Условие контракта

Еще за неделю до его прибытия в гавани Ли Юэ начались изменения. Только слепой или вечно витающий в облаках мог не заметить, что миллелитов стало больше, а оружие в их руках острее, будто они готовились к самой настоящей войне. По городу тут же пошли слухи, из которых Чжун Ли узнал о прибытии одного из предвестников. Как консультант похоронного бюро, он отнесся к новости со спокойствием и беспристрастностью, но вот как Властелин Камня остаться в стороне не имел права. Предвестники Снежной олицетворяли собой чуму, подковерными играми уничтожающую экономику и угрожающую суверенности государств под видом дипломатического визита. Крио Архонт дала им карт бланш, чтобы достичь своих никому неизвестных целей. Да, с падением Каэнри’ах многое изменилось… Их встреча — выверенное событие. Чжун Ли заранее установил тесные связи с Фатуи, заманив в сети юношу опасного, словно клинок. В его словах нет ни капли искренности, лишь наигранная заинтересованность, чтобы вытянуть нужную информацию. В глазах — пустота и холод смерти, в одежде — раскованность и бахвальство. Перед ним не человек, а хищный зверь с отдушкой Бездны, владеющий искусной ложью и невинной внешностью. Моракс жил слишком долго и видел тварей куда страшнее одиннадцатого предвестника, поэтому подобные уловки на нем не работали. Со временем образ Чайльда Тартальи обрастал подробностями и уже не казался таким жестоким и необузданным, как на первый взгляд. С интересом Чжун Ли наблюдал то за вспыхнувшим во взгляде восхищением, то за откровенным ребячеством, то за отголосками вины или такой до боли знакомой усталости, ловя себя на мысли, что рядом с предвестником ему до странного комфортно. Не прошло и трех недель с их знакомства, как Чжун Ли уже сам подначивал Чайльда показать новую грань личности, не гнушаясь даже покормить из собственных рук. Вид смущающегося, слегка покрасневшего предвестника пробудил в Мораксе непреодолимое влечение. Ему хотелось еще. В шутку он называл себя искусителем, каждый раз наслаждаясь неловкими ужимками, легким румянцем, ярким заливистым смехом, после того как сам провоцировал Тарталью на эти эмоции. И когда он поймал на себе влюбленный взгляд глаз столь прекрасных, подобный залитому солнцем полю глазурных лилий, то ощутил дрожь, искрой мелькнувшей по телу. Его сердце — камень, но даже оно способно любить. За всю свою долгую жизнь — как до становления Архонтом, так и после — он бессчетное количество раз влюблялся, но по-настоящему любить ему довелось лишь раз. Эти глубокие чувства проклюнулись сквозь камень, оплели прекрасными бутонами сердце и распустились в нем самыми изящными цветами. Она не изменила его, безжалостного и хладнокровного, он сам захотел меняться, чтобы быть достойным ее. Гуй Чжун стала той, чьи ум и мудрость вели Властелина Камня и по сей день, позволив их народу жить в процветании. И когда ее не стало, Моракс больше не мог жить как прежде. Эпоха войн сменилась эпохой мира, и ему хотелось разделить с кем-то радости и печали новых дней. Но ни среди Адептов, ни среди людей не нашлось того, кто бы видел в нем нечто большее, чем титул Гео Архонта. Что-то, что видела она. Стоило ему назвать свое настоящее имя, и только зарождающиеся чувства гибли под слепым обожанием и раболепием. Сотни лет он искал, сотни лет страдал, чтобы в какой-то из веков бросить поиски и запечатать сердце в камне. Но Чайльд был другим. Чужестранец с дальних недружелюбных к человеку мест, он не питал иллюзий по поводу Властелина Камня, не рос на легендах о нем, не видел Церемоний Сошествия, не изучал в школе. То, с какой ясностью и смелостью предвестник говорил о Мораксе и остальных Архонтах, навевало на мысли, что тот считал себя равным им. Это не могло не вызвать снисходительную улыбку божества, но также давало иллюзорный шанс на равные отношения. И пусть Чжун Ли не исключал такой возможности, все равно не терял бдительности. Истинные цели приезда предвестника он до сих пор не знал, казалось, будто того действительно послали разобраться с работой банка. Ничем другим тот не занимался. К тому же он дал Тарталье время осмыслить свои чувства. И когда тот вернулся с Драконьего Хребта, Чжун Ли решил, что все кончено. Такой прежде теплый взгляд стал болезненно горек, а почти открытая неприязнь дала понять, к каким выводам предвестник пришел. И Моракс отступил, как делал это не раз и не два, вернувшись к своему вечному спутнику — одиночеству. Однако Тарталья умел удивлять. Этот наивный неумелый