, появились на поле под чересчур бурную реакцию толпы. Девушки буквально ликовали, подпрыгивая на своих местах, желая привлечь взгляды горячих загонщиков. Те встали по бокам от капитана команды, пока шло объявление следующих членов команды. — На поле появляются обворожительные охотницы! Встретьте красиво Адару Кассл и Марлин Маккинон! Ладно, могу признать, что Адара хороша, но это только потому что Кэтрин сказала, что если я как-то подшучу над ней, то она выкинет мои конспекты в Чёрное озеро. Заметьте, что по вашему предмету, профессор Макгонагалл, вас не ценят. Да-да, я не отвлекаюсь и продолжаю. — пробормотал Крауч, явно закатив при этом глаза. Кэтрин отсалютовала ему двумя пальцами и подмигиванием, получив ответное. — Вратарь сегодняшних проигравших, второй близнец — Гидеон Пруэтт! — Мракс рассмеялась, когда Слизнорт рассмеялся словам Барти, тут же отвернувшись от Минервы в другую сторону. Эван и Северус, казалось, тоже забавлялись происходящим. — Ну и наконец-то! Ловец команды львов, полуслепой Джеймс Поттер! Ну а что?! Он в очках, а это прямой посыл для плохого зрения, стыдно не знать подобного, профессор. — Барти начал прерикаться с Минервой, пока Джеймс вышел под настоящий хаос. Стадион буквально утонул в рукоплесканиях и криках. Но глаза Джеймса неизменно нашли Лили Эванс, едва ли заметно для всех, но слишком видно для особо проницательных. — Ну что, дамы и господа! Теперь, когда команда Гриффиндора в сборе, пригласим настоящих ценителей игры! Слизерин, вашему вниманию! Капитан команды и самый везучий бойфренд среди нас всех — Стефан Аббот. Мракс довольно хладнокровно показала другу средний палец, с перстнем змеи на нём. Крауч рассмеялся в микрофон, но продолжил представление. — Наши сильнейшие охотники! Сногсшибательный Рабастан Лестрейндж, боже, дамы, как громко! Брент Мальсибер, дорогие друзья! С капитаном вы уже знакомы! — когда охотники вышли на поле под бурные рукоплескания и поддержку, то наступила очередь следующих участников. — Сильнейшие загонщики этой команды — Винсент Кребб и Грегори Гойл! — подначивал Барти, когда пара охотников вышли в центр поля, с мётлами на изготовке. — Лучший вратарь для лучшей команды — Августус Руквуд! — на секунду воцарилась тишина, прежней чем голос Слизеринца вновь прогремел в микрофон. — Я?! Предвзят?! Да Бог с вами, профессор Макгонагалл. Вот сейчас я представлю ловца и буду предвзят, да. — Дамы и Господа! Попрошу выйти на арену лучшего ловца столетия, спасение и талисман нашей команды! Самый талантливый, привлекательный, способный и внимательный из братьев — Регулус Блэк! Кэтрин захлопала в ладоши интенсивнее, заметив лёгкое закатывание глаз Регулуса, хотя тот улыбался, пускай и пытался всеми силами это скрыть. Она была почти уверена, что он жалел о том, что они вообще друзья, но ведьма обязательно поцелует Барти в щёку за такое представление. Реджи это заслужил, как и фырканье его старшего брата, которого только что опустили в грязь лицом. Джеймс рядом с ним только по доброму боднул друга локтем и когда команды уже собирались взбираться на мётлы, так как вводная часть была окончена, голос Барти снова прогремел над стадионом, разнося новости. — Мне тут птичка нашептала, что между нашими капитанами произошёл жребий, который Слизерин какого-то хрена проиграл… Ой, извините профессор. Так вот, какого-то хрена Стефан проиграл Долгопупсу, поэтому в качестве награды было принято решение позволить одной из представительниц прекрасного пола подарить поцелуй, надеюсь целомудренный, а то мне ещё игру комментировать. Так вот, поцелуй в качестве