Шанс

Взгляд опущенных глаз исследовал каменистую дорожку, пролегающую вдоль рынка и огибающую ряды ветхих прилавков. Косые взоры скучающих продавцов и покупателей сопровождали девичий силуэт, облачённый в тёплую шубку, плотные брюки и высокие сапоги с меховой оторочкой. Голову путницы укутывал капюшон, скрывая тёмно-русые волосы, заплетённые в тугую косу и заколотые на макушке, и остроконечные уши, настроившие против девушки, казалось, всё живое. При одном лишь упоминании фэйри люди чертыхались и плевались, выказывая своё недовольство в отношении народа, проживавшего за Стеной, вражда к которому буквально текла в их крови. Фэйцы и фэйри по итогам Войны отгородились от недостойных. Забрав с собой всю магию, они удалились в северные земли, оставили юг людям, которые теперь были вынуждены жить по новым правилам, трудясь от зари до зари за похлёбку. Зато те обрели свободу. Смертные больше не служили своим господам — более того, у них больше не было господ. Однако даже спустя пять сотен лет они помнили прошлое, хранили в памяти образы угнетения своего рода. Фэйри нередко напоминали о себе в селениях, подобных этому, где имелась лишь дюжина лавок да пять десятков домов, и люди не хотели жить бок о бок с такими существами — слухи об их жестокости укоренились в умах смертных, отчего поселенцев становилось всё меньше. Они уходили, оставляя ветхие домики на милость погоды. Калания одёрнула край капюшона, прикрывая выпирающий уголок уха. Она достигла окраины рыночной площади, расположенной у леса, который служил границей между территориями, принадлежащими людям и фэйри. Прилавков там не было, её встретили лишь горы покорёженной древесины и прочего мусора. Девушка остановилась, опустив ладонь на рукоять кинжала, который покоился в кожаной оплётке на бедре. Холод металла успокаивал, вселяя решимость. Обернувшись, Калания в последний раз одарила зевак взглядом лавандовых глаз, чужих и неестественных для их мира. Никто её не останавливал, все лишь смотрели на её силуэт, ожидая следующего шага, а потому она вздохнула, отрывая взор от хмурых лиц, повернула голову к лесу и уверенно двинулась вперёд, отпуская своё прошлое. Запах хвои успокаивал, кристаллики льда покалывали кожу, под ногами скрипел мягкий рыхлый снег, устилавший всё вокруг. Среди белого покрова порой шевелились светлые заячьи уши, обладатели которых выискивали что-нибудь съестное или прятались от хищников. Волков в лесу было достаточно, но они не выходили за его пределы, не желая высовываться к людям. Путница пробиралась между усыпанными иглами ветвями не один час, прежде чем достигла небольшой полянки, окружённой деревьями. В центре на сваях стояла изба, больше похожая на кладовку из-за своих скромных размеров. Подойдя ближе, Калания оказалась у порога, который находился на высоте её груди, и, упёршись руками в него, поставила ступню на выступ бревна, от которого оттолкнулась, поднимая себя на порожек. Раздобыв внутри плотную ткань, девушка разложила её у дверей, а затем сама устроилась на тёплой подкладке, свесив ноги со ступенек. Прикрыв глаза и опустив плечи, она шумно и устало вздохнула. Пальцы снова коснулись острых кончиков фэйских ушей, ненавистных ей самой. Из-за них она столько натерпелась, что порой подумывала и вовсе их отрезать, чтобы выглядеть нормальной. Но здравый смысл или же простая трусость уберегли её от увечий, которые она могла себе нанести, и вынудили оставаться мишенью для яростных взглядов поселенцев. Идти ей было некуда. Древняя связь людей и фэйри проявилась в ней, юной жительнице крошечного очага цивилизации у Стены, отгородив от остального мира и приговорив к жизни изгоя. Однако же и бессмертные обитатели Притиании никогда бы не приняли к себе Каланию, ведь она была подвержена старению. Слёзы невольно навернулись на глаза от горечи, что терзала молодую странницу, вынужденную покинуть свой дом. Его неоднократно и, к счастью, безрезультатно поджигали, закидывали мусором, желая прогнать заразу, поселившуюся там, и исписывали оскорблениями в адрес «фэйрийского отродья». Калания была бельмом на глазу каждого живого существа, напоминая им о том, что несколько веков назад разделённые народы существовали по соседству, а порой и спаривались, принося потомство. Она себя ненавидела, и оттого слёзы, падая на колени, лились потоком из-под опущенных век. Со стороны раздался хруст. Прерывисто вздохнув, Калания повернула голову вправо в поисках источника звука. Влажная пелена затуманила взор, отчего странница не могла разглядеть что-либо среди