Условие контракта

Расставшись у «Банка северного королевства» с Чайльдом, Чжун Ли совершенно растерялся. Стоял погожий день, и солнце золотило торговые улочки, даря какое-то особое ностальгическое настроение, подходящее для долгих прогулок. В голове ни единой мысли о работе — Ху Тао наверняка уволит его за столь частые прогулы. Такой прилежный и пунктуальный сотрудник совершенно потерял голову от любви. Улица оборвалась внезапно, оставив бога в легком замешательстве. Опять ушел в мысли слишком глубоко, чтобы забыться. Непорядок. В груди росла неудовлетворенность, а чем, Чжун Ли не знал: не мог уловить причину тончайшего зуда, пока не добрался до ворот, ведущих из города. За ними дорогие сердцу пейзажи долины Гуйли, но не к ним тянуло Архонта, а куда-то дальше за пределы родной страны. Возможно, ему стоило проведать старого друга. Дорога до Мондштадта то и дело навевала приятные и не очень воспоминания. Здесь, в Долине Гуйли, прошли сотни лет безмятежности, горестно прервавшиеся войной, там, у границы Драконьего хребта, он помогал строить деревню, а после выступал перед шахтерами, благословляя их, и учил различать лучшие породы. Чуть вперед — постоялый двор «Ваншу», как глоток свежего воздуха для уставших в дороге путников. Он помнил, как присутствовал на открытии, помнил договор с хозяйкой, чтобы та приютила последнего Яксу. И вроде бы, недавно это случилось… А потом его захлестнули воспоминания эпохи столь давней, столь непохожей на нынешний Тейват, что расскажи кому — не поверят. Он шел и шел, а перед глазами мерцали образы далеких времен. Его рвение выстроить торговые пути с людьми Сал Виндагнира, примирение с Архонтом Вихрей, чтобы получить право выходить в море, разрешение вопроса границ с Архонтом Соли и взаимовыгодное сотрудничество. Моракс попал в воронку воспоминаний, его засасывало в самую темную и мрачную гущу. Конец эпохи фей, но сперва падение господства Лордов Вишапов. Никто из них не мог представить, какую угрозу их мирной жизни принес космический захватчик. Их дом… даже не осталось руин, чтобы удостовериться в истинности воспоминаний. Моракса страшил факт, если эрозия все-таки возьмет свое, последняя связь с тем далеким истинным прошлым уйдет в небытие к истребленным во имя высшей цели драконам. Глаза пекло от недостатка целительной влаги слез. Но плакать — значит предавать жертву тех, кто погиб в битве с Создателем. Чжун Ли ускорил шаг, чтобы поскорее вступить в земли Анемо Архонта и забыться в воспоминаниях беспечного празднования конца войны. Тогда самое ужасное было позади: они чтили память погибших, забывались в вине, распевали наспех придуманные Барбатосом песни. Так он пытался заглушить боль от потери Гуй Чжун и Адептов. С тех пор османтусовое вино потеряло свой вкус. Задумчивый путник совсем не реагировал на странствующих торговцев: кто-то из них предлагал свою продукцию, иной же звал довести до города, третий, кажется, был недоволен тем, что мужчина не сдвинулся с дороги, чтобы пропустить экипаж. Остановился Чжун Ли лишь у ворот столицы, когда рыцари Фавония перегородили ему путь. Он прослушал стандартную речь из кодекса, ответил на вопросы, после чего вошел в город. Совсем не изменился за столько лет, подумал Чжун Ли, проходясь по узким улочкам. Из новшеств — питейные заведения и расширение рыночной площади. На секунду он задумался, как найти друга, а потом зашел в ближайший бар. Расспросив несколько людей, Адепт убедился, что порядком захмелевшие люди сходились в одном — барда они сегодня не видели. Так он потратил еще около часа, пока не обошел все места, где Барбатос точно мог быть. Его начали одолевать сомнения — принимал ли еще Анемо Архонт облик того юноши? Но один из бардов возле кабака посоветовал поискать на площади возле собора. Уже издалека Чжун Ли услышал чудную песню, и тысячелетие спустя затянувшиеся раны заныли снова. Однако время сгладило наносимый ущерб, позволяя Мораксу насладиться песней, а не впадать в ярость и горечь уныния. Он подошел к толпе, окружавшей барда, и с веселой беспечностью наблюдал за игрой. В конце Венти раскланялся, протягивая берет слушателям в надежде урвать монет, которые тут же пропьет в ближайшем пабе. Игривая ухмылка мигом сползла с лица барда, стоило ему заметить знакомое лицо. — Ой, Чжун Ли, какая встреча! — Венти сгреб мору в ладонь и вернул головной убор на место. Люди понемногу начали расходиться, осознав, что бесплатное выступление вряд ли продолжится. — Прости-прости, если бы я знал, что ты здесь, ни за что не сыграл бы эту песню. Но она так хороша! Наверное, лучшее, что я создавал. Ах, так тяжело удержаться, когда вокруг витает любовь. Посмотри, эта парочка едва знакома, а уже друг от друга не оторвать, прям как вы с… кхем, увлекся. Бард одернул руку и треснул себя по лбу. Чжун Ли вынужденно улыбнулся, покачал головой. Старый друг ни капли не изменился с последней встречи. — Ничего страшного, Венти, прошло слишком много лун с гибели Гуй Чжун. Пусть эта песня играет в память о ней. — Ты уверен? Я все-таки писал ее для вас двоих. — Барбатос удивленно похлопал глазами, а затем сделал пару взмахов по лире, словно под натиском вдохновения. — Я начал новую главу в своей жизни, — поделился Моракс и тут же поморщился от восклицаний друга: — Ого, что это?! Древний дракон снова влюбился? Кто же смог растопить каменное сердце Гео Архонта? Кажется, тому было совершенно плевать, если их кто-то услышит. Впрочем, вряд ли кто-то воспримет всерьез. Два божества разговаривали о любовных похождениях одного из них? Посреди соборной площади? — Предвестник, что пришел за гнозисом. — Шутишь! Хотя, погодите-ка, ты же не умеешь шутить. — Палец завис в воздухе, а глаза широко распахнулись от шока. — Действительно, ситуация довольно комичная, ведь сердце он все-таки забрал. Пойдем куда-нибудь выпить. *** Венти с грохотом поставил пустой стакан к еще паре таких же. Бар в вечернее время оказался загружен, и официанты с трудом успевали обслуживать столики. Но возмущений по этому поводу ни у кого не возникало, поэтому Чжун Ли решил, что здесь это постоянная проблема. Он с некоторой брезгливостью отодвинул от себя придвинутый