удачи. Гриффиндор выбирает первый, а эта честь выпадет… Думали ловцам, нет, красотки, наши вратари тот ещё ключ к победе. Поэтому, Пруэтт, выбор за тобой. — он снова закатил глаза, что поняли явно все по его скучающей и почти вымученной концовке предложения. Гидеон тут же вскочил на метлу под улюлюканье всего стадиона, и направил древко метлы в сторону той, что должна была стать талисманом удачи Гриффиндора в этой финальной игре. Громкий, полный возмущения голос, вновь загремел над стадионом. — Э! Рыжий, а-ну свали от трибуны моего факультета! Блять, я надеюсь, что ты направляешься к Эвану… Э, отошёл от неё! Эй! Рег, смотри что этот ублюдок вытворяет! А ну отойти от Кэтрин, вшивый! Фу, меня сейчас вывернет, дай Мерлин, он летит хотя бы к Снейпу. Северус, без обид, ничего личного, но там моя подруга. Гидеон летел прямо рядом с Мракс, целенаправленно глядя прямо в её наглые голубые глаза, в которых так и плескалась вся невысказанная вслух радость от сложившихся обстоятельств, которые вообще привели их к этому моменту. Ведьма упрямо вздёрнула подбородок, явно не собираясь даже прикасаться к этому гаду. — Давай же, малышка Мракс. Пари есть пари. Голос Крауча вновь разнёсся по стадиону, полный негодования, злости и какого-то отчаяния в своей следующей просьбе. — Сириус! Блэк! Ты ближе всех стоишь к сундуку с бладжерами, ты мог бы кинуть в него один! Я просто не успею добежать, я больше никогда не заговорю с тобой, но сейчас крайняя степень необходимости! Да отойди ты от неё, упырь, а… — пробурчал Крауч, полный гнева, пока Сириус действительно сделал шаг к сундуку, но остался, невидимо удерживаемый руками Джеймса. — Не надо, Сириус. Андреа взрослая девочка, она сама за себя постоит. — Я ему яйца оторву, если он позволит себя больше, чем простой поцелуй в щёку, даю слово. Я даю слово, что ему будет чертовски больно… — Хорошо — хорошо, давай подождём и продолжим игру, м? — Ладно. — выдохнул Блэк, словно с этим словом весь воздух резко покинул лёгкие, которые явно позабыли о своей основной функции, такой как дыхание. Сириусу приходилось практически насильно обжигать лёгкие кислородом, чтобы просто не пасть замертво прямо на этом дураком поле. «Блэк не успел опомниться, когда женские губы врезались прямо в его, в пожирающем, изголодавшемся поцелуе. Кэтрин была очень требовательной, к внутреннему восторгу своего партнёра. Ледяные пальцы впутались в его волосы, вместе с холодным порывом ветра, едва заметно лаская их ноги своими короткими порывами. Она оттянула его волосы назад, вырывая из его уст хриплый стон, пока девушка прикусила его нижнюю губу, тут же проходясь по ранке языком в подобии неубедительных извинений» — Прекрати этот цирк, Пруэтт. Выбери кого-то другого, у меня уже есть молодой человек, и это, слава Мерлину и Моргане, не ты. Так что свали в закат, будь так любезен. — отозвалась девушка, практически отталкивая лицо подальше от взгляда карих глаз старшего близнеца. Тот помычал, сделал вид, что задумался, прислонив палец к подбородку, задумчиво потёр, а затем вымолвил лаконичное «нет». — Нет? — девушка приподняла одну бровь, вызывающе закинув ногу на ногу, и тут же вновь посмотрела на ухмыляющегося близнеца. — Именно. Нет. Поцелуй от тебя. Я хочу его. — Ещё чего, и не мечтай. — Испугалась? — Нам что по три года, чтобы брать меня на слабо и ожидать, что я куплюсь? Дурочек ищи за пределами этой трибуны. — Давай, Мракс. Ты задерживаешь всех нас, и раз уж я здесь, то моё решение остаётся неизменным. Можешь без языка, так уж и быть. — Хорошо. — та немедленно вскочила на ноги, пальцами обхватив