Долг аристократа

Гермиона до последнего надеялась, что им с профессором удастся найти другой выход. Впервые она по-настоящему и от всей души пожалела, что родилась в семье магглов. Когда профессор огласил содержание указа, Гермиона уже почувствовала себя в ловушке, но очень надеялась, что не будет в ней в одиночестве. С первого курса она привыкла, что они всегда втроём, что рядом с ней Гарри и Рон, верные друзья и товарищи. Пусть иногда Гермиона хотела от них отдохнуть и обрести что-то вне их Золотого Трио, она уже не мыслила себя без друзей. Гарри сказал, что у Министерства Магии не выйдет их сломать, что они смогут найти выход и в этой ситуации. И Гермиона ему поверила, потому что считала себя сильной, порой даже сильнее мальчишек. И определённо умнее. Но ситуация повернулась так, что даже с её умом пришлось выбирать лучшее из худшего. — Мы уже близко. Голос Бэя резко вернул её в реальность, где карету потряхивало на каждой кочке, а холод неумолимо проникал под мантию и свитер — подарок миссис Уизли. — Почему мы не могли трансгрессировать? — спросила Гермиона, стараясь не звучать слишком сварливо и агрессивно. В ушах замер отзвук прощаний. Гермиона не расплакалась только силой воли. Она не могла заставить себя посмотреть на Бэя — боялась передумать и броситься прочь. Её воля испытывалась на прочность и пока держалась, но внутри всё дрожало, особенно когда Гарри и Рон сомкнули вокруг неё кольцо тёплых и крепких объятий. Хотелось остаться вот так втроём, на перроне, хотелось, чтобы время остановилось, но оно неумолимо двигалось вперёд. Гермионе тоже пришлось — она запрыгнула в вагон и услышала, как Гарри сказал: — Береги её. Гермиона затаила дыхание, ожидая ответ Бэя, но тот промолчал. Вагон качнулся, и ей оставалось только войти в купе. Бэй появился следом в сопровождении спокойствия и холода. Путь в молчании был ещё тягостнее, но Гермиона не знала, что можно сказать. Она всё ещё надеялась, что это дурацкий и нелогичный кошмар, который вот-вот прервётся долгожданным пробуждением. — Профессор сказал, что пока нашу помолвку не подтвердили в Министерстве, лучше не применять магию, — ровно отозвался Бэй. — Я с ним согласен. Гермиона чувствовала себя рядом с ним, как недоучка перед профессором, и это ощущение ей не нравилось. Она мало знала о Солсбери, в её представлении все слизеринцы были примерно одинаковыми. Гермиона сопоставила Бэя с Малфоем и содрогнулась. Классическое воспитание аристократов, земля, деньги, власть и Слизерин — если они схожи в этом, то, наверняка, и в остальном не особенно отличаются? Гермиона старалась избегать зрительного контакта, но за время пути успела его рассмотреть. На вид Бэй был холодный и отстранённый, что одновременно успокаивало и настораживало. Он сидел перед ней в карете, читал старую книгу с затёртой изумрудно-зелёной обложкой, стискивая её длинными бледными пальцами. Гермиона резко заскучала по тёплым и знакомым Гарри и Рону, но поспешно отбросила эти мысли, потому что в глазах мгновенно защипало. Она выслушала доводы, она согласилась, но всё ещё не могла принять, что это действительно происходит. Очень скоро она станет миссис Солсбери, и пока было непонятно, что же это на самом деле означает. Гермиона в очередной раз поёжилась — она надеялась, что они и правда почти приехали. Было бы чудесно увидеть поместье прежде, чем ноги окоченеют. Она прикрыла глаза и постаралась сосредоточиться на своих мыслях, но вдруг ощутила, как снаружи пахнуло теплом и окутало запахом, резким и чужим. Вздрогнув, Гермиона распахнула глаза и увидела, как Бэй невозмутимо одёргивает рукава чёрной водолазки. Его мантия накрывала Гермиону. Она было хотела возмутиться, показать, что не нуждается в подачках, но стало так хорошо, что она решила прикусить язык и оставить заявления о независимости на следующий раз. Прошлой ночью Гермиона и не надеялась уснуть, поэтому время до рассвета они с Гарри и Роном провели в гостиной факультета. Больше молчали, но Рон после убедительной просьбы рассказал всё, что знал о семье Солсбери. Знал он мало, приравнивал к Малфоям, но, выглянув в окно, когда карета остановилась, Гермиона усомнилась, что Малфои стали бы жить в таком простом и человечном месте. Поместье Солсбери было большим, но выглядело небогатым. Аккуратным, интеллигентным и даже уютным. Если бы не ветер, пронзающий тело до костей, Гермиона непременно внимательнее