другими бокал и задумчиво разглядывал свой, проверяя на наличие отпечатков. Убедившись, что ничего лишнего на стекле нет, Архонт пригубил местного вина. — Да уж, ну и заварушка с этими Фатуйцами. Одного не пойму, как тебя угораздило-то влюбиться в предвестника. Когда только успел! В толпе возникла юная особа, привлекая внимание завсегдатаев бара. Под одобрительные выкрики она поднялась на крохотную сцену и запела балладу о неразделенной любви. Неестественная тишина звенела в ушах после шумных разглагольствований. Чжун Ли на мгновение отвлекся на певицу, а после вернулся к сути диалога: — У нас произошла несколько иная ситуация. Его отправили задолго до похищения твоего гнозиса, поэтому мы успели повстречаться несколько месяцев. Только вот это он не сразу понял. Венти тихонечко хохотнул с уважением к исполнительнице, после чего залпом выпил еще один стакан. Чжун Ли только вздохнул: по расчетам оставалось совсем немного до невменяемого состояния друга. — Дай-ка угадаю, ты не слишком-то был прямолинеен в своих намеках? — бард икнул и расплылся довольной ухмылкой. — А вот и ошибаешься, — с гордостью ответил Чжун Ли, в подтверждение своей правоты даже скрестил руки на груди. — В этот раз я изучил вопрос серьезнее и подарил глазурный полумесяц. С противоположного края стола раздался захлебывающийся кашель. Бард наклонился над столом и с силой постучал по груди. Чжун Ли не сдвинулся ни на сантиметр, чтобы помочь. На них обернулись подсевшие поближе к сцене пьяницы и едко зашипели, призывая к тишине. Девушка взяла высокую ноту, но сфальшивила. Моракс поморщился. — Какой еще полумесяц, старый дурень?! Я имел в виду сказать о своих чувствах напрямую. Словами. Через рот. Понимаешь? — он отчеканил последние фразы, активно жестикулируя и вытягивая губы вперед. В его голосе звучал хмель, а тон стал на порядок выше прежнего, что несказанно злило местных любителей красивых девушек, но никак не первоклассных певиц. Чжун Ли глотнул еще вина. Угнаться за другом всегда было той еще задачкой, но стоило хотя бы допить имеющийся бокал прежде, чем их выгонят за дебош. И уже после объяснил значение броши. — Я хотел дать ему свободу выбора. Между прочим, твой совет. — Ха? Это когда ты хотел забрать того милого астронома в Заоблачный предел без его спроса? Что ж, я вижу, ты учел ошибки, но все равно немного перестарался. По твоим словам становится ясно, что предвестник и так втюрился по уши, так к чему было ждать, пока он узнает о подтексте этой твоей броши. — В твоих словах есть доля истины. Я учту это, — он осекся, когда хотел добавить «в следующий раз». Бард был слишком пьян, чтобы заметить скорбь на лице Моракса. — Э-э-х, вроде, и прожил столько тысячелетий, а все равно всему учить приходится. Бард махнул на него рукой, словно ставил на Мораксе крест. Бывший Гео Архонт стоически проигнорировал оскорбительный подтекст и допил бокал. Прекрасная леди затянула еще одну унылую песню. Они выпили еще: бард — три, а консультант — один бокал. Беседа не клеилась, хоть они и не виделись пару столетий: темы для разговора не казались столь значительными, чтобы их обсуждать. Чжун Ли же с некоторым подозрением наблюдал, как друг, обычно шумный при таком количестве выпитого, наоборот, стал мрачнее тучи с пустым взглядом, направленным в глубины времен. — Послушай, а ты не замечал в себе чего-то странного в последнее время? — прервал молчание Барбатос. — О чем это ты? — Да так, кажется, будто все во мне стало таким тяжелым и вокруг столько несчастных людей, которым я ничем не могу помочь. И это так странно. И давит, и… — он икнул, тоскливо вздохнул, вытрясая из бокала последние капли. — Будто бы ноги приковали к земле и я не могу взлететь. Порой это состояние отпускает, и я решил, что ситуация с Двалином так сильно опечалила меня, но однажды осознал, что, может быть, дело в утерянном сердце? Словно оно и было моими крыльями. Если у тебя ничего такого нет, то, наверное, я ошибся. Не бери в голову. Чжун Ли задумался. Несколько тысяч лет он носил в себе сердце, дарованное Селестией. Стало ли оно для него такой же частью, как нога или рука? Отнюдь, ведь форма легко сменялась в зависимости от потребностей, а гнозис был своего рода неизменной константой, кочующей из тела в тело. Что же оно ему давало? Власть над землями Ли Юэ, некоторую силу, растущую по мере увеличения полномочий Властелина Камня, дом… В давние времена он собирал вокруг себя горстки несчастных людей, молящих о защите. Вера народа давала силы, а вера другого бога возвысила его над остальными. Тогда он взял ответственность за их жизни и судьбы, а спустя сотни лет заключил контракт с Создателем. Не эта ли привязанность стала тем, что только укрепило и усилило сердце бога? Защита народа — то, чему он посвятил столько тысячелетий, не обращая внимания на собственные желания. Прислушавшись к своим ощущениям, он почувствовал легкий холодок, где до этого цвела пышным цветом любовь к Ли Юэ — своему величайшему из творений. Возможно, они ничем не отличались от людей, потерявших глаз бога. — Похоже, твоя теория не безосновательна. — Правда? — со смесью надежды и печали спросил Венти. — Ох. И что же ты потерял? В груди поселилась легкость, когда ответ нашелся так быстро. — Я обрел свободу. Венти не смотрел на Моракса: его взгляд впивался в пустые бокалы, на ресницах заблестели слезы, а губы мелко подрагивали. Он поспешно вытер глаза и одарил Моракса самой очаровательной улыбкой. — Похоже, нам теперь придется научиться жить с этим, — голос слегка дрожал. Эти слова дались ему с трудом. Чжун Ли стало жаль друга, для которого свобода была всем. — Если понадобится какая-то помощь… — Все в порядке, правда, — бард затряс перед ним руками, чем едва не лишил бар нескольких стаканов. — Просто непривычно, но я справлюсь, — он выдал смешок, но снова поник. Тяжесть разговора сделала послевкусие от вина невыносимо горьким. Чжун Ли уже хотел сказать, что Венти не нужно бороться с этим в одиночку, как возле их столика заклубился черный дым, а с изумрудной вспышкой возникла фигура, переполошив пьяных людей и прервав музыку. — Сяо? — Стоило Чжун Ли взглянуть в искаженное злобой