поцелуй ввел Чжун Ли в оцепенение настолько сильное, что тот едва не упустил Чайльда. И теперь они сидели напротив друг друга, как и прежде, но изменения были на лицо. Чжун Ли старался изо всех сил оставаться невозмутимым, попивая чай, и если бы предвестник так сильно не отводил стыдливо взгляд, то мог заметить, что пиала, к которой пригублялся консультант, давно пуста. — Чайльд, — мягко позвал он. Почему-то ему доставляло искреннее удовольствие называть предвестника так, а не по имени. — Взгляни на меня. От просьбы молодой человек только сильнее мотнул головой и сжал ладони, покоившиеся на коленях. Его лицо пылало. Своей позой он напоминал школьника, натворившего дел, но совершенно не желавшего сознаваться. Моракс поставил пиалу на стол и придвинулся ближе. — Не могу, — буркнул тот себе под нос, улыбка сама собой расцвела на губах Чжун Ли. — Ну же, поцеловать меня смелости у тебя хватило, а взглянуть мне в глаза — нет? Бог забавлялся, но на деле с трудом понимал причину бурной реакции. Такое поведение походило разве что юношам на первом свидании, но никак не молодому человеку, а уж тем более предвестнику Фатуи. Неужели Чжун Ли смог вызвать настолько сильные эмоции? Моракс довольно хмыкнул от этой мысли. Тарталья, казалось, был сшит из иголок, которые не давали ему ровно сидеть. Тот весь скрючился на стуле, челка упала на лицо, закрывая обзор. Это совершенно не устраивало Архонта. Он потянулся к нему, скользнул пальцами по щеке, слегка повернул голову и приподнял за подбородок. Тот упорно отводил глаза. Ху Тао бесновалась в своем кабинете, как обычно, раскидываясь деревянными табличками, громко причитала и зачем-то двигала мебель. Того и гляди вылетит пулей с громкими криками. Но как можно игнорировать его? — Если посмотришь, поцелую. Его глаза подобны морю, чьи беспокойные волны накатывали то по щиколотку, то сразу по колено, выбивая опору и уволакивая за собой. Взгляд — бурлящий котел, куда накидали всего наугад из того, что оставалось на полке, но вместо омерзительной отравы на удивление вышло вкусное блюдо. Его поступки вызывали самые искренние эмоции в душе Архонта, пробивающиеся через барьер вековой отчужденности. Чжун Ли засмеялся, смотря на полное серьезности лицо, покрытое румянцем смущения, а затем, наплевав на собственные предостережения, прильнул к шероховатым губам. Тревоги и печали минувших дней оставили Моракса в этот миг покоя и блаженства. Он с трепетом дарил предвестнику самые нежные и неторопливые поцелуи, на которые был способен. Руки скользили то по мягкому лицу в веснушках, то по вьющимся от влажного климата волосам, то плечам, привыкшим с малых лет к тяжелой ноше. В груди растеклось тепло, когда вечно напряженный Чайльд под его ласками позволил себе расслабиться и податься навстречу. Долго поцелуй не продлился: Ху Тао с грохотом двери вышла к ним, кинула на них неодобрительный взгляд и бросила на стол похоронную табличку. — Чжун Ли, придумай, как привлечь клиентов. — Она вытянула руку и пальцем указала на них, и, становясь краснее вареного рака, выпалила, заикаясь: — Дома этим занимайтесь! После чего убежала к себе, хлопнув дверью. Они переглянулись, заулыбались. Чжун Ли мягко высвободил свои руки из плена чужих и сел ровнее. Человеческое сердце отбивало бешеный ритм, вводя Моракса в замешательство. Мало что могло вызвать у него стыд, но почему сейчас? — Ну вот, кажется, мне действительно придется работать, — с наигранной досадой произнес он и взял табличку. На ней выскребли надпись о втором гробе в подарок. Ну что за ребенок? Чайльд выглядел потерянным и удрученным. Чжун Ли вздохнул. Как бы ему не хотелось, чтобы предвестник остался, Ху Тао явно побоится выйти, если тот не уйдет. — Встретимся после работы? — предложил консультант, надеясь, что тот поймет намек. — Угу. В движениях Тартальи читалось нежелание уходить, словно страх возможного наваждения пригвоздил его к полу. Но за дверью бюро не спадающая иллюзия, а обычная улица, пусть на ней порой и происходили странные вещи. Его брови нахмурены, а губы поджаты, и о чем тот так старательно думал, Чжун Ли мог только гадать. Сам он едва концентрировался на поставленной задаче, то и дело возвращаясь взглядом к Чайльду. Рука своевольно потянулась к чужой, мягко провела пальцами по тыльной части, привлекая внимание. — Все хорошо. Я никуда не исчезну. Эти слова, кажется, совсем не помогли, хоть после них Чайльд нехотя повернулся к выходу. Какое-то время он постоял в нерешительности с опущенной