подбородок Гидеона, больно впиваясь ногтями в кожу лица, но тот смотрел в глаза упрямо строптивице. Всё прошло довольно быстро. Лёгкий поцелуй в щёку, цветочный аромат, окутавший всего на секунду, словно песчаная буря, такой же глобальный и опасный. Место прикосновения её губ не горело по обыкновению, словно пожар, наоборот. То прикосновение губ сухое, незаинтересованное, ледяное, только больше запутало Гриффиндорца, и он пришёл в себя уже после высокомерно вздёрнутой брови, звука, будто Крауча сейчас стошнит из микрофона, и короткого вопроса Снейпа, пропитанного всем ядом и презрением на которые тот был способен: — Ты всё ещё здесь? — Ага, до встречи, красотка. — Кэтрин закатила глаза, интуитивно потянувшись к палочке, дабы только потом осознать всю бесполезность этого занятия. Она со злости топнула каблуком по деревянному полу, от чего Северус вздрогнул, а Эван старательно смотрел в небо. — Bâtard malhonnête. C’est un fils de pute! Brute indigne. Bâtard aux cheveux roux. Récepteur du diable. Эван с округлёнными глазами загибал пальцы на руке в то время, как Мракс продолжала свою нецензурную брань на французском, сменяя с лёгкого «недалёкий болван» до «mon tabarnac» в переводе «ёбанный придурок». Поскольку семья Розье имела французские корни, он мог только подивиться знаниям юной девушки в этой категории языка любви. Та шипела оскорбления до тех пор пока Барти не объявил начало игры, старательно делая вид, что его всё ещё тошнит. Эван загнул четырнадцать пальцев, если кого-то интересует. — И Адара Кассл передаёт квоффл Долгопупсу, у которого с помощью прекрасного подстрекающего манёвра отнимает мяч Рабастан Лестрейндж, направляясь прямиком к своим кольцам, огибая брошенный Пруэттом бладжер. И… Какая напряжённая пауза за то время что Рабастан летит к кольцам соперников, забивая первый! Слизерин открывает счёт 0:10 в пользу моего факультета! — Марлин Маккиннон включается в игру с гораздо большей продуктивностью, чем не может не порадовать, ведь до этого она просто держалась в воздухе на метле, что неизменно делает ей честь. Так держать, Маккиннон, продолжала бы в том же духе! Она отнимает квоффл у Стефана, направляясь к кольцам своих соперников, в неё летит бладжер от Гойла, который оказывается отбит битой старшего Блэка. Не скажу, что я доволен таким исходом событий, и нет, профессор, я не успокоюсь, у меня есть командный дух вообще-то. И Гриффиндор забивает гол! Счёт на равных, 10:10. Я искренне надеюсь, что Кэтрин плохой талисман, не смотри на меня так, это не я целовал рыжего. Сама туда иди. Игра продолжалась ещё какое-то время, и теперь счёт становился в явную пользу Гриффиндора, поскольку составлял 60:40. Стадион ликовал, поддерживая свои команды, пытаясь оправдать свои ставки на ту или иную команду. — Регулус Блэк заметил снитч, и теперь приступает к преследованию крошечного мячика! Давай, Рег! Ой, неужели Поттер решил последовать следом за Регулусом, будто тоже что-то увидел. Ага, удачи. — было видно, что теперь Крауч целенаправленно игнорирует недовольную Минерву, пока Слизнорт ухмыляется комментариям своего ученика, пускай они и не всегда совпадают с нормами по цензуре. — Ну, Мальсибер, не точи лясы, Мерлина ради! Просто отними грёбаный квоффл у Кассл и всё. — Кэтрин вновь усмехнулась, наблюдая, как Слизеринец отнимает мяч у блондинки, что в два раза меньше его, и тут же перебрасывает Стефану, который немедленно отправляет мяч в кольцо, зарабатывая при этом десять очков для своей команды. — Счёт 60/50, Рег, поднажми! Давай! — Регулус показал другу средний палец, на что тот