лицо Яксы, только взявшее его охмеление сошло на нет. — Что-то случилось? — Со всем уважением, Моракс, но ваша беспечность по отношению к врагу возмутительна, — злобно прохрипел Адепт. Венти икнул от неожиданности. — О чем ты говоришь? — Тот ничтожный человек, возомнивший себя достойным владыки, вновь намеревается использовать Осиала в своих темных делах. Я знал, что гнилой подлец затуманил ваш взор, чтобы скрыть истинный замысел, поэтому следил за ним. Убедитесь сами. С этими словами Сяо исчез, оставив Чжун Ли в немом шоке. Ему не хотелось верить, что Чайльд использовал его после всего, что между ними произошло, но и сомневаться в словах Яксы не имело смысла. Он поднялся, задев стол. Зазвенели стаканы, бедро пронзила незначительная боль. На лице сохранялась полная невозмутимость, но ту пылающую огнем ярость внутри выдавали светящиеся глаза. Он двинулся из бара, проигнорировав беспокойного официанта, требующего оплаты, к нему же присоединился Барбатос, чьи расспросы только больше раздражали воспаленный разум. Его не заботило, что кто-то может признать в нем Властелина Камня, когда перевоплотился в дракона, едва выйдя за пределы города, и устремился в Ли Юэ. Спустя время позади него возник Барбатос в сияющем белом наряде с крыльями позади. — Послушай, Моракс, тебе стоит остыть, наверняка это недоразумение. В гневе ты не ведаешь, что творишь! — кричал бывший Анемо Архонт вдогонку Гео Архонту. — Я не знаю, какой твой предвестник на самом деле, но вряд ли его чувства к тебе притворны. — Не иди за мной, — пророкотал дракон, когда впереди показался каменный лес Гуюнь. Стояла ночь, и луна серебрила мирно раскачивающееся море. Ничто не предвещало беды. — Хорошо, я буду ждать тебя здесь. Барбатос спикировал к горе возле деревни Миньюнь, где стояла одна из статуй Властелина Камня. Чжун Ли проводил его боковым зрением, совсем не уверенный, что у него хватит сил объясняться с ним после всего. Он летел вперед, молясь богам Селестии, чтобы друг оказался прав. Еще издалека были заметны светящиеся золотом печати, образовывающие круг на руинах дворца Воли Небес. В расчищенном центре пульсировали голубым на иссиня-черном теле символы Архонта Вихрей. Что-то умерло внутри Чжун Ли, когда он увидел рыжие космы среди темных и русых голов Фатуи. Мелкая фигура человека обернулась и направилась к дракону, спускающемуся на песок. По мере сближения все отчетливее проступал ужас в океанах глаз и растерянность на прекрасном лице. Поравнявшись, они какое-то время безмолвно смотрели друг на друга. — Я могу все объяснить, — его голос дрожал, пусть Чайльд и не подавал вида. Он храбрился перед лицом опасности, которую представлял для него Моракс. — Эта миссия — проверка моих способностей. Если я даже с павшим богом не справлюсь и не смогу забрать его силу, то меня с позором выгонят из предвестников. Я уж как-нибудь переживу, возможно, но они знают, где моя семья. Я не могу рисковать ими. — Ты скрыл это, — только это ответил на всю пылкую речь Чжун Ли. Он смотрел в виноватое лицо любимого человека и не мог скрыть разочарования. — Я не мог. Царица приказала держать все в тайне от тебя. Чайльд кусал губы, сжимал и разжимал кулаки. Становилось понятно, как эта ситуация была болезненна для него. Он стоял между двух огней, не в силах справиться с обстоятельствами. Сожалел ли предвестник о том, что скрыл правду, или же о том, что Чжун Ли узнал все преждевременно? Уточнять Моракс не стал. — Я все понял. Ярость схлынула, отдавая первенство холодному расчету. Даже напряжение ушло с лица и морщины разгладились. Тарталья посветлел вмиг, а в глаза вернулась радость. — Ты не злишься? Вся эта ситуация, ох. Я боялся, это повредит нашим отношениям. Вот оно что. Чжун Ли завел руки за спину и сжал. Понадобилась вся тысячелетняя выдержка, чтобы спокойно говорить о том, что разбивало ему сердце. — Кажется, ты кое о чем забыл. — О чем ты? — Условие контракта. Никаких секретов, кроме исключений, оговоренных ранее. Нарушение договора приведет к разрыву отношений. Он прикрыл веки, чтобы не видеть боль в голубых глазах. — Нет, — шокировано выдал предвестник. В этот миг он ощутил, как ребра до боли стискивали легкие. Моракс не хотел, чтобы это заканчивалось так, но контракт превыше всего. — Ты согласился на эти условия. — Чжун Ли, пожалуйста. — У него не хватило воздуха, чтобы договорить. Моракс выдохнул, прежде чем напоследок взглянуть в глаза тому, кого по-настоящему любил. Шок прошел, лицо в веснушках подернулось злостью. — Я же все объяснил! Чжун Ли повернулся к нему спиной, распрямил руки, в полной отрешенности и затапливающей беспомощности глядя в звездное небо. Такая красивая ночь, чтобы провести ее вместе, наслаждаясь легким ветерком, убаюкивающим шелестом волн и нагретым с жаркого дня песком. Все эти мечты не имели ничего общего с реальностью. Боль жгла сознание — невыносимо было слушать, как Тарталья позади чуть ли не задыхался от эмоций. Если это снова тот приступ, то он не мог оставить его, даже несмотря на разрыв. Но через мгновение дыхание замерло, пусть сердце и продолжало гулко биться о ребра. То, к чему они так долго шли, рухнуло в одночасье — Чайльда отбросило назад в пору приезда в Ли Юэ. Он выдал холодно и презренно: — Вы все пытаетесь сойти за человека, но навсегда останетесь бездушным богом. Он молча проглотил слова, не понимая вложенный в них смысл и злясь на то, что Чайльд пытался переложить ответственность за нарушение контракта. Не в силах больше оставаться рядом, Моракс обратился и полетел к Барбатосу в надежде получить утешение. Краем глаза он видел, как Тарталья сполз на песок, подобрав под себя ноги. Бог отвернулся от него. Венти сидел на коленях статуи Властелина Камня и пил из кожаной фляги вино. Он был снова весел, забавляясь разговором с тем, кто не мог ему ответить, но тут же спрыгнул как ошпаренный, когда заметил приближение дракона. — Он собирается похитить силу Осиала, — сразу после превращения сказал Чжун Ли. — Все это время Чайльд держал это в тайне, что противоречило условиям нашего контракта. Я сделал то, что должен был, но… Он не знал, что хотел сказать после этого «но», однако само его