рассмотрела бы каменный фасад, живописный сад, больше похожий на естественное порождение природы, сереющие в глубине беседки и полюбовалась бы видом на синеватые в дымке холмы. Но тёмные двери дома оказались привлекательнее, поэтому Гермиона поспешила туда. Пахнувший в лицо тёплый воздух на краткое мгновение захватил девушку и не позволил вовремя отреагировать на прозвучавший вопрос. — Извините? — растерянно переспросила Гермиона, поняв, что представительный мужчина во фраке и с сединой в волосах ожидал от неё какого-то ответа. — Могу я взять вашу мантию, мисс Грейнджер? — всё так же вежливо повторил он. Получив согласие, он аккуратно подцепил пальцами мантию с плеч девушки, а потом и вторую. Осознание, что Бэй остался на улице в одной водолазке, заставило Гермиону смутиться. Она уже хотела вернуться, но хлопнули двери — и Бэй появился сам. — Мистер Солсбери, — кивнул дворецкий. — Маршалл, — поприветствовал его Бэй и тряхнул волосами. — Для мисс Грейнджер всё готово? — Как вы распорядились. Гермиона наклонилась к парню ближе и неловко прошептала: — Извини, что оставила тебя без одежды. Произошло чудо — Бэй улыбнулся, и только тогда Гермиона поняла, как двусмысленно это прозвучало. Времени на смущение не было: появился слуга с багажом, а Маршалл пригласил её следовать за ним. Это было не похоже ни на Нору с её лихорадочно-семейной атмосферой, ни на дом на площади Гриммо, где из любого угла на тебя мог выпрыгнуть непрошенный призрак прошлого. Гермиона вслед за Маршаллом шагала по накрытым ковром ступеням, касаясь резных перил и чувствуя на себе взгляды портретов. В первое мгновение ей захотелось втянуть голову в плечи, но гордость возобладала — Гермиона смело взглянула в лицо своему страху. В воспоминаниях шумели визгливые проклятия разгневанной миссис Блэк, которая не терпела незваных гостей и не могла смириться с забвением. Предки Бэя же были крайне тихими, но разглядывали Гермиону с нескрываемым любопытством. Перешёптывались между собой, передавая от портрета к портрету свои соображения. До Гермионы донеслось только одно слово: «милая», которое вызвало у неё мимолётную улыбку. Маршалл провёл её по коридору с наглухо запертыми дверями. Гермиона подумала, что в огромном поместье из жильцов теперь только она с Бэем да прислуга. И снова — от этого осознания стало одновременно легче и страшнее. Дворецкий молча указал на одну из дверей и чуть склонил голову. Гермиона решила, что нужно что-то сказать, но тут возникла музыка. Она лилась будто бы отовсюду, нежная, ясная и такая светлая, что у Гермионы в груди тяжело заскребло от тоски. Она удивлённо заозиралась, желая обнаружить источник, но её поиски прервал Маршалл: — Миссис Солсбери музицирует каждый день перед обедом. — Могу я её увидеть? — вдруг спросила Гермиона, испытав острое желание увидеть женщину, которая могла извлекать такие звуки из фортепиано. — Госпожа живёт в северном крыле. Вы не столкнётесь с ней случайно. «Только если она пожелает», — закончила для себя Гермиона и вошла в комнату, прикрыв за собой дверь. Чемоданы стояли у широкой кровати с балдахином, которая тоже выглядела очень простой, но, безусловно, дорогой. Но, несмотря на внешнюю простоту и уют, Гермиона всё равно не испытала ничего, кроме усталости и бессилия. Погрузившись в глубокое кресло, она уткнулась лицом в колени, касаясь пола кончиками пальцев. Она вся превратилась в слух, впитывая в себя удивительную мелодию. Гермиона будто бы видела, как тонкие пальцы перебирают клавиши. Мать Бэя она представляла не иначе, как высокой, статной, тонкой и такой же холодной и черноволосой, как и сын. Но девушка была уверена, что такая музыка не могла выходить из-под рук кого-то оледеневшего. Теперь Гермиона одна, в чужом доме, с чужими людьми, на неопределённое время. Без учёбы и права колдовать. Без всего, что прежде составляло её жизнь. Приступ паники, прежде сдерживаемый усилием воли, прорвался глухими рыданиями, но её резко прервали. — Мисс Грейнджер? — Стук в дверь и вежливый голос заставили Гермиону подскочить и потянуться к палочке. — Мистер Солсбери приглашает вас отобедать с ним в столовой. Или прикажете подать в комнату? Стук сердца всё ещё гулко отдавался в ушах, Гермиона нервно облизнула губы. Запереться в комнате и не видеться с Бэем ровным счётом никогда было соблазнительной идеей, но ей не хотелось показаться неблагодарной. По крайней