демонстративно оскалился, будто их обоих чертовски забавляла ситуация, только если Блэк был слишком сосредоточен, то Крауч наоборот был воплощением спокойствия и азарта. — О, в нашего Гриффиндоского вратаря отлетел бладжер, какая жалость… Убедительная просьба тому кто это сделал, не могли бы вы подойти ко мне после матча, чтобы я смог пожать вашу руку? Спасибо. Кэтрин тут же поймала взгляд Сириуса на себе. Её губы изогнулись в издевательской ухмылке, которая ощущалась, словно ушат ледяной воды за шиворот. В мыслях пролетело: «Ревнуешь?» Блэк упрямо вздёрнул подбородок, не желая поддаваться на провокацию и отвернулся, проследив взглядом за старшим близнецом, который в этот момент поглядывал за преследованием снитча. Джеймс был быстр, а Регулус внимателен, более манёвренный, а потому они шли ноздря в ноздрю, пока Кассл успела забить ещё один гол, получив два в отместку. — Счёт сравнялся! 70/70, вся надежда сейчас только на наших ловцов! Регулус Блэк вытягивает руку, дабы схватить снитч и… Ах ты сука! Ловец Слизерина выведен из строя бладжером, услужливо подкинутым вторым рыжим. Воспользовавшись заминкой более сильного игрока, Поттер приближается ближе к снитчу и ловит его. Счёт 220/70. Львы победили. — недовольно вымолвил Барти, явно тем скучающим тоном, уничтожающий всякий намёк на радость и поддержку. Было ощущение, будто диктор сейчас просто уснёт от такого исхода событий… Мракс пожала плечами под огорчённые стоны своих однокурсников, и быстро спустилась с трибун, направляясь на поле. Регулус лежал на земле, раскинув руки по обе стороны и прикрыв глаза молчал. Девушка улыбнулась, фамильярным движением откинув мокрую кудряшку со лба друга. Тот неохотно открыл один глаз, принимаясь раздраженно щуриться. — Я тобой горжусь, Регулус. — Было бы чем, всё равно продули. — У тебя ещё много лет, дабы отыграться сполна. Что тут поделаешь, если я хороший талисман удачи? — она засмеялась, стоило Блэку рывком подняться с земли и уронить мокрую макушку в плечо девушки. Та брезгливо скривила уголок губ, но благополучно промолчала, пропустив пару сухих кудрей сквозь пальцы. — Ты виновата в нашем сегодняшнем проигрыше. — Ну конечно, кто же ещё? **** Кэтрин блаженно прикрыла глаза, ощущая вокруг себя призрачный купол спокойствия и безопасности. Нет, она вовсе не устала, на душе не было валуна, а мысли не роились, точно пчёлы в черепной коробке. Наоборот, в голове была долгожданная тишина, лишённая мыслей, дум и расчётов. Забавно, что быть по-настоящему хрупкой девушкой она могла лишь посреди пустой библиотеки, когда за окном стрекочут насекомые, пархают мошки в свете уличных фонарей, а её тонкие пальцы удерживают на плечах тонкую ткань шали… Повинуясь внутреннему порыву девушка прикоснулась ладонью к стеклу, словно пытаясь дотронуться до звёзд, что выглядело довольно жалко, но ведьма привыкла не сильно всматриваться в такие мелочи, просто повиноваться порыву, пока есть возможность. Ведь позже, новые обстоятельства разрушат выстроенную стену тишины. Одиночество часто вдохновляло, вопреки тому, что она постоянно находилась посреди толпы, будь то друзья или другие студенты, но сейчас она всё ещё молода, как и три месяца назад, когда казалось, что жизнь уже окончена. Сириус стоял рядом с книжным стеллажом, прислонившись к тому бедром. Его глаза сверлили элегантный силуэт девушки на признак изъянов, но ничего не находили. Снова. Вновь. Опять. Надоели эти бесконечные, бесполезные поиски чего-то, что было ему недоступно. Белая ткань непринуждённо съехала с правого плеча, являя взору болотный шёлк блузки, что