наличие выдавало неудовлетворенность и поселившееся в душе смятение. Барбатоса, кажется, совсем не заботило сказанное Чжун Ли, вместо этого сменил тему: — Ты хоть остановил его? У вас с Царицей было условие на одно сердце, но никак не на Архонта. Чжун Ли на несколько секунд почувствовал себя пристыженным, когда ответил короткое «нет». Раздавшиеся вопли и ругательства были вполне заслужены, и он смиренно выслушивал их, впрочем, упуская поток брани, погрузившись глубоко в дебри размышлений. То, чем порицал Барбатос, оставалось в поле компетенции Гео Архонта, кем он по факту больше не являлся, поэтому и решать вопросы безопасности страны перестало быть его прерогативой. Он убрал руку с подбородка и бесстрастно ответил: — В тот момент мои мысли были заняты иным. — Я тебя не узнаю, — заразившись спокойствием Чжун Ли, бард понизил голос на несколько октав. Он сделал еще несколько глотков, пока Моракс пересказывал ему диалог и смутившую фразу. — Послушай, мы больше не Архонты, ответственности перед народом впредь не несем. Ты — это ты, Чжун Ли, а я — это я, Венти. Тебе не нужно больше быть для них примером, не нужно быть Властелином Камня или Богом Контрактов. — Что ты хочешь этим сказать? Барбатос потер лоб с нервным смешком, пару раз недовольно цокнул, когда фляга перестала поставлять любимый сердцу напиток. Чжун Ли напряженно ждал ответ, ведь, кажется, и Тарталья, и Венти знали что-то, чего он не понимал. Так еще и это смутное ощущение в груди. Возникло ли оно по той же причине, что заставила Чайльда бросить ту фразу? Неприятие, раздражение, неудовлетворенность. Ошибка? Нет, он все сделал правильно. Только вот хотел ли поступать правильно? — Эх, Моракс, люди противоречивы, им свойственно нарушать предписанные правила во имя чего-то, что они считают важным для себя лично. И ты теперь тоже волен поступать так, как велит сердце. Немыслимо. В груди разгорался огонь, сопоставимый лесному пожару. Контракты всегда помогали Мораксу держать все под контролем: заключать договоры между богами, странами и народом. Они были той связующей нитью между Адептами и людьми Ли Юэ. Сама гавань жила благодаря контрактам, сохраняла стабильность и приумножала богатства. Не нарушай условия, и, будь уверен, тебя ждет благополучие. Но ждало ли оно его теперь, когда контракт был расторгнут? Голову пронзила боль, которая не тревожила Моракса несколько сотен лет. Он схватился за лицо и широко распахнул глаза. Короткие зеленые шорты расплывались перед глазами. — Что велит тебе сердце? — бард звучал настойчиво, но с усталыми нотками. Кажется, похожий разговор уже происходил между ними, только тогда Моракс впервые влюбился и не мог разобраться в новом для себя чувстве. Он завидовал Барбатосу, ведь тот, кажется, лучше всех познал человеческую природу, и, как бы Чжун Ли ни пытался, ему никогда не приблизиться к нему. — Подумай, Моракс, чего ты хочешь на самом деле? Ответ уже находился в его голове, пусть отвергался божественной стороной. Но не сам ли он решил сложить с себя полномочия Гео Архонта? — Я хочу быть с ним, — вырвалось из него. Собственные слова ошарашили не меньше, чем весть от Сяо. Бард приблизился к нему и наотмашь хлопнул по спине, заливаясь смехом. Чжун Ли согнулся пополам, от силы удара в теле что-то громко хрустнуло. — Тогда чего же ты ждешь?! Вперед! Верни его! Пусть ветер на твоем пути будет только попутным. Моракс недоумевающе смотрел на воодушевленного барда. Только теперь до него дошли их попытки достучаться. Чайльд признавал свою вину и вовсе не перекладывал ответственность, только вот Чжун Ли оказался глух к его словам. Приказ, долг — все это не было для него пустым звуком, так почему же он так запоздало понял? — Спасибо, Венти. Он не стал медлить и решил разобраться во всем прямо сейчас. На полпути от владений Гуюнь острый взгляд дракона наблюдал, как светящиеся золотом символы один за одним разбивались, словно яркое витражное стекло, а люди инстинктивно пытались убежать от источника опасности. В центре рассыпающихся барьеров искрился белый свет, среди которого с трудом можно было разглядеть человеческую фигуру. Дрожала земля. Волны от эпицентра катастрофы поднимались все выше и шли на гавань, скручиваясь в вихревые потоки. Чжун Ли успел создать яшмовый барьер вокруг города прежде, чем раздался сокрушительный взрыв и его отбросило на несколько метров к Драконьему хребту. Когда все утихло, от наспех возведенной защиты не осталось и следа, зато порт выглядел целым. Облако пыли постепенно оседало в разрушенных владениях Гуюнь, но дракон не стал дожидаться хорошей видимости и ринулся вперед. Его гнал страх. Руины дворца раскидало на еще большее расстояние, их почти затопила вода, а в центре зияла огромная яма. Осиал исчез, прямо как Гуй Чжун растворилась пеплом у него на глазах. Там, где должно было быть его тело, лежали двое: темноволосый юноша, защищенный тускло мерцающим голубым щитом, и корчащийся от боли предвестник. Если с первым все на первый взгляд было в порядке, то на Чайльда было больно смотреть. Он подхватил обоих в лапы и понесся в Заоблачный Предел. Хранитель Облаков не сказала ни слова Мораксу, когда увидела пострадавших. Обида от недомолвок Архонта витала в воздухе, но их отложили на потом. В обители они нашли более-менее подходящую комнату с кроватью. Кажется, это была комната Гань Юй, когда та еще училась здесь. Юношу оставили на кресле — щит спас его от неминуемой гибели и травм. — Что с ним? Из него так и пытается вырваться энергия. Чжун Ли убрал прилипшие от пота и воды рыжие волосы назад, расстегнул пиджак и рубашку. Под руками ощущалось буйство запредельной силы. Чайльд потерял сознание, однако невыносимая боль не давала ему покоя. Тело сплошь покрывали сияющие небесно-голубым борозды, напоминающие чем-то удары молнии. Они начинались от груди и расползались по конечностям, словно опухоль. Из ушей, глаз, носа и рта безостановочно текла голубая жидкость. В руке Моракс нашел нечто, копирующее сердце бога, и в нем чувствовалась та же энергия, которая сейчас стремительно убивала Тарталью. — Кажется, он вобрал в себя часть Архонта Вихрей, но тело не справляется с ним и