мере, сначала. — Я спущусь, спасибо. Когда шаги смолкли, Гермиона несколько раз вдохнула и выдохнула, чтобы прийти в себя. Предаваться унынию было не в её натуре, поэтому она решила непременно найти себе занятие. В конце концов, должна же быть в поместье библиотека? Вдохновившись этой мыслью, девушка быстро переоделась и вышла из комнаты. Только в этот момент Гермиона поняла, что не знает, куда идти, но логика подсказала, что столовая должна располагаться на первом этаже. Преодолев коридор почти бегом, на лестнице девушка сбавила шаг, ощущая благоговение перед десятками лиц из прошлого. При виде неё они оживились, шепоток возобновился, но никто не пытался вступить в диалог, а Гермиона только склонила голову в знак уважения. Когда оставалось миновать всего несколько ступеней, её внимание привлёк невесомый женский голос: — Простите, мисс, не могли бы вы представиться? Молодая женщина напомнила Гермионе Полумну — огромные глаза с неуловимым вопросом во взгляде, белизна волосы и летучий наряд, переливающийся из-за игры света. Незнакомка была запечатлена в одной из беседок и почти терялась в густоте зелени и кустовых белых роз. Гермиона не бралась определить её возраст, но подсознательно почувствовала в ней удивительную силу. — Гермиона Грейнджер, мэм. — Виктория, — улыбнулась женщина. — Байярд — мой племянник. Ты, получается, моя невестка? — Бэй всё рассказал? — растерялась Гермиона. — Нет, но слуги у нас не особенно молчаливы, — пожала плечами Виктория. — А мы умеем слушать. Только это нам и осталось… — Грейнджер, — раздалось громкое и острое, словно заточенный кинжал. — Никогда не слышал об этой семье. Кто твои родители? Гермиона вздрогнула и обратила внимание на портрет у подножия лестницы. В первую секунду она подумала, что видит самого Бэя. Горделивый аристократичный профиль, длинные чёрные волосы, строгий костюм и пронизывающий взгляд карих глаз. — Я не аристократка, сэр, — стараясь не выдать своего волнения, сказала Гермиона. — Магглорождённая. Шёпот за спиной стал ещё более взволнованным, но проклятий не последовало. Это обнадёживало. Мужчина, на портрете которого значилось «Крофорд Солсбери», сжал в нитку губы и смерил её таким взглядом, что Гермионе захотелось ответить на молчаливое оскорбление едко и с достоинством, но тут прозвучал ещё один голос — тихий и уверенный: — Оставь её, отец. Если прежде Гермиона хотела как можно дольше не видеть Бэя, то в этот момент обрадовалась его появлению. Быстро миновала последние ступени и попыталась оправдаться: — Мы просто разговаривали. — Столовая там, — кивнул Бэй в противоположную сторону от прихожей и снова скрестил взгляды с отцом. Крофорд отвёл глаза, раздался неземной голос Виктории: — Были рады познакомиться, мисс Грейнджер. Гермиона с благодарностью улыбнулась женщине и почти бегом устремилась на зов аппетитных запахов. Только теперь она поняла, как голодна. Оказавшись в столовой, замерла перед длинным столом с таким богатым выбором еды, что Гермиона почувствовала себя как в Хогвартсе. Стол был сервирован на десятерых, и это насторожило девушку — разве в поместье было так много людей? — Выбирай любое место, — сказал Бэй, появляясь за спиной и уверенно садясь во главе стола. — Я не знал, где тебе будет удобнее. Гермиона замешкалась, но потом села через два места от Бэя. — Приятного аппетита, — сказал парень, налив себе кофе и снова уткнувшись в книгу. — Приятного, — эхом отозвалась Гермиона. Они обедали в такой тянущей тишине, что девушка была бы рада услышать даже Крофорда. — Твоя мама к нам не присоединится? — вдруг спросила Гермиона, вспомнив взволновавшую её мелодию. — Она обедает позже, –отозвался Бэй, не отвлекаясь, и добавил: — В одиночестве. — Зачем вам слуги? Есть же магия. — Мы аристократы, — ответил парень таким тоном, будто это всё объясняло. Гермиона решила, что причиной всему были принятые среди богачей правила. В любом случае, это казалось ей отсталым, но она не собиралась озвучивать свои мысли на этот счёт. По крайней мере, пока. — Твой отец не в восторге от моего происхождения, — решила она перевести тему. — Разве брак со мной не повредит твоей репутации? — Не повредит, — коротко возразил Бэй, поднимая глаза. Гермиона невольно отметила, что его спокойный взгляд её странно умиротворял. — А отец мёртв. Не переживай об этом. — Что с ним произошло? То есть, я знаю про Азкабан, но… — Он был учёным, искателем. Считал, что