была надета на ней с самого завтрака. Волосы, собранные в простой пучок, красиво переливались от маленького пламени настольной лампы, словно в них переодически играли в догонялки стрелки огня, отблёскивая такой же шёлк тёмных волос. Сириус бросил непринуждённый взгляд на босые ступни девушки. Балетки одиноко стояли около опустевшего кресла, которое, а он был уверен, всё ещё хранило аромат её бледной кожи, такой нежной и манящей, что редко когда удавалось сдержать себя в руках. Кэтрин о чём-то думала, вновь пропав в свои думы, от чего её глаза, итак словно инопланетные, на фоне звёзд казались совсем уж неземными. Земле было просто не под силу создать такой цвет для чужих глаз, слишком невозможным казался сей факт, слишком уж примитивным. Бледная голубизна глаз могла принадлежать лишь космосу, только Вселенная могла создать такое чудо, обрамлённое чёрными ресницами, словно веерами… Он мог бы попытаться понять о чём она думает, однако почему-то сейчас не хотелось нарушать момент её уединения. Такая безмятежность витала рядом со Слизеринкой крайне редко, выражаясь яснее никогда. Её всегда находили приключения, опасности и проблемы, чего эта маленькая змейка явно не заслуживала, да и никогда не смогла бы заслужить. Стало казаться, что убей она хоть сто человек на его собственных глазах, то это не изменит его мнения, он просто убедится, что она цела, что на её руках не осталось уродливых следов крови. Мракс может замарать руки, но недалеко от неё всегда будет находиться Сириус, который прикроет, успокоит и сотрёт прозрачные слёзы с неземных глаз. Будет ли это правильным решением покажет лишь время… Только оно одно вольно распоряжаться человеческими судьбами в угоду себе. Ладонь, лежавшая на стекле внезапно оказалась отнята, словно волшебница смогла обжечься о прозрачное стекло. Она внимательно оглядела своё запястье, словно испытывая смешанные чувства от произошедшего, а затем обернулась столь резко, что Блэк едва ли успел спрятаться за деревянный стелаж из красного дерева, дабы остаться незамеченным для чужих глаз. Она проследила взглядом пустующее пространство, а затем прижала ладонь к груди, словно пытаясь унять бешеное сердцебиение. Блэк видел её сквозь открытое пространство книг и пытался понять о чём же она задумалась, вновь присев в кресло и утремив взгляд на чашку с уже ледяной жидкостью и заваркой на самом дне. **** Она оказалась в Выручай-комнате, окружённая камином, парой кресел и подносом, стоящим на маленьком чайном столике. Воздух пропитался ароматом жасмина, возможно виной тому был крошечный букет белоснежных цветов, стоящий на верхушке камина. Легко было лишиться магии, потерять способность творить волшебство самостоятельно, но избавиться от приятного трепета внутри, при виде чудес, сотворяемых древним замком буквально из ниоткуда, выдалось невозможным. Каждый раз её поражало умение этой комнаты воплощать мечты студента, даже когда он сам едва ли понимал с какой целью ноги привели его к волшебной стене, где нужно пройти три раза вдоль и поперёк, дабы получить долгожданную свободу. Пальцы Кэтрин едва ли невесомо касались золотистых волос, пока её бедра, обтянутые тканью штанов, заглушали болезненные всхлипы одной маленькой, ранимой Гриффиндорки. Как же люди любят заглушать свои эмоции под оправданием «так будет лучше для всех». В каком моменте станет лучше, если сейчас вот такой человек убивается, сидя на тёплом полу на коленях, лицом уткнувшись в свою подругу. И да, ей не хорошо, совсем, совершенно, вообще. — Он всю игру болтал с этой чёртовой Стоун! Как я её ненавижу, чёрт