отвергает. Хранитель Облаков захлопала крыльями и крикнула: — Его ци нестабильна, а цицяо повреждены, он неминуемо умрет. Надо срочно запечатать его тело, пока не произойдет новый всплеск энергии. Я позову Творца Гор. — Постой, — остановил ее Моракс. Бессилие накатывало волнами головной боли и поражала голосовые связки. Таким жалким он не чувствовал себя никогда. — Я не хочу потерять его. — Тогда тебе стоит поспешить. Я не хочу, чтобы моя обитель превратилась в руины. Мысли Чжун Ли, всегда такие упорядоченные, теперь представляли хаос. В панике он перебирал варианты, пока его не осенило: зачем запечатывать Тарталью вместе с силой, если можно запечатать силу в нем. Он провел пальцем по синеющей коже, оставляя на ней печать чуть меньше ладони. Она засияла золотом и опасно замерцала. Чжун Ли принялся рисовать дальше, Хранитель Облаков, поняв замысел, присоединилась к нему. Когда все тело Тартальи покрыли печати, Моракс прикоснулся к пульсирующему голубым сгустку энергии и начал вливать свою энергию, пока кожа Чайльда не стала нормальной. Хранитель Облаков создала отвар, они привели Тарталью в сознание, только чтобы насильно влить. Архонт заткнул ему рот и нос, пока тот не проглотил зелье. Из глаз предвестника брызнули слезы, прочертив борозды через голубые потоки. Бездумный взгляд прожигал ненавистью, на что Чжун Ли лишь облегченно улыбнулся. А после Чайльд вновь потерял сознание. Хранитель Облаков показала Верховному Адепту, как ухаживать за ним, и Чжун Ли беспрекословно следовал ее рекомендациям. По несколько раз в день он омывал бессознательное тело, разминал конечности и делал массаж, чтобы после пробуждения у Тартальи не возникло проблем с пролежнями. Шли дни, а предвестник все не приходил в себя. Чжун Ли не терял надежды на его пробуждение, хоть Хранитель Облаков убеждала, что каждый последующий день уменьшал шансы на успех. Часть силы Осиала по-прежнему текла по венам Чайльда, и от нее нельзя было никак избавиться: либо он возьмет над ней контроль, либо она продолжит властвовать над ним. Спустя неделю Моракс попытался проникнуть в сны Тартальи, но встретил ожесточенный отпор вихрей как в небе, так и на земле. Защита Архонта. Не оставалось ничего, кроме как ждать, и Чжун Ли готов был отдать все свое оставшееся время ради возможности еще раз увидеть яркую улыбку и услышать переливчатый смех. Спустя неделю произошло знаменательное событие, что Хранитель Облаков охарактеризовала как чудо. Чжун Ли только закончил протирать тело Чайльда влажной губкой и уже застегивал рубашку на груди, как из горла раздались хрипы, переросшие в долгий мученический стон. — Ма… Чжун Ли придвинул стул к кровати, перехватил тянущиеся вверх руки и легонько придавил к груди. Чайльд не оставлял попытки что-то сказать. Его закрытые глаза постоянно сжимались сильнее, будто им доставляло боль то, что они видели. — Марк… Архонт все понял: предвестника мучили воспоминания перед взрывом, когда стало ясно, что сдерживающие печати не справлялись и божество выходило из-под контроля. В этом плачевном состоянии Тарталья успел создать щит вокруг юноши, но совсем забыл о себе. А может, все было куда проще: он просто не умел, потому что Чжун Ли не научил. — Тише-тише, Марк цел, ты спас его, — убаюкивал Тарталью Чжун Ли, поглаживая по волосам. На бледной веснушчатой коже проступила испарина, Архонт потянулся за губкой, чтобы вытереть ее. — Ну же, Чайльд, очнись. Тот ворочался и стонал, словно тело подвергали пыткам — это не оставляло Мораксу другого выхода, кроме как влить в него еще исцеляющей силы Адепта в надежде, что она не убьет его. Но все обошлось, и Чайльд вновь погрузился в сон. Спустя сутки он очнулся с завидным прогрессом — глаза широко распахнулись, а рот застыл в немом крике, пока разум анализировал картину перед собой. Они находились в просторной комнате с белыми стенами, из мебели были кровать и тумбочка, на которой лежало круглое зеркальце и гребень. Единственным источником света являлось искусственное солнце обители, проникающее через небольшое круглое окно. Если верить обстановке, то Гань Юй приходила сюда лишь поспать, когда навещала Хранителя Облаков. — Чайльд? Ты слышишь меня? Видишь? — мягко проговорил Чжун Ли, поглаживая того по руке. Пустые глаза в недоумении уставились на него. По крайней мере он видел. — Я… — он закашлялся, жадно хватая ртом воздух. Моракс приподнял его, поднес к губам стакан воды и помог смочить пересохшее горло. — Где я? Что с Марком? Группа… Чайльд поник, съежившись. В глазах плескалась вина вперемешку с ужасом недавнего события. Он мял рубашку и смотрел в стену. — С Марком все в порядке, он отправился в Снежную с рапортом. Следов группы я не обнаружил, вероятнее всего, они погибли. Ты же находишься на горе Аоцзан в обители Хранителя Облаков. — Понятно, — на выдохе произнес он. Тусклый голос Чайльда резал Архонта по живому. — Чайльд… Но не успел Чжун Ли договорить, как его перебили: — Ты должен был убить меня, а не спасать. Резкий тон сопровождался решительным взглядом, будто после этих слов Архонт примется за исполнение. Чжун Ли лишь накрыл руку своей ладонью, мягко провел по костяшкам большим пальцем, заглянул в смертельный омут синевы. — Может, Властелин Камня и должен был, но я не хочу этого. Чайльд отвернулся к окну, его лицо напряглось. — Как же контракт? — бросил он дрожащим голосом. Чжун Ли сглотнул: за эти две недели он успел обдумать каждое слово из своей миниатюрной речи, однако легче произносить их не стало. — Когда я пытался спасти тебя, в моей голове крутилась только одна мысль: только бы у меня получилось. А когда ты лежал все эти дни без сознания, я думал, что не хочу оставлять тебя никогда. Условие контракта нарушено, но и я нарушил обещание, которое дал тебе тогда в Заоблачном пределе. — Осторожный взгляд скользнул по нему, не смея верить в счастливый исход, и вновь вернулся к окну. Но вот она — надежда — мелькнула в поджатых губах и сиплом вздохе. Еще не все потеряно. — В какой-то мере мы оба сделали невозможным грамотное существование этого контракта. Однако позволь уточнить: я не ищу уловок, чтобы нивелировать ущерб и вернуть все обратно. Нет. Контракт — это простая и доступная форма моих намерений, но, увы, не подходящая для чего-то столь сложного, как отношения. Его существование было ошибкой, и мне не стоило принуждать тебя. Я виноват и прошу прощения. Тихий вздох прервал резкую тишину. Чайльд неуклюже приподнялся, руки подогнулись, возвращая голову на подушку. Он злобно зашипел, неохотно принял помощь Чжун Ли и уже в сидячем положении решил заговорить. Его голос был тих и проникновенен. — Тогда мне стоит попросить прощения за то, что считал твои чувства как должное и пренебрегал ими. И за то, что я не смогу обещать, что когда-нибудь поставлю наши отношения выше моего долга родине. Чжун Ли опустил голову. — Я понимаю это лучше всего, Чайльд, и, обещаю, я никогда не упрекну тебя за службу своему отечеству. Одного лишь прошу, не путай его со службой Царице. Ведь кому, как не предвестникам, останавливать ее от совершения ошибок, когда другие не смогут сказать слова против. Чайльд с благодарностью кивнул, на губах возникла тень улыбки. Чжун Ли хотел продлить этот мирный момент единения, но должен был узнать подробности. Он вновь взял руку предвестника, провел пальцами по мелким шрамам, успокаиваясь. — Расскажи, что произошло. Предвестник попросил вывести его на свежий воздух, и Архонт не смог отказать, хоть тот был слаб и едва ли способен стоять на ногах. Моракс придерживал Чайльда весь путь из комнаты до ступеней выхода. Он бы с радостью донес, но разве бы тот согласился? Его замершее в тревоге сердце оттаяло, когда на лице предвестника печаль сменилась удивлением, а в глазах блеснуло ребяческое любопытство, стоило им выйти за пределы обыденной комнаты в просторную обитель с парящими в воздухе островами и полупрозрачными мостами между ними. Чжун Ли как мог кратко поведал об устройстве пространства, закончив рассказ к выходу из подземелья. На улице вовсю сияло солнце, заливая пруд перед обителью золотыми лучами. Ветерок сдул рыжие волосы на лицо, почти закрывая глаза. Чайльд освободился из поддерживающих объятий Чжун Ли и уселся прямо на ступеньки, пусть вдали заманчиво стояли каменный стол и стулья. Архонт присоединился к нему. Какое-то время они слушали пение птиц и завывание ветра между скал, утопая взглядами в чарующем виде перед домом Хранителя Облаков. Чжун Ли не торопил его: теперь, кажется, у них было достаточно времени, чтобы несколько минут показались незначительной мелочью. А когда Тарталья начал говорить, бог только сильнее сжал руку предвестника. Тот решил больше не утаивать ничего: рассказал про детство, настоящее имя, про падение в Бездну, про службу в Фатуи, про жажду сражений, про первоначальный план по поимке Адептов, чтобы выманить Моракса, на что Чжун Ли лишь улыбнулся, поймав вопрошающий взгляд. — Марк мне рассказал. Повисла пауза. Чжун Ли с коротким «о» поспешил смягчить напрягшегося Чайльда. Все-таки юноша выдал секретную информацию, и наказание за это могло быть слишком жестоким. — Не стоит его за это винить. Весьма вероятно, что я был несколько обеспокоен твоим состоянием, чтобы вести непринужденную беседу. Он хотел звучать и выглядеть расслабленно, чтобы не показывать Чайльду ненужное сострадание по поводу его прошлого. Когда-нибудь они вновь заговорят на эту тему, но сейчас это не нужно было никому из них. — Стало быть, ты был зол. — Я бы сказал, в ярости. Чжун Ли позволил себе легкий смешок. Когда печати впитали силу Осиала, подавляемая внутри злость нашла выход в юноше, который никак не пострадал физически. Пробудился карающий Моракс, и только Хранитель Облаков остановила от неотвратимой ошибки. — О, Архонты. Ты наверняка запугал его до смерти. — Чжун Ли накрыло волной счастья, стоило услышать приободрившегося Тарталью. — И принес свои извинения. Между прочим, о его навыках прознала Хранитель Облаков и даже предложила стать учеником. Теперь настала пора удивляться Тарталье, правда миг был быстро упущен, когда предвестник задрал рукава рубашки, открывая свету золотые узоры. Чжун Ли уже мысленно готовился отвечать на шквал вопросов, но ничего такого не последовало. — Она собирается отправиться за границу семи королевств, в Темное море, куда бежали боги от войны. Царица предложит им присоединиться к битве против Селестии. — Озноб прошиб тело Моракса. Он тут же все осознал. Дальнейшие слова Тартальи только послужили доказательством его предположений. — Проделав такой путь, она не может получить отказ и уйти. Ей нужен был козырь. — С фальшивыми сердцами она может похитить их силы и создать лояльных ей Архонтов, — прошептал Чжун Ли очевидный вывод. Если так, то и остальным из Семерки придется сделать выбор: присоединиться к ней или умереть. — Сколько там богов? — Сложно сказать — десятки, если не сотни. Никому не было дела до статистики, считали только тех, кто погиб или запечатан. Стало быть, она настроена серьезно, раз готова отправиться в неизвестность, — после нескольких минут размышлений подвел итог Моракс. — Однако не похоже, что ваш план сработал как надо. — Я думаю, это был прототип. Каменное лицо осталось прежним, но вот в глазах пылал праведный огонь. Он едва не лишился дорогого сердцу человека из-за селестианских масштабов амбиций Царицы. Их жалкая пародия на сердце бога не способна вместить всю силу Архонта, и несмотря на это, она послала Тарталью на верную смерть, так еще подвергла Ли Юэ большой опасности. Моракс не мог этого так просто оставить. *** Когда Чайльд поправился достаточно, чтобы перенести плавание, они отправились в Снежную. Путешествие проходило гладко, море, словно чувствуя силу, кипящую внутри предвестника, не создавало препятствий на пути. В один из дней плавания Чжун Ли надоело сидеть в тесной каюте или болтаться без дела по палубе с одинаково скучным видом, поэтому он пригласил Тарталью в свою обитель. Там, среди спокойной обстановки одного из островов, они расположились на веранде небольшого чайного домика. Архонт зажег благовония и предложил научить предвестника играть в го, тот охотно согласился. За непринужденной игрой они вели непримечательные беседы, пока Чайльд вдруг не сделался серьезным, совершив несколько тактических ошибок. — Ты не сильно-то