головой, чтобы потом довольно хмыкнуть своим мыслям и резко чмокнуть Чжун Ли в щеку, ошарашив бога еще раз. Предвестник скрылся раньше, чем консультант смог вздохнуть. Табличка вновь оказалась не у дел. *** Тарталья вернулся ближе к концу рабочего дня, но вместо того чтобы зайти, мялся у порога. Распуганные голуби взметнулись в небо. Широкие шаги быстро проделали путь до конца небольшой площадки. Развернулся, изучил объявления на доске, двинулся к другому краю. И снова. Нервозность Чайльда передалась и Чжун Ли. От частого поглядывания на часы время не текло быстрее, а наоборот, будто бы замедлило свой ход. Однако Архонт снова и снова возвращался к ним. Решения с рекламой так и не нашлось — да и зачем, если «Ваншэн» был единственным ритуальным бюро в городе. Но то, с какой настойчивостью Ху Тао требовала новых клиентов, наводило на мысли, пусть и несерьезные, что та когда-нибудь перейдет черту закона. — Опять отлыниваешь! — послышалось из кабинета. Чжун Ли отвлекся от созерцания Чайльда, который, усевшись на лавке, постоянно ерзал, и посмотрел в сторону шума. Он наткнулся на два алых глаза, вытаращенных из-за двери. — Твое содержание дорого обходится, а пользы от тебя никакой. Если бы не… Это опять началось. Моракс привык, что его навыки не очень хороши для большинства работ, а преподавателем без должного обучения не принимали. Вот и пришлось заверять юную особу в своих необходимых для ритуального бюро познаниях. Однако та становилась все сварливее и несноснее при отсутствии заказов. — Если бы не что? — устало подогнал ее Чжун Ли. — Если бы не ухажер, который исправно платил за твои услуги. Но раз у вас все серьезно, он перестанет платить? Угрюмость, смешанная с ребячеством, напомнила ему о молодом возрасте хозяйки бюро. Пусть та и обладала обширными знаниями о ритуальном бизнесе и всех тонкостях захоронений, однако имела причудливые увлечения, которые не шли на пользу и без того низкой репутации «Ваншэн». — Похоже, его совсем не волнуют лишние траты, — с легкой улыбкой ответил консультант. — Мне намекнуть, чтобы он перестал? От резких мотаний головой с Ху Тао чуть не слетела шляпа. Она накрыла ее рукой и надула щеки. Совсем еще дитя. — В этом месяце совсем никто не хочет умирать! Мне нечем платить сотрудникам, — всхлипнув от досады, пролепетала она. Ее глаза потускнели в мрачной задумчивости. — Мы не можем повлиять на естественные процессы. Чжун Ли вернулся к документам, надеясь тем самым избавить себя от беседы. О нет, он вовсе не отмахивался от хозяйки, просто этот разговор настигал консультанта практически каждый месяц и поддерживать его с каждым разом становилось все труднее. — Я знаю, — пробубнила девушка, чтобы в следующую секунду засиять уверенностью. — Твой парень случайно не собирается кого-нибудь убить? — Он не… — Чжун Ли осекся, задумавшись. Они только признались друг другу во взаимной симпатии, но так и не обсудили статус их отношений. — Не думаю, что он настолько беспечен. — Эх, — с драматичностью плохой актрисы вздохнула она, сгорбившись к полу, как повисшая в воздухе марионетка. Чжун Ли поглядывал за ней краем глаза, пока пытался вчитаться в отчетность ремонтника кремационной печи. — Если так и дальше пойдет, то придется брать в долг у «Банка северного королевства». — Я этого не допущу, — твердо пресек он, чем вызвал удивление девушки. По рассказам Чайльда становилось понятно, что их банк — последнее место, куда стоит обращаться в затруднительной ситуации. — Месяц еще не кончился. И разве за похороны Фатуи мы не получили достаточно денег? — Ой, — кисло засмеялась она. — На сегодня ты свободен! Девушка скрылась за дверью, оставив его в недоумении. С документами у Ху Тао не ладилось: та могла заказать вместо десяти упаковок благовоний сто, а вместо обычных деревянных гробов — лакированные, и всякая такая неточность стоила больших денег, отбивать которые приходилось не один месяц. Часто Чжун Ли брал на себя оформление бумаг, но еще чаще не успевал предостеречь юную хозяйку бюро от совершения новых ошибок. Впрочем, и сам он едва ли мог остановить себя от дорогостоящих покупок. Но теперь она, хоть и не напрямую, просила о помощи. Выходило, что ситуация не просто плачевная, а критическая. Моракс мог бы решить ее простым щелчком пальцев, и эта мысль зудела на подкорке, неизводимая никакими доводами рассудка. Чжун Ли взглянул в окно. У него были дела поважнее. *** Они не стали выдумывать чего-то экстраординарного и остановились на шатре «Синьюэ», даже в