побери… — между всхлипами и третьей вспышкой ярости за последние десять минут вымолвила Кассл, потирая уже порядком отёкшие глазные яблоки. — Оставь грязные руки в покое! — строго гаркнула Мракс, отцепив ладони от лица Адары. — Не ты ли сама посоветовала ему дать Стоун шанс? Или я ошибаюсь? — Н-нет, не ошиб-баешься, но он. Он! Он действительно решил дать ей шанс… — Какая трагедия то… — Легко тебе говорить! Это не тебя отшили! — Если бы меня отшили, то я бы не превратилась в визжащую мандрагору, как ты. — парировала девушка, когда слёзы вновь потекли с тёмных глаз девушки, размазав подводку под её глазами. — Мерзость, обязательно было мазаться этой маггловской химией? — Сейчас многие красятся. Это модно. — Ещё ужасно практично в использовании. — Кэтрин! — Да? — Что мне делать? — спросила девушка, вновь потянув руки к лицу, и вновь была остановлена грубым шлепком ладони. — Для начала тебе не помешает выпить это, — девушка встала с места, призывая подругу занять её место, а сама потянулась ладонями к кубкам, стоящим на столике. Один из них нетерпеливо протянула ей, а другой оставила в своих руках. Кассл показательно нахмурилась. — Я не пью, даже вино, ты же знаешь. — Ты больная? Это брусничный сок с успокоительным, пей живо. — Адара медленно поднесла трясущиеся руки к губам, отпивая немного напитка, который в действительности оказался горьковатым соком. Сама же Мракс элегантно прошлась до соседнего кресла, и присела на него, точно на трон, скинув ногу на ногу, и её внимательный взгляд цеплялся за каждое нервное движение собеседницы. Под этим взглядом дышать не всегда было возможно, не говоря уже о том, чтобы спокойно пить! Блондинка пассивно допила свой напиток до последнего глотка, чем подарила им двоим несколько минут тишины, едва различимой за ласковым потрескиванием дров в камине. Кэтрин взгляд отвела, теперь задумчиво всматриваясь в танцующие струи огня, но стоило кубку соприкоснуться с поверхностью стола, как голова аристократки дёрнулась, вновь приковывая внимание к себе. Она сложила ладони вместе в неполный замок, соприкасаясь лишь подушечками пальцев, когда её рассудительный тон нарушил гнетущую тишину. — С чего такая уверенность, что это любовь? Почему не зависимость, не симпатия, не ревность, а именно любовь? Стой, не отвечай, — Кэтрин всмотрелась в глаза подруги, жёстко оскалившись и Адара внезапно поняла, что ей не понравится ни одно из следующих слов. — Ты недолюбленный ребёнок, чьи родители через него пытаются воплотить все свои амбиции в реальность. Тебе часто не хватает внимания, тебя всегда держали на железном поводке, не желая спускать его, в благоговейном страхе, что ты пустишься во все тяжкие. Твоя психика полностью поломана, а нервная система держится на своём последнем издыхании, если вообще держится, а не собрав чемоданы и пробормотав на прощание «Au revoir», покидает твоё тельце. Ты очевидно нуждаешься в любви и твой тип привязанности тревожный. Ты опасаешься, что от тебя уйдут все, оставив тебя у разбитого корыта, пока сами будет счастливы. Но ты позволяешь этому происходить, самолично ломая кости на которых каждый потом сможет станцевать танго. — Что ты предлагаешь? Я уже на всё согласна. — Брось его. — запросто бросила Мракс, едва ли глазом моргнув на выпученные в удивлении глаза напротив. — Что? Единственный выход из ситуации, либо пуститься во все тяжкие, либо игнорировать до тех пор, пока навязчивая идея завладеть не пройдёт, оставив после себя выгоревшее поле. — Иногда мне кажется, что ты слишком уж радикальна в своих методах. — аккуратно подметила Кассл, принимаясь