удивился, когда я сказал про войну с Селестией. Моракс только качнул головой с какой-то совсем уж мученической улыбкой и окружил белый камень черными. — Догадывался, что к этому приведет. Юные Архонты так же легко забывают историю, как и люди. — Юные… — прошептал Чайльд, будто пробовал это слово на вкус. Чжун Ли редко делал акцент на своем возрасте, даже когда рассказывал истории с войны или эпохи драконов. Все это ощущалось легендами, легко слетающими с его губ. Тарталья продолжил: — Так на что же ты обменял сердце бога? Чжун Ли распрямился, оставляя черный камень на доске. Его возлюбленный вальяжно раскинулся в кресле, не удосуживаясь взглянуть на ход противника. В обжигающем взгляде мелькнуло синее свечение и также стремительно потухло. — Одним из условий договора с Царицей стало покровительство Ли Юэ в войне с Селестией, но, боюсь, ее армии будет недостаточно, когда боги решат уничтожить всех людей. Белый камень лег к остальным и окружил черный. Тарталья победоносно ухмыльнулся, еще не подозревая, что попался в ловушку. Мягкая улыбка коснулась губ Моракса. На доске возникли белый и два черных камня. — Одним из… Даже не могу представить, что там еще может быть. Чайльд сделал ход, пусть уже и понимал: ему не победить. Но сдаваться было не в его правилах. Действия сопровождались тихими проклятиями и ерзаньем, когда они приводили к очередному захвату белых камней. Моракс с удовольствием считывал реакции, наслаждаясь упорством Тартальи. Только такой человек мог стоять с ним наравне. — Если… — начал Чжун Ли, но покачал головой, хмурясь. — Когда Царица свергнет небесный порядок, в ее руках окажется небывалая сила, способная сокрушить Тейват. Я заключил пакт о ненападении. — Ты же знаешь, что она может его нарушить? Не все принципиальные, как ты. — Надеюсь на ее благоразумие. По крайней мере он верил в него, когда заключался контракт между ними. Теперь же после случившегося с Тартальей он сомневался в том, что Крио Архонт сохраняла трезвость ума. Моракс таил в себе бесконечное сожаление, которое бы обрушилось на него, если бы ему не удалось спасти Аякса. Но она… Погоня за большей силой лишила ее последних крох сострадания. — Почему ты думаешь, что Селестия пойдет против всех людей Тейвата? Молодой возлюбленный смотрел на него с горящим интересом взглядом, полный хищнической жажды хаоса. Грядущая война с небесным порядком оказывала на него пагубное влияние, будоража проклятье Бездны. Чжун Ли видел в бушующем океане глаз прежнего себя. — Ах, Аякс, я жил до вознесения Селестии и помню, как все начиналось. Я видел, как боги небес уничтожали нации, острова и целые континенты, только чтобы сохранить свои порядки и секреты. Царица не ведает, что творит и какую угрозу она представляет для всего Тейвата, дерзнув пойти против них. — Они не могут уничтожить всех, — стоял на своем предвестник. Го отошли на второй план, когда он придвинулся на кресле ближе. — Могут. Они уже так делали. И когда они сотрут всех мятежников, когда свергнут Семерку, они начнут все заново. Послушай, я хочу, чтобы ты понимал всю серьезность задуманного: она либо погубит всех нас, либо свергнет небесный порядок. Но я уже потерял всякую надежду на второй исход. — Расскажи мне, — прошептал Чайльд, сплетя их руки в замок. — Ты ведь тоже дракон, как тебе удалось выжить? Чжун Ли откинулся в кресле, поглубже вдохнул аромат благовоний, прикрыв глаза. Тяжелым грузом воспоминания о тех событиях легли на грудь. — В ту эпоху властвования драконов другие существа считались низшими, а связь с ними являлась порочной, однако мою мать это не остановило. И так появился я — создание греха дракона и цилиня. Я был юн, когда Создатель с Тенями вторглись на нашу планету и объявили Лордам Вишапам войну. Мать передала меня отцу и наказала мне принять образ цилиня, и после я ее не видел. Большая часть драконов отправилась вслед за Лордами, кто-то спрятался, но мало кто дожил до наших дней. — Моракс не хотел думать, что с каждым столетием популяция драконов исчезала с этой планеты, когда-то принадлежавшей им. Однако их существование вредило людям, поэтому ни о каком возрождении не могло идти речи. Он продолжил: — Цилини боялись гнева Создателя, поэтому изгнали меня с отцом. Мы скитались долгое время, пока не повстречали одного бога, который бросил отцу вызов. Так у меня не стало и отца. Я просил у этого бога принять меня в ученики и преследовал, пока тот не сдался, а потом тренировался до потери сил и одолел его. Территории, которые принадлежали ему, и люди, которые ему поклонялись, стали моими, а я стал Властелином Камня. А когда я присягал на верность Создателю, он рассмеялся, узрев мою драконью сущность, и позволил мне жить. Лицо Тартальи с каждым новым витком рассказа становилось все мрачней, а хватка руки сильнее. Тонкие рыжие брови сошлись на переносице, а рот приоткрылся в возмущении. Когда Чжун Ли закончил, предвестник выпалил: — Ужасно. И ты после этого не хочешь отомстить? Они убили твою мать! — Я не глупец, Аякс. Я видел, на что были способны драконьи лорды, но даже они не справились с ним. На фоне них я лишь жалкая пародия на дракона. — Не верю. Чжун Ли, ты же сильнейший из всех. — Если бы так было на самом деле. Я просто хотел выжить. Воцарилась тишина. Архонт не мог представить, о чем думал Чайльд. Он мог только надеяться, что услышанная история поумерит нескончаемый пыл к битвам, даже если это сделает Моракса слабаком в глазах предвестника. Взгляд Тартальи потух — Бездна выпустила его из цепких лап, вернув Чжун Ли. Уже не просто человек, но еще не бог поставил белый камень на пересечение. Игра продолжилась. За оставшееся время плавания Чжун Ли успел провести беглую экскурсию по части построек в обители. Главный дом выглядел ничуть не скромно — наоборот, походил на настоящий дворец императора. Внутри Тарталью ждали комнаты, набитые всяческими изделиями ручного труда, и о каждом Архонту было что рассказать. Гордость рождалась в груди, когда Аякс заинтересованно спрашивал обо всем. Они могли бы провести тут целую вечность, но корабль приплыл в порт и им пришлось вернуться. Чайльд, как и обещал в их первую встречу, провел скромную