насилие и убийства — это плата за новые знания. Его приговорили к поцелую дементора. Гермиона поджала губы и попыталась понять, не пересекает ли она невидимую черту своими вопросами, но Бэй был так спокоен, а любопытство так сильно, что она продолжила: — Что случилось с Викторией? На портрете она очень молода. — Да, — согласился Бэй. — Молода. Очень. Я любил её… Он тут же осёкся и досадливо нахмурился, словно сболтнул лишнего. Гермиона увидела в его глазах проблеск гнева, который доказывал — у Байярда Солсбери была душа, были эмоции и темперамент, который лучше не испытывать. Девушка была уверена, что он больше ничего не скажет, снова схватившись за книгу, но не раскрыв её. — За ошибку отца расплатился не только он, но и все мы, — ровно сказал Бэй, не глядя на Гермиону. — Нам его глупость стоила Виктории. Холодные мурашки пробежали по спине Гермионы. Она ощутила себя в эпицентре драмы и боли, касаться которой можно было только бережно. Светлая и ясная мелодия снова зазвучала в голове, но на этот раз её услышал и Бэй. Поднял глаза к потолку и вдруг улыбнулся — печально, но с нежностью. — Прости, это не моё дело. — Скоро ты станешь моей женой. Теперь тебя касается всё, что касается меня. Гермиона подивилась тому, как просто и свободно Бэй это проговорил. Её же при мысли о браке бросало в дрожь, несмотря на доводы разума. — Это ведь всё не по-настоящему… — Да, мы не любим и даже не знаем друг друга, — согласился Бэй, — но в глазах магического сообщества всё реально. Даже если всё уладится очень быстро и нам не придётся заключать брак, твоя подпись с пергамента не испарится. Теперь это часть твоей истории, хочешь ты того или нет. Гермиона нахмурилась. Она не думала об этом, строго говоря, у неё не было на это времени. Если так, то не стоило ли узнать больше о семье, с которой она теперь неразрывно связана как минимум одной бумагой? Гермиона ощутила в животе лёгкую щекотку, как и всегда, когда перед ней открывалась новая дорога для познания. В голове тут же завихрились десятки вопросов, от безобидных до откровенно бестактных. Её охватил азарт исследователя, который оттеснил страх и одиночество на задний план. — У тебя есть библиотека? Ответить Бэй не успел — в дверях появился Маршалл. — Простите за беспокойство, сэр, но вы просили сообщить незамедлительно, если придёт письмо из Министерства Магии. Внутри Гермионы всё похолодело. Она с нетерпением подалась вперёд и заметила, как Бэй тоже напрягся. Он принял конверт и нож для писем из рук Маршалла и вскрыл печать. Пробежал текст внутри за несколько секунд, которые показались Гермионе вечностью, а после ровно сказал: — Теперь мы официально помолвлены. Девушка выдохнула и прикрыла лицо руками. До этого момента она и не подозревала, как сильно волнуется из-за этой формальности. Решалась её судьба и её безопасность. Выходить замуж в пятнадцать — глупость, которая в маггловском мире порицалась, а в кругах магической аристократии была в порядке вещей. Гермиона даже в самых странных и нереальных снах не представляла себя частью этой самой аристократии, к которой у неё уже сформировалось стойкое негативное отношение. Впрочем, те крупицы информации, которые она выяснила о семье Солсбери, пока не отталкивали, а даже притягивали Гермиону. Когда она шумно вздохнула и подняла голову, то поняла, что Бэй всё это время за ней наблюдал. Маршалла в столовой уже не было, они остались один на один. — Ты уверена, что готова пройти через это? — спросил Бэй серьёзно. — Тебе придётся жить в моём доме и при гостях притворяться, что мы действительно влюблены. Будь кто-то другой на твоём месте, всем было бы плевать, но ты — Гермиона Грейнджер, лучшая подруга Гарри Поттера. Аристократы такое не пропустят и захотят уличить нас в обмане. Гермиона стиснула скатерть в пальцах и расправила плечи. — У меня нет выбора. Я дала слово профессору, что останусь под твоей защитой, сколько потребуется. Мне больше некуда идти. Бэй поджал губы и кивнул. Вложил письмо в книгу и направился к выходу. Гермиона осталась на месте, борясь с желанием заесть стресс пирожными. — Библиотека, — вдруг сказал Бэй, привлекая её внимание. — Маршалл тебя проводит. Чувствуй себя как дома. Когда дверь за ним захлопнулась, Гермиона откинулась на спинку стула и нервно рассмеялась. Да, в ближайшее время поместье Солсбери — единственный дом, на который она может рассчитывать.