за кубок Слизеринки на что та показательно взмахнула ладонью мол «делай что хочешь, мне совершенно всё равно». — Так чего тогда ко мне реветь прибежала? Плакалась бы в юбку Лили, а не в мои брюки. — Потому что мне нужен был кнут, а не пряник. — Я кнут? Замечательно, но рад уж ты сама подписалась на это, то принимай советы такими, какие они есть. Отпускай Люпина, Адара, а я буду следить за твоим умением держать себя в руках. Считай это твоей платой за мои уроки Анимагии. — Ну и плата же за эти уроки… Но хорошо, я сделаю так, как ты сказала. Кэтрин показательно фыркнула, пробормотав нечто похожее на «ещё бы», и вновь устремила взгляд на огонь, теряя интерес к, ушедшей в свои мысли и планы, собеседнице. **** Казалось, что она уснула или же просто настолько погрузилась в думы, что прикрыла глаза совершенно интуитивно. Голова откинута на мягкую спинку кресла, слишком своевольно и нагло по меркам этикета, поэтому Кэтрин расфокусированно моргнула пару раз, прежде чем скинуть плед со своих плеч, аккуратно сворачивая пополам, светильник оказался выключен, когда девушка тихо выскользнула из своей мирной обители в жестокий и холодный внешний мир. На секунду она замерла на лестнице, вслушиваясь, казалось бы, в пустоту и мёртвую тишину, пока до её слуха не донеслись довольно экстравагантные аккорды пианино, словно кто-то ловко пытался изложить все свои мысли по местам, расставить каждую из них по полочкам с помощью каждой ноты… Думать долго не пришлось и она едва ступая на скрипучие доски, направилась к двери гостевой комнаты, где казалось бы не должно никого быть. Все обитатели дома должны были спать в своих постелях, однако музицирующего мало волновали остальные обитатели дома, сейчас он мог только создавать своими пальцами прекрасную мелодию, поднимающую в глубине души Кэтрин какие-то неведомые доселе чувства. Самая настоящую бурю порождал каждый звук, исходящий из-под белоснежных клавиш, тот самодовольно дёргал за струны девичьей души, терзая и восторгая, следим причиняя боль и зацеловывая каждую ранку, созданную секундой ранее. Она заглянула в небольшую щель меж двух дверей, дабы увидеть Сириуса, ну конечно же Сириуса, который играл на пианино точно был рождён именно для этого. Длинные пальцы скакали по клавишам, едва ощутимо, столь быстро, словно призрачно. Он пытался вложить в эту самодельную мелодию все свои чувства и эмоции, словно заталкивая их под пальцы, вбивая в клавиши. Его руки начинали мелко подрагивать от усилий и интенсивности с которой тот менял тембр музыки. Наконец музыка подошла к концу, последний аккорд отзвучал в душном гостиной, и Сириус опустил голову на крышку инструмента, глубоко и часто дыша через нос. Было чувство, что он ломается, словно выведенная из строя игрушка, у которой в одночасье сломалась батарейка и у неё просто нет сил продолжать привычное для глаз веселье… Даже неуёмный Сириус Блэк уставал, и Кэтрин уж точно не собиралась вторгаться в этот чересчур личный для каждого момент. А, потому она бесшумно покинула щель, направляясь в свои покои. В её голове всё ещё звучала леденящая душу мелодия. Сириус наконец-то обратил внимание на ноты по которым играл. На пожелтевшем пергаменте в самом углу было выведено запретное, неземное имя. Он сыграл ей, а ведь она даже не смогла бы услышать эту мелодию когда-либо… Когда Блэк покидал пространство библиотеки, то она спала, блаженно облокотившись на спинку кресла. Он сочинил для неё песню, узнать о звучании которой Кэтрин Мракс никогда не доведётся. Жаль, что Сириус крупно ошибался. Что ж, иногда приятно ошибиться…