экскурсию по портовому городу, накормил Чжун Ли местной уличной едой, которая пришлась Архонту по вкусу, и снял комнату на несколько дней, после чего они отправились в Заполярный дворец. По поведению стражи становилось ясно, что их ждали, от внимательного взора бога не укрылись лица слуг, настороженно выглядывающих из огромных окон, но уже внутри никого не оказалось. Помещения напрягали своей звонкой пустотой, зато наполнение дворца приятно удивило: тут тебе и картины великих мастеров живописи довоенной эпохи, и изящная мебель редких древесных пород, и библиотека немыслимых размеров (разве что, не переплюнет Сумерскую). Чайльд шел уверенной твердой походкой, не дожидаясь слуг, которые бы проводили посетителей до Ее Величества. Стража безмолвно пропускала их вперед. В тронном зале Царицы не оказалось, и предвестник последовал в дверь сбоку, ведущую к покоям Архонта. — Куда же так спешить, Тарталья. Все время мира теперь у твоих ног, — раздался холодный голос прежде, чем Царица вышла к ним из комнаты. На ней было простое белое платье, совсем не вяжущееся с образом властителя Снежной. — Идемте. Она привела их в обеденный зал, где уже накрыли на три персоны. Крио Архонт села во главе стола, по правую руку должен был сесть Тарталья, а рядом с ним Моракс. Было обеденное время, поэтому им принесли щи. Чайльд взялся за ложку после Ее Величества, поэтому Чжун Ли не оставалось ничего, как присоединиться к трапезе. — Вижу, ты в полном здравии, мое дитя. Чайльд кивнул. По этикету полагалось поблагодарить Ее Величество за беспокойство, но у него язык не поворачивался это сделать. Зато Моракс совсем не собирался играть с ней в любезности. — Ты послала его на верную смерть, а теперь заботишься о здоровье, как низко с твоей стороны. Крио Архонт сохранила спокойствие на своем лице и попросила слуг принести второе и покинуть зал. Убрали пустые тарелки и принесли жаркое с красным вином. Чжун Ли принялся разделывать мясо в ожидании ответа. — Такой исход предполагался, как одно из маловероятных событий, — всего-то ответила Царица, словно это был какой-то пустяк. Моракс сжал приборы в руках, чем заслужил обеспокоенный взгляд Тартальи. — Неужели тебя совсем не заботит судьба предвестников? Разве они не заслуживают знать все детали? Моракс смочил горло вином, попробовал мясо, несказанно обрадовавшись насыщенному вкусу и сочности. Чайльд ел торопливо и даже как-то жадно, словно потерял много энергии и старался поскорее восполнить. Из-под ворота красной рубашки слегка проглядывал золотой символ, который явно потускнел с тех пор, как Чжун Ли влил в них свою силу. Это не могло не беспокоить. — Похоже, став человеком, ты позабыл о том, что Архонты обладают силой, неподвластной простым смертным, — продолжила игру Царица и пригубила вина. В глазах сверкнула сталь. — Полагаться лишь на силу — удел простолюдинов, а не Великой Императрицы. Прискорбно слышать прямое подтверждение этого. — Игра, что ты затеял, не пройдет. Сомнения губительны для тех, кто здесь служит. Довольно демагогий. Я знаю, зачем ты здесь, Бог Контрактов. Чжун Ли сложил приборы вдоль тарелки, показывая признательность повару. Переглянулся взглядом с Аяксом. Тот слегка кивнул и коротко улыбнулся. Они толком не обсуждали план действий, по сути, Тарталья вверял всего себя в его руки, и это наполняло Моракса небывалым воодушевлением. — Ты сама создала ситуацию для нашей встречи. Но есть ли у тебя что-то, на что можно обменять силу Осиала? Он выставил вперед руку, где покоился гнозис, светящийся темно-бирюзовым цветом. — На моего самого лучшего воина. — Ледяная улыбка походила на застывший оскал мертвеца. Любой бы на месте Чжун Ли содрогнулся, но он не был бы древним божеством, если подобное могло его смутить. — До тех пор, пока печати не будут сняты и Чайльд Тарталья не станет новым Архонтом Вихря. — Вздор. Он и так не сможет далеко находиться от меня, пока действуют печати. Он уже начал сомневаться, что нахождение рядом с ним способно поддерживать печати. Похоже, без постоянной подпитки энергией Адептов силу Осиала не выйдет подавить так просто. Но выдержит ли смертное тело Аякса переход? То, что тот выжил, уже было чудом, им требовалось еще одно, чтобы все прошло гладко. Чжун Ли задавался вопросом, почему же Царица убеждена в благополучном исходе? — Хочешь усомниться в его верности мне? — она угрожала. Предвестник поморщился от ужаса. Жизнь Аякса стала разменной монетой между Архонтами, и Моракс не мог позволить этому продолжаться. — Хорошо. Я согласен, если Чайльд согласится. — Чжун Ли! — тихо шикнул Тарталья, будто бы Царица не сидела в полуметре от него. На бога уставилась пара шокированных глаз. — Я обещал тебе, и сдержу свое слово, пока ты не решишь иначе. Ты согласен вернуться со мной в Ли Юэ? — Да, — незамедлительно ответил Аякс. — Тогда считаю контракт заключенным, и да обрушится гнев камня на того, кто его нарушит. Под конец им на десерт принесли печеные яблоки с пастилой. Чжун Ли оценил новые для него блюда и постарался почерпнуть как можно больше оттенков вкуса, чтобы поделиться находкой с Сян Лин. После оглашения контракта Царица не проронила ни слова, но перед их уходом прервала молчание. — Твои переживания напрасны, Моракс. Моему взору открыты судьбы влюбленных, и тот трагичный конец, который ты представляешь, я не вижу. Теперь все стало на свои места. Она сделала ставку на Чайльда, когда отправила одиннадцатого на несколько месяцев раньше церемонии сошествия, и потом, когда отправила его обратно за Осиалом. Чем больше крепли чувства Тартальи, тем больше предвидела, поэтому знала, что он переживет взрыв, а Моракс его спасет. Ставка сыграла, и теперь сила, сокрытая в ледяном взоре, позволяла заглянуть в далекое будущее их двоих и увидеть исход войны с Селестией. Но можно ли наверняка утверждать, как поступит Астарот в час судного дня? Одно лишь ясно — им предстоял долгий путь с радостями и печалями, но, как бы там ни было в дальнейшем, пока они были у друг друга, самые безумные мечты могли воплотиться в реальность. Чжун Ли приложил руку к груди и поклонился Царице. — Сочту за честь любить вашего предвестника до скончания мира.