выборе блюд сошлись на привычной еде. Чжун Ли грело сердце это маленькое постоянство в их зарождающихся отношениях. В ожидании заказа он решил развеять обстановку забавными историями, помня о том, как предвестника напрягала тишина. Жертвой рассказа стала Ху Тао, о затейливых причудах которой можно было проговорить весь вечер и всю ночь напролет. Впрочем, на львах возле департамента, которых девушка долгое время считала питомцами, его повествование и закончилось, когда он заметил потемневший безразличием взгляд. — Чайльд? Что-то не так? — Осторожный тон, словно проба пера. Предвестник прищурился, выныривая из глубоких дум. Чжун Ли насторожился: уж слишком много схожести с их прошлой встречи. — Нет, все отлично, — солгал он, даже не улыбнувшись. На лице картина, явно противоречащая сказанному. Официант подал еду и удалился. Притрагиваться к ней совсем не хотелось, когда назревала целая буря. Да и сам Тарталья как-то не торопился браться за палочки, и дело было вовсе не в его неумении ими пользоваться. — Я же вижу, ты чем-то недоволен, — наседал Чжун Ли. Предвестник многое скрывал, но ему не хотелось, чтобы это касалось их отношений. Как бы лицемерно ни звучало от него самого. От его слов Чайльд скривился, как от горького снадобья: если пережать с давлением — вспылит и замкнется, оставив свои мысли при себе. Но и Моракс когда-то был таким же. — Я думал, все будет по-другому, — спустя несколько напряженных минут произнес Чайльд и лениво подцепил рыбу. Его руки уже меньше дрожали, вызывая гордость у Чжун Ли. — По-другому? Он прикрыл глаза от фейерверка вкуса нефритового мешочка. Стоило жить тысячелетиями, чтобы пробовать все новые кулинарные шедевры от самых именитых поваров Тейвата. — Мы едим, пьем, разговариваем, будто ничего не изменилось, — понизил голос предвестник. Сколько всего он успел надумать за их недолгую разлуку? — Но ведь это не так. — Тогда скажи, чего ты хочешь? — В его интонациях звучали усталые нотки, но на губах играла понимающая улыбка. Он пригубил вина и незаметно для Тартальи сморщился. И все-таки с чем-то люди с прошествием веков справлялись все хуже. — Не знаю. Чего обычно надо хотеть? Он едва удержал тяжелый вздох. Теперь все встало на свои места. Перед ним сидел довольно взрослый человек, чтобы хотя бы иметь представление об отношениях, но Чайльд был словно пересохший колодец, который им предстояло заполнить. Чжун Ли улыбнулся. Возможно, ему удастся благотворно повлиять на него. — Для этого нужно выяснить, какого рода наши отношения. — В глазах предвестника — недоумение, на языке — незаданный вопрос. Он продолжил: — Ни к чему не обязывающая интрижка? А может, легкий роман, пока твоя командировка не закончится? Или тебе хочется только секса? — Да нет же! — Его уши слегка покраснели. — Вы мне нравитесь. — Это не исключает перечисленных вариантов, — с безобидной усмешкой подзадорил Чжун Ли, наслаждаясь вызванной реакцией. Кто же мог представить, что один из грозных предвестников окажется неопытным. Моракс не знал, радоваться ему или посочувствовать… себе. — Я серьезен в отношении вас, — уверенный тон шел бок о бок с непреклонным взглядом, — И хочу, чтобы вы тоже были серьезны. Невинная игра Архонта пробудила в предвестнике новую сторону. Перед ним — бушующий океан, упрямо пытающийся сточить каменный утес, готовый пойти на любые жертвы для достижения желаемого. И этим желаемым был он — Чжун Ли. Дракон внутри него довольно рокотал, когда на лице с трудом держалась невозмутимость. — Вот что я хотел от тебя услышать, Чайльд. — Он наклонился к предвестнику и положил руку на его. О, как хотелось, чтобы перчатки исчезли. — Диалог лежит в основе отношений: если даже на начальных этапах его не будет, то в конце концов это вызовет недопонимание. — Вы педантичный до мозга костей, — засмеялся предвестник, наконец, расслабившись. Их лица оказались в интимной близости для ресторана, но оба не предпринимали ничего, чтобы это исправить. Чжун Ли неотрывно смотрел в смертельную пустоту океана, и все меньше испытывал неприязнь от пугающего контраста с живой улыбкой. Наоборот, в этом появлялось какое-то особое очарование. Ведь мало кто, столкнувшись с Бездной, мог так ярко сиять. — Это плохо? — почти выдохнул эти слова ему в губы Чжун Ли. О, он определенно сошел с ума, и самое страшное — был совсем не против. — Для кого-нибудь, но не для меня. Его искренняя улыбка стала той частью Чайльда, доступной только ему, что захватывала дух древнего, как само время, божества.