снежных покровов. Смахнув её с глаз, девушка проморгалась и шмыгнула носом, успокаиваясь и ища силуэт животного. Это точно был не человек — никто бы не решился пойти за ней. В первую очередь путница подумала о волке. Чаще всего на прилавках можно было увидеть именно их шкуры, оттого она и была уверена, что к ней пожаловал один из этих хищников. Перебросив ноги на порог, Калания поднялась и шагнула в избу, из угла которой извлекла полупустой колчан и широкий лук из скреплённых друг с другом прутьев. Прикрыв дверь и оставив щель для наблюдения, она принялась ждать зверя, который наверняка учуял её запах и должен был явиться по тянувшемуся за ней следу. Спустя почти две минуты так и случилось: сквозь шорох собственного дыхания и стук сердца девичьи уши уловили невероятно тихие шаги под полом дома. Животное плавно вышло к крыльцу, обойдя левую сваю. Им действительно оказался волк, причём он был громадным, с серебристой шерстью и хищными глазами цвета золота. Его движения были бесшумными даже на скрипучем снегу, но Калания всё же его слышала. Едва различимо, но слышала, и у неё складывалось такое впечатление, что эти звуки ей мерещились — столь приглушёнными они были, в то время как лапы зверя по размеру могли тягаться с человеческой головой и внушали бы страх любому, кто наткнулся бы на их обладателя. Сомнений не было — перед Каланией стоял фэйри. Хищник обернулся, взор его жёлтых глаз вперился в очертания девушки, скрытой за деревянной дверью. Он не спешил нападать, лишь подходил ближе, желая взглянуть в лицо охотницы, теперь стоявшей на пороге избы и державшей лук со стрелой наготове. Её тёмные волосы были заправлены за ухо, отчего его острый кончик не был прикрыт, что позволило незваному гостю опознать себе подобную, оскорбляющую их род примесью человеческой крови. Заметив слёзы на глазах девушки и её некую надежду вперемешку со страхом, хищник пригнулся для атаки, но её не последовало. Он так же бесшумно скрылся из виду. *** Калания разлепила веки, потревоженная служанкой, которая распахнула шторы и впустила в комнату яркий солнечный свет. Недовольно замычав, девушка натянула на себя одеяло, но упорная молодая фэйри со светлыми волосами и розовой кожей всё же одолела её, вовсе стащив покрывало с кровати. Озябшие ноги девушки коснулись ковра из длинного ворса травянистого цвета. Привыкнув к ощущениям, остроухая гостья двинулась в купальню, где её уже ожидала лохань с тёплой водой для омовения. После водных процедур она вернулась в комнату, где фэйри расчесала и заплела её волосы, а также помогла облачиться в длинное платье цвета ванили, с мягким корсетом на завязках и расшитым вырезом на груди, в котором девушка позже покинула комнату. Спустившись в просторный коридор, она свернула в левое крыло, направляясь к библиотеке, где её ожидал Ласэн, которому гостья была многим обязана. Вот уже четвёртый день он помогал ей разузнать про её корни, уходившее в глубь фэйского мира. В то самое утро, когда волк кружил у порога избы, предположение девушки оказалась верным — хищник был фэйри, дозорным. Домик располагался у окраины Стены, через которую временами из Двора весны часовые в животном обличье отправлялись на разведку. Так и случилось — стражник пересёк преграду и услышал девичий плач на пороге ранее пустовавшей избы, после чего решил рассмотреть охотницу поближе, подкрался ко входу и был сбит с толку её запахом, а позже и внешностью. Он не чуял человека — перед ним была фэйри с такими же острыми ушами, длинными конечностями и необычными фиалковыми глазами, застеленными слезами. Позже он доложил о своей находке Верховному правителю, который не придал значения полученной информации, в отличие от его рыжеволосого друга и стражника. Желая поговорить с девушкой и, возможно, чем-то ей помочь, он сам вышел за Стену в поисках фэйри. Отыскать её оказалось несложно, как и позднее — уговорить отправиться ко Двору весны. — К чему я Вам? Вы же терпеть нас не можете. — недоверчиво спросила Калания, будучи в недоумении от происходящего. — Мы лояльны к людям, ну, а к тебе-то… — Ласэн хитро и с интересом осмотрел её, — мы и вовсе благоволим. Симпатичные фэйри сейчас на вес золота. Девушка не сожалела о том, что покидает мир смертных, ведь, не имея ничего, не могла что-либо потерять, а земли людей никогда не были ей родными. Однако всё изменилось, стоило Ласэну провести её сквозь барьер, за которым располагался необъятный волшебный мир, ставший её новым домом. Верховный правитель Двора весны, владения которого простирались на север от Стены, до границы с прочими Дворами, позволил Калании остаться, вверив её Ласэну. Гостья не могла поверить в то, что знатные фэйцы пригласили её в свой дом, не порывались унизить или разорвать на части. Она была свободна и оказалась в безопасности, оставив людскую ненависть там, за Стеной, в крошечной избе на отшибе. — Если твои родители — фэйри, значит, они пересекли Стену, за передвижениями по которой следит правитель Двора весны. Желающих посетить мир смертных мало, и каждый заносится в некий журнал. И он есть в библиотеке Тамлина. — заявил Ласэн на следующий день после прибытия Калании в их обитель, сбив её с толку. — Мы могли бы его взять и… поискать твоих родителей, — заговорщическим тоном продолжил он. — Имена-то их знаешь? Закатив глаза и хмыкнув, девушка посмотрела на рыжего лиса, взгляд которого был полон воодушевления от предстоящих поисков, продлившихся следующие несколько дней и завершившихся многочисленными неудачами. Сейчас Калания распахнула высокие двери и попала в просторное помещение, заполненное мягким дневным светом. Десятки полок расположились в нём длинными рядами, отделённые друг от друга проходами. В одном из них девушка и приметила своего друга, вовсю погружённого в изучение записей журнала. — Кажется, ты увлечён больше меня. — с улыбкой заявила она, присаживаясь напротив Ласэна, и аккуратно предложила, подперев подбородок кулачком: — Возможно, стоит оставить это дело? Ты сам сказал, что я фэйри, могу двинуться в любой угол Притиании, а родители… чёрт с ними. Они меня бросили среди ненавистных людей, к чему мне беспокоиться о них? Вансерра громко вздохнул, отрываясь от строк. Его красно-коричневый глаз одарил девушку снисходительным взглядом, а ладонь легла на её предплечье. — Дети для фэйри — благословение. Не верю, что они могли оставить ребёнка в мире смертных. — он указал на свой шрам, пересекающий золотой искусственный глаз. — Наступили тяжёлые времена, твои родители наверняка бежали из своего Двора, желая спастись. Это мы и хотим узнать, не так ли? Калания облегчённо вздохнула — она верила Ласэну. Он подходил к делу с такой добротой и участием, что ей казалось, будто она была недостойна его помощи. Он поведал ей про обычаи Притиании, про правила и законы Дворов, познакомил с тем миром, в котором ей было суждено жить. — И, к счастью, я кое-что нашёл. — вернув пальцы на переплёт книги, Вансерра придвинул её к гостье, разворачивая и предлагая девушке взглянуть на заполненные аккуратным почерком столбцы с пометками. — Лиара Герен пересекла Стену двадцать лет назад в компании мужчины, некоего Ниала Лессера, который позднее, спустя четыре года, был возвращён за Стену. А ещё через два туда же была отправлена и Лиара. Калания замотала головой. — Что… что значит «возвращён»? — Их вернули наёмники по приказу… свыше. Полагаю, их убили, потому они и оставили тебя. Девушка перестала моргать, уставившись на рыжеволосого фэйри, сидевшего перед ней, который, казалось, сказал глупость, несмешную шутку. — За что? Кто смеет отдавать такие приказы? — Не могу сказать, Калания, но думаю, что знаю, кто способен ответить на твой вопрос. — опустив голову, он начал водить пальцем по бумаге. — Твои родители принадлежали ко Двору ночи, предположу, что их правитель знает больше нашего. — Я не понимаю. — обессиленно ответила фэйри, прерывисто вздыхая. На мгновение Ласэн допустил, что она расплачется, но девушка сдержала поток слёз, широко раскрыв глаза и сделав глубокий вдох. — И… и где этот Двор? И правитель? Поможет ли он мне? Как мне найти его… — Он сам тебя нашёл, дорогая. — мягкий хрипловатый баритон раздался из-за спины Ласэна, который в следующий миг показался девушке озадаченным и… напуганным. Высокий мужчина с выразительными чертами лица подошёл к ним, держа руки в карманах чёрных брюк. Его широкие накаченные плечи были расслаблены, на лице играла самодовольная улыбка победителя, а глаза… Они были притягательного фиолетового цвета — тёмные, словно звёздная ночь. Перед Каланией предстал самый красивый мужчина из всех виденных ею ранее. Казалось, что он был соткан из бархатной успокаивающей тени. — Думаю, у Вас есть нечто принадлежащее мне. — он обратился к Ласэну, продолжая смотреть в глаза фэйри. Затем протянул ей руку. — Идём, дорогуша, нам нужно многое обсудить. — уголки его губ победно приподнялись. Калания неуверенно вложила свою ладонь в его крепкую и тёплую. Он дёрнул рукой, прижимая гостью ближе к себе. Вторая его широкая ладонь легла ей на талию, после чего девушку окутала темнота.